Перед "Перестройкой"
Продолжение. Начало здесь.
Эти годы, 1984-1989 были для меня принципиально образующими годами. Как оказалось, такими же они были и для страны в целом. Именно поэтому мне сейчас особенно интересно разобраться, вспомнить, понять - что же тогда происходило со мной и с нами? Почему это так произошло, и кто от этого выиграл?
В прошлый раз я закончил на 1983 году, моем поступлении в мореходное училище. Надо сказать, что в момент поступления я не ставил каких-то определенных планов на будущее, разве что в общем и целом мне казалось, что если я хочу когда-нибудь «попасть за границу», и улучшить свою собственную жизнь, то это едва ли не единственный вариант добиться результата. В самом деле, какие еще у меня были перспективы? В наилучшем и самом идеальном случае я мог попробовать поступить в институт. При этом МГИМО, конечно, мне не светило. Не светили мне и МГУ или ЛГУ. Возможно, что-то попроще, наподобие того же Герцена, о котором речь дальше. Но дорога из Герцена в те годы была - в школу, преподавать оболтусам английский за 120 рублей в месяц. Мягко говоря, не слишком радужная перспектива.
Кроме того, родители мои высшего образования не имели и никогда о нем не мечтали, в том числе и для меня. Не мечтали о нем и мои ближайшие друзья. Среди одноклассников наиболее «популярным» направлением было ПТУ. Поэтому вариант мореходного училища выглядел гораздо более заманчиво.
Но, как я уже писал, выбор этот был для меня совершенно не верный. И уже к началу 1984 года это стало достаточно очевидно. С одной стороны, у меня было все больше проблем с тогдашней коммунистической идеологией, которую нам старательно навязывали. Не ошибусь, если скажу, что практически никто не верил уже в «построение коммунизма», даже среди самих членов компартии. Было неясно, что это такое, и когда и как оно может иметь место, а простые люди делились на две основные группы - на тех, кто просто делал, что делал, и не особо об этом задумываясь, и на тех, кто спекулировал на теме, пытаясь сделать себе на этом карьеру. То есть надо было либо молчать, либо лгать. Ни то, ни другое меня не устраивало.
Удостоверение тех лет, фото на паспорт, лето 1984 года
Наоборот, с одной стороны я часто обсуждал с друзьями и знакомыми существующую систему, критиковал ее и положительно отзывался о Западе. Все это очень быстро дошло до руководства, которое, как вы понимаете, ввиду особого статуса училища относилось к таким сообщениям довольно трепетно.
Впрочем, мало того, что я «обсуждал», я еще и частенько оказывался возле различных гостиниц «Интурист» и общался с такими же оболтусами, которые в то время продавали, покупали и меняли различные импортные вещи; занятие, в просторечии известное как «фарцовка». В комбинации эти два процесса сделали мою карьеру в Балтийском Морском Пароходстве совершенно невозможной. Уже к середине 1984 года это стало совершенно очевидно.
С девочкой Светой, июнь 1985 года. На столе - японский магнитофон "Панасоник", мое главное достояние тех лет! Стоил 1200 рублей, между прочим, почти годовая зарплата учителя.
Недавно один из моих бывших одногруппников, с которым мы до сих пор поддерживаем контакт, прочитав как я описал происходившее за время моей учебы в училище отметил, что, с его точки зрения, пострадал я не только и не столько за свои политические взгляды, сколько за то, что был «лентяем» и прогуливал занятия. Думаю, частично он прав - все это взаимосвязано, и когда мне стало ясно, что перспектив отправиться в плавание за рубеж у меня нет, я стал относиться к самой учебе довольно наплевательски, не имея больше никакого стимула ее закончить. В конце-концов, просто работать в ресторане я никогда не собирался! Тем более не собирался работать в какой-нибудь занюханной столовке. Окончательно это все полетело под откос в январе 1986, когда появился официальный список тех, кого направляли в пароходство, и я убедился, что моего имени в нем не было. Хотя учеба еще продолжалась до апреля, на занятия после этого я практически не ходил, экзамены сдал кое-как, а практику, которой все заканчивалось, проходить вообще отказался, после чего мой диплом задержали до осени, и выдали только по требованию военкомата.
