о повестке, постколониальной теории и вообще
Глядя на увлечение постколониальной теорией, захватившей твиттерские - и не только - умы, вспоминается горькое сетование классика: мировая культура доходит до нас с большим опозданием.
Вообще, впервые про постколониальную теорию - и одержимость ею - я впервые прочитал в середине нулевых. В остроумном американском романе Джеймса Хайнса "Рассказ лектора". Все открытия, будоражащие рунет последние несколько лет, типа "гендер - это конструкт", постколониализм, етс автор с удовольствием обшучивал ещё в 2001 году. Культуры отмены тогда не было, да и чувствовалось, что автор новые веяния считает временной блажью, которая в университетах США ненадолго. Сегодня он такое бы написал вряд ли. Вот две характерные цитаты из романа:
"В научной дисциплине, где мерило веса - перепостколониалить оппонента, Маллой Антилл был тяжеловесом высшего разряда. Магистрантом в одном из престижнейших университетов страны он объявил ученому совету, что защита диссертаций в западных научных учреждениях изначально воплощает колониальный взгляд на аборигенные ценности, и он в принципе отказывается способствовать маргинализации коренных голосов или участвовать в гегемоническом дискурсе западного постколониального культурного империализма. В результате этого идейно-принципиального неучастия он получил бессрочный контракт раньше, чем степень, а своим отказом писать книги или статьи (поскольку публикации в университетской прессе - еще большее пособничество империализму, чем даже защита диссертации) спровоцировал настоящую войну между желающими взять его на работу. Выиграла Колумбия, предложившая именной пост и полную профессуру. На новом месте Антилл с прежним мужеством отказывался читать лекции, консультировать студентов, заседать в комитетах или вести аспирантов. За такой прорыв в доминирующем дискурсе он получал шестизначную зарплату - больше, чем президент Соединенных Штатов".
"Нельсон принадлежал к числу тех пришибленных белых юношей, которые в магистратуре числились по последнему разряду. Все они пошли в науку, потому что любили читать и мечтали о непыльной умственной работенке. Теперь они постоянно ходили слегка обалдевшие, как будто услышали очень громкий звук и со страхом ждут, когда он повторится. Звуком этим был многотонный тротиловый эквивалент культурологических исследований, гей/лесбийской теории и постколониальных сдвигов, то и дело рвущихся над их головами. Каждый новый взрыв подтверждал, что пол и раса - корень всякого зла. Молодые люди, воспитанные в смешанном духе кальвинизма и либеральной вины, и сами отчасти в это верили, что делало их еще более уязвимыми. Постепенно до них доходило, что новый мир семиологов и феминисток ненавидит хлипких либералов даже больше, чем упертых консерваторов. Эти юноши постоянно боялись брякнуть что-нибудь невпопад и уже не понимали, что думают на самом деле, а что говорят на людях".
Теперь эхо постколониальных сдвигов из второй цитаты слышно и у нас. Но, естественно, с нюансами.
Понятие "карго-культ", - появившееся благодаря меланезийским аборигенам, строившим деревянные самолеты и тростниковые аэропорты, в надежде, что с неба прилетят сухпайки и непромокаемая одежда, - здесь не совсем применимо. Первые русские гендерные исследователь_ки, постколониальные блогер_ки - да, строили русский березовый самолет и камышовый аэропорт, перепевая работы своих заокеанских коллег с английского на нижегородский, и с помощью кувалды подгоняя реалии. Но в отличии от аборигенов, которые не имели со своих аэропортов нихера, русские камышовые аэропорты работали: к ним с неба, откуда-то с запада, исправно прилетали гранты. То есть всё не зря. Хотя, как и положено по нормам карго-культа всё держалось на говне и палках.
Ну, в смысле, довольно странно выглядит отчаянная борьба за феминизм в глубоко матриархальной стране: в детском саду тебя учит воспитательница, передает классной руководительнице, за нравственность твою борется Мизулина, дело ведет следачка и судит потом судь_я. И это не считая множества чиновн_иц на местах, председател_ек жск, и т.д. и т.п.
Или постколониальные теории в стране, где большая часть республик дотационные, а не из которых тянет метрополия, как это было принято у наших западных партнеров. Про то, что у нетитульных наций зачастую гораздо больше патриотов России, нежели в наших городах-миллионниках, тоже в целом известный факт.
