*Одиночество в сети
Сейчас будет нечто длинное и откровенное. Не читайте, не надо.
/
Все, кто говорят, что в наших новоуральских больницах - ужас и хаос, уймитесь. В областных больницах такая жесть, что даже моя душевная умиротворённость там ушла восвояси, попросив заменить её моим душевным психом.
Мама: Я правильно сомневалась, думая о том, брать тебя с собой или нет, но не папу же хромоногого с собой тащить!
Женя-душевный-псих: Мам, прости, но тут ад! Ад-ад-ад!!!
Мама (грустно): Я знала, что так будет...
Женя-душевный-псих: Я отпросилась с работы до "послеобеда", а уже час! Час дня!!! К тому же ты вечно жалуешься на меня папе! Зачем?!!
Мама: Но я же только папе...
***
Папа сегодня звонит мне очень часто. Пожалуй, он на редкость заботлив. И очень сильно переживает.
- Жень, ну что? Как там мама? Её уже посмотрели?
- Нет еще. А ты чего так часто звонишь-то? - я начинаю подозревать, что папа пригубил немножечко крепенького, поскольку обычно в таких случаях он звонит через каждый час.
- Ты, - говорит, - пожалуйста, не оставляй маму одну...
- Куда ж я денусь...
***
Женя-душевный-псих: И вообще, ты помнишь, о чём мы договаривались? Пока ты будешь в больнице, я пойду гулять. Зайду в музей, по магазинам пошляюсь... Ты знаешь, сколько бы я полезных дел переделала! И настроение было бы нормальное!
Мама: Ну, давай, иди. Иди, гуляй. Брось меня тут одну.
Женя-душевный-псих: Ну началось... Ты же знаешь, что не брошу...
Мама: Зря я тебя с собой взяла...
Женя: Это точно. Но я не могу не психовать. Прости.
***
Папа: Жень, ну что? Как там мама?
Женя: Её только что врач вызвал.
Папа: Ну, хорошо... Я потом позвоню.
Женя: Зачем, пап?
Папа: Как зачем, я же переживаю!
Вот странно. Последнее время отношения папы и мамы... они трепетные какие-то, что ли. Причём со стороны папы. Как будто он заново влюбился.
***
У мамы и папы есть несколько историй. Они интересные, и о них не принято никому говорить. Последняя история терзает мне душу, но мне о ней рассказывать нельзя. Личное - это личное, откровение и честность с людьми оборачивается против тебя. Но наступает предел, когда хочется выплеснуть, плюнуть и поделиться с кем-то. Сходить к психологу, например. Но я в них не верю. Психолог - он ничего не сделает, не решит проблему. Всё так же будет идти своим чередом, бередя мне душеньку. Но то, что чувствую я, это фигня по сравнению с тем, что чувствуют мои родители. Уникальные люди и пример настоящего человеческого терпения и борьбы.
И мне кажется, что если я сильно напьюсь, то расскажу кому-то эту историю. Расскажу со всеми подробностями. Расскажу и расплачусь.
Поэтому я перестала пить совсем.
***
Мы в бахилах, еле нашли себе местечко, чтобы посидеть, народу - тьмища. Я надеялась, что маму примут в течение 40 минут, но тут процесс похлеще сложился: люди сидят с семи утра. Мамина запись - с 9. Вначале тебя вызывают к стойке, у стойки регистрируют. Затем, спустя час, вызывают на обследование. Затем, еще через час, - в кабинет врача. В общем, перспектива пребывания в этой жутчайшей больничной атмосфере - как минимум четыре часа. Позвонить на работу, чтобы меня не ждали сегодня? Да нет, пусть отдохнут.
С 10 до 11 я относительно спокойна, занимаюсь любимым делом: разглядываю людей и небрежно отпускаю идиотские шуточки. Мама смеётся и в то же время сердится. Ей хочется, чтобы я прекратила, потому что все вокруг обращают на меня внимание. А я увлечена - я этим вниманием упиваюсь и продолжаю нести чушь, думая, что она всем нравится. Кто-то улыбается, а кто-то испепеляет меня взглядом.
Постоянно что-то пищит и кого-то вызывают. Мозг заполоняют фамилии, и я тихонько взвываю. Хочется тишины. Мне кажется, что у всех здесь одинаковые мелодии на мобильнике. Я озвучиваю свою нервную я.
