Леснинский монастырь (часть II)
СКИТАНИЯ. ВТОРОЙ ЭТАП: ХОПОВО-БЕЛГРАД (1920-1950)
Итак, монастырь пережил несколько спешных эвакуаций: сначала в Петербург в 1915, затем в Бессарабию в 1917, оттуда - в Сербию в 1920. В Белград леснянок пригласили король Александр и сербский Патриарх, по совету архиепископа Евлогия (Василий Семенович Георгиевский, 1868-1948), который в то время находился в Сербии, а с 1904 по 1914 годы был правящим архиеерем Холмской епархии и хорошо знал и любил Леснинский монастырь. Шестьдесят две леснинские монахини приплыли в Сербию на барже по Дунаю. Сначала их поселили в Куведжинский монастырь, а потом предоставили им во владение древний монастырь Хопово, на Фрушкой горе. Там Матушка Екатерина руководила духовной жизнью сестер, писала на богословские темы и выступала с докладами на съездах православной молодежи до самой своей кончины в 1925 году.
При кончине Матушки Екатерины в Хопово с ней неусыпно находилась ее самая близкая духовная дочь монахиня Павла (Клюева, †1951), которая с 1929 была игуменией Елеонского монастыря, по благословению митрополита Антония, и ушла на покой в 1934 году. Другая Хоповская монахиня, Мелания (Ненюкова, †1944), стала следующей игуменией Елеонского монастыря уже по благословению митрополита Анастасия. В силу обстоятельств, после кончины Матушки Мелании игуменский крест опять вынуждена была понести прежняя игумения Павла, уже десять лет как ушедшая на покой и принявшая схиму с именем Антония.
После кончины основательницы монастыря другая ее духовная дочь и соратница в делах Матушка Нина продолжала вести монастырь твердой уверенной рукой. Сестры прожили в Хопово до Второй мировой войны, когда на их долю вновь выпали тяжелые испытания и гонения, на этот раз - от хорватских фашистов и сербских партизан. В 1943 году леснянкам пришлось покинуть Хопово: их эвакуировали в Белград, спасая от сербов-коммунистов.
В 1920-е годы леснянки сумели возобновить в Сербии некоторые из своих традиций: в монастыре открылся сиротский приют, обитель стала пополняться новыми послушницами. Архиерейский Собор Сербской Православной Церкви надеялся на помощь русских монахинь в восстановлении женского монашества в Сербии, полностью исчезнувшего за время турецкой оккупации. Надежды оправдались: благодаря изгнанницам, на югославской земле появились десятки крупных женских монастырей и множество небольших обителей. В Хопово родилась и новая традиция, определившая главную задачу монастыря на многие годы в изгнании: стать духовной опорой и «уголком отечества» для русских беженцев.
Жизнь сестер в Белграде, куда они прибыли из Хопово в 1943 году, была трудной. Старенькие и немощные пряли шерсть и вязали, оставаясь дома, в семинарском общежитии, а молодые и сильные работали прислугами в русских и сербских семьях, ухаживали за больными, давали уроки и пекли просфоры для всего Белграда, отдавая заработок на содержание обители. Перед своей кончиной в 1949 году, Матушка Нина совершила в Белграде свой последний подвиг бескомпромиссного противостояния антирелигиозной и антирусской политике югославских коммунистов, превратив обитель в прибежище для всех гонимых, как русских, так и сербов. Более того, по просьбе Матушки Нины, монахиня Магдалина, дававшая уроки сыну французского консула, обращалась к консулу за помощью, когда нужно было срочно спасти кого-то от тюрьмы или насильственной репатриации, и человеку давали визу для въезда во Францию. Среди спасенных монастырем от репатриации был Андрей Юрьевич Бартошевич (†1993), впоследствии архиепископ Антоний Женевский и Западно-Европейский (1957-1993).
Разумеется, в коммунистической стране такие вещи не могли происходить безнаказанно, и обитель оказалась под надзором властей. Несмотря на угрозы коммунистов, Матушка Нина с любовью встречала всех, кто приходил в монастырь, - тех, кому грозила тюрьма или вывоз в СССР, или их родственников. Царица Небесная помогала страждущим: все это время в монастыре ежедневно служили молебен перед чудотворной Леснинской иконой о помощи всем скорбящим и гонимым.
