Книга года
Иногда особенно понравившаяся книга остается в памяти не сюжетом, не языком, а местом, где она меня нашла. Случается, перипетии происходящего спустя несколько месяцев могу пересказать спутанно, имена персонажей - забыть, но вот обстоятельства, в которых я читала книгу, остаются в памяти.
Помню, как читала автобиографию Мишель Обамы в самолете из Вены в Уфу. Мое место было у окна, а на соседних креслах все четыре часа полета спали мужчина и его маленький сын. В какой-то момент мужчина положил голову мне на плечо, и несколько минут я чувствовала себя одновременно странно и забавно. Затем папа мальчика так же легко поменял позу, склонившись влево, и бессознательный контакт так и остался явным только для меня. Помню, как читала «Лавр» Водолазкина на долгих зимних каникулах. Альберт тогда впервые за много лет подарил мне на Новый год бумажные книги, они ждали меня, давнего пользователя Киндла, под елкой. И те короткие январские световые дни помнятся домашним уютом и возвращением к бумаге, к историям, которые невозможно читать в темноте, как электронный ридер. Помню «Меня зовут Люси Бартон» моей любимой писательницы Элизабет Страут - в санатории, где мы отдыхали с маленьким Марком, и где после хвойных ванн, массажа и ароматерапии, после диетического питания, турниров в настольный теннис и вечерних прогулок (в санатории они называются терренкур), мы оба очень крепко спали, а перед сном я растягивала эту совсем не большую книгу про Люси Бартон, о ком, удивительное совпадение, читаю прямо сейчас уже третий роман.
В этом году особенной книгой стал роман «Фигуры света» Сары Мосс. Был июль, мы втроем отправились в горы на неделю, сняли семейный номер с кухней в большом отеле на окраине маленькой деревни. С утра, позавтракав, заваривали чай в термосе, покупали в кафе при отеле еще горячие учпочмаки и пирожки, и ехали в какую-нибудь красоту. Долго шли по лесу и выходили к смотровой площадке, небольшой расщелине меж вековых зубцов, где не было никого, кроме нас, садились на камни и смотрели в бесконечность, в зеленое лесное море, потом бежали обратно к машине под дождем. Или поднимались на другую вершину на канатной дороге, собирали землянику и чабрец, угадывали песни из Яндекс музыки по первым аккордам или наоборот, слушали, какой бывает тишина. После ужина играли в бадминтон, гуляли по деревне, подкармливали семейство пятерых котов, поджидавших отдыхающих на заборе каждый вечер, и еще коз - кукурузными палочками, завидев которые, те резко передумали идти домой и преследовали нас, пока им не скармливали половину пакета.
А когда опускалась вечерняя прохлада, мы надевали кофты, заваривали чай с травами и выходили читать на садовые качели. Они стояли на открытой площадке второго этажа, и каждый вечер с этой точки можно было посмотреть разной красоты закат, постепенно сменявшийся на небо звездное, которое удается увидеть, только если уехать из города. И я сопереживала Алли Моберли из Англии девятнадцатого века. Тонкая и чувствительная, Алли хочет искать собственное счастье и призвание, но она воспитана в той сдержанной строгости материнского гнета и жестокости, в которой не терпят слабости, усталости, недомогания, простых желаний (не говоря о прихотях). Есть только долг и сдержанность, смирение и пренебрежение своими чувствами. Жить, по мнению матери Алли, можно лишь отдавая свои силы тем, кому еще хуже, и уж точно не подобает пользоваться своим социальными преимуществами. В течение всего романа Алли ищет свой голос и жизнь, в которой можно любить себя и других по умолчанию, отдавать белье в прачечную, а не изнурять себя многочасовой стиркой, не надевать сковывающий тело корсет, поступить учиться на врача и стать одной из первых женщин, изучающих медицину - область, где к женщинам-специалистам, как и во многих других областях, относятся с выраженным скептицизмом. И внутренняя сила Алли, интуитивная догадка о том, что права она, а не ее мама, от мнения которой Алли сильно зависит, семейные установки крепки, внутренняя сила ведет ее к свету и приводит.
