Фридман о точках возгорания в европейской геополитике: будут поджигать.
По статье «Новые драйверы Европейской Геополитики» Джорджа Фридмана от 27 Января 2015.
Оригинал статьи находится здесь:
https://www.stratfor.com/weekly/new-drivers-europes-geopolitics
Текст поста является моим переводом статьи Фридмана с комментариями.
Если вы знаете, кто такой Фридман и чем является Stratfor, пропустите следующий абзац.
Stratfor, Strategic Forecasting Inc. (в основном употребляется сокращение Stratfor) - американская частная разведывательно-аналитическая компания. Barron's Magazine в одной из своих статей назвал компанию «теневым ЦРУ». Основана в 1996 году американским политологом Джорджем Фридманом, который возглавляет компанию до сих пор. Вице-президентом компании по контртерроризму и корпоративной безопасности является Фред Бартон. Компания занимается сбором и анализом информации о событиях в мире. Информация поступает к ним как из СМИ и прочих открытых источников, так и из собственных источников компании. На основании собранных сведений аналитиками компании составляются экономические и геополитические прогнозы. Список клиентов компании конфиденциален, однако известно, что среди них есть крупные корпорации и правительственные учреждения, как американские, так и иностранные.
Последние две недели, я был сфокусирован на растущей фрагментации Европы. Две недели назад убийства в Париже побудили меня написать о линии разлома между Европой и Исламским миром. На прошлой неделе я написал о национализме, который поднимается в европейских странах после того, как ЕЦБ был вынужден позволить национальным банкам участвовать в количественных смягчениях, чтобы одни европейские нации не были вынуждены нести долговое бремя других наций. Я фокусируюсь на фрагментации частично потому что она происходит на моих глазах, частично из-за того, что Стратфор предсказывал это в течение длительного времени, и частично потому, что сегодня вышла моя новая книга о фрагментации Европы - Flashpoints: The Emerging Crisis in Europe.
Фридман объявляет новую повестку дня американских элит для Европы: рост национализма в европейских странах, Исламский мир как антагонистический полюс и их противоречия как драйвер новой европейской геополитики на фоне ухудшающейся экономической ситуации.
Как было неоднократно озвучено в т.ч. Стратфор, старая новая американская доктрина не допускает достижение любым субъектом даже потенциальной возможности бросить вызов их могуществу. Шли разговоры о разных рецептах недопущения реального объединения Европы (с разными «угрозами»), и наконец озвученное это чем-то напоминает концепт столкновения цивилизаций по Хантингтону.
На этой неделе мы поговорим о политической и социальной фрагментации европейских наций и её влиянии на Европу в целом. Коалиция радикальных левых партий, известная как Сириза, достигла значительной победы на выборах в Греции. Теперь партия формирует коалицию и превосходит по влиянию традиционные партии. За собой она подтягивает и другие левые и правые партии, объединенные только своим неприятием требований ЕС, который считает экономию единственным решением для выхода из кризиса, начавшегося в 2008м.
Надо сказать, что Сириза - вовсе не «левые радикалы». Сириза - объединение типичных «леваков» и «еврокомми» (прочитайте их предвыборные требования), а не коммунистов и социалистов в традиционном их понимании. Назвать их «радикалами» можно, вероятно, с целью формального объединения их с не понарошку правыми (нацистскими) радикалами как «противников политики мер жесткой экономии, которую навязывает этот мерзкий EUSSR»
Две версии одной сказки.
История хорошо известна. Финансовый кризис 2008го, который начался с ипотечных дефолтов в США, вызвал кризис суверенного долга в Европе. Некоторые европейские страны были не в состоянии выплачивать по бондам, что угрожало европейской банковской системе. Пришлось в каком-то виде пойти на государственное вмешательство, но были фундаментальные разногласия по поводу методов решения проблемы. В общем, было два нарратива.
Немецкая версия, которая стала общим взглядом на проблему в Европе, гласила, что кризис суверенного долга является результатам безответственной социальной политики в Греции, стране с проблемой наибольшей величины долга. Эта проблемная политика включала ранний выход на пенсию госслужащих, излишние выплаты по безработице и так далее. Политики покупали голоса, раскидываясь ресурсами на социальные программы, которые страна себе позволить не могла, не собирали налоги на должном уровне и были не способны продвигать необходимость тяжелой работы и усердия. Стало быть, кризис, угрожающий банковской системе был вызван безответственностью заемщиков.
