Основа для сепаратизма на Западе Казахстана. 2
Очень похожие данные приводит в своем исследовании и эксперт Ассоциации приграничного сотрудничества (Россия) Марат Шибутов. Как видно из представленного ниже графика, запад республики дает самый большой объем промышленного производства - все четыре области республики находятся в самом верху рейтинга с колоссальными относительно Южного Казахстана показателями: см. таблицу «Объем промышленного производства, млрд. тенге».
Однако самым простым и наглядным параметром эффективности региональной экономики считается коэффициент валового регионального продукта (ВРП), по которому можно четко отследить, какая из областей дает больший экономический эффект. И здесь тоже все вполне однозначно: только одна область прикаспийского региона Казахстана дает сопоставимый с Южно-Казахстанской областью объем ВРП - это Западно-Казахстанская область (823 млрд. тенге). Остальные дают несоизмеримо больше. Атырауская область - 1969,9 млрд. тенге, а Мангистауская - 1108,5 млрд. тенге. При этом, Южно-Казахстанская область, обладая гораздо большей численностью населения, обеспечивает 925,5 млрд. тенге. Это тоже немало - но на фоне разницы в популяции по размеру ВПР в пересчете на одного человека западные родоплеменные объединения оставляют далеко позади правящие южные кланы по степени их экономической эффективности и влияния на бюджет страны.
Ситуация могла бы выглядеть более справедливой, если бы дикий экономический перекос компенсировался социальными благами. Однако даже здесь, похоже, никакой работы не велось по вполне объективным причинам: Мангистауская область, являясь бюджетным донором, является демографическим реципиентом. Один только Жанаозен с 2000 года вырос значительнейшим образом - более чем вдвое за 12 лет. Понятно, что при таком притоке (среди мигрантов преобладают оралманы - казахи-репатрианты из других республик) успевать отработать хотя бы строительство жилья довольно сложно. Это особенно актуально, если принять во внимание нехватку в регионе питьевой воды. Даже в административном центре, городе Актау, работает опреснитель на базе МАЭК. Это автоматически означает некоторые инфраструктурные проблемы. Что в этом контексте говорить о жителях «углубленного» в степях Мангышлака Жанаозене?
В качестве доказательства нашей версии предлагаем вашему вниманию материал, где быт в Жанаозене описывается репортером журнала «Эксперт-Казахстан» буквально за полгода до беспорядков. Однако, прежде чем предложить вам цитату, рекомендуем обратить внимание на требования простых рабочих к Астане.
«Скоро вокруг журналистов собралась толпа людей, некоторые подошли с камерами, каждый наперебой рассказывал о несправедливостях, чинимых их начальниками: у одного забастовщика ребенка сняли с автобуса, направлявшегося в санаторий, к другому пришли домой, позвали старушку-мать и сказали, что ее сын уволен, та упала в обморок. «Они хотят, чтобы мы продались китайцам и за 150 тысяч (тенге, около $1 тыс. - авт.) работали, - резюмировал один уже пожилой бастующий. - На самосожжение пойдем, нам терять нечего». Он был уверен, что местный и областной акиматы (администрации - авт.) работают в спайке с РД КМГ.
Кроме самосожжения в толпе говорили и о возможности отделения от Астаны. «Адайцы (большинство местных казахов представители именно этого рода; представителей других национальностей в городе почти нет) люди духовитые. Как пожелают, так и сделают», - предупредил нас один осведомленный местный источник.
У стоящего рядом парня в красной кепке я спросил, что делается властями для обустройства города. «Для обустройства тут ничего не делалось. Тут же на остановке летом невозможно стоять! Сейчас впервые за 20 лет они в городе систему водоснабжения меняют. Только в этом году 43 млрд тенге выделили, чтобы улучшить положение, - он вспомнил недавно утвержденную программу развития города. - Но никаких условий и никакого развития тут нет. Хочешь учиться - надо ехать в Алматы, а там только чтоб проживание обеспечивать, надо миллионы получать».
