День не зря.
Отечественной прессе с завистью посвящается.
"В мировой журналистикологии вопрос о функциях журналистики традиционно входит в число важнейших научных проблем ".
И.Л. Михайлин, "Основы журналистики"
Старый хрен Николай Михалыч - социальный паразит, нахально подвисший в возрасте дожития, - выполз из своей хавиры на лестничную клетку. Планов у Николай Михалыча было громадьё: пройтиться по бульвару, посетить супермаркет, да совершить шопинг. Приобрести, например, две булки белого, литр молочного продукта, полкило замороженной клубники для внуков и, по секрету говоря, чекушку спиртосодержащего. Каковую чекушку Николай Михалыч предполагал выжрать втихаря перед ужином.
Чтобы его верная подруга, старая кишка Клавдия Петровна, не окочурилась от зависти, Николай Михалыч предусмотрительно сообщил ей только о хлебе, клубнике и молоке.
Вышел старый чёрт на лестничную клетку, вызвал лифт, и, как только раздвинулись двери, обнаружил, что у кого-то мечты уже сбылись. Не иначе, как это сосед Эдуард Радиевич уже успел принять на грудь. Вся кабина была щедро обрыгана (Радиевича вечно подводила поджелудочная железа, но он не сдавался).
Аж дух занялся у Николай Михалыча, но шагать вниз с 9 этажа было в лом. Поэтому, содрогаясь от зависти, он взошёл в лифт, и всю дорогу вниз завистливо крыл Радиевича за его удачу.
На первом этаже, аккурат насупротив лифта, обнаружил на стене свежую надпись, оповещавшую жильцов о том, что Цой жив. Люто позавидовав покойному Виктору Робертовичу и его неведомым внутренне освобождённым поклонникам, Николай Михалыч покрыл авторов надписи ненормативной лексикой. Заодно досталось и Цою, а там под раздачу угодила и клининг-менеджер Бултумай Бадмаевна, молодость, свежесть и успешная карьера которой давно вызывали у старпёра сильнейшую зависть.
Бултумай же Бадмаевна, страшно завидуя постоянной регистрации, гастродуодениту и пародонтозу, коими Николай Петрович, в отличие от неё обладал, крикнула в старческую спину:
- Ишо разговаривает! А стеклотара чья за мусоропроводом всегда лежит?!
Чужая зависть немного согрела и утешила Николай Михалыча, и он, слегка улыбнувшись, вышел из парадной. Рядом с дверью в мусоропровод происходило тем временем светское действо. Подружка КлавдииПетровны, старая Анька С Орджоникидзе, устроила небольшой опен-эйр для примерно полудюжины свободно гуляющих котов, без регистрации проживающих в подвале. Под украшавшим мусоропроводную дверцу итогом недавнего перформанса, гласившим: «Цой жив! Киркорян баку! Нуитора, банзай!», - вершился хэппенинг.
Валялись пакетики из-под дешёвого корма, стояли многократно использованные пластиковые тарелки, в коих поверх засохших остатков прежней пищи химически попахивали свежие порции. Приглашённые, задрав хвосты, толкались вокруг, шумно дыша, хрюкая, завывая и чавкая. Устроительница приёма, Анька С Орджоникидзе, отдельно угощала в стороне вип-гостя - наиболее лишайную особь. Анькины заплывшие глаза, полные счастья и любви к котам, окружали весёлые лучики морщинок: баба явно была молода душой.
Позавидовав такой свободе и раскрепощённости, Николай Михалыч по-Шариковски гавкнул:
- Развела котов, весь двор засрали!
Аньку С Орджоникидзе, как каждого уважающего себя гражданина Федерации, немедленно охватила волна сильнейшей зависти - к тому обстоятельству, что у жирной Клавдии Петровны есть хоть какой-никакой, а Николай Михалыч, а у неё, у Аньки - только семеро приблудных котов, да ещё парочка зачем-то стерилизованных мурлык дома в однушке. Стуча по слову «банзай», Анька С Орджоникидзе завистливо крикнула:
- А это вот - твой внук Артёмка написал! Ничего святого!
- Сволочи зажравшиеся, поспать дадите или нет? - заорал из-за мусоропроводной двери забравшийся туда бомж Олег Фёдорович. Проснувшись от Анькиного стука, он тут же скорчился от страшнейшей зависти ко всем сытым, несудимым и свободным от болезни алкоголизма, да ещё нахально не пропившим документы на квартиру.
