про разницу в часовых поясах и повседневные практики
Одна из лучших научных статей, которые я прочитал в последнее время, называется «Часовые пояса и синхронные телекоммуникации: незаметная работа по темпоральной координации у горожан Дальнего Востока России».
Сейчас объясню, про что она.
Эту работу написали молодые питерские антропологи на основе нескольких десятков интервью с жителями Магадана и Владивостока. Тема - влияние часовых поясов на быт, профессиональную и личную жизнь людей. Условно говоря, как живётся на Дальнем Востоке в условиях, когда работодатели, заказчики, партнёры и близкие люди живут в другом часовом поясе.
Вот основные положения этой оригинальной работы, опубликованной в журнале "Этнографическое обозрение":
Начинается всё с замечательного эпиграфа:
«Вот ты знаешь, что утреннее шоу на “Европе+” начинается в 14:00, когда ты едешь с учебы, и это нормально. Ты ложишься спать не после футбола, а до футбола. Ты идешь мимо вокзала, темно хоть глаз выколи, слышишь, что “скорый поезд такой-то отправляется в 16 часов 23 минуты”, тебе не странно, ты просто мысленно прибавляешь семь. Прибавлять и отнимать семь - это самые часто встречающиеся арифметические действия во Владивостоке»
--- о да, ребятки, это про нас. Одна из наиболее ярких фишек жизни на Дальнем Востоке - жить как бы параллельно в двух временах: местном и московском. Причем с развитием Интернета и социальных сетей этого параллелизма стало даже больше.
Тема часовых поясов и разницы во времени на самом деле довольно актуальна для современной науки и обычно вплетается в такие сюжеты как символическая политика государств, соотношение модерного и биологического времени, глобализация и транснациональные коммуникации. Как правило, утверждается, что с развитием новых технологий связи время ускоряется, а пространство сжимается. Однако, практика показывает, что пространственно-временные ограничения на общение при этом не исчезают.
И разница часовых поясов - одно из таких ограничений.
В чём же она выражается, и как с этим живут люди, для которых «параллелизм» времени (местное и московское) - обычное дело? Кстати, в статье такое дело называется «темпоральной практикой» (взаимодействие со временем), а общение с людьми из других часовых поясов - «кросстемпоральной коммуникацией».
Базовое утверждение - «разница часовых поясов приносит неудобства».
Проявлений много: сложности согласования работы с московскими заказчиками/работодателями, спортивные трансляции посреди ночи, несовпадение графика «работа-отдых» и эмоционального фона при общении с близкими людьми. Банально звонки посреди ночи от людей, которым плевать на то, что у тебя уже ночь. И так далее, и тому подобное.
Но люди привыкают ко всему. И к этому тоже. В работе это названо «окказиональные подстраивания».
Авторы пишут: «Работа по координации во времени может совершаться как тактически - через окказиональные подстраивания в ситуациях, когда изменяется “окно коммуникации” или коммуниканты из другого пояса настаивают на синхронном телеприсутствии дальневосточного партнера, так и стратегически - в виде спланированного графика и решений о своей темпоральной доступности.
Чаще всего окказиональные подстраивания происходят в рабочих контактах. “Окно синхронной коммуникации” c Москвой во Владивостоке и Магадане не превышает двух-трех часов, чего часто бывает недостаточно для эффективного решения текущих вопросов. Увеличение этого промежутка обычно происходит за счет задержек в офисе восточного партнера, что иногда может перерастать в продолжение работы ночью из дома».
Можно также весь свой рабочий день выстроить под общение с коллегами из Центра. В первой половине дня - локальные задачи, во второй половине - решение вопросов с Москвой.
Более молодые информанты отмечали, что даже свою активность в соцсетях они подстраивают под часовые пояса аудитории с запада страны. (Истинная правда!)
Как следствие, для дальневосточников характерно «рефлексивное отношение к собственной темпоральной доступности» - это когда вы отключаете на ночь телефон, чтобы вас не доставали звонками и сообщениями в вотсапе, пока вы спите. (Прикиньте, кто-то так не делает, оказывается!).
