Переезд Олимп-Метеора
Я, кажется, жаловалась на жару? Ха, сказала погода. Две недели солнца обещали, говоришь? Одни шортики да сандалики взяли с собой? А вот такая уж я загадочная!...
И олимпийские туманы снизошли с Олимпа и пролились дождем, мелким непрекращающимся дождем, да на всю Грецию. Во всяком случае, от Олимпа до Метеоры.
Или это наше личное облако за нами шествовало, зацепившись за багажник, и поливало нас из дачного холодного душа.
А у нас никакой сменной обуви, а дети под дождь просятся - такое долгожданное чудо, в Израиле мы его так и не дождались.
И приходится им кричать: "Не лезте в лужи!"
Аж самой обидно.
Ничего, скоро и у нас настанет зима, дождемся и мы, и вытащим на белый свет резиновые сапоги.
Едем по шоссе, читаем указатели. Вот начертано: "ЛАРИСА СКОТИНА". Правда, Лариса - прямо по стрелке, а Скотина - направо. И указатель на зону отдыха: "ОТДОХНИ, СКОТИНА". А жители городка, выходит, скотинцы и скотинки. И старейшина ее - почетная скотинка.
А вдоль дороги красуется осень. Смотрится в стекла проезжающих машин: хороша ли? В окнах отражаются праздничные гирлянды из желтых звездочек - здесь платаны не бурые, а по-настоящему желтые. Точнее, желто-зеленые, как забытое в сумке на две недели зеленое яблоко.
Яблоко вытащили из сумки и повесили на елку.
И точно, праздник.
Метеора - россыпь гигантких валунов, вогнанных в землю какими-то древними великанами. Похожих на куски старого твердого сыра в черно- сером воске: одна грань - ровная, идеальный срез острым ножом, другие - такие же бугристые. Или на поставленные на попа бруски конструктора - дети атлантов играли, да так и оставили, а забытые детальки почернели от времени.
А еще существует легенда, что это - зубы жившего здесь однажды дракона. По всей видимости, молочные, выпавшие.
И, скажу я вам, этот дракон совсем не чистил зубы после поедания принцесс: зубы черные, кариозные и на каждую пещеру следовало поставить пломбу.
Удивительные, странные горы.
Не горный массив, а отдельные гигантские камни.
А на вершинах камней разлеглись, обнявши их, монастыри - не крохотные хижины, как на горе Синай, а крепкие, трех-четырехэтажные, гостиничные комплексы.
Завтра пойдем их навещать, сегодня только знакомились.
Здесь также живут туманы; монастыри православные и жизнь в них веками была созерцательной, неспешной. Так и туманы - они здесь тоже православные и тоже не терпят суеты; подолгу зависают меж склонов, заглядывая в окна монастырей, курятся из горных вершин, превращая их в жерла действующих вулканов, свисают белыми шапками с гор, протягивая вниз длинные пальцы. Здесь все наоборот - ветер сдувает с ног, а туманам хоть бы хны - застыли в глубокой медитации. И как это разительно отличается от олимпийских страстей - те туманы носятся, как угорелые, танцуют, заигрывают с путником. Но также неподвластны ветру - летят на полной скорости при полном безветрии.
"Знай свой туман" - сказал внутренний мудрец.
"Хорошо тому, кто знает, как его узнать", -ответила я ему. - "А я их зато могу сфотографировать."
И олимпийские туманы снизошли с Олимпа и пролились дождем, мелким непрекращающимся дождем, да на всю Грецию. Во всяком случае, от Олимпа до Метеоры.
Или это наше личное облако за нами шествовало, зацепившись за багажник, и поливало нас из дачного холодного душа.
А у нас никакой сменной обуви, а дети под дождь просятся - такое долгожданное чудо, в Израиле мы его так и не дождались.
И приходится им кричать: "Не лезте в лужи!"
Аж самой обидно.
Ничего, скоро и у нас настанет зима, дождемся и мы, и вытащим на белый свет резиновые сапоги.
Едем по шоссе, читаем указатели. Вот начертано: "ЛАРИСА СКОТИНА". Правда, Лариса - прямо по стрелке, а Скотина - направо. И указатель на зону отдыха: "ОТДОХНИ, СКОТИНА". А жители городка, выходит, скотинцы и скотинки. И старейшина ее - почетная скотинка.
А вдоль дороги красуется осень. Смотрится в стекла проезжающих машин: хороша ли? В окнах отражаются праздничные гирлянды из желтых звездочек - здесь платаны не бурые, а по-настоящему желтые. Точнее, желто-зеленые, как забытое в сумке на две недели зеленое яблоко.
Яблоко вытащили из сумки и повесили на елку.
И точно, праздник.
Метеора - россыпь гигантких валунов, вогнанных в землю какими-то древними великанами. Похожих на куски старого твердого сыра в черно- сером воске: одна грань - ровная, идеальный срез острым ножом, другие - такие же бугристые. Или на поставленные на попа бруски конструктора - дети атлантов играли, да так и оставили, а забытые детальки почернели от времени.
А еще существует легенда, что это - зубы жившего здесь однажды дракона. По всей видимости, молочные, выпавшие.
И, скажу я вам, этот дракон совсем не чистил зубы после поедания принцесс: зубы черные, кариозные и на каждую пещеру следовало поставить пломбу.
Удивительные, странные горы.
Не горный массив, а отдельные гигантские камни.
А на вершинах камней разлеглись, обнявши их, монастыри - не крохотные хижины, как на горе Синай, а крепкие, трех-четырехэтажные, гостиничные комплексы.
Завтра пойдем их навещать, сегодня только знакомились.
Здесь также живут туманы; монастыри православные и жизнь в них веками была созерцательной, неспешной. Так и туманы - они здесь тоже православные и тоже не терпят суеты; подолгу зависают меж склонов, заглядывая в окна монастырей, курятся из горных вершин, превращая их в жерла действующих вулканов, свисают белыми шапками с гор, протягивая вниз длинные пальцы. Здесь все наоборот - ветер сдувает с ног, а туманам хоть бы хны - застыли в глубокой медитации. И как это разительно отличается от олимпийских страстей - те туманы носятся, как угорелые, танцуют, заигрывают с путником. Но также неподвластны ветру - летят на полной скорости при полном безветрии.
"Знай свой туман" - сказал внутренний мудрец.
"Хорошо тому, кто знает, как его узнать", -ответила я ему. - "А я их зато могу сфотографировать."