Годовщина
Кстати, 22-го у меня была интересная годовщина - 36 лет со дня призыва.
22 октября 1986 года, вечером, я с родителями доехал до военкомата, чтобы уйти в, как я думал, армию. На медкомиссии было сказано, что со своими габаритами (а я не высок ростом) я идеально подхожу в танкисты, и первая "группа" у меня была на 20 октября. Но в последний момент меня из нее вышибли, и вместо этого сказали прийти через два дня, 22-го. Причем к 11 вечера.
Помню последний день дома. Ожидание, телевизор, обед на диване. Сборы. По наивности набрал с собой кучу вещей, включая книгу. Все, конечно, было отобрано еще в первые дни. Абсолютно все. Сохранился только военный билет, да и то потому, что его не дали на руки.
Думая об этом многое понимаешь. Я еще в начале 90-х был поражен, когда прочел Архипелаг ГУЛаг Солженицына, и узнал, что призванные в советскую армию проходят практически тот же ритуал, что и арестованные! Причем в деталях.
Это началось практически немедленно, со шмонов, которые под благовидными предлогами устраивали практически на каждом этапе, и каждый раз что-то ОТБИРАЛИ. Причем явно не из соображений безопасности, а потому, что МОГЛИ отнять. Было твое? Ты теперь никто. Стало мое. Не нравится? В морду.
Первым делом нас привезли в какой-то ДК, где проходила первичная фильтрация. Молодой офицер выбирал тех, кто ему казался подходящим для службы на Тихоокеанском флоте. Мы ждали своей очереди, сидя на полу, часами. Два, три ночи. Он не торопился. Наконец решил, кого берет, и из наших четверых (а там были из разных военкоматов) двоих отправили домой, а меня и еще одного счастливца первый раз ошманали, построили и посадили в Икарус, который отвез нас всех в аэропорт Пулково. Всего там было человек 30, кажется.
В Пулково надо было ждать рейс на Владивосток, который вылетал часов в 10 утра. Было около четырех. Нас загнали в специальный военный отсек, где на нас тут же наехали двое солдатиков. Хотя они не были не только одной с нами части, но и одного рода войск (мы же матросы!), они сочли нормальным потребовать у нас денег. Еще не очень хамски, больше уговорами - "У вас все равно отберут, отдайте нам", но с напором. И это было только начало!
Полет занял часов 15, были три промежуточные посадки и плюс одна, незапланированная, в Хабаровске, из-за нелетной погоды в самом Владивостоке. Наконец в утром 24 октября мы приземлились. Долго шли пешком по какой-то дороге. В конце же нас ждал... еще один шмон! На каком-то пункте первичной обработки. Тут стояли палатки, и молодые морпехи уже более нагло и откровенно всех обирали.
Дальше нас отвезли в город, в баню. Одежду сразу сдали в прожарку (вот это чисто лагерная процедура! Но у питерских ребят, только что из дома, какие же ВШИ могут быть?!), а сами пошли "мыться". Нам дали шайки и кусочек вонючего мыла. В бане были только отдельные краны горячей и холодной воды, и воду надо было смешивать в шайке. После "бани" вернули нашу одежду - горячую после прожарки (это все почти дословно - из Солженицына, процедура принятия заключенных). По иронии, у меня была тельняшка, и возвращавщий ее матрос просто ее отнял. ("Тебе другую выдадут").
Часа в два или три дня мы, наконец, достигли перевалочного пункта.
*Продолжение следует*
22 октября 1986 года, вечером, я с родителями доехал до военкомата, чтобы уйти в, как я думал, армию. На медкомиссии было сказано, что со своими габаритами (а я не высок ростом) я идеально подхожу в танкисты, и первая "группа" у меня была на 20 октября. Но в последний момент меня из нее вышибли, и вместо этого сказали прийти через два дня, 22-го. Причем к 11 вечера.
Помню последний день дома. Ожидание, телевизор, обед на диване. Сборы. По наивности набрал с собой кучу вещей, включая книгу. Все, конечно, было отобрано еще в первые дни. Абсолютно все. Сохранился только военный билет, да и то потому, что его не дали на руки.
Думая об этом многое понимаешь. Я еще в начале 90-х был поражен, когда прочел Архипелаг ГУЛаг Солженицына, и узнал, что призванные в советскую армию проходят практически тот же ритуал, что и арестованные! Причем в деталях.
Это началось практически немедленно, со шмонов, которые под благовидными предлогами устраивали практически на каждом этапе, и каждый раз что-то ОТБИРАЛИ. Причем явно не из соображений безопасности, а потому, что МОГЛИ отнять. Было твое? Ты теперь никто. Стало мое. Не нравится? В морду.
Первым делом нас привезли в какой-то ДК, где проходила первичная фильтрация. Молодой офицер выбирал тех, кто ему казался подходящим для службы на Тихоокеанском флоте. Мы ждали своей очереди, сидя на полу, часами. Два, три ночи. Он не торопился. Наконец решил, кого берет, и из наших четверых (а там были из разных военкоматов) двоих отправили домой, а меня и еще одного счастливца первый раз ошманали, построили и посадили в Икарус, который отвез нас всех в аэропорт Пулково. Всего там было человек 30, кажется.
В Пулково надо было ждать рейс на Владивосток, который вылетал часов в 10 утра. Было около четырех. Нас загнали в специальный военный отсек, где на нас тут же наехали двое солдатиков. Хотя они не были не только одной с нами части, но и одного рода войск (мы же матросы!), они сочли нормальным потребовать у нас денег. Еще не очень хамски, больше уговорами - "У вас все равно отберут, отдайте нам", но с напором. И это было только начало!
Полет занял часов 15, были три промежуточные посадки и плюс одна, незапланированная, в Хабаровске, из-за нелетной погоды в самом Владивостоке. Наконец в утром 24 октября мы приземлились. Долго шли пешком по какой-то дороге. В конце же нас ждал... еще один шмон! На каком-то пункте первичной обработки. Тут стояли палатки, и молодые морпехи уже более нагло и откровенно всех обирали.
Дальше нас отвезли в город, в баню. Одежду сразу сдали в прожарку (вот это чисто лагерная процедура! Но у питерских ребят, только что из дома, какие же ВШИ могут быть?!), а сами пошли "мыться". Нам дали шайки и кусочек вонючего мыла. В бане были только отдельные краны горячей и холодной воды, и воду надо было смешивать в шайке. После "бани" вернули нашу одежду - горячую после прожарки (это все почти дословно - из Солженицына, процедура принятия заключенных). По иронии, у меня была тельняшка, и возвращавщий ее матрос просто ее отнял. ("Тебе другую выдадут").
Часа в два или три дня мы, наконец, достигли перевалочного пункта.
*Продолжение следует*