Авторы пишут: «Рефлексивность в отношении своей доступности - следствие работы по установлению границ в условиях новых технологий связи (Schwarz et al. 2000). Шварц и соавторы называют этот феномен islanding, рассматривая только те моменты, когда человек изолирует себя, чтобы сосредоточиться на профессиональной деятельности или, наоборот, отдохнуть. Опыт Дальнего Востока позволяет говорить о феномене «управления доступностью», когда люди ограничивают доступность избирательно - для определенной категории потенциальных коммуникантов.
Как следствие, управление доступностью у владельца смартфона на Дальнем Востоке отличается от аналогичного у жителя московского часового пояса уровнем рефлексии: опыт более частых внезапных вторжений из-за разницы во времени заставляет подходить к этому более осознано».
Не вдаваясь в подробности, скажем, что с личной жизнью и эмоциональными связями в условиях «кросстемпоральной коммуникации» всё намного сложнее.
Тем удивительнее, что дальневосточники, эти отбитые отморозки, находят в разнице часовых поясов даже свои преимущества.
Среди них:
- утром тебя вряд ли побеспокоят партнёры из Москвы («дальше от начальства, ближе к кухне»)
- плюс 7-8 часов к любому дедлайну, который выставляют по московскому времени
- телетрансляции из Восточной Азии и Америки идут в более удобное время
- по вечерам после работы можно заниматься игрой на московской бирже и получать, таким образом, дополнительный доход
Авторы заключают: «Названные информантами преимущества показывают, что разница между часовыми поясами может не только требовать дополнительной работы по координации во времени для осуществления коммуникации, но и экономить ресурсы в самых разнообразных контекстах и даже приносить дополнительную выгоду - временнýю, символическую или финансовую».
Любопытно и то, что магаданцы и владивостокцы по-разному рефлексируют по поводу своих темпоральных практик - прежде всего, того, что авторы называют «темпоральным неравенством» (различия в доступе к коммуникациям из-за различий в часовых поясах).
Так, магаданцы острее реагируют на несвоевременные коммуникативные действия собеседников из других часовых поясов; для них временнáя некомпетентность западного партнера служит напоминанием о периферийности города и зависимости от столицы.
Рассказы владивостокцев спокойнее: темпоральные промахи обитателей других часовых поясов интерпретируются как сообщение об отличии, которое дает повод для гордости, а не для стыда.
Замечательная цитата информантки из Владивостока: «Ну, это особенность нашего города. Его вообще считают таким особенным, самобытным, далеким, каким-то таким неизвестным… ой, как далеко, на краю земли! Вот это всё. И поэтому вот этот большой часовой пояс, он как-то тоже прибавляет таинственного шарма. О-о, такая большая разница, вау! То есть самобытности еще дает городу».
Таким образом, различие реакций связано с разным восприятием своей «темпоральной инаковости», вызванным, в свою очередь, отличием в самоидентификации в отношениях со столицей:
В более зависимом от федеральных дотаций Магадане запад и восток страны описываются в терминах “центр-периферия”. Во Владивостоке же для этой цели используют географические наименования, не несущие смысловых оттенков подчинения: названия регионов (напр., “Москва”) или обобщенное “Запад”. Ощущение владивостокцами себя как живущих в ином, а не в подчиненном поясе подпитывается и более интенсивными контактами с жителями других часовых поясов, в т.ч. и из соседних стран: Китая, Южной Кореи, Японии.
Однако, темпоральное неравенство - это все равно форма социального неравенства. Даже в более позитивном по отношению к своим темпоральным практикам Владивостоке.
И, помимо прочего, среди последствий этого можно назвать ещё одну, нераскрытую авторами тему: проблему управления региона «варягами» из Центра, многие из которых не перевозят сюда семьи, оставляют дома друзей, наработанные рабочие связи; и будучи вынужденными общаться с ними в режиме темпорального неравенства, делают это неэффективно, от чего страдают как эмоциональные связи, так и качество управления региона в целом.
