מ׳האָט געװאַשן...
Поздравьте меня, у меня вышла первая публикация на идише в Российской Федерации - страница моих стихов в ежегодном альманахе «Поэтический марафон» (см. ниже с досадной ошибкой в тексте одного стихотворения). Как вы знаете, что я участвовал в данном мероприятии. Так вот, в пятницу, 12 сентября в екатеринбургском Доме Писателей состоялась презентация данного альманаха.
По прибытии в Дом Писателей я встретился с представителями национальных литератур: армянской - Самвелом Назаретяном и украинской - Геннадием Пономарёвым (все из Каменска-Уральского). В секретариате Дома Писателей со мной поздоровался Юрий Казарин - известный поэт, председатель оргкомитета поэтического марафона, автор учебник стихосложения. У меня сложилось впечатление, что он знаком с мои творчеством не понаслышке. Потом я расписался в акте выдачи и получил свой экземпляр альманаха. После чего все участников альманаха собрали в актовом зале. Презентацию начала поэтесса Светлана Надь. Потом продолжили лауреаты конкурса - в основном, из Каменска-Уральского. Затем взял слово Юрий Казарин, он поприветствовал собравшихся в зале участников. Затем он рассказал своё видение роли поэта в современной литературы. Во многом, я с ним согласен, в частности, с постулатом о том, что произведения рождаются в муках и страданиях. После него выступил, точнее, спел представитель бардовского течения в литературе Сергей Симонов (г. Каменск-Уральский) - фронтмен группы «Синтаксис». Потом прочитал стихотворение Владимир Блинов - председатель совета Дома Писателей.
Потом состоялся откровенный разговор на больные темы. В частности, плохого финансирования альманаха и нежелание некоторых поэтов публиковать в альманахе. Мне запомнился такой тезис выступления Светланы Надь - координатора данного проекта «Если вы хотите, чтоб вас уважали - уважайте своих читателей.» Это связано тем, что на творческие вечера некоторых поэтов приходят по полтора человека:( и завышенным запросами некоторых авторов.
Львиная доля выступления была посвящено критике пассивности некоторых представителей писательских организаций из Екатеринбурга. В частности, привела такой пример: пару лет назад проводили конкурсы по городам: так в Екатеринбург с окрестностями дал лишь 86 поэтов, а Каменск-Уральский, при меньшем населении, дал 216 поэтов. Как считает С. Надь в нашем городе сплочённый коллектив писательской организации. Это всё так, но мне кажется, что у наших поэтов больше ответственности и организованности в деле. Это один из итогов противостояния писательских организаций в начале 90-ых прошлого века. Косвенным результатом данного противостояния является большой удельный вес литераторов старшего возраста. Вместо того, чтобы оставлять после себя новую поросль поэтов, некоторые писатели выясняли отношения вокруг имущества некогда всемогущего Союза Писателей СССР.
Потом предоставили слово поэтам, пишущих на национальных языках. Как ни странно это звучит, все опубликованные авторы национальной поэзии были из Каменска-Уральского, Что греха таить, чуть ли не треть альманаха (участвовало 200 поэтов, и каждому для публикации своих стихотворных опусов отводилось лишь страница) были выходцами из Каменска-Уральского. Какая-то стихотворная аномалия!:)))
После этого огласили дату и план проведения нового поэтического марафона - 25-30 сентября с.г. Причем каждый день будет своя тема марафона. Национальным поэтам выпало 28 сентября.
Много чего мне не понравилось в поэтах - участниках альманаха. Например, многие пришли в чём попало: кто-то пришёл в садовой одежде, кто-то в костюме, кто-то с работы (к слову, моя соседка по ряду проверяла тетради учеников - склонение слов и прилагательных), кто-то как на парад явился в одежде давно минувших дней. А когда сказали, что спонсоры объявили конкурсы на лучшие слоганы, многие ринулись расхватывать флайеры. Очень грустно, видно, что многие привыкли жить по-советски и духовно бедны.
Публикую новую скажку про полюбившихся вами персонажей - Ружку и Лейбку. На этот раз наши герои занимались с стиркой. О том, что из этого вышло - читайте ниже:)))
Ваш И.М.
מ׳האָט געװאַשן...
אײן מאָל אין אַ טאָג פֿון נאָװעמבער רוזשקע און לײבקע זענען אַרױסגעגאַנגען שפּאַצירן. אין דרױסן איז געפֿאַלן אַ נאַסער שנײ, װאָס איז פֿון אין דער פֿרי געפֿאלן מיט שטיקער, און איז צעגאַנגען, ניט דערלױפֿנדיק ביז דער ערד.
רוזשקע האָט אױסגעטאָן די קוטשמע און האָט אַרױסגעשטעקט די צונג, כאַפּנדיק דעם שנײ.
