Нормальные люди
В «Нормальных людях», сериалу, снятому по роману Салли Руни, герой души моей - Коннелл. Его возлюбленная Мэрианн красива, не отвести глаз; за нее переживаешь, пытаешься разгадать ее боль и утешить, как ребенка, попавшего в беду. Но внутри меня отзывается именно Коннелл: рефлексирующий, сомневающийся, говорящий Мэрианн: «Ты всегда знаешь, что сказать. Я не такой».
Кто-то, наверное, рождается с чувством внутренней убежденности в своей значимости. Ему об этом, возможно, с ранних лет говорят, тогда уверенность в том, что ты уникален, сродни воздуху. Но чаще я вижу у себя и других, что эта ценность всю жизнь ищется: кем быть, с кем быть, каким быть.
Маленькой я была уверена почему-то, что некрасива. Не страдала от этого, просто принимала как факт и то ли благодаря Андерсену, то ли хорошему чутью будущего, знала, что придет день, и все изменится. И когда в 13 лет получила от мальчика Миши записку с подробным описанием того, что ему во мне нравится, от ресниц до улыбки, и обещанием любить навсегда, я посмотрела на себя иначе, догадавшись: день настал.
В юности, когда я находила себя не в том месте и с чувствами, которые делали меня не радостной, а растерянной, я писала в дневнике, что где-то есть вектор счастливости, и я на него обязательно приду. Но пока мы с вектором искали друг друга, длилось время проб и принятия обстоятельств как данности, время наблюдений и робости, время испытанного, но не невысказанного.
Были моменты, когда я точно знала: молчать нельзя.
Когда известный своей отвязностью старшеклассник подошел ко мне на перемене и сказал: «После школы я тебя поймаю и изнасилую». Я отсидела один урок в немом шоке, а потом пошла к маме, она была учителем в моей школе, и все ей рассказала.
Когда на моем первом рабочем месте начальник одного отдела закрыл дверь кабинета изнутри и прижал меня к окну. Я не помню, как высвободилась. Память напрочь отшибла тот ужасный случай вплоть до прошлой зимы, когда я стала смотреть «Утреннее шоу» и «Скандал» про харрассмент, и вдруг меня накрыло волной. И я и имя его вспомнила, и омерзительное лицо. А вот как получилось уйти, что сказать ему, как убедить убрать руки - нет. Но помню, что наутро после бессонной ночи пришла в кабинет директора и рассказала о произошедшем и о том, что работать здесь дальше может или он, или я. Его уволили в течение недели.
Когда один философски настроенный знакомый сказал однажды на прогулке: «Вот если ты кое-что поправишь во внешности, то станешь намного красивее. Можно я скажу, что?» Я ему разрешила сказать, это было даже любопытно. А потом остановилась, это была улица Центральная, я помню место точно-точно, и сказала, что он только что общался со мной в последний раз, развернулась и ушла. Через несколько лет этот человек избил женщину за то, что ему что-то в ней не понравилось.
Но.
Были десятки раз, когда я должна была сказать, а не говорила.
Когда рядом кто-то недобро шутил над более слабым, а я не вмешивалась. Когда сосед натравливал бультерьера на дворовых кошек, а я боялась и его, и собаки. Когда школьные подруги перестали приглашать меня на встречи, и я не решалась спросить, в чем дело. Когда подруга поцеловала моего молодого человека после нашей ссоры. Когда близкие люди газлайтили меня и убеждали в том, чего не было.
Я уходила из этих историй молча, чувствуя их нечестность и неправильность, но не находя слов, не имея внутренних сил сказать, что я думаю.
Поэтому так легко было узнать себя в «Нормальных людях» - истории про голос, который только учится звучать. Про всех юных и неустойчивых Коннеллов и Мэрианн, которые любят, но страшатся себе в этом признаться, и ранят друг друга не намеренно, а лишь оттого, что пока не умеют не ранить, не произносить хлесткого, не защищать так истово свою нежность и уязвимость.
Ни один человек, которого я спрашивала, не сказал, что хотел бы вернуться в юность - прекрасное своей красотой и воспоминаниями, но самое болезненное время, когда всех ужасно жаль и хочется забрать в объятия себя маленького, неуклюжего, неверящего и сказать, что ты обязательно все обретешь, но ничего не ускоришь, а шаг за шагом будешь выковывать смелость из малодушия.
Те, кому сейчас, как и героям, 18-22, наверное, увидят в этой невероятной истории свое сегодня. Моим же затронутым стала точка Мэриэнн и Коннелла, в которой я тоже была, но ушла на другой вектор. Между тем вектором и этим - взросление и обретенный голос, боль потерь и отрывания себя по частям от важного, ошибки, за которые долго было стыдно, но с годами научилась и каждый день учусь прощать себя и других, потому что это необходимая часть существования. Потому что через это я прихожу к самой себе, своим людям, предназначению, родному берегу и драгоценной, любимой свободе быть собой, с которой живу сейчас и хочу жить дальше.
Click to view