Гришковец. Тишина останется в нас
Всё же хорошо быть блогером-тысячником.
На днях ко мне (полагаю, ещё много к кому) обратилось издательство "S-паблишер" с предложением почитать новый роман Евгения Гришковца "Тишина останется в нас" в обмен на отзыв об этом романе.
Я согласился. Даже не знаю, почему: возможно меня поразило, что Евгений ещё жив.
В общем, ниже мой отзыв о романе. Даже, скорей, его пересказ, но без этого нереально показать всю масштабность замысла писателя. Так что, если вы боитесь спойлеров, - вам под кат лучше не заходить, а дождаться книжки. Цитат, к сожалению, мало: больше определенного количества знаков нужно согласовывать с издательством, а мне лень. Но в дозволенном количестве я буду давать цитаты из книги в квадратных скобках [вот так].
Итак, "Тишина останется в нас".
Для начала нужно описать форму романа и творческий метод автора. Как я понимаю, ранее Евгений писал романы в монологах, вернее, в одном монологе, разбитом на романы. В "Тишине" Гришковец, на удивление, пытается отойти от этой формы, не совсем, но всё же - приключения и метания главной героини разбавляются авторскими монологами, но уже факт наличия этой самой главной героини, а не вечного-бесконечного Гришковца, поражает и вызывает уважение. Да, к этому надо привыкнуть, это сначала вызывает оторопь, т.е сцена, когда студентка режет салат и думает об однокурснике, вдруг плавно перетекает во всё громче звучащий голос писателя с воспоминаниями о том, как он покупал и ел в детстве огурец в пупырышках, такой приятный и колючий, будто съедобный ёжик, и еще шел домой мимо свешеокрашенных заборов и вдыхал запах краски... Но такого, к чести Гришковца, там не так чтоб прям много, и довольно скоро эти вставки перестают резать глаз.
Евгений Гришковец взял довольно распространенный сюжет о том, какие тайны скрывают благополучные внешне семьи.
Ирина - двадцатилетняя девушка из хорошей семьи, аппер мидл класс или около того. Отец Сергей Александрович - финансовый аналитик, мать - аудитор в международной консалтинговой компании. Мама Ирины немая - она потеряла голос во время родов, - но это не мешает семье проводить полные уюта и очарования вечера в своем подмосковном доме. Гришковец описывает несколько таких ужинов: отец Ирины рассказывает малопонятные вещи о том, что было на работе, пока мать не прерывает его беззвучным смехом и не пишет через телефон на экране плазмы, висящей в гостиной: "Ну, хватит о работе, Иринка, расскажи лучше, что за мальчик заезжал за тобой вчера? :)"
Однажды в поисках клюшки для гольфа Ирина залезает в багажник "ленд крузера" отца и находит там пистолет и окровавленную полицейскую кепку. Это и дает толчок всем дальнейшим событиям романа. Ирина начинает прислушиваться и присматриваться к родителям. "Доиграются штаты, конечно, со своей эмиссией, хотя и золото не панацея, особенно учитывая, как ведут себя медведи, я сегодня утром как чувствовал: сказал Виталию Валерьевичу, надо хэджировать золото и присмотреться к лонгам, и что вы думаете, так оно и вышло", - говорит за ужином отец . "Да это же чушь, - вдруг понимает Ирина. - Бред какой-то". Спустя некоторое время она находит в сумочке матери штук тридцать презервативов, с разными вкусами и усиками. [Как была пройдена эта грань, в какой момент презервативы из средства защиты превратились в игрушки? Светящиеся, веселые, пахнущие, но к ним совсем не тянет. Помните эти пачки в аптеках с надписями "проверено электроникой? Вроде и унылые, и без усиков, но мы с одноклассником мечтали о них и никак не могли решиться их купить, ходили кругами, а подойти к строгой тетеньке-фармацевту боялись, выдумывали что-то, кого-то хотели попросить, но так и не попросили. Зачем нам, пацанам на великах, вообще нужны были эти презервативы, не могу сейчас понять. Наверное, мы стремились во взрослый мир. Когда я стал чуть старше, презервативы в нашей компании называли "изделие номер два" - это звучало иронично и в то же время веско, сейчас уже никто так не называет, я как-то спросил свою молодую поклонницу, которая за автографом подошла, знает ли она, что такое изделие номер два - нет, головой потрясла, а я и не стал ей говорить, зачем ей это]. Ирина в смятении. В один из вечеров, когда родители вернулись из гостей сильно навеселе, она по приставной лестнице подбирается к открытому окну их спальни и подслушивает разговор. Да, мать Ирины говорит, она не немая, и это один из сильнейших моментов романа. Детская мечта Иры исполнилась и её мама обрела голос, но какой это голос? "Голос был сиплым и приглушенным, мать хрипела, когда смеялась, и это было жутко, словно разговаривал не человек, а мультипликационный персонаж". Родители обсуждают работу, но Ирина не может понять ни слова, хотя слова просты: накернуть Армена, опять барыга жмется, закрою, ей богу закрою, - говорит отец. Ленка со студентиком свалила, Валька загонореила, - хрипит мать.