- רוזשקע! טוסט אָן די קוטשמע, אַניט איך װעל אױך אױסטאָן. און עס ניט דעם שנײ, ער איז קאַלט, קענסט פֿאַרקילט װערן!
- לײבקע! נו, ביסטו אַ נודניק! - האָט געענטפֿערט רוזשקע, אָבער װען זי האָט דערזען, אַז לײבקע נעמט אַראָפּ זײַן קוטשמע, האַָט געזאָגט װײַטער. - גוט, גוט, איך װעל אָנטאָן די קוטשמע.
- לאָמיר לױפֿן אױפֿן שנײ? - האָט פֿאָרגעלײגט לײבקע רוזשקען.
- לאָמיר! - האָט רוזשקע געגעבן אַ הס כּמה.
און זײ זענען געלאָפֿן אױפֿן שנײ, װעלכן, איז שױן ערטערװײַז געװען אַ סך, װוּ האָט אים ניט באַװיזן אױסמישן מיט בלאָטע. לײבקע האָט געקװיטשעט פֿון פֿארגעניגן, אױף אײנעם אַ איבערקער האָט זיך ניט צוריקגעהאַלטן, ער איז געפֿאלן אין שמוץ אַרײַן.
- רוזש־קע! - האָט אױסגעשריִען לײבקע, צולױפֿנדיק צו רוזשקען.
- װאָס איז געשען? - האָט געפֿרעגט רוזשקע און זי האָט דערזען אַ נײַ פֿאַרשמוציקט רעקעלע. - לאָמיר עס אָפּרײַבן מיט שנײ. און דאַן די פֿלעקן װעט פֿאַרשװינדן.
און קינדער האָבן זיך גענומען אָפּרײַבן מיט שנײ דאָס רעקעלע, אָבער װיפֿל האָבן זיך געפּרוּװט אָפּרײַבן די פֿלעקן, נאָר זײ זענען גאָרניט ניט פֿאַרשװוּנדן געװאָרן. פֿאַרקערט, דאָס רעקעלע איז נאָך שמוציק געװאָרן.
- װאָס װאָס טוט מען?
- לאָמיר גײען אַהײם, מע דאַרף עס װאַשן! - האָט געזאָגט רוזשקע און זײ זענען געלאָפֿן אַהײם.
און אין דער הײם האָבן זיך גיך אױסגעטאָן און גלײַך אַרײַן אין באָדצימער. זײ האָבן אָנגעגאָסן אין שיסל אַרײַן װאַרעם װאַסער. עס איז נאָך געבליבן אײן קלײניקײט - דער װאַשפּראָשעק.
- איך װײס װיפֿל שיטן! די מאַמע אַ סך שיט אױפֿן שמוץ! - האָט געזאָגט לײבקע און האָט איבערגעקערט אַ פּודעלע מיט װאַשפּראָשעק אין שיסל.
- װאָס איז מיט דיר? פֿאַר װאָס האָסטו אַזױ פֿיל אָנגעשאָטן דעם װאַשפּראָשעק? - האָט אױסגעשריִען רוזשקע אויף לײבקען, זי האָט בײַ אים אַרױסגעכאַפּט אַ פּודעלע מיט װאַשפּראָשעק. - װאָס טוט מען איצטן?
- צו װאַשן! - האָט געענטפֿערט לײבקע. - די מאַמע װאַשט, און מיר װעלן אױס װאַשן, ביז עס װעט זײַן רײן.
און זײ האָבן זיך פֿאַרנומען מיט געװעש. דער װאַשפּראָשעק האָט שטאַרק געשױמט.
- נו, און װוּ זשע איז מײַן רעקעלע? - האָט געפֿרעגט לײבקע.
- און שױם. - האָט געענטפֿערט רוזשקע, פּרוּװנדיק אָפּזוכן אין שױם דאָס רעקעלע. רוזשקע און לײבקע האָבן אוּיסגעפּרעסט דאָס רעקעלע. און עס, באמת, האָט זיך אָפּגעװאַשן, און פֿון שמוציקע פֿלעקן, איז קײן שפּור ניט געבליבן.
- אָט זעסטו, איך האָב דאָך געזאָגט! - האָט זיך פֿאַרפֿרײט לײבקע. - אַלץ איז רײן!
- איצט דאַרף מען שװענקען. - האָט געזאָגט רוזשקע. איך װעל גײן און ברענגען די שראַגע, מע זאָל הענגען אױף זײ דאָס רעקעלע. און דו, גיס אױס דעם שױם פֿונעם שיסל און גיס אָן אין דער װאַנע נאָך מער װאַסער.
די מאַמע האָט שטענדיק געטריקנט רעקעלעך און העמדער אױף שראַגעס, זאָל בעסער דאָס װאַסער אַראָפּפֿליסן. נאָר רוזשקע איז ערשט אַרױס פֿון באָדצימער, װען זי האָט דערהערט אַ װילד געשרײ פֿון לײבקען.
