Звезда страшного несчастья
Цербер, режиссёр Владимир Щегольков, Россия, 2023
Декабристы разбудили и возбудили первого русского иноагента Герцена. Иноагент развернул бурную революционную и русофобскую агитацию.
Народно-ленинский мем 20-21 века
В контексте этого компактного стильного нуаристого сериала для контраста полезно вспомнить советскую кино-театральную декабристскую классику: фильм Владимира Мотыля «Звезда пленительного счастья» (1975) и спектакль Олега Ефремова «Декабристы» (1967) из современниковской революционной трилогии. «Звезда…» представляла собой романтическую апологию революции и бунта - кавалергарда-полковника-декабриста век недолог, но окружённый женской любовью, поклонением и восхищением, он славен, красив, романтичен и пленителен.
Спектакль Современника, то был интенсивный театральный эмоционально-интеллектуальный спор на сцене - анализ целей, методов и границ восстания: плохой строй сносить и ломать, а каким должен быть хороший? Республика или парламентарная монархия? Нужна ли конституция? Если да, то что она должна обязательно содержать? Насколько жестокой и беспощадной может и должна быть революция? Свергнутого императора убить? Членов его семьи тоже умертвить? Но там ведь и дети есть! Их тоже? Кто это сделает?
У Мотыля и Ефремова декабристы были изображены с симпатией, а царь и его люди - напротив, Николай I Василия Ливанова - жёсткий колючий человек с неприятным скрипучим голосом. Николая Олег Ефремов играл сам, и то был властный, жестокий, не колеблющийся в своих суровых решениях властитель человеческих судеб. Во втором составе Николаем был Михаил Козаков, его царь был коварен, немножко позёр, но тоже жесток.
В «Цербере» с восстанием уже покончено, идёт следствие, выявление и поиск участников заговора. Декабристы, заключённые в Петропавловскую крепость, потеряны, сломлены, и даже их вождь Пестель не такой крепкий борзый уверенный лидер, каковым его играли Кваша и Пороховщиков. Император Николай - приятный, обаятельный, чадолюбивый человек, напитанный поэзией. И дрогнет рука матёрого заговорщика-террориста убить его?
«Цербер» - это взгляд на восстание декабристов со стороны охранной системы, глазами тех, кто защищает государство от нападений на него и разрушения. Цербер - это мифологический пёс о трёх головах, охраняющий врата в мир, куда нет доступа живым. Три головы и у русского Цербера: прагматичный, преданный Государю Бенкендорф (Дмитрий Ульянов!) - стратегия; колеблющийся, но талантливый поисковик Бошняк (Сергей Марин!) - тактика; профессиональная ищейка Лавр Петрович (Тимофей Трибунцев!) с двумя туповатыми помощниками, нюхом находящий улики и по ним преступников - оперативный сыск. Все вместе они - начала первой российской профессиональной спецслужбы занимающейся государственной безопасностью, называлась она тогда Третьем отделением. Миссию спецслужбы и, шире, охранительной государственной системы формулирует провинциальный полицмейстер - «Вот бывало спрашиваешь на дознании какого-нибудь мужичка - “Что же ты, братец, соседа своего молотком прибил, и жену его, и дочку малую, которой и четырёх годков не было? А этот Михрютка глазами хлопает - “А чаво, барин, разве нельзя было?” Что барин, что мужик, от чина и сословия не зависит. А ежели такой михрютка из человека полезет - крови не оберёшься!»
По сути об этом же, о пробуждении и нашествии михрюток, спорили современниковские декабристы-интеллектуалы, Муравьёв с Пестелем: «Ты вызовешь к действию силы тёмные и необузданные. Власть пьянит и мощный разум, а уж буднично-земные и прямодушно-корыстные умы и подавно. И какая же участь ждёт тогда страну?! И ты веришь, что можно сдержать эту стихию, несущую страшные несчастья?» Пять верёвочных петель, спущенных в финале с колосников на тёмную сцену - что это, жестокость тирана, или способ ограничить тёмные силы стихии бунта, или послание будущим революционерам?
Миссия спецслужбы государственной безопасности - погасить звезду страшного несчастья, пока она ярко не зажглась. Но службисты-церберы, новоиспечённые сотрудники 3-го отделения - живые люди, и ничто человеческое, от высоко-возвышенного до низко-земного, включая михрютство, им не чуждо. Финал потому открытый и грустный. Сериал-нуар.
