Очистительная кислота абсурда
Дмитрий Данилов «Человек из Подольска» Приют комедианта, режиссёр Михаил Бычков, 2018
Он... подействовал на меня, как кислота на старую и грязную монету...
Сатин. На дне. Четвёртое действие
На сцене - обычное отделение полиции, с серыми стенами, с «обезьянником» и вывеской «Дежурная часть». Самые обычные менты допрашивают и составляют протокол на самого обычного «серого» человека с тусклым унылым лицом. В этой обыденности изначально есть нечто кафкианское: «За что меня задержали?» - «Это мы сейчас выясним» - «Как это?! Вы сначала задерживаете, а потом выясняете, за что?» Человечек этот, Николай Ф. - «наш», из Подольска, и он быстро смиряется с абсурдной ситуацией, но дальше абсурда всё больше и больше, и это не полусказочный кафкианский, а русский густой абсурд. И он пугает, и пугает всё больше и больше, мент откровенно спрашивает - «Страшно?», Ф. отнекивается, а потом всё же соглашается - «Страшно!», страшно, потому что непонятно, в этом есть какая-то тайна, и это тайна - о нём, о Николае Ф., и о каждом зрителе в зале. Менты предлагают выбор - «не хочешь делать, то, что мы просим и отвечать на наши вопросы, тогда будет всё как в обычной ментовке - сейчас отмудохаем тебя дубинкой по яйцам и подбросим пакетик с белым порошком». И он, конечно, выбирает абсурд. А абсурд крепчает. Большая удача спектакля, что этого маленького человечка, попавшего в круговорот абсурда играет самый парадоксальный актёр Петербурга, и, пожалуй, России - Дмитрий Лысенков. На лице его героя - унылое проживание своей жизни сменяется непониманием, затем страхом, потом отчаянием, от страха его лицо идёт красными пятнами, и это не игра света, это актёрское погружение в роль на уровне физиологии.
Когда абсурд достигает наивысшего накала, сцена незаметно окутывается красным твин-пиксовым занавесом, внутри него красный свет, смешанный с контровым тоже красным и иногда голубым, а в нём - айнштюрцеренденойбаутеновый предел абсурда, за которым - … ещё не очищение, но путь к нему. Главное событие с героем произойдёт уже за пределами спектакля, его внутреннее перевоплощение из печального лузера в счастливого человека из Подольска, теребя в руках листок бумаги («Перечитывай протокол!»), с ошарашенным лицом человека, которому открылась скрытая истина, лежавшая рядом, он движется … к Себе счастливому.
Он... подействовал на меня, как кислота на старую и грязную монету...
Сатин. На дне. Четвёртое действие
На сцене - обычное отделение полиции, с серыми стенами, с «обезьянником» и вывеской «Дежурная часть». Самые обычные менты допрашивают и составляют протокол на самого обычного «серого» человека с тусклым унылым лицом. В этой обыденности изначально есть нечто кафкианское: «За что меня задержали?» - «Это мы сейчас выясним» - «Как это?! Вы сначала задерживаете, а потом выясняете, за что?» Человечек этот, Николай Ф. - «наш», из Подольска, и он быстро смиряется с абсурдной ситуацией, но дальше абсурда всё больше и больше, и это не полусказочный кафкианский, а русский густой абсурд. И он пугает, и пугает всё больше и больше, мент откровенно спрашивает - «Страшно?», Ф. отнекивается, а потом всё же соглашается - «Страшно!», страшно, потому что непонятно, в этом есть какая-то тайна, и это тайна - о нём, о Николае Ф., и о каждом зрителе в зале. Менты предлагают выбор - «не хочешь делать, то, что мы просим и отвечать на наши вопросы, тогда будет всё как в обычной ментовке - сейчас отмудохаем тебя дубинкой по яйцам и подбросим пакетик с белым порошком». И он, конечно, выбирает абсурд. А абсурд крепчает. Большая удача спектакля, что этого маленького человечка, попавшего в круговорот абсурда играет самый парадоксальный актёр Петербурга, и, пожалуй, России - Дмитрий Лысенков. На лице его героя - унылое проживание своей жизни сменяется непониманием, затем страхом, потом отчаянием, от страха его лицо идёт красными пятнами, и это не игра света, это актёрское погружение в роль на уровне физиологии.
Когда абсурд достигает наивысшего накала, сцена незаметно окутывается красным твин-пиксовым занавесом, внутри него красный свет, смешанный с контровым тоже красным и иногда голубым, а в нём - айнштюрцеренденойбаутеновый предел абсурда, за которым - … ещё не очищение, но путь к нему. Главное событие с героем произойдёт уже за пределами спектакля, его внутреннее перевоплощение из печального лузера в счастливого человека из Подольска, теребя в руках листок бумаги («Перечитывай протокол!»), с ошарашенным лицом человека, которому открылась скрытая истина, лежавшая рядом, он движется … к Себе счастливому.