Во все годы скитаний, с самого момента отъезда с Холмщины в 1915 году, Леснинская икона всегда была с сестрами. В самых, казалось бы, отчаянных ситуациях, когда монастырю грозило уничтожение, а самим сестрам - смерть, они молились перед чудотворной иконой, и Царица Небесная всегда приходила на защиту. Таких ситуаций было много. В канун Покрова 1942 года хорваты хотели выгнать сестер из Хопово и уже отвезли некоторых на станцию, но оставшиеся в монастыре бросились в храм, к иконе, провели ночь в молитве, и наутро пришел приказ: всех вернуть в монастырь. В среду на Страстной в 1943 году обитель сожгли сербы-коммунисты и во время пожара бессовестно ограбили сестер, но храм, иконы и церковную утварь удалось спасти, а сестер вывезли и приютили православные сербы из соседнего села. Весной 1944 года общежитие, где жили сестры в Белграде, по их молитвам, уцелело среди страшных разрушений во время американских бомбардировок. При выезде из Югославии в августе 1950 года, Леснинскую икону едва не отняли коммунисты в Белграде и позже на границе, но по горячим молитвам сестер, которые готовы были отказаться от переезда, если икона не поедет с ними, совершалось чудо, и древнюю икону выпустили из страны.
СКИТАНИЯ, ТРЕТИЙ ЭТАП: ФУРКЁ-ПРОВЕМОН (1950-1967)
После кончины Матушки Нины в 1949 году четвертой игуменией Леснинского монастыря стала монахиня Феодора (княгиня Нина Николаевна Львова, †1976). Потеряв мужа на Первой мировой войне, она поступила в монастырь в начале 1920-х годов, с благословения митрополита Антония (Алексей Павлович Храповицкий, 1863-1936). Монахиня Феодора обладала многими талантами и умениями: была одаренным музыкантом, знала разные рукоделия, занималась пчеловодством... Эти таланты, а также незаурядные административные способности обеспечили ей успешное двадцатилетнее заведование Хоповским детским приютом. Умение сочетать способности с высокой духовной жизнью сделали ее чуткой руководительницей и матерью-игуменией, на чьи плечи легла задача руководства монастырем в самые трудные военные и послевоенные годы.
В Белграде, сразу же по кончине Матушки Нины, новая игумения была поставлена перед выбором между добровольным возвращением на родину, насильственной репатриацией и бегством за границу. Дело в том, что Матушка Нина в последние годы жизни очень желала вернуться домой, равно как и другие пожилые сестры. Пропагандисты из СССР сумели убедить их в в том, что «товарищ Сталин» способствовал возрождению Русской Православной Церкви на родине, где после Второй мировой войны якобы царила полная свобода вероисповедания. Леснянкам обещали предоставить Новодевичий монастырь в Москве. Матушка Нина приняла решение вернуться. Княгиня Львова и графиня Граббе понимали все последствия этого шага, но должны были подчиниться в соответствии с монашеским принципом послушания.
Однако же Матушка Нина скончалась, и новая игумения приняла единственно верное решение об отъезде из Югославии не в СССР, а на Запад. Способствовала этому решению секретная встреча Матушки Феодоры с советским пропагандистом (по его инициативе): он сообщил Матушке факты об истинном положении дел на родине. Она сумела вывезти всех сестер и духовенство монастыря из коммунистической Югославии, что было невероятно трудно в то время. В этом очень помогла поддержка Патриархата Сербской Православной церкви, который, несмотря на угрозы коммунистов, дал монастырю каноническое право на отъезд из Сербии во Францию.
