Аудиенция и расстрел
- Понимаете, мне необходима аудиенция у Святого Отца...
- Это вы должны понять, что надо подождать своей очереди, как все ждут.
Еще одна дверь в Ватикане закрывается у него перед носом.
Из Сан-Сальвадора заблаговременно, чтобы преодолеть все бюрократические препоны, монсеньор Ромеро просил личной аудиенции у Иоанна Павла II. И спокойно поехал в Рим, думая, что все улажено. И вот оказывается, что все предосторожности были тщетными, а надежда развеялась, как дым. В курии ему говорят, что ничего не слышали о его просьбе. И он выпрашивает эту аудиенцию в разных кабинетах.
- Не может быть, - говорит он чиновнику, - я же писал давно, где-то здесь должно быть мое прошение...
- Итальянская почта - это катастрофа!
- Но я отправил письмо с оказией...
Еще одна закрытая дверь. И на следующий день тоже. В курии не хотят его встречи с папой. Время в Риме, где его приютили монахини, праздновавшие беатификацию основателя своего ордена, кончается. Но он не может вернуться в Сан-Сальвадор, не увидев папу, не рассказав ему обо всем, что там происходит. «Буду выпрашивать эту аудиенцию», - ободряет себя монсеньор Ромеро.
Воскресенье. После мессы Папа спускается в огромный зал, где состоится традиционная общая аудиенция. Монсеньор Ромеро встал на рассвете, чтобы оказаться в первых рядах. И когда Папа проходит с приветствием, он хватает его руку и не отпускает.
- Святой Отец, - просит он с отвагой нищего, - я архиепископ Сан-Сальвадора и умоляю вас об аудиенции.
Папа соглашается. Наконец-то получилось; назначили на следующий день. Это первая встреча архиепископа Сан-Сальвадора с папой Каролем Войтылой, избранным на этот пост всего полгода назад. Ромеро приготовил для него тщательно подобранную информацию о том, что происходит в Сальвадоре, чтобы папа наконец понял. Происходит многое, и бумаг целая коробка. Эту коробку и отдает папе монсеньор Ромеро в самом начале встречи.
- Святой Отец, здесь вы можете прочесть, как вся кампания лжи и клеветы на Церковь и ее служителей организована в самом дворце президента.
Папа не читает бумаг. Не трогает папок. Ничего не спрашивает. Только жалуется.
- Я уже говорил вам, чтобы вы не привозили столько бумаг! У нас тут нет времени все это читать.
Монсеньор Ромеро вздрагивает, но пытается смягчить удар. Наверно, его не так поняли. В отдельном конверте у него с собой фотография Октавио Ортиса, священника, убитого гвардейцами несколько месяцев назад вместе с еще четырьмя юношами. На фотографии - лицо мертвого Октавио. Оно раздавлено гусеницами, залито кровью, индейские черты едва угадываются. Шея разрублена ударом мачете.
- Я очень хорошо знал Октавио, Святой Отец, он был прекрасным священником. Я сам его рукополагал и знал все, что он делал. В тот день он читал Евангелие с соседскими мальчишками...
Он рассказывает все подробно. Что знает он, архиепископ, и что говорит правительство.
- Смотрите, как изуродовано лицо, Святой Отец.
Папа внимательно смотрит на фотографию и ничего не спрашивает. Смотрит на слезы в глазах архиепископа и машет рукой, не желая «драматизировать» пролитую кровь.
- Так жестоко убили его и говорят, что он был мятежником... - вспоминает архиепископ.
- А разве это не так? - холодно отвечает папа.
Монсеньор Ромеро прячет фотографию, а с ней и надежду на сострадание. У него дрожит рука: наверно, его не так поняли. Аудиенция продолжается. Они сидят лицом к лицу, и папа разными словами повторяет одно и то же.
- Вы, господин архиепископ, должны постараться достичь понимания с правительством вашей страны.
Монсеньор Ромеро слушает и вспоминает, как правительство его страны поступает с народом его страны. Голос папы возвращает его к действительности.
- Согласие между вами и сальвадорским правительством - вот подлинно христианское поведение в это кризисное время.
Монсеньор выслушивает все те же рассуждения, которыми уже сыт по горло.
- Если вы преодолеете свои разногласия с правительством, это будет христианский подвиг во имя мира.
Папа так настаивает, что архиепископ решает попросить наконец, чтобы выслушали и его. Он говорит робко, но убежденно:
- Святой Отец, Христос в Евангелии сказал нам, что принес не мир, но меч.
Папа смотрит Ромеро прямо в глаза:
-Не преувеличивайте, господин архиепископ!
На этом кончаются и аргументы, и аудиенция.
Все это монсеньор Ромеро рассказывал мне со слезами на глазах 11 мая 1979 года, когда спешно возвращался на родину, а его подгоняли вести о расстреле в кафедральном соборе Сан-Сальвадора.
(Мария Лопес Вихиль)
Сальвадор, 8 мая 1979 года: 23 человека погибло и 70 ранено в результате расстрела из пулеметов органами безопасности людей на лестнице Кафедрального собора Сан-Сальвадора. Жертвы, молодежь из Народно-революционного блока, находились в захваченном ими храме, когда их без предупреждения атаковали. Изрешеченные пулями тела у входа в оскверненное кровью святилище запечатлели на пленке корреспонденты зарубежных телекомпаний, а через несколько часов их увидел весь мир, получив представление об остром политическом кризисе в стране.
Отсюда