Как умирают теперь в России
У меня папа в советское время умер от рака легких. Ему выписывали наркотики, перед смертью ему кололи морфий. А вот 6 лет назад моя свекровь умирала от рака желудка в мучениях. Ей выписывали только снотворные. Она мучилась, говорила, что даже во сне ей снилась эта боль, она стонала во сне. Я так и не поняла почему страдальцам (раковым больным) сейчас не выписывают наркотики. Видя, как обращается минздрав к таким больным, делаешь вывод: в советское время старались помочь больным, а нынче эти больные не люди, а отработанный материал. Позор нашей медицине.
Моему отцу перед смертью (полтора года назад) морфий кололи один раз на ночь - исключительно за тем, чтобы я не доставала их ещё и ночью, не будила медсестру.
В остальное время кололи кетарол, который никак не действовал и по определению не мог действовать с его диагнозом, я не знала этого, у меня не было интернета в больнице, иначе бы я могла выяснить это быстро и требовала бы морфий с них всеми законными и незаконными способами. Зачем поместили в отдельную палату за двойной дверью туда - писать не буду. Отец держался со всех сил, чтобы не кричать и никого не беспокоить. Когда на то следующее утро дыхание стало очень тяжёлым и ему стало совсем тяжело сдерживаться, они никак не реагировали, а когда наконец на мои просьбы что-то сделать, зашла явно нетерпеливая и раздражённая медсестра и что-то вколола, он умер сразу после её инъекции, действие которой успел осознать. Не знаю, что это было. Патологоанатом только подтвердил диагноз.
Это был не рак, а неоперируемая расслоившаяся аневризма аорты - внутреннее неостанавливаемое кровотечение, гематома от которого начинает давить на нервные узлы у позвоночника и только морфий может в таких случаях облегчить безумные боли, это написано во всех их учебниках и пособиях.
Отношение ко мне было сочувственное - от некоторых других больных. К нему уже не относились как к человеку. А врачи и медперсонал именно этого отделения (сердечно-сосудистое) вели себя просто как выродки без души и совести - по тому, что и как они говорили, какие фразы бросали походя, при нём особенно, не буду пересказывать. Да, я знаю, у них тяжёлая работа, но и за язык их никто не тянул. К тому же у меня была возможность пообщаться и с другим медперсоналом - с узистом, с медсестрой, снимавшей энцефалограмму («сердце крепкое! дай бог ещё здоровья!»), с врачом приёмного отделения. Это были другие люди.
За сутки до смерти главврач назначил переливание крови на основании низкого гемоглобина, притом диагноз разрыва аневризмы аорты уже был подтверждён.
В несколько часов моего отсутствия (меня подменила мама, этих врачей я просила не говорить ей, что диагноз смертельный) они стали вливать кровь через капельницу - в кровеносную систему с дыркой в ней, чем и создали стремительный рост гематом на тех нервных узлах. Т.е. они либо сознательно, либо из-за полнейшего невежества просто замучили отца до смерти. Врач ещё в приёмном отделении, который и поставил диагноз, мне пообещал, что папа потеряет сознание и умрёт без всяких болей из-за неуклонно падающего кровяного давления - разрыв был не слишком близко к позвоночнику. Он потерял только способность двигаться, но не сознание, которое оставалось ясным до самого конца, у него ничего не болело до того, как его привезли в больницу, тянуло поясницу только. Овощем в бессознательном и беспомощном состоянии там можно было назвать скорее меня, чем его.
Когда я вернулась, то первая попавшаяся на глаза местная газетка описывала вопиющий здесь случай, случившийся за полгода до того - как к одинокому старику с разорвавшейся аневризмой скорая ехала три часа из госпиталя, который находится в 15 мин. езды от его дома. До того лета мне никогда вообще не встречалось это слово - аневризма.
Пишу за чем, чтобы знали и не забывали, кто живёт с вами рядом. Те же страшные вещи мне рассказывали о тех, кто работает в онкологических отделения и яслях для брошенных детей - там созданы в России такие условия, что нормальные люди не выдерживают их, а потому часто остаются одни выродки. Не везде, надеюсь, так. Но что есть, то есть.
Моему отцу перед смертью (полтора года назад) морфий кололи один раз на ночь - исключительно за тем, чтобы я не доставала их ещё и ночью, не будила медсестру.
В остальное время кололи кетарол, который никак не действовал и по определению не мог действовать с его диагнозом, я не знала этого, у меня не было интернета в больнице, иначе бы я могла выяснить это быстро и требовала бы морфий с них всеми законными и незаконными способами. Зачем поместили в отдельную палату за двойной дверью туда - писать не буду. Отец держался со всех сил, чтобы не кричать и никого не беспокоить. Когда на то следующее утро дыхание стало очень тяжёлым и ему стало совсем тяжело сдерживаться, они никак не реагировали, а когда наконец на мои просьбы что-то сделать, зашла явно нетерпеливая и раздражённая медсестра и что-то вколола, он умер сразу после её инъекции, действие которой успел осознать. Не знаю, что это было. Патологоанатом только подтвердил диагноз.
Это был не рак, а неоперируемая расслоившаяся аневризма аорты - внутреннее неостанавливаемое кровотечение, гематома от которого начинает давить на нервные узлы у позвоночника и только морфий может в таких случаях облегчить безумные боли, это написано во всех их учебниках и пособиях.
Отношение ко мне было сочувственное - от некоторых других больных. К нему уже не относились как к человеку. А врачи и медперсонал именно этого отделения (сердечно-сосудистое) вели себя просто как выродки без души и совести - по тому, что и как они говорили, какие фразы бросали походя, при нём особенно, не буду пересказывать. Да, я знаю, у них тяжёлая работа, но и за язык их никто не тянул. К тому же у меня была возможность пообщаться и с другим медперсоналом - с узистом, с медсестрой, снимавшей энцефалограмму («сердце крепкое! дай бог ещё здоровья!»), с врачом приёмного отделения. Это были другие люди.
За сутки до смерти главврач назначил переливание крови на основании низкого гемоглобина, притом диагноз разрыва аневризмы аорты уже был подтверждён.
В несколько часов моего отсутствия (меня подменила мама, этих врачей я просила не говорить ей, что диагноз смертельный) они стали вливать кровь через капельницу - в кровеносную систему с дыркой в ней, чем и создали стремительный рост гематом на тех нервных узлах. Т.е. они либо сознательно, либо из-за полнейшего невежества просто замучили отца до смерти. Врач ещё в приёмном отделении, который и поставил диагноз, мне пообещал, что папа потеряет сознание и умрёт без всяких болей из-за неуклонно падающего кровяного давления - разрыв был не слишком близко к позвоночнику. Он потерял только способность двигаться, но не сознание, которое оставалось ясным до самого конца, у него ничего не болело до того, как его привезли в больницу, тянуло поясницу только. Овощем в бессознательном и беспомощном состоянии там можно было назвать скорее меня, чем его.
Когда я вернулась, то первая попавшаяся на глаза местная газетка описывала вопиющий здесь случай, случившийся за полгода до того - как к одинокому старику с разорвавшейся аневризмой скорая ехала три часа из госпиталя, который находится в 15 мин. езды от его дома. До того лета мне никогда вообще не встречалось это слово - аневризма.
Пишу за чем, чтобы знали и не забывали, кто живёт с вами рядом. Те же страшные вещи мне рассказывали о тех, кто работает в онкологических отделения и яслях для брошенных детей - там созданы в России такие условия, что нормальные люди не выдерживают их, а потому часто остаются одни выродки. Не везде, надеюсь, так. Но что есть, то есть.