- רוזשקע! רוזשקע, עס װערט אױפֿגעשױמט!
רוזשקע איז אַרײַנגעלאָפֿן אין באָדצימער און איז פֿאַרשפּאַרט געװאָרן פון דער אומדערװאַרטקײט. דער שױם איז געקראָכן פון אַ איבערגעפולטען װאַנע און איז געפֿאלן אױפֿן דיל
- דאָס װאַסער, דאָס װאַסער מאַך! - האָט געזאָגט רוזשקע לײבקען.
- אַ נאַרישער שױם, נו, גײ װידער אַװעק! איז אַרײַן אין כּעס לײבקע און האָט געטאָן אַ קלאַפּ מיט דער דלאָניע אין שױם.
דער שױם איז צעלאָפֿן געװאָרן אין אַלע זײַטן, און אַ טײל דערפֿוּן האָט באַדעקט אױף רוזשקעס־קאָפּ.
- אױ! - האָט זיך צעל אַכט לּ ײבקע. - דו ביסט װי אַ דרי פּקעלע.
- אוהו! - האָט געשמײכלט רוזשקע, װען זי האָט דערזען אײגענע אָפּשפּיגלונג אין שפּיגל. - װאָס װעלן מיר טאָן מיטן שױם,
- לאָמיר אים אַראָפּװאַשן אין אוניטאַז? - האָט פֿאָרגעלײגט לײבקע. און האָבן זיך גענומען שלעפּן דעם שױם אין שיסלעך אין טואַלעט.
- הער מיך אױס, לײבקע, און איך האָב פֿאַרשטאַנען, אַז מע דאַרף עס אַראָפּװאַשן מיט קאַלטן װאַסער.
רוזשקע האָט פּאַװאָלינקע געעפֿנט דעם קראַן מיט קאַלטן װאַסער, און... דער שױם איז פֿאַרשװוּנדן געװאָרן.
רוזשקע האָט געקוקט אױף װאַנטזײגער: שױן באַלד װעט דאַרפֿן קומען צוריק די מאַמע פֿון דער אַרבעט, אָבער זײ האָבן נ אָך ניט אױסגעװאַשן דאָס רעקעלע.
רוזשקע האָט אָנגעגאָסן װאַסער און אָנגעהױבן שװענקען דאָס רעקעלע, זײ האָבן נאָך לאַנג געשװענקט דאָס רעקעלע, דער שױם האָט ניט געװאָלט פֿאַרשװינדן. ס׳האָט זיך אַרױסגעשלאָגן פֿון די כּוחות, רוזשקע האָט באַשלאָסן, אַז דאָס איז גענוג, און װען דאָס רעקעלע װעט טרוקן װערן, דער שױם װעט פֿאַרשװוּנדו װערן.
װי נאָר האָט זיך פֿאַרענדיקט דאָס געװעש, איז געקומען די מאַמע.
- מאַ־מע־לע! - האָט אױסגעשריִען לײבקע, װען ער איז אַרױסגעלאָפֿן צו איר אַנטקעגן.
- נו, שלום אױף דיר! - האָט אים געקושט די מאַמע. - װי איז געװען אײַער טאָג?
- מאַמעלע, דו, רעג זיך נאָר ניט אױף. - האָט אָנגעהױבן רוזשקע איר דערצײלונג, װען זי האָט דערזען, אַז די מאַמע האָט אָנגעהױבן זאָרגן.
- װאָס איז געזען? װאָס איר האָט אָנגעטאָן
- מאַמעניו, איך בין אַרײַנגעפֿאַלן אין קאַלוזשע און כ׳האָט פֿאַרשמוציקט דאָס רעקעלע! - האָט געזאָגט לײבקע.
- נו, ס׳מאַכט זיך ניט אױס. - האָט גרינגער אָפּגעעטעמט די מאַמע און האָט געשמײכלט. - מיט דער צרה מיר װעלן זיך ספּראַװען!
- און מיר האָבן זיך שױן צוספּראַװעט! - האָבן אין אײן קול געענטפֿערט רוזשקע און לײבקע.
די מאַמע איז אַרײַנגעגאַנגען אין באָדצימער און האָט זיך אַ כאַפּ געטאָן פֿאַרן קאָפּ.
- איר האָט כּמעט געפּטרט דעם גאַנצן װאַשפּראָשעק! װוּ איז דאָס רעקעלע?
- הענגט דאָרטן. - האָט געענטפֿערט רוזשקע און האָט געװיזן אױף דער זײַט פֿון באַלקאָן. זי איז גוט אָפּגעװאַשן געװאָרן, נאָר איז עס שװער געװען צו שװענקען.
