(no subject)
Мо Янь. Страна вина
Опосредованно русскому человеку китайский писатель с псевдонимом Мо Янь, что переводится как «молчи» (настоящее имя Гуань Мое), знаком по фильмам Чжана Имоу «Счастье на час» и «Красный гаолян», в которых он участвовал в качестве сценариста, адаптируя для экрана свои же произведения. Последний так вообще удостоился «Золотого медведя» на Берлинском кинофестивале в 1988 году. Но это, пожалуй, и всё, что мы о нём знаем, если не брать во внимание недавнюю Нобелевскую премию, которую получил китаец. Тем не менее, в издательстве «Амфора» не замедлил выйти дебютный для русского читателя роман «Страна вина». Знакомимся, если кто ещё не успел. Притворяясь то нуаром, то триллером, то романом в письмах, это произведение на самом деле является ни чем иным как умелой литературной игрой, в которой писатель Мо Янь пишет роман, который сейчас и читает читатель. Попутно он ведёт переписку с явным графоманом Ли Идоу, присылающим ему свои произведения, в которых ведётся параллельное основному повествование. Хотя «основному» - это сильно сказано, поскольку в какой-то момент все линии настолько переплетаются, что сюжетное превосходство той или иной части уже сложно определить. Лучше всего весь этот абсурдистско-сюрреалистический коктейль выражен в лаконичной формулировке Нобелевского комитета - «галлюцинаторный реализм, объединивший народные сказки с историей и современностью». Но по большому счёту это, конечно же, сатира на современный Китай. Правда остальному миру (нам в том числе) достаточно сложно оценить всю её скрытую мощь и тонкую иронию, поскольку национальные традиции Китая нам знакомы, что называется по верхам. Взять хотя бы жанровый колорит национальной литературы со всеми их уся и прочими чуаньци. Однако помимо этого, в романе есть вполне ощутимая поэтика, которая производит достаточно сильное впечатления и позволяет включиться в увлекательнейшую игру даже при отсутствии необходимого свода комментариев (какая-то часть из них дана в книге, иначе роман был бы совсем уж китайской грамотой). Недавно в сети я натолкнулся на довольно странное и распространённое сравнение Мо Яня с Владимиром Сорокиным. Не верьте тем, кто так говорит - они не читали роман. Если уж и сравнивать этого китайца с российскими писателями, то аналогию нужно проводить либо с Василием Аксёновым, либо с Виктором Пелевиным с их фантасмагорической остротой последнего экзистенциального перехода через дебри человеческих страстей. Скорее всего, на автора этого распространённого в сети «трюизма» повлияли некоторые сцены с поеданием детей. Спешу его огорчить - то умело найденный макгаффин, тема, которая периодически всплывает на протяжении всего романа, однако так и остаётся нераскрытой. А было ли вообще это поедание? Нет на него ответа в романе. Хотя понятно, что при ином анализе эта тема вполне способна стать метафорой «китайской одержимости пищей и „каннибалистической“ культуры, ранее осужденной Лу Синем» или даже «энциклопедией китайской жизни». Как знать. Вполне может быть.
Опосредованно русскому человеку китайский писатель с псевдонимом Мо Янь, что переводится как «молчи» (настоящее имя Гуань Мое), знаком по фильмам Чжана Имоу «Счастье на час» и «Красный гаолян», в которых он участвовал в качестве сценариста, адаптируя для экрана свои же произведения. Последний так вообще удостоился «Золотого медведя» на Берлинском кинофестивале в 1988 году. Но это, пожалуй, и всё, что мы о нём знаем, если не брать во внимание недавнюю Нобелевскую премию, которую получил китаец. Тем не менее, в издательстве «Амфора» не замедлил выйти дебютный для русского читателя роман «Страна вина». Знакомимся, если кто ещё не успел. Притворяясь то нуаром, то триллером, то романом в письмах, это произведение на самом деле является ни чем иным как умелой литературной игрой, в которой писатель Мо Янь пишет роман, который сейчас и читает читатель. Попутно он ведёт переписку с явным графоманом Ли Идоу, присылающим ему свои произведения, в которых ведётся параллельное основному повествование. Хотя «основному» - это сильно сказано, поскольку в какой-то момент все линии настолько переплетаются, что сюжетное превосходство той или иной части уже сложно определить. Лучше всего весь этот абсурдистско-сюрреалистический коктейль выражен в лаконичной формулировке Нобелевского комитета - «галлюцинаторный реализм, объединивший народные сказки с историей и современностью». Но по большому счёту это, конечно же, сатира на современный Китай. Правда остальному миру (нам в том числе) достаточно сложно оценить всю её скрытую мощь и тонкую иронию, поскольку национальные традиции Китая нам знакомы, что называется по верхам. Взять хотя бы жанровый колорит национальной литературы со всеми их уся и прочими чуаньци. Однако помимо этого, в романе есть вполне ощутимая поэтика, которая производит достаточно сильное впечатления и позволяет включиться в увлекательнейшую игру даже при отсутствии необходимого свода комментариев (какая-то часть из них дана в книге, иначе роман был бы совсем уж китайской грамотой). Недавно в сети я натолкнулся на довольно странное и распространённое сравнение Мо Яня с Владимиром Сорокиным. Не верьте тем, кто так говорит - они не читали роман. Если уж и сравнивать этого китайца с российскими писателями, то аналогию нужно проводить либо с Василием Аксёновым, либо с Виктором Пелевиным с их фантасмагорической остротой последнего экзистенциального перехода через дебри человеческих страстей. Скорее всего, на автора этого распространённого в сети «трюизма» повлияли некоторые сцены с поеданием детей. Спешу его огорчить - то умело найденный макгаффин, тема, которая периодически всплывает на протяжении всего романа, однако так и остаётся нераскрытой. А было ли вообще это поедание? Нет на него ответа в романе. Хотя понятно, что при ином анализе эта тема вполне способна стать метафорой «китайской одержимости пищей и „каннибалистической“ культуры, ранее осужденной Лу Синем» или даже «энциклопедией китайской жизни». Как знать. Вполне может быть.