Единая мировая душа человеческая
«Лица и роли» в Александринке, исполнитель Николай Мартон, режиссёр Полина Неведомская, 2012
Люди, львы, орлы и куропатки, цари и императоры, князья и графы, офицеры и чиновники, купцы и слуги, олигархи и революционеры, полководцы, авантюристы, добряки и злодеи, реалисты и романтики, свершив свой театральный путь на сцене, слились внутри Актёра в единую мировую душу. Большой Актёр последовательно достаёт из себя фрагменты мировой души и перевоплощается в них, при этом у него меняется всё - лицо, мимика, голос, пластика, в эти минуты он - одна из частичек единой души человеческой, вещающей миру в монологе своё сокровенное. Перевоплощения происходят иногда мгновенно, иногда с паузой. В Царском фойе в ряд поставлены девять стульев со спинками в форме лиры, на каждом стуле лежит какая-то вещь - веер, конверт с деньгами, шляпа, пиджак и пр. Актёр пересаживается на очередной стул и из актёра превращается в частицу единой души. Последовательность фрагментов - это отдельный увлекательнейший сюжет. Вот растерянная Агафья Тихоновна пытается и никак не может выбрать между Иваном Кузьмичём, Балтазар Балтазарычем и … Фёдор Павловичем. А вот и сам Фёдор Павлович Карамазов, знаток женских душ похваляется своими победами над женским сердцами, и делится секретами охмурения простушек агафейтихоновн. Вот комик Светловидов в своей «Лебединой песне» сетует на какую ерунду, на мелкие интрижки, ушла его жизнь и передаёт эстафету человеку, который прожил свою жизнь строго по плану, в соответствии с выстроенной стратегией - Скупой рыцарь с ключом в руках от своих накопленных сокровищ, он подходит к двери, за которой Царская ложа, со словами - «Вот там моё сокровище! Моё блаженство!», распахивает дверь, там действительно место театрального блаженства, зал Александринки, слышны голоса рабочих сцены, монтирующих декорацию вечернего блаженства, спектакля «Дядя Ваня». Скупых душ в мировом ареале много - пушкинский рыцарь, Шейлок и мольеровский Гарпагон. Каждый потешен по-своему, самый забавный - Гарпагон, маниакально пересчитывающий денежные купюры, которых всегда почему-то не хватает, видимо в связи с падением курса национальной валюты. Но самый смешной кусок мировой души - это, конечно, враль Хлестаков, хлещет экспромтом «лапшу на уши» не останавливаясь, попутно оглядывая место, куда он попал, золотое-красное Царской фойе - «Как у Вас тут красиво!», врёт-врёт про то как был-всегда-будет директором департамента и из смешного увальня вырастает в страшноватую жёсткую фигуру Большого Начальника, которая последовательно оборачивается трагическими убивцами с ядом в руке и «мальчиками кровавыми в глазах» - Сальери, Борис Годунов и Арбенин. Монологи Арбенина диалогичны, в них его раздираемая злом и раскаянием душа полемизирует то с Неизвестным, то с Ниной. Увы, злодейство - неотъемлемая часть единой души Человека. Закончив, Арбенин, открывает дверь Царской ложи, и исчезает в театре, растворяется в мировой душе.
Люди, львы, орлы и куропатки, цари и императоры, князья и графы, офицеры и чиновники, купцы и слуги, олигархи и революционеры, полководцы, авантюристы, добряки и злодеи, реалисты и романтики, свершив свой театральный путь на сцене, слились внутри Актёра в единую мировую душу. Большой Актёр последовательно достаёт из себя фрагменты мировой души и перевоплощается в них, при этом у него меняется всё - лицо, мимика, голос, пластика, в эти минуты он - одна из частичек единой души человеческой, вещающей миру в монологе своё сокровенное. Перевоплощения происходят иногда мгновенно, иногда с паузой. В Царском фойе в ряд поставлены девять стульев со спинками в форме лиры, на каждом стуле лежит какая-то вещь - веер, конверт с деньгами, шляпа, пиджак и пр. Актёр пересаживается на очередной стул и из актёра превращается в частицу единой души. Последовательность фрагментов - это отдельный увлекательнейший сюжет. Вот растерянная Агафья Тихоновна пытается и никак не может выбрать между Иваном Кузьмичём, Балтазар Балтазарычем и … Фёдор Павловичем. А вот и сам Фёдор Павлович Карамазов, знаток женских душ похваляется своими победами над женским сердцами, и делится секретами охмурения простушек агафейтихоновн. Вот комик Светловидов в своей «Лебединой песне» сетует на какую ерунду, на мелкие интрижки, ушла его жизнь и передаёт эстафету человеку, который прожил свою жизнь строго по плану, в соответствии с выстроенной стратегией - Скупой рыцарь с ключом в руках от своих накопленных сокровищ, он подходит к двери, за которой Царская ложа, со словами - «Вот там моё сокровище! Моё блаженство!», распахивает дверь, там действительно место театрального блаженства, зал Александринки, слышны голоса рабочих сцены, монтирующих декорацию вечернего блаженства, спектакля «Дядя Ваня». Скупых душ в мировом ареале много - пушкинский рыцарь, Шейлок и мольеровский Гарпагон. Каждый потешен по-своему, самый забавный - Гарпагон, маниакально пересчитывающий денежные купюры, которых всегда почему-то не хватает, видимо в связи с падением курса национальной валюты. Но самый смешной кусок мировой души - это, конечно, враль Хлестаков, хлещет экспромтом «лапшу на уши» не останавливаясь, попутно оглядывая место, куда он попал, золотое-красное Царской фойе - «Как у Вас тут красиво!», врёт-врёт про то как был-всегда-будет директором департамента и из смешного увальня вырастает в страшноватую жёсткую фигуру Большого Начальника, которая последовательно оборачивается трагическими убивцами с ядом в руке и «мальчиками кровавыми в глазах» - Сальери, Борис Годунов и Арбенин. Монологи Арбенина диалогичны, в них его раздираемая злом и раскаянием душа полемизирует то с Неизвестным, то с Ниной. Увы, злодейство - неотъемлемая часть единой души Человека. Закончив, Арбенин, открывает дверь Царской ложи, и исчезает в театре, растворяется в мировой душе.