Потрясенная Ирина прыгает в свою машину и едет куда глаза глядят. Все эти загадки требуют немедленных ответов. Она вдруг вспоминает, у кого в гостях были родители. Василий, старый спившийся папин друг. Она находит по редкой фамилии его адрес и мчит на окраину Москвы. Пьяный Василий открывает ей дверь и сначала отпирается, делая вид, что не понимает настойчивых вопросов Ирины. Она отдает ему наличку и обещает перевести всё, что есть у нее на карте. Василий сдается и рассказывает правду.
Её отец работает участковым около большого вещевого рынка. Её мать, в прошлом проститутка, сейчас сама держит бордель. Голос она потеряла, выпив поллитра чистого спирта. [Когда я ещё ходил в море, наш юнга Леха Гвоздев тоже как-то махнул грамм сто чистого спирта и тоже потом хрипел недели две, пока связки не восстановились. Сам я чистый спирт пробовал один раз в жизни, в омском лесу, но не в таких дозах, конечно, всего лишь крышечку от армейской фляги, помните, пузатые такие, зеленые, не такие как нынешние плоские, хромовые, блестящие. Слезы навернулись, не вздохнуть, а рядом друзья смеются, и сейчас когда я, бывает, пью дорогой виски, я вспоминаю тот момент - лес, друзей, крышечку эту, и у меня снова наворачиваются слезы, но не от виски, нет, а оттого, что всё это не вернешь, синие Людкины рейтузы, прошлогодний билет в кармане камуфляжных штанов, а виски, ну, что виски, дорогой самогон для понтов, не более]. Денег они зарабатывают очень много, а легенда про финансового аналитика и про аудитора - это только для Ирины и для соседей по элитному коттеджному поселку.
Пошатываясь, Ирина выходит от Василия в ночь. Жизнь сломана. Дочь участкового и проститутки, - с отчаянием самоидентифицирует себя она. "А вдруг нет?" - с внезапной надеждой думает Ирина уже на следующее утро. Поколебавшись, она решает сделать днк-тест. Она берет волосы с расчески матери, использованный носовой платок отца и отдает образцы в лабораторию. Тест уверенно показывает, что люди, которых Ирина всю жизнь считала своими родителями, таковыми не являются.
Дальше в романе идёт детективная линия, где Ирина путем подкупов и дедукции выясняет, что родилась первого апреля и пьяная сиделка в качестве розыгрыша поменяла младенцев - мальчика и девочку - местами.
Ирина ищет и находит в депрессивном подмосковном городе своих настоящих родителей. Она узнает про них всё. Её настоящий отец - участковый, но не такой, как Сергей Александрович с вещевым рынком, а обычный бедный участковый. Её мать - бывшая проститутка. Их подброшенный сын Паша (настоящий сын Сергея Александровича) - инвалид: когда ему было семь лет, он попал под самосвал и ему отдавило ножки чуть ниже колен. [Как-то гуляя по Гамбургу, я сильно натер ногу. Сандалиями, и не снизу или сбоку, как это обычно бывает, а сверху, недалеко от пальцев. Вот кажется, что сандалии самая легкая обувь, а ведь и натирает больше других. Это оттого, что её без носков носят. Вы, кстати, обращали внимание, какие сейчас носки носят мужчины - разноцветные, с картинками из мультков или интернет-мемов. Я себе тоже один раз такие купил, в гости шел на вечеринку, собираюсь, хочу их надеть, а рука не поднимается. Не могу - и всё. Минут пятнадцать с этими носками простоял, так и не решился, в синих на вечеринку пошёл]. По субботам родители вывозят Пашу в коляске на спортплощадку перед домом. Туда приезжает Ирина, но не решается поговорить с ним. Паша тайком поглядывает на неё - московскую, шикарную, ухоженную - как на пришелицу из несбыточных сказок и мечт.