В целом, в этой вот всей фем/гей/лесбо/блм повестке абсолютно нет ничего плохого. Из неё у нас сделали жупел, и очень напрасно. Очевидно, что умные люди, прикинув ближайшее будущее и желая человечеству добра, решили притормозить эту дичайшую рождаемость. Скоро с голоду помрем. Не надо плодиться! Харе размножаться! В Европе и США это вполне удалось среди белого населения. Людям одного пола лучше держаться вместе - лесбосепаратизм и крепкая мужская дружба тому порукой. А если пол не тот - всегда можно сменить. И усыновить негритенка. И тут вторая проблема повестки, тоже успешно решаемая. С белыми разобрались, но черные, но арабы, но азиаты продолжают рожать. Сидеть на вэлфере, например, и рожать. И тут-то в дело вступает условная чёрная русалочка. Она не для нас сделана, и никого вообще не волнует, что вы там возмущаетесь или умиляетесь. Сделана она, чтоб активней чернокожие приобщались к великой европейской культуре: сегодня негритянка русалочку свою посмотрит, завтра билли айлиш послушает, а там, глядишь, и лесбосепаратизм, ну или хотя бы мужику своему не даст. По постколониализму примерно так же: он показывает азиатам и африканцам, как все раскаялись, какие теперь все хорошие, айда к нам киношку смотреть.
И вот российские продвинутые слои населения ловят это эхо.
Это, в целом, последствия огромной рекламной компании, где рекламодатель цепляет даже то, что ему не надо. Ну, как, например, с повальными сейчас среди молодежи биполярками, ОКР, ПРЛ, ТРЛ и АРЛ. Биг фарма в штатах решила расширить рынок с возрастных трудоголиков до молодежи, продавать им много дорогих лекарств, и влила денег в моду на биполярки. Всё с точки зрения науки, естественно. А пользуется этой рекламой теперь в том числе саратовфармхимоптмаш. Свезло.
С постколониализмом всё грустней. В качестве самолетов из говна и палок рождаются вот такие книги (недавно вышла):
Быть молодым в Йошкар-Оле непросто. Особенно если ты равнодушен к кальяну, читаешь Томаса Вулфа в оригинале, дружишь с бездомным художником и сам ночуешь в машине. Марк окончил универ, поссорился с отцом и ушел из дома. Теперь он работает бариста и переводит порнофильмы, а по ночам фантазирует о бывшей. Марк стыдится своего марийского разреза глаз. Где и с кем бы он ни был, он чувствует себя чужим.
Исследуя свои корни, Марк узнает правду о преступлениях советской эпохи. Они не должны повториться.
Новое лето принесет лесные пожары - их придется тушить двадцатилетним.
Современные российские постколониалисты, немного запутавшись в карго-культах, тушат пожар бензином. Искренне желая малым народам добра. С другой стороны, ничего страшного в этом нет - малые народы не менее искренне посылают постколонианистов нахуй. Вряд ли эта форма взаимодействия как-то изменится. А наблюдать интересно.
Вообще, впервые про постколониальную теорию - и одержимость ею - я впервые прочитал в середине нулевых. В остроумном американском романе Джеймса Хайнса "Рассказ лектора". Все открытия, будоражащие рунет последние несколько лет, типа "гендер - это конструкт", постколониализм, етс автор с удовольствием обшучивал ещё в 2001 году. Культуры отмены тогда не было, да и чувствовалось, что автор новые веяния считает временной блажью, которая в университетах США ненадолго. Сегодня он такое бы написал вряд ли. Вот две характерные цитаты из романа:
"В научной дисциплине, где мерило веса - перепостколониалить оппонента, Маллой Антилл был тяжеловесом высшего разряда. Магистрантом в одном из престижнейших университетов страны он объявил ученому совету, что защита диссертаций в западных научных учреждениях изначально воплощает колониальный взгляд на аборигенные ценности, и он в принципе отказывается способствовать маргинализации коренных голосов или участвовать в гегемоническом дискурсе западного постколониального культурного империализма. В результате этого идейно-принципиального неучастия он получил бессрочный контракт раньше, чем степень, а своим отказом писать книги или статьи (поскольку публикации в университетской прессе - еще большее пособничество империализму, чем даже защита диссертации) спровоцировал настоящую войну между желающими взять его на работу. Выиграла Колумбия, предложившая именной пост и полную профессуру. На новом месте Антилл с прежним мужеством отказывался читать лекции, консультировать студентов, заседать в комитетах или вести аспирантов. За такой прорыв в доминирующем дискурсе он получал шестизначную зарплату - больше, чем президент Соединенных Штатов".
"Нельсон принадлежал к числу тех пришибленных белых юношей, которые в магистратуре числились по последнему разряду. Все они пошли в науку, потому что любили читать и мечтали о непыльной умственной работенке. Теперь они постоянно ходили слегка обалдевшие, как будто услышали очень громкий звук и со страхом ждут, когда он повторится. Звуком этим был многотонный тротиловый эквивалент культурологических исследований, гей/лесбийской теории и постколониальных сдвигов, то и дело рвущихся над их головами. Каждый новый взрыв подтверждал, что пол и раса - корень всякого зла. Молодые люди, воспитанные в смешанном духе кальвинизма и либеральной вины, и сами отчасти в это верили, что делало их еще более уязвимыми. Постепенно до них доходило, что новый мир семиологов и феминисток ненавидит хлипких либералов даже больше, чем упертых консерваторов. Эти юноши постоянно боялись брякнуть что-нибудь невпопад и уже не понимали, что думают на самом деле, а что говорят на людях".
