Про зубы
Вот такие странные вещи я иногда пишу.
Место действия: акрополь крупного сибирского полиса. Время действия: зима. Глухая ночь. Буран. На узенькой деревянной скамейке в свете одинокого фонаря спит полузасыпанный снегом человек. Он довольно тепло одет и не производит впечатления замерзающего. Его зубы оскалены, альвеолы обнажены. Зубы у него скверные - жёлтые, с кофейно-табачным налётом; два резца, один слева, один справа, почти совершенно сгнили.
Проходит некоторое время. Метёт пурга. Неожиданно зубы спящего начинают мелко подрагивать и внезапно запевают хором:
ЗУБЫ: Так нас карают порой милосердные боги,
Вотще стремясь человечью натуру исправить,
Хлад и недуги на нас насылают усердно,
В юницы персях любовный огонь разжигая
К старцу согбенному, что в праотцы ей годится;
Сына толкая на мать, а отца - в ложе дщери,
Стража, что клад сохраняет, в темнице сокрытый,
Клад сий взалкать заставляют, как татя нощного.
Так испытанья для нас безустанно готовят
Гера, Афина и сам Кронион-Громовержец,
Скверну из нас выжигая калёною бронзой.
Но изменить повеленьем людскую природу
Даже могучие боги порою не в силах.
Спящий вдруг издаёт сильный однократный храп.
РЕЗЕЦ: Дрыхнет, сволочь.
КЛЫК: Спит, чтоб ему не проснуться, падле.
МАЛЫЙ КОРЕННОЙ: Типун вам, уважаемый, на язык. Если он не проснётся, нам с вами, любезный, наступит армагеддон и семь казней египетских.
КЛЫК (подозрительно): Чё балакаешь? Тилигент, что ли?
МАЛЫЙ КОРЕННОЙ (с достоинством): В Сорбонне обучаться изволил-с и даже, позвольте заметить, вустрицы вкушал на выпускном балу-с.
КЛЫК: На балу? Балерун, значит? Резец, пощекочи его пёрышком, чтобы не выпендривался.
Малый Коренной сильно вздрагивает.
БОЛЬШОЙ КОРЕННОЙ: Успокойся, Клык. Нам не сраться сейчас следует, а пытаться понять, что нам в этой ситуации делать.
КЛЫК (презрительно): А ты что за хрен с горы? Коренной, что ли?
БОЛЬШОЙ КОРЕННОЙ (холодно): БОЛЬШОЙ Коренной, к твоим услугам. Есть ещё вопросы?
Клык злобно моргает и явно хочет что-то сказать, но вдруг осекается и лишь мрачно бурчит что-то себе под нос.
БОЛЬШОЙ КОРЕННОЙ (спокойно). Хорошо. Теперь давайте обдумаем нашу дальнейшую стратегию.
РЕЗЕЦ (пренебрежительно): Какая там стратегия. Валить отсюда надо на хер, и вся недолга.
МАЛЫЙ КОРЕННОЙ (дрожащим голосом): И куда ж это вы-с, дражайший, собрались... э-э-э... валить?
КЛЫК: Опять умничаешь, сука?
РЕЗЕЦ: Да какая, блядь, разница, куда. Хоть, блядь, на Каймановы острова, хоть в Нижний Куронах.
МАЛЫЙ КОРЕННОЙ (подняв брови): И с чего это у вас, милейший, вдруг такие мысли зародились?
РЕЗЕЦ (страшно оскалясь): С чего? Я тебе скажу, с чего, овца ты ебанная. Видишь вон того? (Он кивает в сторону мёртвого, сгнившего до основания резца в верхней челюсти) Братец мой. Был. Старшой. Первый из нас, резцов, вылупился. Самый крепкий всегда был, острый, что твоя финка. Ты посмотри - пять лет как усоп, а как до сих пор в десне сидит! Ни дать ни взять на цементе! (В его голосе гордость перемежается горечью). А вон тот - младшенький (показывает в сторону другого мёртвого резца). Видите, кончик отломанный, это ему дробинка попалась из фазана... Хотя, блядь, как же вы кончик увидите (голос Резца наливается металлом), когда он сгнил подчистую! У меня два брата сгинули ни за хер собачий, потому что эта проститутка... сволочь, тварь... Два... брата...