Из двадцать первого века, в котором женщина, к счастью, перестает ставить свои интересы ниже интересов мужчины или детей, читать о пути взросления Алли Моберли было волнительно и вдохновляюще. И то, что роман нашел меня в ту беззаботную неделю в горах, когда можно было никуда не спешить, а обдумывать написанное о времени «тогда», сопоставлять его с временем «теперь», представлять себе картины отца Алли, описание которых предваряло каждую главу, соглашаться с одной из важных фраз романа «люди, которые не жалеют себя, редко жалеют других» - все это и сделало «Фигуры света» для меня книгой года.
https://t.me/iz_antverpena
Помню, как читала автобиографию Мишель Обамы в самолете из Вены в Уфу. Мое место было у окна, а на соседних креслах все четыре часа полета спали мужчина и его маленький сын. В какой-то момент мужчина положил голову мне на плечо, и несколько минут я чувствовала себя одновременно странно и забавно. Затем папа мальчика так же легко поменял позу, склонившись влево, и бессознательный контакт так и остался явным только для меня. Помню, как читала «Лавр» Водолазкина на долгих зимних каникулах. Альберт тогда впервые за много лет подарил мне на Новый год бумажные книги, они ждали меня, давнего пользователя Киндла, под елкой. И те короткие январские световые дни помнятся домашним уютом и возвращением к бумаге, к историям, которые невозможно читать в темноте, как электронный ридер. Помню «Меня зовут Люси Бартон» моей любимой писательницы Элизабет Страут - в санатории, где мы отдыхали с маленьким Марком, и где после хвойных ванн, массажа и ароматерапии, после диетического питания, турниров в настольный теннис и вечерних прогулок (в санатории они называются терренкур), мы оба очень крепко спали, а перед сном я растягивала эту совсем не большую книгу про Люси Бартон, о ком, удивительное совпадение, читаю прямо сейчас уже третий роман.
В этом году особенной книгой стал роман «Фигуры света» Сары Мосс. Был июль, мы втроем отправились в горы на неделю, сняли семейный номер с кухней в большом отеле на окраине маленькой деревни. С утра, позавтракав, заваривали чай в термосе, покупали в кафе при отеле еще горячие учпочмаки и пирожки, и ехали в какую-нибудь красоту. Долго шли по лесу и выходили к смотровой площадке, небольшой расщелине меж вековых зубцов, где не было никого, кроме нас, садились на камни и смотрели в бесконечность, в зеленое лесное море, потом бежали обратно к машине под дождем. Или поднимались на другую вершину на канатной дороге, собирали землянику и чабрец, угадывали песни из Яндекс музыки по первым аккордам или наоборот, слушали, какой бывает тишина. После ужина играли в бадминтон, гуляли по деревне, подкармливали семейство пятерых котов, поджидавших отдыхающих на заборе каждый вечер, и еще коз - кукурузными палочками, завидев которые, те резко передумали идти домой и преследовали нас, пока им не скармливали половину пакета.
А когда опускалась вечерняя прохлада, мы надевали кофты, заваривали чай с травами и выходили читать на садовые качели. Они стояли на открытой площадке второго этажа, и каждый вечер с этой точки можно было посмотреть разной красоты закат, постепенно сменявшийся на небо звездное, которое удается увидеть, только если уехать из города. И я сопереживала Алли Моберли из Англии девятнадцатого века. Тонкая и чувствительная, Алли хочет искать собственное счастье и призвание, но она воспитана в той сдержанной строгости материнского гнета и жестокости, в которой не терпят слабости, усталости, недомогания, простых желаний (не говоря о прихотях). Есть только долг и сдержанность, смирение и пренебрежение своими чувствами. Жить, по мнению матери Алли, можно лишь отдавая свои силы тем, кому еще хуже, и уж точно не подобает пользоваться своим социальными преимуществами. В течение всего романа Алли ищет свой голос и жизнь, в которой можно любить себя и других по умолчанию, отдавать белье в прачечную, а не изнурять себя многочасовой стиркой, не надевать сковывающий тело корсет, поступить учиться на врача и стать одной из первых женщин, изучающих медицину - область, где к женщинам-специалистам, как и во многих других областях, относятся с выраженным скептицизмом. И внутренняя сила Алли, интуитивная догадка о том, что права она, а не ее мама, от мнения которой Алли сильно зависит, семейные установки крепки, внутренняя сила ведет ее к свету и приводит.
Из двадцать первого века, в котором женщина, к счастью, перестает ставить свои интересы ниже интересов мужчины или детей, читать о пути взросления Алли Моберли было волнительно и вдохновляюще. И то, что роман нашел меня в ту беззаботную неделю в горах, когда можно было никуда не спешить, а обдумывать написанное о времени «тогда», сопоставлять его с временем «теперь», представлять себе картины отца Алли, описание которых предваряло каждую главу, соглашаться с одной из важных фраз романа «люди, которые не жалеют себя, редко жалеют других» - все это и сделало «Фигуры света» для меня книгой года.
https://t.me/iz_antverpena