Полный текст статьи доступен по адресу: https://ras.jes.su/ethnorev/s086954150005295-4-1?fbclid=IwAR3SnVElxG-4H-WULv9mNEPGiUKQ0VDD4RtLwR3mkZ2-4OUNp1qBlEbasbY
Сейчас объясню, про что она.
Эту работу написали молодые питерские антропологи на основе нескольких десятков интервью с жителями Магадана и Владивостока. Тема - влияние часовых поясов на быт, профессиональную и личную жизнь людей. Условно говоря, как живётся на Дальнем Востоке в условиях, когда работодатели, заказчики, партнёры и близкие люди живут в другом часовом поясе.
Вот основные положения этой оригинальной работы, опубликованной в журнале "Этнографическое обозрение":
Начинается всё с замечательного эпиграфа:
«Вот ты знаешь, что утреннее шоу на “Европе+” начинается в 14:00, когда ты едешь с учебы, и это нормально. Ты ложишься спать не после футбола, а до футбола. Ты идешь мимо вокзала, темно хоть глаз выколи, слышишь, что “скорый поезд такой-то отправляется в 16 часов 23 минуты”, тебе не странно, ты просто мысленно прибавляешь семь. Прибавлять и отнимать семь - это самые часто встречающиеся арифметические действия во Владивостоке»
--- о да, ребятки, это про нас. Одна из наиболее ярких фишек жизни на Дальнем Востоке - жить как бы параллельно в двух временах: местном и московском. Причем с развитием Интернета и социальных сетей этого параллелизма стало даже больше.
Тема часовых поясов и разницы во времени на самом деле довольно актуальна для современной науки и обычно вплетается в такие сюжеты как символическая политика государств, соотношение модерного и биологического времени, глобализация и транснациональные коммуникации. Как правило, утверждается, что с развитием новых технологий связи время ускоряется, а пространство сжимается. Однако, практика показывает, что пространственно-временные ограничения на общение при этом не исчезают.
И разница часовых поясов - одно из таких ограничений.
В чём же она выражается, и как с этим живут люди, для которых «параллелизм» времени (местное и московское) - обычное дело? Кстати, в статье такое дело называется «темпоральной практикой» (взаимодействие со временем), а общение с людьми из других часовых поясов - «кросстемпоральной коммуникацией».
Базовое утверждение - «разница часовых поясов приносит неудобства».
Проявлений много: сложности согласования работы с московскими заказчиками/работодателями, спортивные трансляции посреди ночи, несовпадение графика «работа-отдых» и эмоционального фона при общении с близкими людьми. Банально звонки посреди ночи от людей, которым плевать на то, что у тебя уже ночь. И так далее, и тому подобное.
Но люди привыкают ко всему. И к этому тоже. В работе это названо «окказиональные подстраивания».
Авторы пишут: «Работа по координации во времени может совершаться как тактически - через окказиональные подстраивания в ситуациях, когда изменяется “окно коммуникации” или коммуниканты из другого пояса настаивают на синхронном телеприсутствии дальневосточного партнера, так и стратегически - в виде спланированного графика и решений о своей темпоральной доступности.
Чаще всего окказиональные подстраивания происходят в рабочих контактах. “Окно синхронной коммуникации” c Москвой во Владивостоке и Магадане не превышает двух-трех часов, чего часто бывает недостаточно для эффективного решения текущих вопросов. Увеличение этого промежутка обычно происходит за счет задержек в офисе восточного партнера, что иногда может перерастать в продолжение работы ночью из дома».
Можно также весь свой рабочий день выстроить под общение с коллегами из Центра. В первой половине дня - локальные задачи, во второй половине - решение вопросов с Москвой.
Более молодые информанты отмечали, что даже свою активность в соцсетях они подстраивают под часовые пояса аудитории с запада страны. (Истинная правда!)
Как следствие, для дальневосточников характерно «рефлексивное отношение к собственной темпоральной доступности» - это когда вы отключаете на ночь телефон, чтобы вас не доставали звонками и сообщениями в вотсапе, пока вы спите. (Прикиньте, кто-то так не делает, оказывается!).