Прежде, чем мы углубимся в социологию, зафиксируем выводы, которые можно сделать из ранее упомянутого репортажа.
Первое и самое главное - рядовые рабочие высказывают мысль об отделении от Астаны. Этот момент не имел бы важного значения, если бы речь шла о любом другом регионе страны. Однако запад республики - это отдельный мир в системе взаимоотношений внутри казахской степи. Он не только удален географически, но еще и обделен вниманием властей во всех смыслах, являясь при этом территорией, которую без пафоса и иронии можно называть «закромами Родины».
Второе. Социально-экономический коллапс, центром которого стал регион за последние годы, даже со стороны выглядит несправедливым по отношению к жителям этой территории. Более того, если учесть темпы миграционного прироста и очевидное неумение властей регулировать эти процессы, можно констатировать: запад Казахстана будет демонстрировать в ближайшее время высокие темпы социальной неуправляемости даже при наличии нужных договоренностей региональных и центральных элит.
Третье. Даже без социологических инструментов, только на основании этой статьи можно прийти к важному выводу - жители региона акцентируют внимание на собственной принадлежности в первую очередь к местной родоплеменной структуре, а не этнической и, тем более, гражданской идентичности. Это тем более любопытно, что феномен «адайской ментальности» фиксировался специалистами еще до беспорядков в Жанаозене.
Ментальные предпосылки для сепаратизма
Еще в феврале 2007 года общественный фонд «Стратегия» провел ряд полевых исследований, по результатам которых составил «Портреты регионов Казахстана». В каждой из областей страны специалисты осуществили ряд стандартных замеров и подробно описали результаты, полученные в ходе исследования, на основании экспертных интервью, фокус-групп и массового опроса населения. В тексте использованы цитатыиз интервью с экспертами и фокус-групповых дискуссии?. Полученные результаты, пусть они и не имели потом вполне логичного для работ такой масштабности продолжения, можно назвать крайне занятными. Причем, и это надо отметить особо, речь в проведенном исследовании идет о 2007 годе - то есть еще «дозабастовочном» периоде. Итак, что же рассказали жители самой «горячей» области региона - Мангистауской?
Первое, на что обращают внимание специалисты - это четко сформулированное понимание: жители области осознают свое «стратегическое» положение. Что важно, это в равной степени касается и экономического содержания, и геополитического расположения. Речь идет о понимании: море со всеми его возможностями, в том числе торговыми, находится рядом, а это, как минимум, означает выход на другие экономики региона.
Здесь хотелось бы подробнее остановиться на выводах экспертов, которые могут трактоваться двояко. Опрошенные фондом специалисты рассматривают регион только с точки зрения перспектив развития - что на тот момент было вполне логичным: ведь речь идет о сравнительно благополучном периоде жизни региона. Однако если присмотреться к представленным тезисам с высоты прожитых лет, можно прийти и к другим выводам. Например, обособленность области и ее оторванность от основного большого мира (если речь идет об остальном Казахстане) в контексте раздражения региональной элиты и лозунгов об «отделении от Астаны» выглядят в буквальном смысле указанием на наличие структурных проблем в теле молодой казахской государственности. Если же к этому присовокупить осознание собственных стратегических перспектив жителями области (о нем мы писали чуть ранее), мы получим потенциальный повод для проявления латентного сепаратизма. И такое впечатление оставляет сравнительно безобидная первая часть исследования. Дальнейшее погружение в тезисную часть этой работы и вовсе заставляет прийти к переосмыслению процессов, происходящих в регионе.