Декабристы разбудили и возбудили первого русского иноагента Герцена. Иноагент развернул бурную революционную и русофобскую агитацию.
Народно-ленинский мем 20-21 века
В контексте этого компактного стильного нуаристого сериала для контраста полезно вспомнить советскую кино-театральную декабристскую классику: фильм Владимира Мотыля «Звезда пленительного счастья» (1975) и спектакль Олега Ефремова «Декабристы» (1967) из современниковской революционной трилогии. «Звезда…» представляла собой романтическую апологию революции и бунта - кавалергарда-полковника-декабриста век недолог, но окружённый женской любовью, поклонением и восхищением, он славен, красив, романтичен и пленителен.
Спектакль Современника, то был интенсивный театральный эмоционально-интеллектуальный спор на сцене - анализ целей, методов и границ восстания: плохой строй сносить и ломать, а каким должен быть хороший? Республика или парламентарная монархия? Нужна ли конституция? Если да, то что она должна обязательно содержать? Насколько жестокой и беспощадной может и должна быть революция? Свергнутого императора убить? Членов его семьи тоже умертвить? Но там ведь и дети есть! Их тоже? Кто это сделает?
У Мотыля и Ефремова декабристы были изображены с симпатией, а царь и его люди - напротив, Николай I Василия Ливанова - жёсткий колючий человек с неприятным скрипучим голосом. Николая Олег Ефремов играл сам, и то был властный, жестокий, не колеблющийся в своих суровых решениях властитель человеческих судеб. Во втором составе Николаем был Михаил Козаков, его царь был коварен, немножко позёр, но тоже жесток.
В «Цербере» с восстанием уже покончено, идёт следствие, выявление и поиск участников заговора. Декабристы, заключённые в Петропавловскую крепость, потеряны, сломлены, и даже их вождь Пестель не такой крепкий борзый уверенный лидер, каковым его играли Кваша и Пороховщиков. Император Николай - приятный, обаятельный, чадолюбивый человек, напитанный поэзией. И дрогнет рука матёрого заговорщика-террориста убить его?
«Цербер» - это взгляд на восстание декабристов со стороны охранной системы, глазами тех, кто защищает государство от нападений на него и разрушения. Цербер - это мифологический пёс о трёх головах, охраняющий врата в мир, куда нет доступа живым. Три головы и у русского Цербера: прагматичный, преданный Государю Бенкендорф (Дмитрий Ульянов!) - стратегия; колеблющийся, но талантливый поисковик Бошняк (Сергей Марин!) - тактика; профессиональная ищейка Лавр Петрович (Тимофей Трибунцев!) с двумя туповатыми помощниками, нюхом находящий улики и по ним преступников - оперативный сыск. Все вместе они - начала первой российской профессиональной спецслужбы занимающейся государственной безопасностью, называлась она тогда Третьем отделением. Миссию спецслужбы и, шире, охранительной государственной системы формулирует провинциальный полицмейстер - «Вот бывало спрашиваешь на дознании какого-нибудь мужичка - “Что же ты, братец, соседа своего молотком прибил, и жену его, и дочку малую, которой и четырёх годков не было? А этот Михрютка глазами хлопает - “А чаво, барин, разве нельзя было?” Что барин, что мужик, от чина и сословия не зависит. А ежели такой михрютка из человека полезет - крови не оберёшься!»
По сути об этом же, о пробуждении и нашествии михрюток, спорили современниковские декабристы-интеллектуалы, Муравьёв с Пестелем: «Ты вызовешь к действию силы тёмные и необузданные. Власть пьянит и мощный разум, а уж буднично-земные и прямодушно-корыстные умы и подавно. И какая же участь ждёт тогда страну?! И ты веришь, что можно сдержать эту стихию, несущую страшные несчастья?» Пять верёвочных петель, спущенных в финале с колосников на тёмную сцену - что это, жестокость тирана, или способ ограничить тёмные силы стихии бунта, или послание будущим революционерам?
Миссия спецслужбы государственной безопасности - погасить звезду страшного несчастья, пока она ярко не зажглась. Но службисты-церберы, новоиспечённые сотрудники 3-го отделения - живые люди, и ничто человеческое, от высоко-возвышенного до низко-земного, включая михрютство, им не чуждо. Финал потому открытый и грустный. Сериал-нуар.