С 11 до 12 я психую. Сколько можно ждать! Тут, блин, ещё и вайфай дурацкий! О, зашла в "Контакт". Пять минут молчания - смотрю чьи-то новости, фотки, опять всем всё лайкаю, решаю выложить что-то своё инстаграмское - скучно же. Мне никто не пишет - бешусь.
Всё это время, с 9 до 12, в очереди орёт сумасшедшая тётка. Ноет и ноет, аж по башке ей дать хочется. Она говорит, что с семи утра тут, её не принимают, она устала, что за произвол, никто работать не хочет. Три часа это слушать больно. Но все почему-то проявляют ангельское терпение. Потом кто-то не выдерживает:
- Да перестань ты НЫТЬ! Дай людям нормально ПОРАБОТАТЬ - не дёргай регистратуру!!!
Она умолкает не сразу, но я злорадствую. Кто-то всё-таки ей сказал это, и хорошо, что это не я. Было бы хуже. И маме было бы очень стыдно за меня.
Странно, но, кажется, кроме меня и неё в этой очереди никто не ноет. Пытаюсь нас посчитать, но постоянно сбиваюсь со счёта. Нас минимум человек 200.
- Мам, можно я быстренько сгоняю, попью кофе?
- Жень, ну потерпи немножко, сейчас меня уже вызовут...
Псих успокаивается - душевное равновесие вернулось. Пока мамы нет рядом, я снова разглядываю людей. Симпатичного мужчину, что сидит рядом (заговори со мной, о голубоглазый принц!). Парочку, что мило обнимается. Одноглазую женщину. Непоседливого мальчика. Вспоминаю, что взяла с собой читалку и закачала в неё "Одиночество в сети" Януша Вишневского. Начинаю читать. И меня накрывает. Я не вижу никого и ничего. Вернулась мама, она что-то говорит, а меня нет.
- Женя, ты хотела кофе попить? Пойдём!
- Ага, сейчас...
Вам тоже кажется, что моя мама - молодая, а этот пост пишет семилетний ребенок?
***
В клиническом кафе людно, шумно и бесяче.
Мы пьём крепкий, хороший буфетный кофе, мама достала собственноручно испечённые пирожки с капустой и яблоком, и я вспомнила, какая я жиробаска. Но я голодная, поэтому одним пирожком не ограничиваюсь.
- Ты не жиробаска, - говорит мама. - Вот я - жиробаска!
- Ты не жиробаска, - говорю я маме. - В твоём возрасте это нормально.
- В сентябре сядем на диету?
Мы улыбаемся, я рассказываю маме, какую интересную книгу читаю, что смотрела одноименный фильм, на котором два раза уснула, но книга - это другое! Я говорю о том, что пока мама была на приёме, я прочла сто страниц. Я рассказываю о том, что я вдохновилась, и что вижу смысл в том, чтобы дописать свой роман. Я знаю, что туда внести и добавить, как оживить эту мертвую "рыбу". Мама меня внимательно слушает, а потом говорит что-то своё. Я, как всегда, её немного высмеиваю. Просто мама - она такая мама... Я понимаю, что очень её люблю. И что зря я её порой нервирую.
***
Читая "Одиночество в сети", я вспомнила историю из своей жизни. Из своей виртуальной жизни.
Мне было 22, я - закомплексованная, эмоциональная студентка-неудачница, которая только что пережила неразделённую любовь и наступила в такую какашку, что просто жить не хочется. Тогда я ушла с любимой работы. Всем я тогда говорила, что из-за денег - мне мало платили. Отчасти это так, но на самом деле всё гораздо глубже. Меня обидел любимый мальчик, я себя жалею, моя самооценка жутко скомкана, я настороженно общаюсь с людьми и порой неохотно выхожу на улицу. Мне кажется, надо мной тогда посмеивались все, кто только мог: ёпрст, ты же журналист, журналисты - общительные, а ты всех сторонишься и стесняешься, даже трубки телефонные брать не хочешь... Я не журналист, я бездарность. И мой любимый мальчик мне тоже зачем-то это напоминает, задевает меня своими колкостями в виде интернет-посланий, больно до жути. Но, наверное, справедливо - я была дурочкой несусветной.
На новой работе у меня было много интернета и бесчувственное начальство. Тогда, кстати, я начала вести этот блог. Первые посты в нём говорили о том, какой подонок этот парень, в которого я была влюблена. И что это из-за него я совершила то, что совершила. То, о чём буду жалеть всю жизнь. И жалею, но уже не так сильно. И эти все откровенные истории были в моём ЖЖ. Я писала о том, какие уроды - мои коллеги. Я писала о том, как ненавижу этот мир. Как ненавижу мужиков. Мне это никто не комментировал. Никто и не читал мой блог.
