Путь человека по хасидскому учению - М. Бубер
II. ОСОБЫЙ ПУТЬ
Рабби Байер (Дов Бер) из Радошиц
попросил своего учителя - Провидца из Люблина:
“Укажи мне такой путь служения Богу, который подошел бы всем”,
Мудрец ответил:
“Нет такого пути, который бы подошел всем.
Одни служат Богу изучением Торы, другие - молитвой,
третьи - постом, четвертые, напротив, - вкушением пищи.
Каждый должен сам понять, к чему влечет его сердце,
и этот путь избрать безоглядно».
В этих словах цадика, прежде всего, говорится о том, чем для нас должно являться истинное служение, а затем о том, как нам следует относиться к тому, что проделано другими - до нас. Нам нужно почитать прежний опыт и учиться у святых, но нам не нужно его слепо копировать, пытаясь достигать тех же высот. Все, что являет нам величие и святость, достойно стать для нас примером, но нельзя относиться к ним как к моделям для подражания. Сколь бы ни малы были наши деяния, по сравнению с подвигами наших отцов, мы сможем верно оценить их достоинство, только если будем рассматривать их в мере своих сил и разумения.
Один хасид спросил у Магида из Злочева: «Что означает обычай говорить: ”Когда труды мои сравняются с трудами отцов - Авраама, Исаака и Яакова”. Разве можем мы даже помыслить о том, чтобы совершить то, что совершили наши отцы?»
Ответ Магида гласил: «Отцы наши открыли новые пути к Богу, каждый - в соответствии с собственным характером: один - служение любовью, другой - служение непоколебимой справедливостью, третий - служение красотой.
Так и каждый из нас должен идти своим особым путем, открывать нечто такое, что присуще только ему, совершить то, что до него еще никто не совершал. Всякий человек приносит в мир что-то новое, что-то уникальное и небывалое. Каждый в Израэле обязан знать и помнить, что он есть единственный в своем роде, ибо нет ему в мире равного. Ведь, коли не так, и был бы уже здесь точно такой человек, то не нуждался бы в нем мир, а потому и не родился бы он здесь в это время. Эту уникальность каждый должен довести до совершенства. Ибо покуда нет сего, и откладывается пришествие Мессии».
Такая единственность и неповторимость есть суть того, что человеку поручено развить и исполнить, ни в коем случае не копируя никого, даже самых великих. В этом заключена главная и самая большая задача в мире.
Мудрый рабби Буним, в глубокой старости, уже ослепнув, как-то сказал: «Не хотел бы я теперь поменяться местами с отцом Авраамом. Что Богу с того, что праотец Авраам станет слепым, как Буним, а слепой Буним оказался бы на месте Авраама?»
Но еще отчетливее эту мысль выразил рабби Зуся, перед смертью сказав: «В Мире грядущем меня не спросят: почему ты не стал Моисеем? Меня спросят: почему ты не был Зусей?»
Перед нами учение, исходящее из того, что все люди по сути своей различны, а потому и не следует пытаться сравнивать их друг с другом. Все люди могут достичь богообщения, но каждый приходит к Нему своим путем. Именно в этом различии людей, в несходстве их свойств и склонностей заключен великий дар человеческому роду. Всемогущество Бога представлено бесконечным многообразием путей, которые ведут к Нему, и каждый из них открыт только одному конкретному человеку.
Когда кто-то из учеников одного почившего цадика пришел к Провидцу из Люблина и подивился, что обычай служения у него не таков, как у их учителя, тот воскликнул: «Бог, которому можно было бы служить лишь одним-единственным путем, - что это был бы за Бог?!»
Ведь если каждый может начать восхождение к Богу, в соответствии со своей сущностью и обстоятельствами, то и весь человеческий род может неисповедимыми путями достигнуть Его.