- Ишо ты на мою голову! - выскочила из парадной Бултумай, моментально обзавидовавшаяся тому обстоятельству, что Олегу-то Фёдоровичу нет нужды беспокоиться, как разумнее потратить зарплату. Завидуя также ставкам работников полиции, она вытащила из кармана телогрейки покоцанный планшет (вызвав жгучую зависть всех остальных), и принялась названивать в соседнее отделение, мечтая оторвать его сотрудников от еды во время обеденного перерыва. На что только не толкает наших людей зависть!!!
Анька С Орджоникидзе и Николай Михалыч тем временем исходили завистью, плевались желчью, злопыхали и орали друг на друга так, что буквально взорвали воздушное пространство. В ходе дискуссии неожиданно выяснилось, что неведомый никому из присутствующих Нуитора - суть идеологическая диверсия против российского общества, которую изобрёл лично сам Барак Обама, озлившись из-за того, что упал с пальмы и вывихнул хвост. Теперь собеседники выясняли, кто является проводником сей чуждой идеологии в российское информационное пространство - Николай ли Михалыч, Анька ли, либо всё же педагогический коллектив расположенного по соседству колледжа «Заборостроительный менеджмент». Естественно, дело было в том, что обоих старпёров просто распирало от зависти к удачной карьере преподавательского состава. Не говоря уже о неполиткорректно-чёрной зависти к Обаме.
Наевшиеся коты не уходили, а стояли вокруг, мучительно завидуя умению двуногих разговаривать ртом.
На ветках росшей рядышком толстой кривой берёзы, на зависть всем изрезанной эмблемами «Спартака» и аббревиатурами «ГрОБ», качались воробьи, искренне завидуя накормленным котам.
- Ах вы, негодяи! - возопила вдруг, подходя, Рахиль Гедеоновна со второго этажа. - Антисемиты! Что это такое вы позволяете себе говорить про Тору?!
Анька и Бултумай Бадмаевна мигом позавидовали новому, с воротником из меха натурального акрила, с написанными на спине красивыми нерусскими иероглифами «Гуандун» пуховику Рахили Гедеоновны. Едва не помирая от зависти, они хором заорали:
- А сама-то! А сама! После одиннадцати воду спускаешь!
В те поры к сцепившимся завистникам подскочил молодой гражданин, пардон, истекающий желчью злопыхатель Кирилл. Увидев такие дела, он моментально выхватил из-за пазухи новёхонький планшет.
Гаджет Бадмаевны, вздрогнув от зависти, моментально покрылся дополнительными трещинами, завистливо мигнул и вырубил аком.
Кирилл же принялся фиксировать дискуссию, приговаривая:
- Во ролик будет, а! Во ролик. Ах, Люба, Люба, звезда ютьюба, миллион просмотров за январь!
Из каковых слов всем стало немедленно ясно, что данный поклонник г-на Слепакова невероятно завидует своему кумиру. И не исключено, что даже злопыхает!
И словно тихий Ангел снизошёл на истерзанные души беседующих. Будто шинигами потрусил на них с небес песочком.
Внезапно до всех четверых дошло, что их рожи, телодвижения и визги будут выложены в You Tube. Привлекут внимание. Если повезёт, то старпёры даже станут жертвами пранкеров! И не исключено, что об этом скандале напишет пресса!
И тогда они больше не будут никем. Они станут, если не всем, то хотя бы кое-кем.
Бездарно начавшийся день неожиданно обрёл смысл.
Николай Михалыч быстренько спустил штаны и заголил зад.
Анька С Орджоникидзе шустро собрала с кошачьих тарелок остатки кормов и намазала лицо и вязаную шапку.
Бултумай взяла веник наперевес.
Олег Фёдорович высунул рожу из мусоропровода и начал рыгать.
И лишь одна Рахиль Гедеоновна, плюнув, скрылась в парадной.
Но на эту жалкую выходку неудачливой, злопыхающей завистницы никто даже не обратил внимания. Все старались, как могли.
«Эх, если бы Бултумай ишо, то есть ещё, двинула меня лопатой! - на ходу мечталось Николай Михалычу. - Тогда был бы шанс, что приедет телевидение!»