Неожиданно спящий поворачивается на бок, жуёт губами и тихо бормочет: "Брат помирает - Митька... ухи просит... Они яво - шомполами..." Зубы мрачно замолкают и ждут, пока он затихнет. Вскоре он успокаивается и начинает негромко похрапывать. Это похрапывание служит непрекращающимся фидбэком на протяжении всего последующего действия.
БОЛЬШОЙ КОРЕННОЙ (рассудительно): Я согласен с Резцом - если не по форме, то по содержанию уж точно. Нам надо уходить. Куда именно - в данный момент значения не имеет.
МАЛЫЙ КОРЕННОЙ (ошеломлённо): То есть... то есть погодите... вы что - серьёзно это всё?..
КЛЫК: Дошло до утки на седьмые сутки...
МАЛЫЙ КОРЕННОЙ: И... и как же вы себе это представлять изволите-с? Любезнейшие, мы ЗУБЫ, вообще говоря! Не бывает такого-с, чтобы зубы отдельно от...
БОЛЬШОЙ КОРЕННОЙ (перебивает): Ну, как бы то ни было, зубы мы или не зубы, а перспектив у нас здесь я лично не вижу. Точней, вижу, но перспектива эта пугающа. Так что, думаю...
КЛЫК (запальчиво):Да хули тут, блядь, думать? Когти рвать надо!
МАЛЫЙ КОРЕННОЙ: Господа, да вы с ума сойти изволили-с. Вам-с это уж как угодно будет-с, но я в подобном...
КЛЫК (озлобленно): Пописал бы я тебя, крыса, да зашквариться боюсь.
РЕЗЕЦ (неожиданно): А я не боюсь.
Он вдруг разворачивается и дважды коротко бьёт Малого Коренного в нос. Тот прижимает руки к лицу, затем потрясённо смотрит на выпачканные в крови ладони и начинает несолидно, по-бабьи всхлипывать. Резец удовлетворённо ухмыляется.
РЕЗЕЦ: Вот такие вот тебе пироги с лосятами. Хочешь, оставайся. Нам ты на хер не сдался. Гнилой ты зуб, вот что.
Малый Коренной подавленно молчит. Небольшая пауза.
КЛЫК (жёстким, деловым тоном): Братки, я тут вот что скумекал. Этот ведь нам ни в жисть соскочить не даст. Запалит, и прости-прощай, мама родная, суши сухари, шли на Воркуту.
БОЛЬШОЙ КОРЕННОЙ (сразу поняв, в чём дело): Предлагаешь от него избавиться?
КЛЫК: Чик-чирик - и шито-крыто, запрятано-зарыто. Живой-то он нам, падло, попалит контору.
БОЛЬШОЙ КОРЕННОЙ: Согласен. Нужно развязать себе руки перед уходом. Резец, ты "за"?
РЕЗЕЦ: Ясен месяц. Ни к чему нам лишний геморрой на себя вешать.
Они все поворачиваются к Малому Коренному.
МАЛЫЙ КОРЕННОЙ (ужасным шёпотом): Это вы... про меня-с?
БОЛЬШОЙ КОРЕННОЙ (непонимающе): Что?.. А, да нет же, господи. Никто тебя не тронет, кому ты нужен. Мы вот про этого (кивает на спящего). Нашего так называемого "хозяина".
МАЛЫЙ КОРЕННОЙ (губы его сереют): Да... да вы что... да вы что... господа... так же нельзя...
Он вдруг рухается на колени и начинает ползать от одного зуба к другому, хватая их за руки и что-то неразборчиво пришепетывая. Резец несколько секунд смотрит на него со всё более возрастающим негодованием, затем вдруг хватает его за шиворот, тащит его по всей альвеоле к сгнившим останкам старшего Резца и несколько раз тычет носом в полуразложившийся труп. После этого он не говоря ни слова возвращается на место. Малый Коренной беззвучно рыдает.
КЛЫК: Ну чо, понеслась?