Я же все это время вынашивал планы побега за рубеж, искал карты Финляндии, продумывал варианты «ухода» через залив, и вообще сходил с ума всеми возможными способами. Тем не менее когда в октябре мне пришла повестка из военкомата не стал сопротивляться и выкручиваться, а ушел в армию. Надо заметить, что за месяц до этого ко мне уже наведывались из милиции, предупредили о возможном наказании за тунеядство - поскольку я, закончив обучение, нигде не работал - и, плюс к этому, сообщили, что имеют сведения из училища о моих «антисоветских взглядах». Ничуть не преувеличиваю, именно так все и было!
Как вы понимаете, с учетом этого уход в армию выглядел вариантом не столь уж плохим. Впрочем, я совершенно недооценивал того кошмара, в который мне предстояло окунуться! Но об этом я уже писал.
А что же «перестройка»? А никакой «перестройки» на тот момент еще не было. Хотя, как мы все знаем, молодой и энергичный генсек Горбачев заступил на свой пост уже в марте 1985 года, но к осени 1986 года абсолютно никаких перемен в нашей жизни еще не произошло. Все эти «знаковые» перестроечные события нагрянут уже скоро, но к октябрю 1986 единственное, что могло выдать возможность перемен было восстановление на ЦТ программы «КВН», запрещенной еще в начале 70-х. Это, конечно, тоже было по тем временам невиданно, но далеко не революционно. А вот все главное началось позднее, с возвращения Сахарова в декабре того же года, произошедшего, когда я был уже матросом тихоокеанского флота, и за политикой, ввиду недостатка времени и сил, следил очень мало.
Июнь 1987 года, СКР "Разумный", Петропавловск-Камчатский:
*продолжение здесь*
Эти годы, 1984-1989 были для меня принципиально образующими годами. Как оказалось, такими же они были и для страны в целом. Именно поэтому мне сейчас особенно интересно разобраться, вспомнить, понять - что же тогда происходило со мной и с нами? Почему это так произошло, и кто от этого выиграл?
В прошлый раз я закончил на 1983 году, моем поступлении в мореходное училище. Надо сказать, что в момент поступления я не ставил каких-то определенных планов на будущее, разве что в общем и целом мне казалось, что если я хочу когда-нибудь «попасть за границу», и улучшить свою собственную жизнь, то это едва ли не единственный вариант добиться результата. В самом деле, какие еще у меня были перспективы? В наилучшем и самом идеальном случае я мог попробовать поступить в институт. При этом МГИМО, конечно, мне не светило. Не светили мне и МГУ или ЛГУ. Возможно, что-то попроще, наподобие того же Герцена, о котором речь дальше. Но дорога из Герцена в те годы была - в школу, преподавать оболтусам английский за 120 рублей в месяц. Мягко говоря, не слишком радужная перспектива.
Кроме того, родители мои высшего образования не имели и никогда о нем не мечтали, в том числе и для меня. Не мечтали о нем и мои ближайшие друзья. Среди одноклассников наиболее «популярным» направлением было ПТУ. Поэтому вариант мореходного училища выглядел гораздо более заманчиво.
Но, как я уже писал, выбор этот был для меня совершенно не верный. И уже к началу 1984 года это стало достаточно очевидно. С одной стороны, у меня было все больше проблем с тогдашней коммунистической идеологией, которую нам старательно навязывали. Не ошибусь, если скажу, что практически никто не верил уже в «построение коммунизма», даже среди самих членов компартии. Было неясно, что это такое, и когда и как оно может иметь место, а простые люди делились на две основные группы - на тех, кто просто делал, что делал, и не особо об этом задумываясь, и на тех, кто спекулировал на теме, пытаясь сделать себе на этом карьеру. То есть надо было либо молчать, либо лгать. Ни то, ни другое меня не устраивало.
