Клайпеда, Смильтине
Клайпеда была морской, ветреной, холодной, жаркой, янтарной, фахверковой, населенной чайками и лодками.
Странный город, где замок погребен под землю, где в старом городе совсем нет церквей, а колокола немы - они стоят на земле с подвязанными языками. При этом город не выглядит беззащитным - его охраняют кот, собака и мышь, сверху вместо ангела сидит трубочист, а пуговица трубочиста прибита к стене на уровне человеческого роста.
В первое наше утро мы отправились в морской музей и дельфинарий. Все это находится на Куршской косе - полуострове, присоединенном к суше со стороны России, Калининграда. А для Литвы Куршская коса фактически остров, и переправиться туда возможно только на пароме. Из Клайпеды туда ходят два парома, один для машин, а другой для людей и велосипедов. Старый паром находится возле устья реки Дане; на реке вдоль каждого берега пришвартованы лодки, а чайки и альбатросы провожают каждое отплытие. Альбатросы здесь мелкие, размером с утку, не в пример альбатросам в Хельсинки, те были размером с гуся, с острыми пугающими клювами, напоминающими клювы грифов. Возле пристани парома коптят рыбу и продают тут же; вечером здесь стоял густейший, окутавший весь город, запах копчения. С утра же воздух был чист, и даже не пахло морем; вообще у Балтийского моря здесь, кажется, и нет морского запаха. Пахло вареной кукурузой из лотка, в другом лотке продавали редкое мороженое шариками, но мы решили отложить все это до возвращения.
На другом берегу стояли конные экипажи, предлагающие подвезти до музея; мы отказались - до музея по берегу всего два километра, к тому же по дороге есть много интересного. Мы прошли мимо павильона бабочек - "я никогда не гладила бабочку", - сказала Элинор. Затем слева была "деревушка рыбака" с крытыми тростником хижинами. Я ни разу до сих пор не видела тростниковые крыши, видела дерновые, сланцевые, а тростниковые - нет. Затем были выставлены несколько списанных кораблей. Один из них назывался "Kolyma", и я подумала, что только человеку с очень странным чувством юмора могло придти в голову назвать лодку в Балтийском море Колымой. Рядом была выставлена советская морская разрывная мина. Такая черная бомбочка из "морского боя" в натуральную величину. Разумеется, мы все полезли на нее фотографироваться.
Добрались до морского музея; он оказался совсем маленьким, на порядок меньше нашего эйлатского. Но зато там плавали огромные осетры, настолько большие, что мы их сначала приняли за акул. И еще я видела обнимающихся морских звезд - они сплелись лучами в одно целое. Когда же я позвала туда Вику с Томасом, звезды уже расплелись и разбежались. Вообще морские звезды, как оказалось, двигаются довольно быстро.
Затем мы смотрели представление морских котиков. Интересно, что на иврите они - морские собаки, а на английском - морские львы. Хорошо, что сами тюлени об этом не знают, иначе у них была бы проблема самоопределения. Дети от котиков были в полном восторге. В Израиле совершенно нет цирка с животными, включая тюленей и дельфинов, так что моим красавцам все это было впервые.
После котиков мы досмотрели музей; там тоже оказались тюлени: толстобрюхий самец изображал отца семейства после пива перед телевизором, валяясь неподвижно и только время от времени переворачиваясь с боку на бок и помахивая ластами; молодые тюленята же весело плескались в отдельном бассейне, крутили сальто, кусались, фыркали и трубно разговаривали, так что мы поначалу перепутали их с громкоговорителем. Затем дети побежали смотреть представление дельфинов, и также были в необыкновенном восторге; мы с Максом целых полчаса отдыхали от беспокойных детей, и это было лучше любых дельфинов.
На обратном пути дети получили обещанные кукурузу и мороженое шариками, а взрослые - обещанную самим себе копченую рыбу. И вечером налопались ею до отвала, прокоптившись полностью снаружи и изнутри. Никогда бы не подумала, что копченой рыбой можно объесться так, что не сможешь больше проглотить ни кусочка. Интересно, как будет на латыни "человек копченый"?