Большой Коренной кивает. Они с Клыком хватаются за руки изо всех сил, намертво скрепляя челюсти спящего между собой. Резец держит за руку беспрестанно стенающего Малого Коренного. Вдвоём они забираются в ноздри спящему и плотно закупоривают их. Проходит пара секунд. Глаза спящего вдруг широко распахиваются. Он судорожно пытается вдохнуть, но зубы не позволяют ему сделать это. Человек в ужасе мечется по скамье, хватается за горло, вскакивает на ноги, но тут же снова падает на скамейку. Его тело сотрясают страшные спазмы. Примерно через минуту он затихает и остаётся лежать на скамейке совершенно в том же - до деталей - положении, в котором спал до этого. Буран немедленно начинает заносить его тело снегом. Большой Коренной, Клык и Резец выбираются наружу. Они выпрыгивают на снег и сразу же исчезают в пурге. После некоторой паузы появляется, словно бы изумляясь сам себе, Малый Коренной. Поколебавшись, он спрыгивает вниз и тоже пропадает в снегу. Проходит ещё одна минута. Полная тишина, только жутко завывает ветер. Оставшиеся на месте зубы начинают раскачиваться в своих гнёздах и запевают хором:
ЗУБЫ: Радуйтесь жертвой, о боги, и ты, о Кронид светозарный.
Страшно был вами гордец нечестивый наказан.
Се торжествуешь и ты, Аполлон златокудрый,
Сняв свой колчан и меч во влагалище вверзши.
Тако грехи наши боги жестоко карают
Словно тростинку ломая упрямую выю,
Болью скребут, истязают мучением члены,
Но злоеволие тут увидать не долженствуй.
Свято блюдут олимпийцы свою добродетель,
Но и о нашей заботу блюсти поспешают.
Закончив петь, зубы один за другим выпрыгивают в снег. Через некоторое время на сцене остаётся только полностью занесённый снегом труп. Звучит минорный саксофонный проигрыш. Зрители встают и начинают покидать зал. Перед этим каждый кладёт на труп алую гвоздику. После того, как последний зритель выходит, фонарь гаснет.
Тишина.
Место действия: акрополь крупного сибирского полиса. Время действия: зима. Глухая ночь. Буран. На узенькой деревянной скамейке в свете одинокого фонаря спит полузасыпанный снегом человек. Он довольно тепло одет и не производит впечатления замерзающего. Его зубы оскалены, альвеолы обнажены. Зубы у него скверные - жёлтые, с кофейно-табачным налётом; два резца, один слева, один справа, почти совершенно сгнили.
Проходит некоторое время. Метёт пурга. Неожиданно зубы спящего начинают мелко подрагивать и внезапно запевают хором:
ЗУБЫ: Так нас карают порой милосердные боги,
Вотще стремясь человечью натуру исправить,
Хлад и недуги на нас насылают усердно,
В юницы персях любовный огонь разжигая
К старцу согбенному, что в праотцы ей годится;
Сына толкая на мать, а отца - в ложе дщери,
Стража, что клад сохраняет, в темнице сокрытый,
Клад сий взалкать заставляют, как татя нощного.
Так испытанья для нас безустанно готовят
Гера, Афина и сам Кронион-Громовержец,
Скверну из нас выжигая калёною бронзой.
Но изменить повеленьем людскую природу
Даже могучие боги порою не в силах.
Спящий вдруг издаёт сильный однократный храп.
РЕЗЕЦ: Дрыхнет, сволочь.
КЛЫК: Спит, чтоб ему не проснуться, падле.
МАЛЫЙ КОРЕННОЙ: Типун вам, уважаемый, на язык. Если он не проснётся, нам с вами, любезный, наступит армагеддон и семь казней египетских.
КЛЫК (подозрительно): Чё балакаешь? Тилигент, что ли?
МАЛЫЙ КОРЕННОЙ (с достоинством): В Сорбонне обучаться изволил-с и даже, позвольте заметить, вустрицы вкушал на выпускном балу-с.
КЛЫК: На балу? Балерун, значит? Резец, пощекочи его пёрышком, чтобы не выпендривался.
Малый Коренной сильно вздрагивает.