Удостоверение тех лет, фото на паспорт, лето 1984 года
Наоборот, с одной стороны я часто обсуждал с друзьями и знакомыми существующую систему, критиковал ее и положительно отзывался о Западе. Все это очень быстро дошло до руководства, которое, как вы понимаете, ввиду особого статуса училища относилось к таким сообщениям довольно трепетно.
Впрочем, мало того, что я «обсуждал», я еще и частенько оказывался возле различных гостиниц «Интурист» и общался с такими же оболтусами, которые в то время продавали, покупали и меняли различные импортные вещи; занятие, в просторечии известное как «фарцовка». В комбинации эти два процесса сделали мою карьеру в Балтийском Морском Пароходстве совершенно невозможной. Уже к середине 1984 года это стало совершенно очевидно.
С девочкой Светой, июнь 1985 года. На столе - японский магнитофон "Панасоник", мое главное достояние тех лет! Стоил 1200 рублей, между прочим, почти годовая зарплата учителя.
Недавно один из моих бывших одногруппников, с которым мы до сих пор поддерживаем контакт, прочитав как я описал происходившее за время моей учебы в училище отметил, что, с его точки зрения, пострадал я не только и не столько за свои политические взгляды, сколько за то, что был «лентяем» и прогуливал занятия. Думаю, частично он прав - все это взаимосвязано, и когда мне стало ясно, что перспектив отправиться в плавание за рубеж у меня нет, я стал относиться к самой учебе довольно наплевательски, не имея больше никакого стимула ее закончить. В конце-концов, просто работать в ресторане я никогда не собирался! Тем более не собирался работать в какой-нибудь занюханной столовке. Окончательно это все полетело под откос в январе 1986, когда появился официальный список тех, кого направляли в пароходство, и я убедился, что моего имени в нем не было. Хотя учеба еще продолжалась до апреля, на занятия после этого я практически не ходил, экзамены сдал кое-как, а практику, которой все заканчивалось, проходить вообще отказался, после чего мой диплом задержали до осени, и выдали только по требованию военкомата.
Я же все это время вынашивал планы побега за рубеж, искал карты Финляндии, продумывал варианты «ухода» через залив, и вообще сходил с ума всеми возможными способами. Тем не менее когда в октябре мне пришла повестка из военкомата не стал сопротивляться и выкручиваться, а ушел в армию. Надо заметить, что за месяц до этого ко мне уже наведывались из милиции, предупредили о возможном наказании за тунеядство - поскольку я, закончив обучение, нигде не работал - и, плюс к этому, сообщили, что имеют сведения из училища о моих «антисоветских взглядах». Ничуть не преувеличиваю, именно так все и было!
Как вы понимаете, с учетом этого уход в армию выглядел вариантом не столь уж плохим. Впрочем, я совершенно недооценивал того кошмара, в который мне предстояло окунуться! Но об этом я уже писал.
А что же «перестройка»? А никакой «перестройки» на тот момент еще не было. Хотя, как мы все знаем, молодой и энергичный генсек Горбачев заступил на свой пост уже в марте 1985 года, но к осени 1986 года абсолютно никаких перемен в нашей жизни еще не произошло. Все эти «знаковые» перестроечные события нагрянут уже скоро, но к октябрю 1986 единственное, что могло выдать возможность перемен было восстановление на ЦТ программы «КВН», запрещенной еще в начале 70-х. Это, конечно, тоже было по тем временам невиданно, но далеко не революционно. А вот все главное началось позднее, с возвращения Сахарова в декабре того же года, произошедшего, когда я был уже матросом тихоокеанского флота, и за политикой, ввиду недостатка времени и сил, следил очень мало.
Июнь 1987 года, СКР "Разумный", Петропавловск-Камчатский:
*продолжение здесь*