(Я всё-таки ничего не успела написать, но пытаюсь догнать. Фотки будут скоро!)
Странный город, где замок погребен под землю, где в старом городе совсем нет церквей, а колокола немы - они стоят на земле с подвязанными языками. При этом город не выглядит беззащитным - его охраняют кот, собака и мышь, сверху вместо ангела сидит трубочист, а пуговица трубочиста прибита к стене на уровне человеческого роста.
В первое наше утро мы отправились в морской музей и дельфинарий. Все это находится на Куршской косе - полуострове, присоединенном к суше со стороны России, Калининграда. А для Литвы Куршская коса фактически остров, и переправиться туда возможно только на пароме. Из Клайпеды туда ходят два парома, один для машин, а другой для людей и велосипедов. Старый паром находится возле устья реки Дане; на реке вдоль каждого берега пришвартованы лодки, а чайки и альбатросы провожают каждое отплытие. Альбатросы здесь мелкие, размером с утку, не в пример альбатросам в Хельсинки, те были размером с гуся, с острыми пугающими клювами, напоминающими клювы грифов. Возле пристани парома коптят рыбу и продают тут же; вечером здесь стоял густейший, окутавший весь город, запах копчения. С утра же воздух был чист, и даже не пахло морем; вообще у Балтийского моря здесь, кажется, и нет морского запаха. Пахло вареной кукурузой из лотка, в другом лотке продавали редкое мороженое шариками, но мы решили отложить все это до возвращения.
На другом берегу стояли конные экипажи, предлагающие подвезти до музея; мы отказались - до музея по берегу всего два километра, к тому же по дороге есть много интересного. Мы прошли мимо павильона бабочек - "я никогда не гладила бабочку", - сказала Элинор. Затем слева была "деревушка рыбака" с крытыми тростником хижинами. Я ни разу до сих пор не видела тростниковые крыши, видела дерновые, сланцевые, а тростниковые - нет. Затем были выставлены несколько списанных кораблей. Один из них назывался "Kolyma", и я подумала, что только человеку с очень странным чувством юмора могло придти в голову назвать лодку в Балтийском море Колымой. Рядом была выставлена советская морская разрывная мина. Такая черная бомбочка из "морского боя" в натуральную величину. Разумеется, мы все полезли на нее фотографироваться.
Добрались до морского музея; он оказался совсем маленьким, на порядок меньше нашего эйлатского. Но зато там плавали огромные осетры, настолько большие, что мы их сначала приняли за акул. И еще я видела обнимающихся морских звезд - они сплелись лучами в одно целое. Когда же я позвала туда Вику с Томасом, звезды уже расплелись и разбежались. Вообще морские звезды, как оказалось, двигаются довольно быстро.
Затем мы смотрели представление морских котиков. Интересно, что на иврите они - морские собаки, а на английском - морские львы. Хорошо, что сами тюлени об этом не знают, иначе у них была бы проблема самоопределения. Дети от котиков были в полном восторге. В Израиле совершенно нет цирка с животными, включая тюленей и дельфинов, так что моим красавцам все это было впервые.
После котиков мы досмотрели музей; там тоже оказались тюлени: толстобрюхий самец изображал отца семейства после пива перед телевизором, валяясь неподвижно и только время от времени переворачиваясь с боку на бок и помахивая ластами; молодые тюленята же весело плескались в отдельном бассейне, крутили сальто, кусались, фыркали и трубно разговаривали, так что мы поначалу перепутали их с громкоговорителем. Затем дети побежали смотреть представление дельфинов, и также были в необыкновенном восторге; мы с Максом целых полчаса отдыхали от беспокойных детей, и это было лучше любых дельфинов.
На обратном пути дети получили обещанные кукурузу и мороженое шариками, а взрослые - обещанную самим себе копченую рыбу. И вечером налопались ею до отвала, прокоптившись полностью снаружи и изнутри. Никогда бы не подумала, что копченой рыбой можно объесться так, что не сможешь больше проглотить ни кусочка. Интересно, как будет на латыни "человек копченый"?
(Я всё-таки ничего не успела написать, но пытаюсь догнать. Фотки будут скоро!)