"На его месте должна была быть я", - с тоской понимает Ирина и принимает решение. В этом мире, в этой истории слишком много горечи и несправедливости, и это надо исправить. Она едет в городскую клинику и договаривается с врачами об операции.
Спустя два месяца она приезжает к Паше. Санитар вывозит её на коляске на спортплощадку. Из термопакета она достаёт свои ножки, которые ампутировала чуть ниже колена, чтоб отдать их названному брату.
"Держи вот, - чуть смущенно говорит Ирина, протягивая парню ноги. - Это тебе, тебе нужнее".
Кончается роман так: "Паша смотрел на неё со странным выражением лица, которое она не могла разгадать. Ирина ждала от него каких-то слов, или улыбки, или слёз, но он молчал и молчал, смотрел и смотрел..."
Именно последняя фраза романа и является его главным ключом и главной загадкой. Что скрывало за собой молчание Паши: потрясение справедливостью и добром, внезапным и оттого ещё более светлым и дарящим надежду, или...? Но зная тягу к мощным гуманистическим порывам Евгения Гришковца, я склоняюсь к первому варианту.
На этом, наверное, всё. В принципе, роман "Тишина останется в нас" я пересказал довольно полно, и поэтому что-то помимо описанного мне добавлять не хочется, проблематика его ясна.
Отдельно отмечу лишь название.
Несмотря на то, что оно обусловлено некоторыми сюжетными поворотами, непроизвольно возникает вопрос: откуда тишина в самом Гришковце? И не хочет ли сказать автор, что производимый им белый шум и есть "новая тишина", пост-тишина, а настоящей нам больше никогда не услышать?
На днях ко мне (полагаю, ещё много к кому) обратилось издательство "S-паблишер" с предложением почитать новый роман Евгения Гришковца "Тишина останется в нас" в обмен на отзыв об этом романе.
Я согласился. Даже не знаю, почему: возможно меня поразило, что Евгений ещё жив.
В общем, ниже мой отзыв о романе. Даже, скорей, его пересказ, но без этого нереально показать всю масштабность замысла писателя. Так что, если вы боитесь спойлеров, - вам под кат лучше не заходить, а дождаться книжки. Цитат, к сожалению, мало: больше определенного количества знаков нужно согласовывать с издательством, а мне лень. Но в дозволенном количестве я буду давать цитаты из книги в квадратных скобках [вот так].
Итак, "Тишина останется в нас".
Для начала нужно описать форму романа и творческий метод автора. Как я понимаю, ранее Евгений писал романы в монологах, вернее, в одном монологе, разбитом на романы. В "Тишине" Гришковец, на удивление, пытается отойти от этой формы, не совсем, но всё же - приключения и метания главной героини разбавляются авторскими монологами, но уже факт наличия этой самой главной героини, а не вечного-бесконечного Гришковца, поражает и вызывает уважение. Да, к этому надо привыкнуть, это сначала вызывает оторопь, т.е сцена, когда студентка режет салат и думает об однокурснике, вдруг плавно перетекает во всё громче звучащий голос писателя с воспоминаниями о том, как он покупал и ел в детстве огурец в пупырышках, такой приятный и колючий, будто съедобный ёжик, и еще шел домой мимо свешеокрашенных заборов и вдыхал запах краски... Но такого, к чести Гришковца, там не так чтоб прям много, и довольно скоро эти вставки перестают резать глаз.
Евгений Гришковец взял довольно распространенный сюжет о том, какие тайны скрывают благополучные внешне семьи.