"В мировой журналистикологии вопрос о функциях журналистики традиционно входит в число важнейших научных проблем ".
И.Л. Михайлин, "Основы журналистики"
Старый хрен Николай Михалыч - социальный паразит, нахально подвисший в возрасте дожития, - выполз из своей хавиры на лестничную клетку. Планов у Николай Михалыча было громадьё: пройтиться по бульвару, посетить супермаркет, да совершить шопинг. Приобрести, например, две булки белого, литр молочного продукта, полкило замороженной клубники для внуков и, по секрету говоря, чекушку спиртосодержащего. Каковую чекушку Николай Михалыч предполагал выжрать втихаря перед ужином.
Чтобы его верная подруга, старая кишка Клавдия Петровна, не окочурилась от зависти, Николай Михалыч предусмотрительно сообщил ей только о хлебе, клубнике и молоке.
Вышел старый чёрт на лестничную клетку, вызвал лифт, и, как только раздвинулись двери, обнаружил, что у кого-то мечты уже сбылись. Не иначе, как это сосед Эдуард Радиевич уже успел принять на грудь. Вся кабина была щедро обрыгана (Радиевича вечно подводила поджелудочная железа, но он не сдавался).
Аж дух занялся у Николай Михалыча, но шагать вниз с 9 этажа было в лом. Поэтому, содрогаясь от зависти, он взошёл в лифт, и всю дорогу вниз завистливо крыл Радиевича за его удачу.
На первом этаже, аккурат насупротив лифта, обнаружил на стене свежую надпись, оповещавшую жильцов о том, что Цой жив. Люто позавидовав покойному Виктору Робертовичу и его неведомым внутренне освобождённым поклонникам, Николай Михалыч покрыл авторов надписи ненормативной лексикой. Заодно досталось и Цою, а там под раздачу угодила и клининг-менеджер Бултумай Бадмаевна, молодость, свежесть и успешная карьера которой давно вызывали у старпёра сильнейшую зависть.
Бултумай же Бадмаевна, страшно завидуя постоянной регистрации, гастродуодениту и пародонтозу, коими Николай Петрович, в отличие от неё обладал, крикнула в старческую спину:
- Ишо разговаривает! А стеклотара чья за мусоропроводом всегда лежит?!
Чужая зависть немного согрела и утешила Николай Михалыча, и он, слегка улыбнувшись, вышел из парадной. Рядом с дверью в мусоропровод происходило тем временем светское действо. Подружка КлавдииПетровны, старая Анька С Орджоникидзе, устроила небольшой опен-эйр для примерно полудюжины свободно гуляющих котов, без регистрации проживающих в подвале. Под украшавшим мусоропроводную дверцу итогом недавнего перформанса, гласившим: «Цой жив! Киркорян баку! Нуитора, банзай!», - вершился хэппенинг.
Валялись пакетики из-под дешёвого корма, стояли многократно использованные пластиковые тарелки, в коих поверх засохших остатков прежней пищи химически попахивали свежие порции. Приглашённые, задрав хвосты, толкались вокруг, шумно дыша, хрюкая, завывая и чавкая. Устроительница приёма, Анька С Орджоникидзе, отдельно угощала в стороне вип-гостя - наиболее лишайную особь. Анькины заплывшие глаза, полные счастья и любви к котам, окружали весёлые лучики морщинок: баба явно была молода душой.
Позавидовав такой свободе и раскрепощённости, Николай Михалыч по-Шариковски гавкнул:
- Развела котов, весь двор засрали!
Аньку С Орджоникидзе, как каждого уважающего себя гражданина Федерации, немедленно охватила волна сильнейшей зависти - к тому обстоятельству, что у жирной Клавдии Петровны есть хоть какой-никакой, а Николай Михалыч, а у неё, у Аньки - только семеро приблудных котов, да ещё парочка зачем-то стерилизованных мурлык дома в однушке. Стуча по слову «банзай», Анька С Орджоникидзе завистливо крикнула:
- А это вот - твой внук Артёмка написал! Ничего святого!
- Сволочи зажравшиеся, поспать дадите или нет? - заорал из-за мусоропроводной двери забравшийся туда бомж Олег Фёдорович. Проснувшись от Анькиного стука, он тут же скорчился от страшнейшей зависти ко всем сытым, несудимым и свободным от болезни алкоголизма, да ещё нахально не пропившим документы на квартиру.
