Цитаты из эпохи т.н. Возрождения
Корбаччо (Il Corbaccio) - прозаический рассказ итальянского писателя Джованни Боккаччо (автор «Декамерона»).
Произведение, составленное в годы зрелости писателя предположительно в 1366 году, написано на просторечии (volgare, ит.) в стиле петрарифм (rime petrose - термин от стиля стихов Данте к какой-то Петре…). Оно дошло до нас в восьмидесяти двух списках; наиболее надежным, согласно последним исследованиям, видится Лауренциано XLII (из библиотеки Лауренцио Медичи), написанный от руки неким Франческо Д'Амаретто Маннелли.
Этимология названия до сих пор неясна, и остаются две гипотезы: оно могло относиться к curbascio, т.е. особая плеть - corbacho (ит.) - которую, следует понимать здесь из контекста, нужно принимать против женщин, или оно могло относиться к вороне (cornacchia), понимаемому здесь как символ любви, который сводит с ума.
А я могу только скромно добавить, что итальянский в веке XIV то был ещё не тот, что теперь и какой именно диалект итальянского в источнике - нам не уточняют (как и то, что Данте и пр. всяких разных бокаччо в оригинале, как даже уже и Шекспира, читать не так то просто и носителям языка).
В современном итальянском «corba»=короб (большая корзина).
Но в испанском corbata=галстук. Так что у Бокаччо corbaссio - это, скорее, узда на себя самого, что и из контекста боле вероятно.
Можно ещё заметить, что curba=курба - это по-румынски курва «гнуть», а curb=курб - гнутый, кривой.
На современном же итальянском и испанском curva = дуга, поворот, кривая - и эта же основа (с «В») попала в английский (curve), а если с «Б» - то это curb=бордюр, ограда (англ.) и courbe (фр)=согнутый, кривой.
В румынском curva - нехорошая женщина, проститутка, «женщина, которая ведёт развратный образ жизни».
Так что, возможно, у тех, кто толковал этимологию бокаччевского слова il corbaссio в итальянской википедии, проявился какой-то речевой атавизм.
Сюжет:
(с итальянской википедии, курсив везде мой)Произведение излагается от первого лица и начинается оправданием (на самом деле это не настоящий пролог), в котором автор заявляет, что желает начать свое повествование в утешение тем, кто будет читать, а также получить иметь возможность благодарить Бога и заступничество Богоматери.
Главный герой, отчаянно нуждающийся в безответной любви вдовы, призывает смерть и, заснув, видит сны. Ему во сне является дух мужчины, который утверждает, что он умерший муж женщины: он добавляет, что пришел, посланный Богом и по заступничеству Богоматери, чтобы отвлечь спящего героя от лабиринта любви (labirinto d'amore), в который он попал.
Главгер рассказывает историю своей любви духу, и тот его предостерегает от женщин, которые своей похотью подвергают мужчин опасности.
Затем дух начинает рассказывать ему о своем опыте с женщиной и подчеркивает все ее недостатки. Услышав, что повествует ему дух, главгер говорит, что всё понял и хочет исправить свою ошибку. Поэтому дух призывает его к мести, которая может состоять в том, чтобы использовать свое писательское мастерство, чтобы «разоблачить» истинную природу женщин.
Еще во сне главный герой обещает сделать это, как только выйдет из лабиринта любви, а когда просыпается в своей комнате, то обнаруживает, что излечился от своей болезни.
Автор завершает свою работу, предостерегая молодых людей от злых самок (malvagie femmine).
Т.е. тут мы имеем самодемонстрацию некоего типа мужской психопатии, развившейся на почве спермотоксикоза безответного тяготения к даме - тот самый психотип, который и способствовал массовым убийствам женщин в эпоху оную средствами инквизиции, ибо истинная природа женщин - ведьмы же, злые самки, что так же и те же они и при прочих разных обстоятельствах ведь «она сама виновата».
А именно автор в данном примере ограничился только предостережениями.