Эта популярная версия в духе «ах эти ленивые греки, которые не хотят работать, но желают жить хорошо» не учитывает базовых причин и механизмов, которые вводят страны в подобные ситуации. Эти механизмы хорошо нам знакомы - экономический спад, десуверенизация и деиндустриализация - то, что случилось со странами бывшего СССР после развала союза. Вкратце - это «добро пожаловать в мир периферийного капитализма», когда финансовые конгломераты и ТНК капиталистического ядра захватывают местные рынки, разрушая локальное сельское хозяйство и индустрию, а затем подсаживая на кредитную иглу, чтобы жители этих стран могли покупать произведенные ядром товары в традиционной схеме «мы разрушим ваши заводы и колхозы, а потом дадим вам, бывшим рабочим, специалистам и крестьянам, «переквалифицированных» в клерков, денег на покупку наших яблок, виски, айфонов, мерседесов и боингов, вы окажетесь в кабале и будете благодарны».
Другая версия, которую мало кто слышал в начале, но видится более достоверной сегодня, заключается в том, что кризис является результатом безответственности Германии. Германия, 4я крупнейшая в мире экономика, экспортирует эквивалент около 50% своего ВВП, поскольку немецкие потребители не могут потреблять столько перепроизведенного продукта. В результате Германия выживает на всплеске экспорта. Для Германии ЕС - с его зоной свободной торговли, евро и Брюссельскими регуляторами - средство для поддержания экспорта. Кредиты, которые немецкие банки давали таким странам как Греция после 2009го были предназначены для поддержания спроса на свой экспорт. Немцы знали, что эти кредиты не могут быть возвращены, но они хотели отложить дело в долгий ящик и избежать решения проблемы того, что их зависимость от экспорта не может продолжаться.
Фридман целенаправленно избегает обсуждения проблемы «периферийного» капитализма, то есть, системной проблемы, низводя ситуацию до «локальной» зависимости отдельной страны от экспорта в виде «Германия виновата во всем».Если вы принимаете немецкий нарратив, то политика, которой надо следовать - заставить Грецию подтирать за собой. То есть, продолжать меры жесткой экономии для греков. Если греческий нарратив верен, тогда проблема с Германией. Чтобы закончить кризис, Германии надо обуздать свои экспортные аппетиты и поменять европейские правила торговли, оценку евро и Брюссельский контроль, живя по средствам. Это означало бы и уменьшение экспорта в зону свободной торговли, индустрия которой неспособна соревноваться с немецкой.
Немецкий нарратив принят подавляющим большинством, в то время, как греческую версию мало кто слышит. Я описываю случившееся после введения мер жесткой экономии в своей новой книге:
“Но удар гос. сокращений по Греции был сильнее, чем ожидался. Как и многие европейские страны, греки управляли множеством экономических сфер, включая медицину и другие необходимые услуги, посредством государства, делая врачей и других медицинских профессионалов госслужащими. Когда сократили общественный сектор зарплат и занятости, это сильно повлияло на профессионалов и средний класс.
По истечению нескольких лет, безработица в Греции достигла 25%. Это выше, чем безработица в США во время великой депрессии. Кто-то говорит, что греческая теневая экономика восполняет разницу, и всё не так уж плохо. Это было правдой отчасти, но не в той мере, в какой люди предполагали, поскольку теневая экономика является всего лишь продолжением остальной части экономики, а дела были плохи везде. В действительности, ситуация была хуже, чем казалась, поскольку у множества госслужащих, которые были до сих пор заняты, зарплату сократили значительно, часто на две трети.
Греческая история повторилась в Испании и, в меньшей степени, в Португалии, южной Франции и южной Италии. Страны средиземноморской Европы вошли в ЕС с ожиданиями, что членство повысит их стандарты жизни до уровня северной Европы. Кризис суверенного долга ударил по ним особенно сильно из-за зоны свободной торговли, потому что в их условиях этот регион не мог естественно развивать свои экономики. Поэтому первый экономический кризис их разрушил.”
Проблема в предлагаемом Фридманом нарративе (почти как в классической ложной дилемме) в том, что он не говорит про систему, которая привела к этой ситуации, приводя две тупиковых версии, из которых надо выбирать по принципу «любой ответ неправильный».В независимости от того, какой версии вы придерживаетесь, есть определенный факт: Греция была поставлена в невозможные условия, когда согласилась на план возвращения кредитов, которые не потянет её экономика. Эти планы опустили её в депрессию, из которой она до сих пор не выбралась - и проблемы растеклись на другие части Европы.
Не надо быть нобелевским лауреатом по экономике, чтобы понять, что подобная ситуация может иметь единственный исход и легко прогнозируется. Пожалуй, подобный заведомо «плохой» сценарий может быть исполнен только если он намеренно запланирован.
Семена недовольства.
