А тому ли я дала?
Здравствуй, здравствуй, я вернулся. Я к разлуке прикоснулся. Я покинул край, в котором лишь одни большие горы, меж горами перевалы, ну и так далее, причем, что ни слово - то правда, хотя написал их и не я, а другой, другим же у меня доверия особо нет.
О том, где я был, напишу позже, когда разберусь с доверием, которое подрывается все больше и больше, одновременно с крушением идеалов юности. Особенно в том, что касается женщин.
Сначала Вайнона Райдер, мило улыбавшаяся мне еще в «Русалках» и «Эдвард Руки-ножницы», оказалась Виноной. А теперь еще и это:
Посмотреть на Яндекс.Фотках
На тротуаре одного чрезвычайно жаркого города я нашел визитку нежно мною любимой Сельмы Хайек. Как оказалось, зовут ее на самом деле Иранли Уммухан, она совсем не мексиканка, и зарабатывает на жизнь отнюдь не ролями, и сладострастной болтовней по телефону и разводкой сексуально озабоченных лохов.
Как дальше жить?
А вы позвоните, похотливые мои, если хочется. Расскажите потом, как оно.
О том, где я был, напишу позже, когда разберусь с доверием, которое подрывается все больше и больше, одновременно с крушением идеалов юности. Особенно в том, что касается женщин.
Сначала Вайнона Райдер, мило улыбавшаяся мне еще в «Русалках» и «Эдвард Руки-ножницы», оказалась Виноной. А теперь еще и это:
Посмотреть на Яндекс.Фотках
На тротуаре одного чрезвычайно жаркого города я нашел визитку нежно мною любимой Сельмы Хайек. Как оказалось, зовут ее на самом деле Иранли Уммухан, она совсем не мексиканка, и зарабатывает на жизнь отнюдь не ролями, и сладострастной болтовней по телефону и разводкой сексуально озабоченных лохов.
Как дальше жить?
А вы позвоните, похотливые мои, если хочется. Расскажите потом, как оно.