- Ишо ты на мою голову! - выскочила из парадной Бултумай, моментально обзавидовавшаяся тому обстоятельству, что Олегу-то Фёдоровичу нет нужды беспокоиться, как разумнее потратить зарплату. Завидуя также ставкам работников полиции, она вытащила из кармана телогрейки покоцанный планшет (вызвав жгучую зависть всех остальных), и принялась названивать в соседнее отделение, мечтая оторвать его сотрудников от еды во время обеденного перерыва. На что только не толкает наших людей зависть!!!
Анька С Орджоникидзе и Николай Михалыч тем временем исходили завистью, плевались желчью, злопыхали и орали друг на друга так, что буквально взорвали воздушное пространство. В ходе дискуссии неожиданно выяснилось, что неведомый никому из присутствующих Нуитора - суть идеологическая диверсия против российского общества, которую изобрёл лично сам Барак Обама, озлившись из-за того, что упал с пальмы и вывихнул хвост. Теперь собеседники выясняли, кто является проводником сей чуждой идеологии в российское информационное пространство - Николай ли Михалыч, Анька ли, либо всё же педагогический коллектив расположенного по соседству колледжа «Заборостроительный менеджмент». Естественно, дело было в том, что обоих старпёров просто распирало от зависти к удачной карьере преподавательского состава. Не говоря уже о неполиткорректно-чёрной зависти к Обаме.
Наевшиеся коты не уходили, а стояли вокруг, мучительно завидуя умению двуногих разговаривать ртом.
На ветках росшей рядышком толстой кривой берёзы, на зависть всем изрезанной эмблемами «Спартака» и аббревиатурами «ГрОБ», качались воробьи, искренне завидуя накормленным котам.
- Ах вы, негодяи! - возопила вдруг, подходя, Рахиль Гедеоновна со второго этажа. - Антисемиты! Что это такое вы позволяете себе говорить про Тору?!
Анька и Бултумай Бадмаевна мигом позавидовали новому, с воротником из меха натурального акрила, с написанными на спине красивыми нерусскими иероглифами «Гуандун» пуховику Рахили Гедеоновны. Едва не помирая от зависти, они хором заорали:
- А сама-то! А сама! После одиннадцати воду спускаешь!
В те поры к сцепившимся завистникам подскочил молодой гражданин, пардон, истекающий желчью злопыхатель Кирилл. Увидев такие дела, он моментально выхватил из-за пазухи новёхонький планшет.
Гаджет Бадмаевны, вздрогнув от зависти, моментально покрылся дополнительными трещинами, завистливо мигнул и вырубил аком.
Кирилл же принялся фиксировать дискуссию, приговаривая:
- Во ролик будет, а! Во ролик. Ах, Люба, Люба, звезда ютьюба, миллион просмотров за январь!
Из каковых слов всем стало немедленно ясно, что данный поклонник г-на Слепакова невероятно завидует своему кумиру. И не исключено, что даже злопыхает!
И словно тихий Ангел снизошёл на истерзанные души беседующих. Будто шинигами потрусил на них с небес песочком.
Внезапно до всех четверых дошло, что их рожи, телодвижения и визги будут выложены в You Tube. Привлекут внимание. Если повезёт, то старпёры даже станут жертвами пранкеров! И не исключено, что об этом скандале напишет пресса!
И тогда они больше не будут никем. Они станут, если не всем, то хотя бы кое-кем.
Бездарно начавшийся день неожиданно обрёл смысл.
Николай Михалыч быстренько спустил штаны и заголил зад.
Анька С Орджоникидзе шустро собрала с кошачьих тарелок остатки кормов и намазала лицо и вязаную шапку.
Бултумай взяла веник наперевес.
Олег Фёдорович высунул рожу из мусоропровода и начал рыгать.
И лишь одна Рахиль Гедеоновна, плюнув, скрылась в парадной.
Но на эту жалкую выходку неудачливой, злопыхающей завистницы никто даже не обратил внимания. Все старались, как могли.
«Эх, если бы Бултумай ишо, то есть ещё, двинула меня лопатой! - на ходу мечталось Николай Михалычу. - Тогда был бы шанс, что приедет телевидение!»