Гепард
Год назад состоялись гастроли Риккардо Мути и Чикагского филармонического оркестра в Москве, Петербурге и Италии. В программе первого московского концерта и всех итальянских выступлений была сюита Нино Роты к фильму "Гепард".
Некоторые знатоки высказали недовольство тем, что маэстро привез эту "легкую лирическую музыку" в Москву. А мне сюита очень понравилась именно своей сдержанной трагической лиричностью. Красивая музыка, волшебное исполнение. Сюита была нисколько не "легче" достаточно шаблонной "Космической Одиссеи" русско-английского автора, открывавшей все русские концерты.
Нино Рота написал музыку к фильму Лукино Висконти по роману "Гепард" (в первом русском неполном переводе - "Леопард"). Фильм вышел хорошим (своего рода исторический нео-реализм). Берт Ланкастер мастерски сыграл дона Фабрицио, сицилийского аристократа в период Рисорджименто. Однако смотреть фильм, не прочтя книгу, я бы не советовал. А книга стоит того, чтобы ее прочесть. Роман Джузеппе Томази ди Лампедуза наделал на рубеже 1950-х и 60-х годов много шума.
Аристократ, носитель цепочки громких титулов, женатый на русской аристократке, осмысливает себя и свой класс в контексте истории. Книга о чести и бесчестии, верности и подлости, благородстве и плебействе. Повествование в отмеренных сроках. Не исключено, что Солженицын выбрал такую форму для "Красного колеса" не без влияния ди Лампедузы.
Всякий, кто интересовался темой "объединения" Италии, не мог не почувствовать особого нехорошего душка в том, как это объединение происходило. Заштатный король, сам марионетка темных сил, объявляет себя "объединителем", завоевывая соседние области с привлечением внешней вооруженной силы, штурмом беря столичные города, создавая в этих областях тайные общества, привлекая чернь к грабежу, шантажируя знать возможностью натравливания черни. И конечно, как во всех революциях, организуемых масонами, врагом объявляется церковь. Знать легко сдает своих королей в обмен на лояльность к новому режиму, теряя моральный авторитет в глазах собственного народа.
Консервативные, охранительные порядки в Королевстве Обеих Сицилий (Неаполитанском королевстве) чем-то напоминали Российскую империю. Не случайно это королевство оказалось едва ли не единственным нашим союзником в Крымскую войну, закрыв свои порты для военных судов воюющих с нами стран. Оккупационный режим не решил объявленных задач возрождения Юга. Скорее наоборот, Юг был превращен в колонию Севера.
Тема России в романе неявная, но она есть.
"Над Гаэтой все еще развевался флаг Бурбонов, но в осажденной крепости один за другим взлетали на воздух пороховые склады, и там уже нечего было спасать, разве что честь; дружественная Россия была далеко, Наполеон III был рядом, зато отличался вероломством... Приходится считаться с реальностью ... и терпеть новое итальянское государство таким, какое оно есть, безбожным и хищным, с его законами экспроприации и солдатчины, которые, подобно холере, доберутся из Пьемонта и до наших краев. Увидите, - ... нам даже глаз не оставят, чтобы плакать."
"У нас такое же длинное и тяжелое лето, как русская зима, только боремся мы с ним менее успешно; вы этого еще не знаете, но у нас про зной можно, как про холод, сказать: лютый."
"Неужели вы действительно думаете, шевалье, что до вас никто не пытался направить Сицилию в русло всеобщей истории? Кто знает, сколько мусульманских имамов, сколько рыцарей короля Рожера, сколько швабских крючкотворов, сколько анжуйских баронов, сколько законников Фердинанда Католика вынашивали эту привлекательную при всей ее безрассудности мечту? А сколько помешанных на преобразованиях испанских вице-королей, сколько чиновников Карла Третьего, сколько еще всяких… Их призывы оставались втуне: Сицилия спала и не хотела, чтобы ее будили. Зачем ей было слушать их, если она богата, мудра, честна, если все ею восхищаются и завидуют ей - одним словом, если она совершенна? Теперь и у нас почитатели Прудона и одного немецкого еврейчика - забыл, как его величают, - твердят, будто во всех наших, да и не только наших, бедах виноват феодализм, то есть я. Допустим. Но феодализм был повсюду, и чужеземные вторжения тоже. Не думаю, чтобы ваши предки, шевалье, или английские сквайры, или французские сеньоры управляли лучше, чем Салина. Всё одинаково, а результаты разные. Объясняется различие чувством превосходства, которое вы прочтете в глазах каждого сицилийца; мы называем его гордостью, а на самом деле это слепота. Что есть, то есть, и так будет еще долго, ничего не поделаешь. Сожалею, но политика не для меня: протяни я палец, мне, чего доброго, руку откусят."
"Этот порыв искренности и доверительной секретности был счастливой режиссерской находкой, сравнимой по своему эффекту разве что с детской коляской Эйзенштейна: он привел в восторг чистое сердце князя, теперь уже окончательно покоренное невестой племянника."
Как видим, венчание "Иосифа Юльевича" в русской православной церкви в Риге и долгие периоды пребывания в родовом замке жены в б. Лифляндской губернии не прошли бесследно.