Авторы пишут: «Рефлексивность в отношении своей доступности - следствие работы по установлению границ в условиях новых технологий связи (Schwarz et al. 2000). Шварц и соавторы называют этот феномен islanding, рассматривая только те моменты, когда человек изолирует себя, чтобы сосредоточиться на профессиональной деятельности или, наоборот, отдохнуть. Опыт Дальнего Востока позволяет говорить о феномене «управления доступностью», когда люди ограничивают доступность избирательно - для определенной категории потенциальных коммуникантов.
Как следствие, управление доступностью у владельца смартфона на Дальнем Востоке отличается от аналогичного у жителя московского часового пояса уровнем рефлексии: опыт более частых внезапных вторжений из-за разницы во времени заставляет подходить к этому более осознано».
Не вдаваясь в подробности, скажем, что с личной жизнью и эмоциональными связями в условиях «кросстемпоральной коммуникации» всё намного сложнее.
Тем удивительнее, что дальневосточники, эти отбитые отморозки, находят в разнице часовых поясов даже свои преимущества.
Среди них:
- утром тебя вряд ли побеспокоят партнёры из Москвы («дальше от начальства, ближе к кухне»)
- плюс 7-8 часов к любому дедлайну, который выставляют по московскому времени
- телетрансляции из Восточной Азии и Америки идут в более удобное время
- по вечерам после работы можно заниматься игрой на московской бирже и получать, таким образом, дополнительный доход
Авторы заключают: «Названные информантами преимущества показывают, что разница между часовыми поясами может не только требовать дополнительной работы по координации во времени для осуществления коммуникации, но и экономить ресурсы в самых разнообразных контекстах и даже приносить дополнительную выгоду - временнýю, символическую или финансовую».
Любопытно и то, что магаданцы и владивостокцы по-разному рефлексируют по поводу своих темпоральных практик - прежде всего, того, что авторы называют «темпоральным неравенством» (различия в доступе к коммуникациям из-за различий в часовых поясах).
Так, магаданцы острее реагируют на несвоевременные коммуникативные действия собеседников из других часовых поясов; для них временнáя некомпетентность западного партнера служит напоминанием о периферийности города и зависимости от столицы.
Рассказы владивостокцев спокойнее: темпоральные промахи обитателей других часовых поясов интерпретируются как сообщение об отличии, которое дает повод для гордости, а не для стыда.
Замечательная цитата информантки из Владивостока: «Ну, это особенность нашего города. Его вообще считают таким особенным, самобытным, далеким, каким-то таким неизвестным… ой, как далеко, на краю земли! Вот это всё. И поэтому вот этот большой часовой пояс, он как-то тоже прибавляет таинственного шарма. О-о, такая большая разница, вау! То есть самобытности еще дает городу».
Таким образом, различие реакций связано с разным восприятием своей «темпоральной инаковости», вызванным, в свою очередь, отличием в самоидентификации в отношениях со столицей:
В более зависимом от федеральных дотаций Магадане запад и восток страны описываются в терминах “центр-периферия”. Во Владивостоке же для этой цели используют географические наименования, не несущие смысловых оттенков подчинения: названия регионов (напр., “Москва”) или обобщенное “Запад”. Ощущение владивостокцами себя как живущих в ином, а не в подчиненном поясе подпитывается и более интенсивными контактами с жителями других часовых поясов, в т.ч. и из соседних стран: Китая, Южной Кореи, Японии.
Однако, темпоральное неравенство - это все равно форма социального неравенства. Даже в более позитивном по отношению к своим темпоральным практикам Владивостоке.
И, помимо прочего, среди последствий этого можно назвать ещё одну, нераскрытую авторами тему: проблему управления региона «варягами» из Центра, многие из которых не перевозят сюда семьи, оставляют дома друзей, наработанные рабочие связи; и будучи вынужденными общаться с ними в режиме темпорального неравенства, делают это неэффективно, от чего страдают как эмоциональные связи, так и качество управления региона в целом.
Полный текст статьи доступен по адресу: https://ras.jes.su/ethnorev/s086954150005295-4-1?fbclid=IwAR3SnVElxG-4H-WULv9mNEPGiUKQ0VDD4RtLwR3mkZ2-4OUNp1qBlEbasbY