БОЛЬШОЙ КОРЕННОЙ: Успокойся, Клык. Нам не сраться сейчас следует, а пытаться понять, что нам в этой ситуации делать.
КЛЫК (презрительно): А ты что за хрен с горы? Коренной, что ли?
БОЛЬШОЙ КОРЕННОЙ (холодно): БОЛЬШОЙ Коренной, к твоим услугам. Есть ещё вопросы?
Клык злобно моргает и явно хочет что-то сказать, но вдруг осекается и лишь мрачно бурчит что-то себе под нос.
БОЛЬШОЙ КОРЕННОЙ (спокойно). Хорошо. Теперь давайте обдумаем нашу дальнейшую стратегию.
РЕЗЕЦ (пренебрежительно): Какая там стратегия. Валить отсюда надо на хер, и вся недолга.
МАЛЫЙ КОРЕННОЙ (дрожащим голосом): И куда ж это вы-с, дражайший, собрались... э-э-э... валить?
КЛЫК: Опять умничаешь, сука?
РЕЗЕЦ: Да какая, блядь, разница, куда. Хоть, блядь, на Каймановы острова, хоть в Нижний Куронах.
МАЛЫЙ КОРЕННОЙ (подняв брови): И с чего это у вас, милейший, вдруг такие мысли зародились?
РЕЗЕЦ (страшно оскалясь): С чего? Я тебе скажу, с чего, овца ты ебанная. Видишь вон того? (Он кивает в сторону мёртвого, сгнившего до основания резца в верхней челюсти) Братец мой. Был. Старшой. Первый из нас, резцов, вылупился. Самый крепкий всегда был, острый, что твоя финка. Ты посмотри - пять лет как усоп, а как до сих пор в десне сидит! Ни дать ни взять на цементе! (В его голосе гордость перемежается горечью). А вон тот - младшенький (показывает в сторону другого мёртвого резца). Видите, кончик отломанный, это ему дробинка попалась из фазана... Хотя, блядь, как же вы кончик увидите (голос Резца наливается металлом), когда он сгнил подчистую! У меня два брата сгинули ни за хер собачий, потому что эта проститутка... сволочь, тварь... Два... брата...
Неожиданно спящий поворачивается на бок, жуёт губами и тихо бормочет: "Брат помирает - Митька... ухи просит... Они яво - шомполами..." Зубы мрачно замолкают и ждут, пока он затихнет. Вскоре он успокаивается и начинает негромко похрапывать. Это похрапывание служит непрекращающимся фидбэком на протяжении всего последующего действия.
БОЛЬШОЙ КОРЕННОЙ (рассудительно): Я согласен с Резцом - если не по форме, то по содержанию уж точно. Нам надо уходить. Куда именно - в данный момент значения не имеет.
МАЛЫЙ КОРЕННОЙ (ошеломлённо): То есть... то есть погодите... вы что - серьёзно это всё?..
КЛЫК: Дошло до утки на седьмые сутки...
МАЛЫЙ КОРЕННОЙ: И... и как же вы себе это представлять изволите-с? Любезнейшие, мы ЗУБЫ, вообще говоря! Не бывает такого-с, чтобы зубы отдельно от...
БОЛЬШОЙ КОРЕННОЙ (перебивает): Ну, как бы то ни было, зубы мы или не зубы, а перспектив у нас здесь я лично не вижу. Точней, вижу, но перспектива эта пугающа. Так что, думаю...
КЛЫК (запальчиво):Да хули тут, блядь, думать? Когти рвать надо!
МАЛЫЙ КОРЕННОЙ: Господа, да вы с ума сойти изволили-с. Вам-с это уж как угодно будет-с, но я в подобном...
КЛЫК (озлобленно): Пописал бы я тебя, крыса, да зашквариться боюсь.
РЕЗЕЦ (неожиданно): А я не боюсь.
Он вдруг разворачивается и дважды коротко бьёт Малого Коренного в нос. Тот прижимает руки к лицу, затем потрясённо смотрит на выпачканные в крови ладони и начинает несолидно, по-бабьи всхлипывать. Резец удовлетворённо ухмыляется.