Тогда не был популярен "ВКонтакте", и все зависали в аськах и чатах, хотя в тот момент чаты уже начали себя изживать. И вот однажды на работе, в чате я встретила интересного парня. Тогда я поняла, какими могут быть виртуальные чувства. И что значит "включать компьютер ради общения с ним". Нет, до этого мне тоже было знакомо это чувство, но я знала, что переписываюсь с реальным человеком - с парнем, который мне нравится и с которым я вижусь два раза в неделю. А тут...
Я сейчас не вспомню, как его зовут. Наверное, Саша или Лёша. Может быть, Серёжа. Я не знала его фамилии, не видела его фото. Эта наша конфиденциальность очень сильно меня вдохновляла. Но я была слишком откровенна. Наверное, поэтому наше общение свернулось в какой-то момент.
Мне казалось, что мы на одной волне. Наша переписка меня отвлекала в этот период моей "реинкарнации" после всех неудач. Я ненавидела пятницы за то, что они разлучали нас на целые выходные. Я обожала понедельники за то, что они снова нас сводили вместе. Мы делились всем, чем только можно, и когда узнали друг друга получше, начинали вместе истерить. Я ревновала его к девкам, с которыми он гуляет и рассказывает мне об этом, а он вечно придирался к моим словам. Но наше чувство юмора... по-моему, в этом плане мы были на одной волне. Очень мало в моей жизни людей, которые понимают мой юмор, поэтому встреча с такими для меня всегда радость.
Иногда мы с моим виртуальным собеседником переходили границы нашего откровения, предаваясь более сильным чувствам, которые вроде как на первый взгляд кажутся невозможными в виртуале. И я была уже готова лететь в его... Волгоград? Уже не помню, куда.
Прошло много лет с тех пор, и я уже почти забыла эту историю, которая закончилась как-то непонятно. Мы просто перестали друг другу писать. И я уже не помню даже его никнейм.
И когда я начала писать свой роман, три года назад, я даже не вспоминала про нас. Толчком к написанию стала не эта история. Никакой истории тогда не было, мне просто хотелось начать с чего-то необычного.
А ведь всё было написано до меня. Янушем Вишневским.
/
Все, кто говорят, что в наших новоуральских больницах - ужас и хаос, уймитесь. В областных больницах такая жесть, что даже моя душевная умиротворённость там ушла восвояси, попросив заменить её моим душевным психом.
Мама: Я правильно сомневалась, думая о том, брать тебя с собой или нет, но не папу же хромоногого с собой тащить!
Женя-душевный-псих: Мам, прости, но тут ад! Ад-ад-ад!!!
Мама (грустно): Я знала, что так будет...
Женя-душевный-псих: Я отпросилась с работы до "послеобеда", а уже час! Час дня!!! К тому же ты вечно жалуешься на меня папе! Зачем?!!
Мама: Но я же только папе...
***
Папа сегодня звонит мне очень часто. Пожалуй, он на редкость заботлив. И очень сильно переживает.
- Жень, ну что? Как там мама? Её уже посмотрели?
- Нет еще. А ты чего так часто звонишь-то? - я начинаю подозревать, что папа пригубил немножечко крепенького, поскольку обычно в таких случаях он звонит через каждый час.
- Ты, - говорит, - пожалуйста, не оставляй маму одну...
- Куда ж я денусь...
***
Женя-душевный-псих: И вообще, ты помнишь, о чём мы договаривались? Пока ты будешь в больнице, я пойду гулять. Зайду в музей, по магазинам пошляюсь... Ты знаешь, сколько бы я полезных дел переделала! И настроение было бы нормальное!
Мама: Ну, давай, иди. Иди, гуляй. Брось меня тут одну.
Женя-душевный-псих: Ну началось... Ты же знаешь, что не брошу...
Мама: Зря я тебя с собой взяла...
Женя: Это точно. Но я не могу не психовать. Прости.
***
Папа: Жень, ну что? Как там мама?
Женя: Её только что врач вызвал.
Папа: Ну, хорошо... Я потом позвоню.
Женя: Зачем, пап?
Папа: Как зачем, я же переживаю!
Вот странно. Последнее время отношения папы и мамы... они трепетные какие-то, что ли. Причём со стороны папы. Как будто он заново влюбился.