Когда Матушка Феодора приняла решение не ехать в СССР, возникла реальная опасность насильственной репатриации: сербские коммунисты поссорились с советскими и изгоняли всех русских, независимо от политических взглядов. Что делать? Разбирая бумаги покойной игумений Нины, Матушка Феодора обнаружила в них письмо св. прав. Иоанна Кронштадтского от 24 января 1904 года. В письме Батюшка пишет своей духовной дочери о Леснинской обители: «Она моя питомица была и есть; я всегда помогал ей. Помогайте ей и Вы. Скоро все будем на суде у Бога». Эта посмертная поддержка праведника и чудотворца вдохновила Матушку Феодору. Она собрала сестер, отслужили панихиду по о. Иоанну, и было принято решение об отъезде за границу. Монахиня Магдалина, дававшая уроки в семье французского консула, опять обратилась к нему за помощью - на этот раз нужно было вывезти около сорока человек: и сестер, и духовенство монастыря. Конечно, такое количество виз получить было очень непросто, и сестры обратились за поддержкой во Францию, где им помогали епископ Нафанаил (Василий Владимирович Львов, 1906-1985), французское духовенство и другие влиятельные лица.
В августе 1950 года монастырь выехал во Францию. На вокзале в Париже сестер встретил Игорь Дулгов, молодой русский православный человек. Конечно, тогда ни сестры, ни сам Игорь не знали о том, что с этой встречи начинается полувековая сердечная дружба Леснинского монастыря с будущим протоиереем, а потом и архиереем РПЦЗ - Владыкой Серафимом (†2003), архиепископом Брюссельским и Западно-Европейским.
В Париже сестры поселились сначала у гостеприимных католических монахинь, а в декабре 1950 года - в доме, арендованном в местечке Фуркё под Парижем. При доме был небольшой каменистый участок земли, на котором вскоре возник огород с грядками клубники и кустами малины. Постепенно появились куры, козы и пасека. Сестры шили облачения, плели четки, писали иконы, делали свечи из своего воска, пекли просфоры и брали другие заказы. В Белграде богослужение совершалось без иконостаса, а в Фурке сестры получили походный иконостас, присланный из Швейцарии Владыкой Леонтием (Лев Юрьевич Бартошевич, †1956), епископом Женевским. Сначала богослужение проходило в трапезной, а потом хозяева предоставили монастырю церковь, и в ней часто служили архиепископ Иоанн (Михаил Борисович Максимович, 1896-1966), ныне святитель Шанхайский и Сан-Францисский, а также епископы Нафанаил и Леонтий и архимандрит Антоний, впоследствии архиепископ Женевский и Западно-Европейский.
В Фурке постепенно уходили из жизни старые монахини, своим подвигом сохранившие непрерывность традиций русского женского монашества во все время скитаний обители - и в мирные годы, и во время мировых войн и государственных переворотов. Под мудрым руководством Матушки Феодоры новые послушницы воодушевлялись примером старших, и традиционный лик монастыря остался неизменным. Традицию, родившуюся в Хопово, - быть «уголком старой России» - монастырь сохранил и во Франции. Сердечное участие монахинь ко всем, кто обращался к ним, и, конечно, чудотворная икона Божией Матери привлекали в Фурке множество паломников из разных стран Европы.
Переездом в Фурке странствия монастыря не завершились. Вскоре владельцы дома предложили сестрам либо выкупить дом, либо покинуть его. Сестры несколько лет собирали средства и вели переговоры об условиях продажи. Дело кончилось тем, что хозяева отказались продавать дом, и в 1965 году леснянки начали поиски нового пристанища. Два года поиски продолжались безуспешно, но игумения Феодора и сестры твердо верили, что Божия Матерь, сохранив их от опасностей двух мировых войн и коммунистического гнета, Сама укажет место, где им пребывать. Так и случилось.
Проезжая весной 1967 года по сельской дороге в Нормандии, монахини увидели на перекрестке статую Божией Матери и поняли, что здесь находится избранное Владычицей место их нового пристанища. Ее чудесной помощью вскоре сестры купили старинное поместье Провемон, с большим домом, многочисленными службами, обширным парком, прудом и речкой, и - главное - с большой церковью, правда, католической. Десятого октября 1967 года Леснинская чудотворная икона была встречена сестрами и под пение тропаря внесена в домовую часовню, а в 1968 году, во время сентябрьского праздника иконы, Владыка Антоний, архиепископ Женевский и Западно-Европейский, торжественно освятил большую церковь, принявшую к тому времени православный облик.