РЕЗЕЦ: Вот такие вот тебе пироги с лосятами. Хочешь, оставайся. Нам ты на хер не сдался. Гнилой ты зуб, вот что.
Малый Коренной подавленно молчит. Небольшая пауза.
КЛЫК (жёстким, деловым тоном): Братки, я тут вот что скумекал. Этот ведь нам ни в жисть соскочить не даст. Запалит, и прости-прощай, мама родная, суши сухари, шли на Воркуту.
БОЛЬШОЙ КОРЕННОЙ (сразу поняв, в чём дело): Предлагаешь от него избавиться?
КЛЫК: Чик-чирик - и шито-крыто, запрятано-зарыто. Живой-то он нам, падло, попалит контору.
БОЛЬШОЙ КОРЕННОЙ: Согласен. Нужно развязать себе руки перед уходом. Резец, ты "за"?
РЕЗЕЦ: Ясен месяц. Ни к чему нам лишний геморрой на себя вешать.
Они все поворачиваются к Малому Коренному.
МАЛЫЙ КОРЕННОЙ (ужасным шёпотом): Это вы... про меня-с?
БОЛЬШОЙ КОРЕННОЙ (непонимающе): Что?.. А, да нет же, господи. Никто тебя не тронет, кому ты нужен. Мы вот про этого (кивает на спящего). Нашего так называемого "хозяина".
МАЛЫЙ КОРЕННОЙ (губы его сереют): Да... да вы что... да вы что... господа... так же нельзя...
Он вдруг рухается на колени и начинает ползать от одного зуба к другому, хватая их за руки и что-то неразборчиво пришепетывая. Резец несколько секунд смотрит на него со всё более возрастающим негодованием, затем вдруг хватает его за шиворот, тащит его по всей альвеоле к сгнившим останкам старшего Резца и несколько раз тычет носом в полуразложившийся труп. После этого он не говоря ни слова возвращается на место. Малый Коренной беззвучно рыдает.
КЛЫК: Ну чо, понеслась?
Большой Коренной кивает. Они с Клыком хватаются за руки изо всех сил, намертво скрепляя челюсти спящего между собой. Резец держит за руку беспрестанно стенающего Малого Коренного. Вдвоём они забираются в ноздри спящему и плотно закупоривают их. Проходит пара секунд. Глаза спящего вдруг широко распахиваются. Он судорожно пытается вдохнуть, но зубы не позволяют ему сделать это. Человек в ужасе мечется по скамье, хватается за горло, вскакивает на ноги, но тут же снова падает на скамейку. Его тело сотрясают страшные спазмы. Примерно через минуту он затихает и остаётся лежать на скамейке совершенно в том же - до деталей - положении, в котором спал до этого. Буран немедленно начинает заносить его тело снегом. Большой Коренной, Клык и Резец выбираются наружу. Они выпрыгивают на снег и сразу же исчезают в пурге. После некоторой паузы появляется, словно бы изумляясь сам себе, Малый Коренной. Поколебавшись, он спрыгивает вниз и тоже пропадает в снегу. Проходит ещё одна минута. Полная тишина, только жутко завывает ветер. Оставшиеся на месте зубы начинают раскачиваться в своих гнёздах и запевают хором:
ЗУБЫ: Радуйтесь жертвой, о боги, и ты, о Кронид светозарный.
Страшно был вами гордец нечестивый наказан.
Се торжествуешь и ты, Аполлон златокудрый,
Сняв свой колчан и меч во влагалище вверзши.
Тако грехи наши боги жестоко карают
Словно тростинку ломая упрямую выю,
Болью скребут, истязают мучением члены,
Но злоеволие тут увидать не долженствуй.
Свято блюдут олимпийцы свою добродетель,
Но и о нашей заботу блюсти поспешают.
Закончив петь, зубы один за другим выпрыгивают в снег. Через некоторое время на сцене остаётся только полностью занесённый снегом труп. Звучит минорный саксофонный проигрыш. Зрители встают и начинают покидать зал. Перед этим каждый кладёт на труп алую гвоздику. После того, как последний зритель выходит, фонарь гаснет.
Тишина.