Теперь эхо постколониальных сдвигов из второй цитаты слышно и у нас. Но, естественно, с нюансами.
Понятие "карго-культ", - появившееся благодаря меланезийским аборигенам, строившим деревянные самолеты и тростниковые аэропорты, в надежде, что с неба прилетят сухпайки и непромокаемая одежда, - здесь не совсем применимо. Первые русские гендерные исследователь_ки, постколониальные блогер_ки - да, строили русский березовый самолет и камышовый аэропорт, перепевая работы своих заокеанских коллег с английского на нижегородский, и с помощью кувалды подгоняя реалии. Но в отличии от аборигенов, которые не имели со своих аэропортов нихера, русские камышовые аэропорты работали: к ним с неба, откуда-то с запада, исправно прилетали гранты. То есть всё не зря. Хотя, как и положено по нормам карго-культа всё держалось на говне и палках.
Ну, в смысле, довольно странно выглядит отчаянная борьба за феминизм в глубоко матриархальной стране: в детском саду тебя учит воспитательница, передает классной руководительнице, за нравственность твою борется Мизулина, дело ведет следачка и судит потом судь_я. И это не считая множества чиновн_иц на местах, председател_ек жск, и т.д. и т.п.
Или постколониальные теории в стране, где большая часть республик дотационные, а не из которых тянет метрополия, как это было принято у наших западных партнеров. Про то, что у нетитульных наций зачастую гораздо больше патриотов России, нежели в наших городах-миллионниках, тоже в целом известный факт.
В целом, в этой вот всей фем/гей/лесбо/блм повестке абсолютно нет ничего плохого. Из неё у нас сделали жупел, и очень напрасно. Очевидно, что умные люди, прикинув ближайшее будущее и желая человечеству добра, решили притормозить эту дичайшую рождаемость. Скоро с голоду помрем. Не надо плодиться! Харе размножаться! В Европе и США это вполне удалось среди белого населения. Людям одного пола лучше держаться вместе - лесбосепаратизм и крепкая мужская дружба тому порукой. А если пол не тот - всегда можно сменить. И усыновить негритенка. И тут вторая проблема повестки, тоже успешно решаемая. С белыми разобрались, но черные, но арабы, но азиаты продолжают рожать. Сидеть на вэлфере, например, и рожать. И тут-то в дело вступает условная чёрная русалочка. Она не для нас сделана, и никого вообще не волнует, что вы там возмущаетесь или умиляетесь. Сделана она, чтоб активней чернокожие приобщались к великой европейской культуре: сегодня негритянка русалочку свою посмотрит, завтра билли айлиш послушает, а там, глядишь, и лесбосепаратизм, ну или хотя бы мужику своему не даст. По постколониализму примерно так же: он показывает азиатам и африканцам, как все раскаялись, какие теперь все хорошие, айда к нам киношку смотреть.
И вот российские продвинутые слои населения ловят это эхо.
Это, в целом, последствия огромной рекламной компании, где рекламодатель цепляет даже то, что ему не надо. Ну, как, например, с повальными сейчас среди молодежи биполярками, ОКР, ПРЛ, ТРЛ и АРЛ. Биг фарма в штатах решила расширить рынок с возрастных трудоголиков до молодежи, продавать им много дорогих лекарств, и влила денег в моду на биполярки. Всё с точки зрения науки, естественно. А пользуется этой рекламой теперь в том числе саратовфармхимоптмаш. Свезло.
С постколониализмом всё грустней. В качестве самолетов из говна и палок рождаются вот такие книги (недавно вышла):
Быть молодым в Йошкар-Оле непросто. Особенно если ты равнодушен к кальяну, читаешь Томаса Вулфа в оригинале, дружишь с бездомным художником и сам ночуешь в машине. Марк окончил универ, поссорился с отцом и ушел из дома. Теперь он работает бариста и переводит порнофильмы, а по ночам фантазирует о бывшей. Марк стыдится своего марийского разреза глаз. Где и с кем бы он ни был, он чувствует себя чужим.
Исследуя свои корни, Марк узнает правду о преступлениях советской эпохи. Они не должны повториться.
Новое лето принесет лесные пожары - их придется тушить двадцатилетним.
Современные российские постколониалисты, немного запутавшись в карго-культах, тушат пожар бензином. Искренне желая малым народам добра. С другой стороны, ничего страшного в этом нет - малые народы не менее искренне посылают постколонианистов нахуй. Вряд ли эта форма взаимодействия как-то изменится. А наблюдать интересно.