В частности, специалисты отмечают некоторые особенности демографической ситуации: ее можно охарактеризовать, как «мечта националиста», поскольку «по национальному составу «у нас Мангистауская область, она стала как бы монообластью». По данным статистики, доля представителей? титульной? нации составляет около 80%. И по прогнозам экспертов, «может за год, за два изменения будут проходить, и у нас получается, что у нас некоторые районы в основном будут состоять из представителей? государство образующей? нации, или титульной?, как мы говорим». «Как отметило большинство экспертов, «отличие Мангистаускои? области от других областей? - это проживание в регионе представителей? одного рода, т.е. рода адаи?. Если сейчас там проживает 380 тыс. казахов, то 312 тыс. из них - адаи?цы». По свидетельствам экспертов, у жителей? других регионов Казахстана сложилась устойчивая ассоциация с Мангыстау как землёй? адаев. «Вот едешь в другие области, например, бываешь там, и сразу первый? вопрос: «Ты адаец?».
Для большей наглядности приведем цитату из другой части исследования: поясним лишь прежде, что в ней речь идет уже о самоидентификации жителей региона.
Уникальную особенность Мангистаускои? области участники фокус-групп отмечают в том, что область фактически является вотчиной? одного казахского рода - адаи?. «Вообще, как-то в областях очень много количество различных родов. Здесь же в основном большая часть - это жители, вот, адаи?цы». По мнению участников фокус-групп из числа некоренных жителей? области, именно такая локализация представителей? одного рода послужила основой? для сохранения и поддержания на территории области традиционных родовых отношении?. «В других регионах Казахстана, там не такое значение придается роду». Для жителей? Мангистаускои? области родовая принадлежность является одним из ключевых самоидентификационных признаков. Типичным поведением для адаи?ца считается начинать знакомство с вопроса о родовой? принадлежности собеседника, «в первую очередь, когда ты приезжаешь, тебя спрашивают, какой? у тебя род».
Необходимо пояснить, что мы специально совместили цитаты из разных частей работы фонда «Стратегия». Дело в том, что структура этой научной работы предполагает фиксацию проблем, однако авторы распределяют полученные результаты, исходя из логики собственной методологии, нам же важно зафиксировать самые болезненные точки, которые видятся в контексте событий декабря 2011 года. Так вот, если анализировать приведенные цитаты исходя из нашего видения проблематики, то хотелось бы внимательнейшим образом приглядеться к особенностям идентификации жителей области как со стороны экспертов фонда, так и со стороны самих опрашиваемых представителей этого непростого региона. В первую очередь, обращает на себя внимание важный факт - первичная самоидентификация населения. Люди считают себя не столько казахами, сколько «адайцами». Причем первое же сопоставление говорит о том, что на этой территории проживают в большинстве своем представители именно этого родоплеменного объединения, но самое здесь главное - это довольно агрессивная форма демонстрации своей принадлежности к числу региональных автохтонов. Несмотря на довольно сильную развитость трайбализма по республике в целом, открытая система распознавания «свой-чужой» по родоплеменному признаку не очень характерна даже для юга республики, который, согласно аналогичному исследованию фонда «Стратегия», считает себя «колыбелью казахской нации».
Усугублены вопросы самоидентификации и характерными особенностями местного менталитета. Так, согласно свидетельствам экспертов, для жителей Мангистауской области характерен «комплекс островитян», в рамках которого все остальные регионы республики рассматриваются в отрыве от «адайских земель» (они включают в себя далеко не весь запад Казахстана). Более того, наряду с «комплексом островитян» эксперты констатируют в качестве еще одной ментальной особенности так называемое «поведение кредитора», когда житель региона уверен, что все «понаехавшие» являются «должниками» жителей области, «они все считают: «это наша земля, вы сюда приехали и за это вы должны быть благодарны».
В целом, и этот момент необходимо отметить, исследование оставляет впечатление очень здравого документа, на который следовало бы обратить внимание еще в 2007 году. Подавляющее большинство из перечисленных в работе проблем за пять неполных лет можно было купировать, часть - нивелировать до малозначимых величин. Однако, судя по набору признаков, подавляющее большинство проблем так и остались актуальными. Это значит, что работы никакой не велось, а если таковая и была, то результаты ее минимальны. Особенное значение, и этот момент необходимо повторять вновь и вновь, проблемная оставляющая доклада фонда «Стратегия» приобретает на фоне событий 16-17 декабря 2011 года в Жанаозене, а также в контексте описанных нами в предыдущих главах проблем. В этой связи любопытным видится нижеприведенный вывод специалистов фонда, с которым трудно спорить. Его надо просто процитировать.