***
У мамы и папы есть несколько историй. Они интересные, и о них не принято никому говорить. Последняя история терзает мне душу, но мне о ней рассказывать нельзя. Личное - это личное, откровение и честность с людьми оборачивается против тебя. Но наступает предел, когда хочется выплеснуть, плюнуть и поделиться с кем-то. Сходить к психологу, например. Но я в них не верю. Психолог - он ничего не сделает, не решит проблему. Всё так же будет идти своим чередом, бередя мне душеньку. Но то, что чувствую я, это фигня по сравнению с тем, что чувствуют мои родители. Уникальные люди и пример настоящего человеческого терпения и борьбы.
И мне кажется, что если я сильно напьюсь, то расскажу кому-то эту историю. Расскажу со всеми подробностями. Расскажу и расплачусь.
Поэтому я перестала пить совсем.
***
Мы в бахилах, еле нашли себе местечко, чтобы посидеть, народу - тьмища. Я надеялась, что маму примут в течение 40 минут, но тут процесс похлеще сложился: люди сидят с семи утра. Мамина запись - с 9. Вначале тебя вызывают к стойке, у стойки регистрируют. Затем, спустя час, вызывают на обследование. Затем, еще через час, - в кабинет врача. В общем, перспектива пребывания в этой жутчайшей больничной атмосфере - как минимум четыре часа. Позвонить на работу, чтобы меня не ждали сегодня? Да нет, пусть отдохнут.
С 10 до 11 я относительно спокойна, занимаюсь любимым делом: разглядываю людей и небрежно отпускаю идиотские шуточки. Мама смеётся и в то же время сердится. Ей хочется, чтобы я прекратила, потому что все вокруг обращают на меня внимание. А я увлечена - я этим вниманием упиваюсь и продолжаю нести чушь, думая, что она всем нравится. Кто-то улыбается, а кто-то испепеляет меня взглядом.
Постоянно что-то пищит и кого-то вызывают. Мозг заполоняют фамилии, и я тихонько взвываю. Хочется тишины. Мне кажется, что у всех здесь одинаковые мелодии на мобильнике. Я озвучиваю свою нервную я.
С 11 до 12 я психую. Сколько можно ждать! Тут, блин, ещё и вайфай дурацкий! О, зашла в "Контакт". Пять минут молчания - смотрю чьи-то новости, фотки, опять всем всё лайкаю, решаю выложить что-то своё инстаграмское - скучно же. Мне никто не пишет - бешусь.
Всё это время, с 9 до 12, в очереди орёт сумасшедшая тётка. Ноет и ноет, аж по башке ей дать хочется. Она говорит, что с семи утра тут, её не принимают, она устала, что за произвол, никто работать не хочет. Три часа это слушать больно. Но все почему-то проявляют ангельское терпение. Потом кто-то не выдерживает:
- Да перестань ты НЫТЬ! Дай людям нормально ПОРАБОТАТЬ - не дёргай регистратуру!!!
Она умолкает не сразу, но я злорадствую. Кто-то всё-таки ей сказал это, и хорошо, что это не я. Было бы хуже. И маме было бы очень стыдно за меня.
Странно, но, кажется, кроме меня и неё в этой очереди никто не ноет. Пытаюсь нас посчитать, но постоянно сбиваюсь со счёта. Нас минимум человек 200.
- Мам, можно я быстренько сгоняю, попью кофе?
- Жень, ну потерпи немножко, сейчас меня уже вызовут...
Псих успокаивается - душевное равновесие вернулось. Пока мамы нет рядом, я снова разглядываю людей. Симпатичного мужчину, что сидит рядом (заговори со мной, о голубоглазый принц!). Парочку, что мило обнимается. Одноглазую женщину. Непоседливого мальчика. Вспоминаю, что взяла с собой читалку и закачала в неё "Одиночество в сети" Януша Вишневского. Начинаю читать. И меня накрывает. Я не вижу никого и ничего. Вернулась мама, она что-то говорит, а меня нет.
- Женя, ты хотела кофе попить? Пойдём!
- Ага, сейчас...
Вам тоже кажется, что моя мама - молодая, а этот пост пишет семилетний ребенок?
***
В клиническом кафе людно, шумно и бесяче.
Мы пьём крепкий, хороший буфетный кофе, мама достала собственноручно испечённые пирожки с капустой и яблоком, и я вспомнила, какая я жиробаска. Но я голодная, поэтому одним пирожком не ограничиваюсь.
- Ты не жиробаска, - говорит мама. - Вот я - жиробаска!