Была глубокая вера внутри ЕС и за его пределами, что нации, придерживающиеся европейских правил восстановятся в своё время. Основные политические партии Европы поддерживали ЕС, избирались и переизбирались. Было всеобщее ощущение, что экономический спад пройдёт. Но сейчас уже 2015й, а ситуация не улучшилась, и во множестве стран возникли движения, противостоящие продолжению мер экономии. Ощущение, что Европа меняется было видно и в решении ЕЦБ на прошлой неделе смягчить меры жесткой экономии и увеличить ликвидность в системе. По моему мнению, это было запоздалым решением; и хотя количественное смягчение может сработать в рецессии, южная Европа находится в депрессии. Это не просто слова. Это означает, что бизнес-инфраструктуры, которые способны использовать эти деньги, раздавлены, и, следовательно, влияние количественного смягчения на безработицу будет ограниченным. Потребуется поколение для выхода из депрессии. Интересно, что ЕЦБ исключил Грецию из программы количественного смягчения, сказав, что у страны слишком большие долги, чтобы позволить её центральному банку одалживать деньги.
Переводя с экономического на русский: все верили в ЕС, но почему-то невидимая рука рынка не помогла, потреблять стали меньше, в связи с чем кое-кто стал недоволен. И печатать деньги (т.н. количественное смягчение) - не поможет, поздно пить боржоми, но уж ладно, пусть печатают, кроме Греции (ведь она не суверенна!), а там, глядишь, через пару-тройку десятков лет положение и исправится, может быть.
Практически в каждой европейской стране растут движения, которые противостоят ЕС и его политике. Большинство из них находятся на политическом спектре справа. Это означает, что в дополнение к своим экономическим претензиям, они хотят восстановить управление над своими границами, чтобы снизить иммиграцию. Оппозиционные движения появляются и слева - Подемос в Испании, например, и, разумеется, Сириза в Греции. У левых те же поводы для недовольства, что и у правых, за исключением расовых подтекстов. Но важно вот что: Греция видится как периферийная проблема, но на самом деле является острием европейского кризиса. Она первая подверглась дефолту, первой ввела меры экономии, первая почувствовала жесткий вес последствий этого и теперь первая избирает правительство, которое обязуется закончить с мерами экономии. Справа или слева, эти партии угрожают традиционным европейским партиям, которые средний и низшие классы видят как соучастников Германии в создании режима жесткой экономии.
Сириза смягчила свои позиции по ЕС, поскольку во время выборов партии обычно умеренны. Но её позиция такова, что она будет вести переговоры о такой новой программе погашения греческих долгов перед европейскими кредиторами, которая снимет нагрузку на греков. Есть причина полагать, что у них получится. Немцев не волнует, если Греция выйдет из еврозоны. Германия, однако, ужасается, что политические движения, которые поднимаются на этой волне, закончат или ограничат зону свободной торговли в Европе. Цель правых партий ограничить трудовую миграцию уже отвечает на открытый запрос закрытия зоны свободной торговли от трудовых мигрантов. Но Германия, зависимая от экспорта, крайне нуждается в зоне свободной торговли.
Это один из тех моментов, которые все упускают. Люди обеспокоены тем, что страны будут выходить из еврозоны. Как показал пример Венгрии, когда снижение курса форинта поставило граждан под удар дефолта по ипотечным кредитам, национальное государство имеет право на защиту своих граждан от долгов, если хочет. Греки, внутри или вне еврозоны, тоже могут осуществить эту власть. Но в добавок к невозможности выплатить долги структурно, они не могут выплатить их и политически. Партии, которые поддерживали меры жесткой экономии в Греции были разгромлены. Основные партии и в других европейских странах видели, что произошло в Греции, и осознают восходящего силу евроскептицизма в их собственных странах. Способность этих партий нести эту ношу зависит от избирателей, а их политический базис растворяется. Разумные политики не смотрят на Сиризу как на что-то незначительное.
Проблема не в евро. Первоочередной вопрос в том, насколько повлияют структурные или неструктурные дефолты на европейскую банковскую систему, и как ЕЦБ, склонный не делать Германию ответственной за долги других стран, справится с ситуацией. Второй, и более важный, вопрос - это будущее зоны свободной торговли. Иметь открытые границы - хорошая идея во времена процветания, но страх перед исламским терроризмом и боязнь того, что итальянцы будут соревноваться с болгарами за редкие рабочие места, приведут к тому, что терпение к открытым границам будет иссякать. Но если нации воздвигнут стены для людей, почему бы тогда не воздвигнуть стены и для товаров, чтобы защитить свою индустрию и рабочие места? В долгосрочной перспективе протекционизм вреден для экономики, но Европе приходится иметь дело с людьми, которые выпали из класса профессионалов уже сейчас и беспокоятся о том, как они будут кормить свои семьи.
Для Германии, которая зависит от доступа к европейским рынкам для поддержания своей экспортно-зависимой экономики, потеря евро будет означать потерю инструмента управления торговлей внутри и вне еврозоны. А рост протекционизма в Европе станет бедой. Немецкую экономику будет ожидать спад без экспорта.
