А я тут поучаствовала немножко в групповом комментарии в РЖ
Мой отрывок вот здесь начинается:
Ну а все же, если представить себе (вдруг!), что де Гухт взял таки и женился на Надежде Сорокиной. Стал бы он тогда лучше относиться к России? Удалось бы Наде, правдивой журналистке, открыть бельгийцу глаза на российскую действительность? ,
и вот так заканчивается:
"Владимир, - спросил бы как-то Шредер Путина, стараясь разглядеть собеседника за густой завесой пара, - а ты любишь свою жену?"
"Йа, йа", - ответил бы Путин.
"Владимир, а она - журналистка?" - продолжал бы допытываться канцлер.
"Найн, найн!", - последовал бы ответ.
"А почему?" - не унимался бы немецкий друг.
Но ответа бы он не услышал, а может, его и не было бы...
И друзья бы задумались. Владимир с сожалением думал бы о том, как оскудел за последние 15 лет его словарный запас. А ведь так хотелось рассказать Гере, что в те далекие времена, когда он женихался, всяческе контакты с прессой ему были категорически запрещены.
Канц(л)ер же размышлял бы о том, что придется отчитываться о поездке перед этими приставучими депутатам. Ну что им сказать о положении в России?
Со временем п(и)ар несколько рассеялся бы, и Герхард вдруг отчетливо бы увидел задумчивое небольшое лицо друга, по которому стекали крупные банные капли. "Так и скажу, - осенило бы его, - так и скажу: Путин - чистой воды демократ!"
И вообще, читайте и участвуйте!
Ну а все же, если представить себе (вдруг!), что де Гухт взял таки и женился на Надежде Сорокиной. Стал бы он тогда лучше относиться к России? Удалось бы Наде, правдивой журналистке, открыть бельгийцу глаза на российскую действительность? ,
и вот так заканчивается:
"Владимир, - спросил бы как-то Шредер Путина, стараясь разглядеть собеседника за густой завесой пара, - а ты любишь свою жену?"
"Йа, йа", - ответил бы Путин.
"Владимир, а она - журналистка?" - продолжал бы допытываться канцлер.
"Найн, найн!", - последовал бы ответ.
"А почему?" - не унимался бы немецкий друг.
Но ответа бы он не услышал, а может, его и не было бы...
И друзья бы задумались. Владимир с сожалением думал бы о том, как оскудел за последние 15 лет его словарный запас. А ведь так хотелось рассказать Гере, что в те далекие времена, когда он женихался, всяческе контакты с прессой ему были категорически запрещены.
Канц(л)ер же размышлял бы о том, что придется отчитываться о поездке перед этими приставучими депутатам. Ну что им сказать о положении в России?
Со временем п(и)ар несколько рассеялся бы, и Герхард вдруг отчетливо бы увидел задумчивое небольшое лицо друга, по которому стекали крупные банные капли. "Так и скажу, - осенило бы его, - так и скажу: Путин - чистой воды демократ!"
И вообще, читайте и участвуйте!