«Мангистауская область, как мононациональная область с сильной? родовой? традицией? и развитым чувством национального самосознания, может стать площадкой?, полигоном для внедрения и апробирования различных национал-идеологических технологии?, направленных как на повышение уровня патриотизма, так и на разжигание межнациональных конфликтов».
Краткий анализ событий по итогам ситуации в Жанаозене
Беспорядки в Жанаозене, которые произошли 16-17 декабря 2011 года, вне всяких сомнений являются самой верхней точкой противостояния региональных элит против центральных. Но даже из этих трагических событий, если судить по решениям, принятым в 2012 году, никаких системных выводов сделано не было.
В частности, проведенная по результатам ситуации в Жанаозене ротация высшего управленческого состава в Казахстане свидетельствует, скорее, о попытке исключить проблемный регион из активной политической повестки путем манипуляций с бюджетами национальных компаний. Фактически региональная элита задабривается исключительно вливаниями, и тем самым укрепляется в мысли о том, что забастовочный потенциал в диалоге с Астаной имеет ключевое значение. Косвенные отголоски этого тезиса можно было проследить во время бунта элиты Атырауской области, которая выразила свое несогласие с политикой президента по результатам отставки губернатора области Бергея Рыскалиева.
Также ничего не известно о сколько-нибудь крупных социально-экономических программах, реализуемых в регионе - и речь здесь идет даже не столько об их реализации, сколько об отсутствии некоего системного комплекса усилий пропагандистского характера, которые бы позволили говорить о возвращении если не взаимного доверия, то хотя бы демонстрации единства нации.
Не улучшает ситуацию и кадровая политика Астаны. По результатам бунта нефтяников 16-17 декабря 2011 года «Ак Орда» приняла ряд кадровых решений, большая часть из которых носила тактический характер. Однако впоследствии ротация, предпринятая Астаной, была зафиксирована. В итоге управлять проблемной областью «был оставлен» Бауыржан Мухамеджанов, выходец из южной родоплеменной общины. Не имея никаких претензий к этому чиновнику, отметим качество принятого решения - назначение «смотрящего» варяга в целом говорит о минимальных изменениях в кадровой политике Астаны. В рамках этой логики «контролировать» зачастую гораздо важнее, нежели «менять». О результатах принятого кадрового решения можно судить по продолжающимся даже в условиях нулевой информационной поддержки забастовкам нефтяников в регионе и непогашенном в целом протестном потенциале области.
Любопытен и другой факт из научно-исследовательской сферы - к настоящему моменту ничего неизвестно об официальных «замерах» - социальных, экономических и политических. И речь здесь идет вовсе не о правовой оценке событий, к которой призывает радикальная оппозиция - речь идет об отсутствии предпринятых системных исследований, зондаже ситуации и постановке первичных социальных диагнозов. Не изучены (во всяком случае, в публичном поле о них нет упоминаний) вопросы миграции - как внешней, так и внутренней; социально-экономического структурирования самых проблемных участков в регионах; вовлечения местного населения в бизнес-процессы; вопросы распределения властных полномочий в регионе и хотя бы бюджетных перекосов в пользу регионов-доноров.
Но самое главное - ничего неизвестно о качественных программах по выводу проблемных регионов из отраслевой зависимости. Дело в том, что согласно мнению аналитиков, нефтяные возможности ряда месторождений уже истощаются. Для моногородов, в число которых входит и Жанаозен, этот факт на перспективу означает только одно: резкое усиление потенциала протестных настроений и вывод ряда внутренних противостояний в открытую фазу.