С моей точки зрения, аргументы за меры жесткой экономии исчерпали себя. ЕЦБ без энтузиазма завершил режим экономии на прошлой неделе, а победа Сиризы запустила землетрясение по европейской политической системе, хотя еврократическая элита смотрит на это свысока. Если Европа впадет в дефолты, структурные или неструктурные, вопрос о евро станет интересным, но уже не критическим. Тогда встанет вопрос, и уже начал, о свободной торговле вообще. А это - ядро концепции Европы, и это станет основным вопросом повестки дня, поскольку немецкий нарратив потеряет доверие, и греческий взгляд станет мейнстримом.
То есть, Европа не только не суверенна, но и не нужна США в качестве единого субъекта. И если хоть правые хоть «левые» разрушат еврозону, то так ему и быть, по Фридману.
Нетрудно представить катастрофу, которая бы случилась, если бы в США 50% ВВП составлял экспорт, половина которого шла бы в Канаду и Мексику. Зона свободной торговли, основным стержнем которой не является импортер, не будет работать. Именно эту ситуацию мы имеем в Европе. Стержень - Германия, но вместо того, чтобы служить двигателем роста являясь импортером, она стала четвертой крупнейшей национальной экономикой в мире экспортируя половину своего ВВП. Это не жизнеспособно.
Напомню вкратце, чем занимаются США и стоящие за ними наднациональные структуры: они «печатают» деньги для мировой экономики и вводят их в систему в качестве заемных. (т.н. debt-based money). Это позволяет США «печатать» деньги и расплачиваться ими за импортируемые товары (от бытовой электроники и автомобилей до энергоресурсов и продуктов питания), которые и создали «режим изобилия» в США. То есть, Фридман утверждает, что именно такая «еврозона» сработала бы: если бы вместо того, чтобы производить товары и экспортировать их, Германия бы импортировала и потребляла их, как США. Для этого, видимо, Германии придется вывести вне или уничтожить половину своего индустриального потенциала со всеми структурными последствиями для экономики. Разумеется, это возможно только в условиях, когда Германия была бы основным хозяином «печатного станка» евро, в условиях зоны свободной торговли, которая, по утверждению Фридмана, может развалиться.
Возможные потрясения впереди.
В Европе сейчас три драйвера. Первым из них является желание контролировать границы - на словах для сдерживания исламской угрозы, но на самом деле для ограничения трудовой миграции, включая мусульман. Вторым - расширение полномочий национальных государств в Европе ЕЦБ, который бы проводил программы количественного смягчения через нац. банки, которые могли бы покупать только свой национальный долг. Третьим - растворяющийся под ногами политический базис Европы.
Вопрос не в том, насколько Европа сохранится в нынешнем виде, вопрос в том, насколько радикальными будут изменения. И самый сложный вопрос - увидит ли Европа, неспособная сохранить единство, возвращение национализма и его возможных последствий. Как я говорю в Flashpoints:
“Самый важный вопрос в мире заключается в том, закончили ли мы с войнами, или это всего лишь был антракт, соблазнительная иллюзия. Европа является самым процветающим регионом в мире. Её совокупный ВВП намного превосходит ВВП США. Она граничит с Азией, Ближним Востоком и Африкой. Ещё одна серия войн изменит не только Европу, но и весь мир.”
Ещё несколько лет назад даже разговор о войне был бы абсурдным, а для многих он абсурден и сейчас. Но Украина является такой же частью Европы, какой была и Югославия. Европейская уверенность в том, что всё это позади, чувство европейской исключительности, может быть и верно. Но по мере того, как европейские институты разрушаются, уже не рано задаваться вопросом о том, что будет дальше. История редко даёт ожидаемый вами ответ - и уж точно не ответ, на который вы надеялись.
Фактически, это стратегический сценарий, который может быть вскоре реализован в тактической повестке дня для Европы, суверенность которой, по недавним заявлениям министра иностранных дел РФ С. Лаврова, была переоценена. Ключевыми моментами, которые вежливыми намеками, а иногда и прямо обозначает Фридман, являются:
1. Европу ждет серьёзное переформатирование, вопрос только в его радикальности;
2. Политический базис традиционных партий исчезнет, придут леваки или ультраправые, однако:
3. Исламский фактор будет разыгран (см. Шарли Эбдо) в качестве катализатора подъёма ультраправых движений по всей Европе, которая будет значительно дезинтегрирована. Это хорошо ложится на регистрируемые признаки «подъема нацистской подводной лодки» по всей Европе;
4. Украина и другие «региональные» конфликты организуются и будут использованы в качестве очагов возгорания конфликтов по всей Европе (название книги Flashpoints… переводится как Точки возгорания…);
5. Война в Европе из чего-то абсурдного становится высоко вероятной; и
6. Учитывая масштаб Европы, грядущий конфликт позиционируется как глобальное переформатирование в борьбе за тотальное доминирование.