Даур Начкебия, "Волк"
От перестановки слагаемых сумма не меняется.
А от их замены?
Человек человеку волк? Ну, значит, их друг другом и можно заменить. Тем более, что заменяется легко.
Вот - из «Сухумского драйва образца 80-х» Надежды Венедиктовой:
«…я знала внутренним знанием (да простят мне его родные), что он не вернется - такие не возвращаются. Его долго берегли, поручая сложные технические задачи - перед концом войны он совершенствовал в Пицунде управляемую лодку-снаряд. Но в конце войны Адгур сумел ускользнуть от надзора и, выпросив у кого-то автомат, участвовал в последнем, победоносном, наступлении на Сухум.
В юности он снялся в фильме «Повесть об абхазском парне», где играл Героя Советского Союза Владимира Харазия, павшего в Великой Отечественной. В кино его убили автоматной очередью из танка, и жизнь с жестокой точностью процитировала фильм - бегущего в атаку Адгура срезала автоматная россыпь из люка».
А вот - из «Волка» Даура Начкебия, который все в том же альманахе:
«Рослый, гордый волк трусил не спеша, иногда брезгливо, нехотя поворачивая голову в сторону выстрелов.
Суровая зима, нехватка пищи изрядно сказались на нем - был худ, из-под полинявшей шерсти выглядывали суставы. Но это не могло скрыть того, что волку неведомы ни упадок сил, ни упадок духа.
Когда волк приблизился на расстояние выстрела, дедушка присвистнул коротким сильным свистом. Волк стал как вкопанный, вскинул голову и огляделся. Он смотрел без страха, и на миг дедушке показалось, что их взгляды встретились - и желтые волчьи глаза холодно, безжалостно, с непонятным укором посмотрели на него.
Он выстрелил.
Волк подпрыгнул. Отлетел на несколько метров. Упал. Затих».
Абсолютная идентичность. Такая, что даже удивительно. Но - до определенного момента, наступившего уже после выстрела…
В чем разница?
Адгура Инал-Ипа, о котором Венедиктова, больше нет. Волк, о котором Начкебия, остается - пусть уже не в своем теле, а время от времени проявляясь в том, кто его убил - действительно достойном противнике. Как, в общем-то, остается и погибший чуть ли не на первой странице герой начкебиевского «Берега ночи» - в своих дневниках, где каждое слово - откровение.
Слова ведь, по большому счету, тоже отличные слагаемые.
Особенно - в сумме.
А от их замены?
Человек человеку волк? Ну, значит, их друг другом и можно заменить. Тем более, что заменяется легко.
Вот - из «Сухумского драйва образца 80-х» Надежды Венедиктовой:
«…я знала внутренним знанием (да простят мне его родные), что он не вернется - такие не возвращаются. Его долго берегли, поручая сложные технические задачи - перед концом войны он совершенствовал в Пицунде управляемую лодку-снаряд. Но в конце войны Адгур сумел ускользнуть от надзора и, выпросив у кого-то автомат, участвовал в последнем, победоносном, наступлении на Сухум.
В юности он снялся в фильме «Повесть об абхазском парне», где играл Героя Советского Союза Владимира Харазия, павшего в Великой Отечественной. В кино его убили автоматной очередью из танка, и жизнь с жестокой точностью процитировала фильм - бегущего в атаку Адгура срезала автоматная россыпь из люка».
А вот - из «Волка» Даура Начкебия, который все в том же альманахе:
«Рослый, гордый волк трусил не спеша, иногда брезгливо, нехотя поворачивая голову в сторону выстрелов.
Суровая зима, нехватка пищи изрядно сказались на нем - был худ, из-под полинявшей шерсти выглядывали суставы. Но это не могло скрыть того, что волку неведомы ни упадок сил, ни упадок духа.
Когда волк приблизился на расстояние выстрела, дедушка присвистнул коротким сильным свистом. Волк стал как вкопанный, вскинул голову и огляделся. Он смотрел без страха, и на миг дедушке показалось, что их взгляды встретились - и желтые волчьи глаза холодно, безжалостно, с непонятным укором посмотрели на него.
Он выстрелил.
Волк подпрыгнул. Отлетел на несколько метров. Упал. Затих».
Абсолютная идентичность. Такая, что даже удивительно. Но - до определенного момента, наступившего уже после выстрела…
В чем разница?
Адгура Инал-Ипа, о котором Венедиктова, больше нет. Волк, о котором Начкебия, остается - пусть уже не в своем теле, а время от времени проявляясь в том, кто его убил - действительно достойном противнике. Как, в общем-то, остается и погибший чуть ли не на первой странице герой начкебиевского «Берега ночи» - в своих дневниках, где каждое слово - откровение.
Слова ведь, по большому счету, тоже отличные слагаемые.
Особенно - в сумме.