- Ты не жиробаска, - говорю я маме. - В твоём возрасте это нормально.
- В сентябре сядем на диету?
Мы улыбаемся, я рассказываю маме, какую интересную книгу читаю, что смотрела одноименный фильм, на котором два раза уснула, но книга - это другое! Я говорю о том, что пока мама была на приёме, я прочла сто страниц. Я рассказываю о том, что я вдохновилась, и что вижу смысл в том, чтобы дописать свой роман. Я знаю, что туда внести и добавить, как оживить эту мертвую "рыбу". Мама меня внимательно слушает, а потом говорит что-то своё. Я, как всегда, её немного высмеиваю. Просто мама - она такая мама... Я понимаю, что очень её люблю. И что зря я её порой нервирую.
***
Читая "Одиночество в сети", я вспомнила историю из своей жизни. Из своей виртуальной жизни.
Мне было 22, я - закомплексованная, эмоциональная студентка-неудачница, которая только что пережила неразделённую любовь и наступила в такую какашку, что просто жить не хочется. Тогда я ушла с любимой работы. Всем я тогда говорила, что из-за денег - мне мало платили. Отчасти это так, но на самом деле всё гораздо глубже. Меня обидел любимый мальчик, я себя жалею, моя самооценка жутко скомкана, я настороженно общаюсь с людьми и порой неохотно выхожу на улицу. Мне кажется, надо мной тогда посмеивались все, кто только мог: ёпрст, ты же журналист, журналисты - общительные, а ты всех сторонишься и стесняешься, даже трубки телефонные брать не хочешь... Я не журналист, я бездарность. И мой любимый мальчик мне тоже зачем-то это напоминает, задевает меня своими колкостями в виде интернет-посланий, больно до жути. Но, наверное, справедливо - я была дурочкой несусветной.
На новой работе у меня было много интернета и бесчувственное начальство. Тогда, кстати, я начала вести этот блог. Первые посты в нём говорили о том, какой подонок этот парень, в которого я была влюблена. И что это из-за него я совершила то, что совершила. То, о чём буду жалеть всю жизнь. И жалею, но уже не так сильно. И эти все откровенные истории были в моём ЖЖ. Я писала о том, какие уроды - мои коллеги. Я писала о том, как ненавижу этот мир. Как ненавижу мужиков. Мне это никто не комментировал. Никто и не читал мой блог.
Тогда не был популярен "ВКонтакте", и все зависали в аськах и чатах, хотя в тот момент чаты уже начали себя изживать. И вот однажды на работе, в чате я встретила интересного парня. Тогда я поняла, какими могут быть виртуальные чувства. И что значит "включать компьютер ради общения с ним". Нет, до этого мне тоже было знакомо это чувство, но я знала, что переписываюсь с реальным человеком - с парнем, который мне нравится и с которым я вижусь два раза в неделю. А тут...
Я сейчас не вспомню, как его зовут. Наверное, Саша или Лёша. Может быть, Серёжа. Я не знала его фамилии, не видела его фото. Эта наша конфиденциальность очень сильно меня вдохновляла. Но я была слишком откровенна. Наверное, поэтому наше общение свернулось в какой-то момент.
Мне казалось, что мы на одной волне. Наша переписка меня отвлекала в этот период моей "реинкарнации" после всех неудач. Я ненавидела пятницы за то, что они разлучали нас на целые выходные. Я обожала понедельники за то, что они снова нас сводили вместе. Мы делились всем, чем только можно, и когда узнали друг друга получше, начинали вместе истерить. Я ревновала его к девкам, с которыми он гуляет и рассказывает мне об этом, а он вечно придирался к моим словам. Но наше чувство юмора... по-моему, в этом плане мы были на одной волне. Очень мало в моей жизни людей, которые понимают мой юмор, поэтому встреча с такими для меня всегда радость.
Иногда мы с моим виртуальным собеседником переходили границы нашего откровения, предаваясь более сильным чувствам, которые вроде как на первый взгляд кажутся невозможными в виртуале. И я была уже готова лететь в его... Волгоград? Уже не помню, куда.
Прошло много лет с тех пор, и я уже почти забыла эту историю, которая закончилась как-то непонятно. Мы просто перестали друг другу писать. И я уже не помню даже его никнейм.
И когда я начала писать свой роман, три года назад, я даже не вспоминала про нас. Толчком к написанию стала не эта история. Никакой истории тогда не было, мне просто хотелось начать с чего-то необычного.
А ведь всё было написано до меня. Янушем Вишневским.