Осень
После приключений на Олимпе, переодевши увазюканных в олимпийской грязи детей и отмыв обувь зубной щеткой мужа, я предложила ентову мужу съездить в супермаркет за молоком. Детям на завтрашний утренний корнфлекс. Ага, дорогой, давай сходим за спичками.
Ближайший супермаркет оказался на берегу, в городке под названием Лептокария, километрах этак в десяти от нашего Литохоро. Его с полпинка обнаружил Google maps, тогда как Waze упорно отнекивался. Что ж, я преспокойненько отдала бразды в руки этому Google maps, и мы тронулись.
Подозрение закралось, когда навигатор, прокрутив нас узюсенькими, с резкими подъемами и спусками, улочками нашего Литохоро, вывел нас совсем не на главную дорогу, а на плохо заасфальтированную тропку посреди чистого поля. При этом он, навигатор, с полной оптимизма уверенностью, рисовал мне ровную и прямую дорогу прямо до вожделенного супермаркета.
"Едем", - решил муж, - "была не была."
И мы поехали.
Вскоре асфальт кончился вовсе, пошла дорога из желтого кирпича грунтовка; грунтовка петляла, шла меж каких-то ферм и вела вовсе не к морю, а, скорее, обратно на Олимп; слева внезапно открылся глубокий разлом, скорее, даже каньон, поросший на склонах густым кустарником; на дне каньона виднелось сухое русло реки. Через несколько поворотов дорога пересекла это самое русло; через речку был перекинут деревянный мостик, а в несуществующей воде между огромными булыжниками стояли высоченные платаны.
Платаны эти, кривые, с голым, без коры, стволом и бугристой, поросшей мхом, нижней частью, напоминали какой-то странный, волшебный, полуживой лес; мне вспомнилась почему-то "Бесконечная история", хотя я совершенно не помню, каким был тамошний лес.
Здесь была уже осень, настоящая, хоть и не северная: южная, платановая осень. Платаны уже желтели, а вся дорога, мостик и русло реки были усыпаны толстым слоем бурых остроконечных палых.листьев. Листья платана вообще поразительно напоминают кленовые, только они не краснеют, а сразу буреют.
Но шуршат, должна сказать, точно так же. Мы походили по мостику, шурша листьями, а затем дети стали сгребать эти листья в кучу; я бросилась им помогать - в кои-то веки можно набрать полную охапку осенних листьев.
Куча получилась внушительная, так что дети с разгону бросались в нее, поднимая шуршащие брызги; а когда напрыгались, мы просто устроили лиственный дождь и раскидали все листья обратно по дороге.
Далее дорога пошла еще круче; она начала спускаться и перешла в скользкий и неровный, весь в ямах и колдобинах, гравиевый серпантин вдоль обрыва. Такой узкий, что мне казалось, что колеса с моей стороны вот-вот повиснут над пропастью. Внизу же дорога безо всякого моста переехала русло реки. Воробей я стреляный, напугать меня довольно трудно, но на этой дороге мне стало действительно страшно; она напомнила серпантины Норвегии, слишком узкие для каравана и также безо всяких заграждений над обрывами.
Когда впереди показался асфальт, мы с мужем, не сговариваясь, громко закричали "ура!".
И вспомнили, зачем приехали - кажется, за молоком.
Я, на всякий случай, купила еще одну пачку, дополнительную.
Ближайший супермаркет оказался на берегу, в городке под названием Лептокария, километрах этак в десяти от нашего Литохоро. Его с полпинка обнаружил Google maps, тогда как Waze упорно отнекивался. Что ж, я преспокойненько отдала бразды в руки этому Google maps, и мы тронулись.
Подозрение закралось, когда навигатор, прокрутив нас узюсенькими, с резкими подъемами и спусками, улочками нашего Литохоро, вывел нас совсем не на главную дорогу, а на плохо заасфальтированную тропку посреди чистого поля. При этом он, навигатор, с полной оптимизма уверенностью, рисовал мне ровную и прямую дорогу прямо до вожделенного супермаркета.
"Едем", - решил муж, - "была не была."
И мы поехали.
Вскоре асфальт кончился вовсе, пошла дорога из желтого кирпича грунтовка; грунтовка петляла, шла меж каких-то ферм и вела вовсе не к морю, а, скорее, обратно на Олимп; слева внезапно открылся глубокий разлом, скорее, даже каньон, поросший на склонах густым кустарником; на дне каньона виднелось сухое русло реки. Через несколько поворотов дорога пересекла это самое русло; через речку был перекинут деревянный мостик, а в несуществующей воде между огромными булыжниками стояли высоченные платаны.
Платаны эти, кривые, с голым, без коры, стволом и бугристой, поросшей мхом, нижней частью, напоминали какой-то странный, волшебный, полуживой лес; мне вспомнилась почему-то "Бесконечная история", хотя я совершенно не помню, каким был тамошний лес.
Здесь была уже осень, настоящая, хоть и не северная: южная, платановая осень. Платаны уже желтели, а вся дорога, мостик и русло реки были усыпаны толстым слоем бурых остроконечных палых.листьев. Листья платана вообще поразительно напоминают кленовые, только они не краснеют, а сразу буреют.
Но шуршат, должна сказать, точно так же. Мы походили по мостику, шурша листьями, а затем дети стали сгребать эти листья в кучу; я бросилась им помогать - в кои-то веки можно набрать полную охапку осенних листьев.
Куча получилась внушительная, так что дети с разгону бросались в нее, поднимая шуршащие брызги; а когда напрыгались, мы просто устроили лиственный дождь и раскидали все листья обратно по дороге.
Далее дорога пошла еще круче; она начала спускаться и перешла в скользкий и неровный, весь в ямах и колдобинах, гравиевый серпантин вдоль обрыва. Такой узкий, что мне казалось, что колеса с моей стороны вот-вот повиснут над пропастью. Внизу же дорога безо всякого моста переехала русло реки. Воробей я стреляный, напугать меня довольно трудно, но на этой дороге мне стало действительно страшно; она напомнила серпантины Норвегии, слишком узкие для каравана и также безо всяких заграждений над обрывами.
Когда впереди показался асфальт, мы с мужем, не сговариваясь, громко закричали "ура!".
И вспомнили, зачем приехали - кажется, за молоком.
Я, на всякий случай, купила еще одну пачку, дополнительную.