Ирина - двадцатилетняя девушка из хорошей семьи, аппер мидл класс или около того. Отец Сергей Александрович - финансовый аналитик, мать - аудитор в международной консалтинговой компании. Мама Ирины немая - она потеряла голос во время родов, - но это не мешает семье проводить полные уюта и очарования вечера в своем подмосковном доме. Гришковец описывает несколько таких ужинов: отец Ирины рассказывает малопонятные вещи о том, что было на работе, пока мать не прерывает его беззвучным смехом и не пишет через телефон на экране плазмы, висящей в гостиной: "Ну, хватит о работе, Иринка, расскажи лучше, что за мальчик заезжал за тобой вчера? :)"
Однажды в поисках клюшки для гольфа Ирина залезает в багажник "ленд крузера" отца и находит там пистолет и окровавленную полицейскую кепку. Это и дает толчок всем дальнейшим событиям романа. Ирина начинает прислушиваться и присматриваться к родителям. "Доиграются штаты, конечно, со своей эмиссией, хотя и золото не панацея, особенно учитывая, как ведут себя медведи, я сегодня утром как чувствовал: сказал Виталию Валерьевичу, надо хэджировать золото и присмотреться к лонгам, и что вы думаете, так оно и вышло", - говорит за ужином отец . "Да это же чушь, - вдруг понимает Ирина. - Бред какой-то". Спустя некоторое время она находит в сумочке матери штук тридцать презервативов, с разными вкусами и усиками. [Как была пройдена эта грань, в какой момент презервативы из средства защиты превратились в игрушки? Светящиеся, веселые, пахнущие, но к ним совсем не тянет. Помните эти пачки в аптеках с надписями "проверено электроникой? Вроде и унылые, и без усиков, но мы с одноклассником мечтали о них и никак не могли решиться их купить, ходили кругами, а подойти к строгой тетеньке-фармацевту боялись, выдумывали что-то, кого-то хотели попросить, но так и не попросили. Зачем нам, пацанам на великах, вообще нужны были эти презервативы, не могу сейчас понять. Наверное, мы стремились во взрослый мир. Когда я стал чуть старше, презервативы в нашей компании называли "изделие номер два" - это звучало иронично и в то же время веско, сейчас уже никто так не называет, я как-то спросил свою молодую поклонницу, которая за автографом подошла, знает ли она, что такое изделие номер два - нет, головой потрясла, а я и не стал ей говорить, зачем ей это]. Ирина в смятении. В один из вечеров, когда родители вернулись из гостей сильно навеселе, она по приставной лестнице подбирается к открытому окну их спальни и подслушивает разговор. Да, мать Ирины говорит, она не немая, и это один из сильнейших моментов романа. Детская мечта Иры исполнилась и её мама обрела голос, но какой это голос? "Голос был сиплым и приглушенным, мать хрипела, когда смеялась, и это было жутко, словно разговаривал не человек, а мультипликационный персонаж". Родители обсуждают работу, но Ирина не может понять ни слова, хотя слова просты: накернуть Армена, опять барыга жмется, закрою, ей богу закрою, - говорит отец. Ленка со студентиком свалила, Валька загонореила, - хрипит мать.
Потрясенная Ирина прыгает в свою машину и едет куда глаза глядят. Все эти загадки требуют немедленных ответов. Она вдруг вспоминает, у кого в гостях были родители. Василий, старый спившийся папин друг. Она находит по редкой фамилии его адрес и мчит на окраину Москвы. Пьяный Василий открывает ей дверь и сначала отпирается, делая вид, что не понимает настойчивых вопросов Ирины. Она отдает ему наличку и обещает перевести всё, что есть у нее на карте. Василий сдается и рассказывает правду.
Её отец работает участковым около большого вещевого рынка. Её мать, в прошлом проститутка, сейчас сама держит бордель. Голос она потеряла, выпив поллитра чистого спирта. [Когда я ещё ходил в море, наш юнга Леха Гвоздев тоже как-то махнул грамм сто чистого спирта и тоже потом хрипел недели две, пока связки не восстановились. Сам я чистый спирт пробовал один раз в жизни, в омском лесу, но не в таких дозах, конечно, всего лишь крышечку от армейской фляги, помните, пузатые такие, зеленые, не такие как нынешние плоские, хромовые, блестящие. Слезы навернулись, не вздохнуть, а рядом друзья смеются, и сейчас когда я, бывает, пью дорогой виски, я вспоминаю тот момент - лес, друзей, крышечку эту, и у меня снова наворачиваются слезы, но не от виски, нет, а оттого, что всё это не вернешь, синие Людкины рейтузы, прошлогодний билет в кармане камуфляжных штанов, а виски, ну, что виски, дорогой самогон для понтов, не более]. Денег они зарабатывают очень много, а легенда про финансового аналитика и про аудитора - это только для Ирины и для соседей по элитному коттеджному поселку.