Некоторые выводы
Первое же обобщение тезисов настоящего доклада подталкивает внимательного читателя к не слишком приятным выводам.
Во-первых, к настоящему моменту переход сепаратистских настроений на западе Казахстана из латентной фазы в более активную уже состоялся. Этот момент зафиксирован наблюдателями - а значит, можно говорить об уже сформировавшемся тренде. При этом в общем и целом в информационном поле страны нет данных о том, существует ли за озвученными лозунгами осознанная идеология. Однако, по совокупности косвенных данных, можно судить: в регионе созданы все условия для формулирования подходящей повестки. Зафиксирован этот момент был еще в 2007 году, а существенно усилен - в конце 2011 года.
Во-вторых, ситуация на западе Казахстана с тех пор развивалась только в крайне негативном для сохранения государственности ключе - раздражение элит подпитывалось пассивной, а зачастую и откровенно враждебной политикой центральных органов власти. Этот момент создает предпосылки для дальнейшей эскалации напряженности вне зависимости от оперативной ситуации до тех пор, пока в «Ак Орде» не будет разработана хоть сколько-нибудь внятная программа по политической, социально-экономической и, самое главное, ментальной интеграции региона в состав страны.
В-третьих, без проведения необходимой работы исследовательского и пропагандистского характера, спрогнозировать дальнейшую трансформацию регионального сепаратизма невозможно. Между тем очевидно, что после событий в Жанаозене скорость развития региональных фобий может возрасти кратно. При этом представить, как именно проявит себя родоплеменная конструкция региона скажем, при усилении внешнего информационного и политического давления, почти невозможно.
В-четвертых, ни в коем случает нельзя забывать о географическом расположении региона. «Адайская степь» граничит с очень непростыми районами Туркмении и Узбекистана, а по морю - еще и с ключевым «узлом» каспийской политики - Закавказьем, что не придает региону геополитической устойчивости, а скорее, наоборот, делает запад Казахстана одной из самых важных точек приложения англосаксонской политики. В этой связи можно вспомнить широко озвученные планы военных США в отношении порта Актау. Если продолжать рассуждения в этом контексте, то необходимо отметить крайне слабые инфраструктурные связи региона с остальной частью Казахстана. Усугубляются они ментальными различиями и сложившейся политической обстановкой в республике.
И последнее. Существует очевидная связь запада Казахстана с российским Северным Кавказом. К таковой можно отнести интенсификацию взаимодействия в рамках террористического подполья: в последние годы резко возросло количество случаев ликвидации в российских регионах боевиков с казахскими паспортами. Если помножить этот тренд на активизацию террористического подполья на западе Казахстана в 2011 году, то вопросов в этом ребусе с элементами родоплеменной структуры республики, политики, вопросов социально-экономического блока и ментальных различий - становится несоизмеримо больше. И каждый из них требует четкого ответа.
Заключение
И в заключение позволю себе напомнить еще один занятный момент. Дата 16 декабря - после событий в Жанаозене может считаться сакральной для Казахстана дважды. Впервые, напомню, 16 декабря прозвучало в 1986 году, когда в Алма-Ате были разогнаны «националистически настроенные студенты». Согласно официальной версии, которая бытует сегодня, в те дни произошло первое в Союзе выступление с национально-освободительными мотивами: казахи, дескать, вышли на улицы в знак протеста против политики Москвы, которая прислала руководить республикой русского Геннадия Колбина. Однако, есть и версия из-под ковра. По некоторым данным, тогда обострилась борьба за власть - и несущей конструкцией этой борьбы стали студенческие выступления.
Так в Казахстане решаются дела. И тогда, и сейчас.
И если тема сепаратизма не будет вовремя свернута и направлена в иное русло, есть большая вероятность, что дата 16 декабря - станет днем двойного «освобождения». Сначала - от «колониальной политики Москвы», затем - от «колониальной политики Астаны»
http://ostkraft.ru/ru/articles/251