Бог не говорит: «Вот этот путь ко Мне ведет, а тот - нет». Он говорит: «Что бы ты ни делал, может стать путем ко Мне, лишь бы ты делал это так, чтобы оно приближало тебя ко Мне».
Однако тот путь, к которому призван конкретный человек, может открыть только сам человек, изнутри себя, а не кто-то другой. И ежели здесь, он начнет подражать тому, кто больше преуспел, то не только не добьется того же, но и, сойдя со своего пути, рискует утратить и то, чего он уже достиг.
Баал Шем Тов учит: «Пусть каждый ведет себя так, как подобает его ступени. А кто поступит иначе и схватится за ступеньку попутчика, а свою выпустит, тот не удержит ни того, ни другого».
Ни один человек не может твердо сказать другому, на каком пути тот достигнет Бога, так как открыть это можно придти только из познания своей сущности, своих особых свойств и склонностей. Каждый таит в себе некий «талант», которого нет у другого. Но что это за «талант», он поймет, если распознает в себе самое сильное чувство, свое главное желание, то подлинное стремление, которое занимает его «внутреннего человека».
Однако, нередко человек знаком с этим своим ведущим чувством, только в образе особой страсти, в образе некой “злой воли”, которая вводит его в соблазн, против которого он борется. В таком случае, сильнейшие желания человека могут быть направлены, прежде всего к различным вещам, от которых он ждет утоления своей страсти.
Что здесь потребно сделать, так это направить силу именно этого чувства, именно этого влечения со случайного на необходимое, с относительного на абсолютное. Так человек обретает свой путь.
В учении одного цадика говорится: «В конце книги Экклезиаста есть такие слова: «Послушаем всему заключенье: Бога бойся и соблюдай Его заветы!» [Эккл. 12:13]. Какое бы дело ты ни совершил, в самом конце его ты услышишь: «Бога бойся», и только в одном этом и есть всё и вся. Нет ни одной вещи на свете, которая не указала бы тебе пути к страху Божию, пути служения Богу. Все сие и есть Его заповедь».
Но жить в мире сем по истине, вовсе не значит отвращаться от вещей и существ, которые мы встречаем и к которым влечется наше. Напротив, именно через освящение наших отношений с ним, мы сможем прикоснуться ко всему, что открывается нам здесь, как красота, радость или наслаждение.
Хасидизм учит, что умение радоваться миру, когда мы приникаем в эту радость всем своим существом, ведет нас к радости Божией.
В истории о Провидце есть, кажется, то противоречие, что в числе путей наряду с благодарностью за еду и наслаждение пищей, приводится пример воздержания. Но если мы посмотрим на это из глубины хасидского учения, то увидим, что иногда, в начале пути, необходимо бывает такое отчуждение от своей природы, воздержание от естественной жизни. Всё это, хотя и может быть полезным в начале пути или в его переломные моменты, но ни в коем случае не должно становиться его сутью.
Кто-то всякий раз может начинать с поста, поскольку ему свойственно достигать свободы от мирской порабощенности только через аскезу, которая ведет его путем глубокого осмысления к единению с Абсолютом. Но нельзя позволять аскезе завладевать всей твоей жизнью. Человек должен отдаляться от своей природы только для того, чтобы вернуться к ней обновленным и, освящая свою связь с нею, приблизиться к Богу.
Писание повествует нам об Аврааме, который угощает ангелов, в таких словах: «Он сам стоял подле них под деревом. А они ели» [Быт. 18:8]. Рабби Зуся толкует это так: человек стоит над ангелами, потому что ему ведомо неизвестное им таинство вкушения, которое освящает еду. Ангелам, которые не нуждались в еде, для которых вкушение пищи было делом непривычным, Авраам дает возможность отведать и освятить пищу. Всякое естественное действие, когда оно освящено, ведет к Богу, и сама природа нуждается в человеке, дабы он совершал то, чего не может совершить ни один ангел. Он должен привести ее в святость - освободить заключенные в ней искры Божественного света.