Пошатываясь, Ирина выходит от Василия в ночь. Жизнь сломана. Дочь участкового и проститутки, - с отчаянием самоидентифицирует себя она. "А вдруг нет?" - с внезапной надеждой думает Ирина уже на следующее утро. Поколебавшись, она решает сделать днк-тест. Она берет волосы с расчески матери, использованный носовой платок отца и отдает образцы в лабораторию. Тест уверенно показывает, что люди, которых Ирина всю жизнь считала своими родителями, таковыми не являются.
Дальше в романе идёт детективная линия, где Ирина путем подкупов и дедукции выясняет, что родилась первого апреля и пьяная сиделка в качестве розыгрыша поменяла младенцев - мальчика и девочку - местами.
Ирина ищет и находит в депрессивном подмосковном городе своих настоящих родителей. Она узнает про них всё. Её настоящий отец - участковый, но не такой, как Сергей Александрович с вещевым рынком, а обычный бедный участковый. Её мать - бывшая проститутка. Их подброшенный сын Паша (настоящий сын Сергея Александровича) - инвалид: когда ему было семь лет, он попал под самосвал и ему отдавило ножки чуть ниже колен. [Как-то гуляя по Гамбургу, я сильно натер ногу. Сандалиями, и не снизу или сбоку, как это обычно бывает, а сверху, недалеко от пальцев. Вот кажется, что сандалии самая легкая обувь, а ведь и натирает больше других. Это оттого, что её без носков носят. Вы, кстати, обращали внимание, какие сейчас носки носят мужчины - разноцветные, с картинками из мультков или интернет-мемов. Я себе тоже один раз такие купил, в гости шел на вечеринку, собираюсь, хочу их надеть, а рука не поднимается. Не могу - и всё. Минут пятнадцать с этими носками простоял, так и не решился, в синих на вечеринку пошёл]. По субботам родители вывозят Пашу в коляске на спортплощадку перед домом. Туда приезжает Ирина, но не решается поговорить с ним. Паша тайком поглядывает на неё - московскую, шикарную, ухоженную - как на пришелицу из несбыточных сказок и мечт.
"На его месте должна была быть я", - с тоской понимает Ирина и принимает решение. В этом мире, в этой истории слишком много горечи и несправедливости, и это надо исправить. Она едет в городскую клинику и договаривается с врачами об операции.
Спустя два месяца она приезжает к Паше. Санитар вывозит её на коляске на спортплощадку. Из термопакета она достаёт свои ножки, которые ампутировала чуть ниже колена, чтоб отдать их названному брату.
"Держи вот, - чуть смущенно говорит Ирина, протягивая парню ноги. - Это тебе, тебе нужнее".
Кончается роман так: "Паша смотрел на неё со странным выражением лица, которое она не могла разгадать. Ирина ждала от него каких-то слов, или улыбки, или слёз, но он молчал и молчал, смотрел и смотрел..."
Именно последняя фраза романа и является его главным ключом и главной загадкой. Что скрывало за собой молчание Паши: потрясение справедливостью и добром, внезапным и оттого ещё более светлым и дарящим надежду, или...? Но зная тягу к мощным гуманистическим порывам Евгения Гришковца, я склоняюсь к первому варианту.
На этом, наверное, всё. В принципе, роман "Тишина останется в нас" я пересказал довольно полно, и поэтому что-то помимо описанного мне добавлять не хочется, проблематика его ясна.
Отдельно отмечу лишь название.
Несмотря на то, что оно обусловлено некоторыми сюжетными поворотами, непроизвольно возникает вопрос: откуда тишина в самом Гришковце? И не хочет ли сказать автор, что производимый им белый шум и есть "новая тишина", пост-тишина, а настоящей нам больше никогда не услышать?