Как сказали бы политологи \m/ теперь - приоткрыл окно Овертона для обоснования и перехода к последующим действиям.
Произведение, составленное в годы зрелости писателя предположительно в 1366 году, написано на просторечии (volgare, ит.) в стиле петрарифм (rime petrose - термин от стиля стихов Данте к какой-то Петре…). Оно дошло до нас в восьмидесяти двух списках; наиболее надежным, согласно последним исследованиям, видится Лауренциано XLII (из библиотеки Лауренцио Медичи), написанный от руки неким Франческо Д'Амаретто Маннелли.
Этимология названия до сих пор неясна, и остаются две гипотезы: оно могло относиться к curbascio, т.е. особая плеть - corbacho (ит.) - которую, следует понимать здесь из контекста, нужно принимать против женщин, или оно могло относиться к вороне (cornacchia), понимаемому здесь как символ любви, который сводит с ума.
А я могу только скромно добавить, что итальянский в веке XIV то был ещё не тот, что теперь и какой именно диалект итальянского в источнике - нам не уточняют (как и то, что Данте и пр. всяких разных бокаччо в оригинале, как даже уже и Шекспира, читать не так то просто и носителям языка).
В современном итальянском «corba»=короб (большая корзина).
Но в испанском corbata=галстук. Так что у Бокаччо corbaссio - это, скорее, узда на себя самого, что и из контекста боле вероятно.
Можно ещё заметить, что curba=курба - это по-румынски курва «гнуть», а curb=курб - гнутый, кривой.
На современном же итальянском и испанском curva = дуга, поворот, кривая - и эта же основа (с «В») попала в английский (curve), а если с «Б» - то это curb=бордюр, ограда (англ.) и courbe (фр)=согнутый, кривой.
В румынском curva - нехорошая женщина, проститутка, «женщина, которая ведёт развратный образ жизни».
Так что, возможно, у тех, кто толковал этимологию бокаччевского слова il corbaссio в итальянской википедии, проявился какой-то речевой атавизм.
Сюжет:
(с итальянской википедии, курсив везде мой)Произведение излагается от первого лица и начинается оправданием (на самом деле это не настоящий пролог), в котором автор заявляет, что желает начать свое повествование в утешение тем, кто будет читать, а также получить иметь возможность благодарить Бога и заступничество Богоматери.
Главный герой, отчаянно нуждающийся в безответной любви вдовы, призывает смерть и, заснув, видит сны. Ему во сне является дух мужчины, который утверждает, что он умерший муж женщины: он добавляет, что пришел, посланный Богом и по заступничеству Богоматери, чтобы отвлечь спящего героя от лабиринта любви (labirinto d'amore), в который он попал.
Главгер рассказывает историю своей любви духу, и тот его предостерегает от женщин, которые своей похотью подвергают мужчин опасности.
Затем дух начинает рассказывать ему о своем опыте с женщиной и подчеркивает все ее недостатки. Услышав, что повествует ему дух, главгер говорит, что всё понял и хочет исправить свою ошибку. Поэтому дух призывает его к мести, которая может состоять в том, чтобы использовать свое писательское мастерство, чтобы «разоблачить» истинную природу женщин.
Еще во сне главный герой обещает сделать это, как только выйдет из лабиринта любви, а когда просыпается в своей комнате, то обнаруживает, что излечился от своей болезни.
Автор завершает свою работу, предостерегая молодых людей от злых самок (malvagie femmine).
Т.е. тут мы имеем самодемонстрацию некоего типа мужской психопатии, развившейся на почве спермотоксикоза безответного тяготения к даме - тот самый психотип, который и способствовал массовым убийствам женщин в эпоху оную средствами инквизиции, ибо истинная природа женщин - ведьмы же, злые самки, что так же и те же они и при прочих разных обстоятельствах ведь «она сама виновата».
А именно автор в данном примере ограничился только предостережениями.
Как сказали бы политологи \m/ теперь - приоткрыл окно Овертона для обоснования и перехода к последующим действиям.