Жизель 25.10.2007 г. - Ниорадзе, Иванченко, Терешкина
Как всё-таки иногда полезно оказаться в самой первой от сцены ложе, и наблюдать спектакль немного «подглядывая» за исполнителями… Видишь то, что скрывается от глаз зрителей партера и центральных лож. Именно эти мысли пришли мне на ум, когда я оказалась в первой ложе второго яруса на «Жизели» с участием И.Ниорадзе, Е.Иванченко и В.Терёшкиной.
Что же я увидела?
Левую от зрителей кулису, в которую убегали исполнители. Домик Жизели, за которым всё время кто-то разминался. Но главное - лица артистов. Иногда какой-нибудь мимолётный взгляд может сказать очень многое о персонаже.
Что мне не понравилось? Как ни странно, такая опытная балерина, как Ниорадзе, не продумала причёску. Коварная первая ложа предполагает, что зритель будет смотреть на сцену сверху вниз, и очень хорошо будет видеть макушки артистов. Расчесав голову на прямой пробор и завязав два «хвостика», Ниорадзе открыла зрителям непрокрашенные вдоль пробора волосы. Цвет волос был рыжим, пробор - тёмным. Во втором акте головка была гладкой, и этот просчёт не был заметен. Пустячок, казалось бы - а я вот заметила. И этот темный пробор меня раздражал. Ещё мне не понравилось платье 1 акта. Плечи крестьянки Жизели были открыты. Рукава поддерживались тесёмками телесного цвета. Зачем нужно было открывать такое декольте? Не знаю…
Иванченко-Альберт в целом выглядел неплохо. Я долго не могла понять, кого он мне напоминает? А потом вспомнила - артиста Евгения Самойлова! В сороковые годы был моден такой типаж мужской внешности. Иванченко нарисовал себе «демонические» брови, и в сочетании с орлиным носом и «зализанными» назад волосами внешность его графа говорила о пресыщенности жизнью. Этот Альберт затеял очередную интрижку от скуки… Смерть Жизели всё-таки что-то всколыхнула в его чёрствой душе. Танцевал Иванченко ровно, без каких-либо срывов, но и не очень вдохновенно. Ладно крутил воздушные туры, неплохо делал пируэты. Этот Альберт был лишён какой-либо поэзии - и в этом его недостаток.
Ганс - Пыхачов старался сыграть убедительно, но немного «пережимал». Впрочем, именно благодаря месту, с которого я видела лица артистов, мне открылся смысл интриги, затеянной этим Гансом. При первой стычке с Альбертом, когда тот машинально потянулся за шпагой, чтобы прогнать соперника, а потом спохватился, что шпаги-то и нет, и вообще: «Какая шпага? Я же крестьянин!», Ганс заметил это движение рукой, и лицо его осветила догадка: перед ним - переодетый дворянин! Все действия Ганса с похищением шпаги и плаща Альберта были связаны с подтверждением этой догадки.
Афиша обещала па-де-де 1 акта с участием Образцовой и Шклярова. Я даже обрадовалась, но, как оказалось, напрасно. Танцевали Касенкова и Степин. Степина раньше я видела с Шешиной, и это было ужасно неудачно. В паре с Касенковой Степин смотрелся гораздо лучше; и вообще эти крестьяне произвели приятное впечатление, хотя и танцевали не без погрешностей.
Виллисы были хороши, причем все, начиная с Мирты-Терешкиной и двойки Васнецова-Ткаченко и заканчивая последней линией кордебалета. Терешкина очень понравилась. Её героиня была мертва - видно это было сразу, при появлении Мирты. Бледное лицо ничего не выражало. Танцевала она воздушно - а что ещё нужно, чтобы произвести впечатление в этой партии? Может быть, создать какую-нибудь предысторию своей героини? Не знаю…
Наконец, несколько слов о главной героине. Жизель Ниорадзе была традиционной - застенчивой, даже робкой девушкой, влюбленной в Альберта. Сцену сумасшествия провела интересно, но и весьма традиционно. Мне понравились неестественные позы, в которых оказывалась Жизель - как будто куклу сломали, перекрутили ей руки-ноги… И героиня всё время что-то видела перед собой, что-то (или кого-то) искала - спасибо первой ложе! Иначе я бы этого не увидела. К сожалению, во втором акте не всё получилось у Ниорадзе. В начале большого адажио, когда идут красивейшие позы экарте, балерине было трудно держать равновесие. Были и другие недочёты. Казалось бы, для Иванченко вес Ниорадзе не мог быть критическим (он ведь саму Волочкову поднимал!), но всё равно иногда у меня было ощущение, что ему трудно.
Немного о зрительном зале. Публика была обычной, то есть аплодировала не очень охотно, но всё же реагировала на действие. Выделялись два молодых человека с зычными голосами, кричавшие «браво!» не к месту - в первых картинах с пейзанами. В итоге сразу стало ясно, что это явно «свои» зрители - клака или близкие друзья. Только испортили впечатление от спектакля.
Цветов было много, причем Иванченко получил букеты даже больше, чем Ниорадзе. Цветы были и Терёшкиной, и Васнецовой, и Ткаченко. В общем, спектакль был вполне добротным. Но чего-то не было… Чего? Наверное, какого-то особого вдохновения исполнителей. Впрочем, об этом приходится мечтать очень часто…
Поклоны всех участников спектакля
И.Ниорадзе и Е.Иванченко
В.Терешкина с цветами