- אײַ־אײַ־אײַ! װאָס איר האָט אָנגעמאַכט! - האָט געזאָגט די מאַמע און געשאָקלט מיטן קאָפּ, און האָט גערעדט װײַטער. איך האָב ניט קײן געלט אױף נײַ רעקעלע.
- פֿאַר װאָס דאַרף מען קױפֿן אַ נײַ רעקעלע, װען איז פֿאַראַן דאָס רײנע רעקעלע? - האָט פֿאַרחידושט געפֿרעגט לײבקע.
רוזשקע און לײבקע האָבן פֿאַרשטאַנען, פֿון װאָס האָט געזאָגט די מאַמע, װען זענען װידער אַ מאָל אַרױסגעגאַנגען שפּאַצירן.
האַרבסט, דאָס װעטער אָפֿן ענדערט זיך: אַ זוניק װעטער ענדערט זיך אױף װינטן מיט דריבנע רעגנס. אַזױ איז טאַקען געשען. אין אָנהײב דער רעגן האָט געמראַקעט, און נאָכדעם איז געגאַנגען אַ שטאַרקער רעגן. און דאַן:
- לײבקע, דו שױמסט! - האָט זיך פֿאַרחידושט רוזשקע.
- װי איך קען שױמען? איך בין װי אַ װאַשפּולװער - האָט זיך פֿאַרחידושט לײבקע.
דאָס רעקעלע איז נאַס געװאָרן און דער שױם, װאָס האָט זיך טיף אײַנדגעזאַפּט אין געװעב, האָט אָנגעהױבן אַרױסקריכן אױסן־צו. און װאָס גרעסער איז נאַס געװאָרן אַ רעקעלע, אַלץ שטאַרקער האָט עס געשױמט.
- איצט איך פֿאַרשטײ, האָט געמײנט די מאמע. - האָט אַ זיפֿץ געטאָן רוזשקע.
- אַהאַ! - האָט אַ שאָקל געטאָן מיטן קאָפּ לײבקע. - דאַרף מען קױפֿן אַ נײַ רעקעלע.
די מאַמע האָט געקױפֿט אַ נײַ רעקעלע נאָר אין פֿרילינג, דערפֿאַר װײַל איבער אַ װאָך איז אַרױסגעפֿאַלן אַ װינטערשנײ, און אַנשטטאָט דאָס רעקעלע קינדער האָבן אָנגעטאָן די פּעלצן.
דעם 8טן סעפּטעמבער פֿון 2008 יאָר
ח׳ אלול תשס״ח - 5768 יאָר
М’hОТ ГЕВАШН…
Эйнмол ин а тог фун новэмбэр Ружке ун Лэйбке зэнэн аройсгеганген шпацирн. Ин дройсн из гефалн а насэр шнэй, вос из фун индэрфри гефалн мит штикер, ун из цеганген, нит дэрлойфндик биз дэр эрд.
Ружке hот ойсгетон ди кучмэ ун hот аройсгештэкт ди цунг, хапндик дэм шнэй.
- Ружке! Туст он ди кучмэ, анит их вэл ойх ойстон. Ун эс нит дэм шнэй, эр из калт, кенст фаркилт вэрн!
- Лэйбке! Ну, бисту а нудник! - hот геэнфэрт Ружке, обэр вэн зи hот дэрзэн, аз Лэйбке нэмт ароп зайн кучмэ, hот зи гезогт вайтэр. - Гут, гут, их вэл онтон ди кучмэ.
- Ломир лойфн афн шнэй? - hот форгелэйгт Лэйбке Ружкен.
- Ломир! - hот Ружке гегебн а hаскомэ.
Ун зэй зэнэн гелофн афн шнэй, вэлхн, из шойн эртэрвайз гевэн асах, ву hот им нит бавизн ойсмишн мит блотэ. Лэйбке hот геквичет фун фаргенигн. Обэр, аф эйнэм а ибэркер hот зих нит цурикгеhалтн, эр из гефалн ин шмуц арайн.
- Руж-ке! - hот ойсгешриэн Лэйбке, цулойфндик цу Ружкен.
- Вос из гешен? - hот гефрэгт Ружке ун зи hот дэрзэн а най фаршмуцикт рэкелэ. - Ломир эс опрайбн мит шнэй, ун дан ди флэкн вэт фаршвиндн.
Ун киндэр hобн зих генумэн опрайбн мит шнэй дос рэкелэ, обэр вифл hобн зих гепрувт опрайбн ди флэкн, нор зэй зэнэн горнит нит фаршвундн геворн. Фаркерт, дос рэкелэ из нох шмуцик геворн.
- Вос тут мэн?
- Ломир гейен аhэйм, мэ дарф эс вашн! - hот гезогт Ружке ун зэй зэнэн гелофн аhэйм.
Ун индэрэйм hобн зих гих ойсгетон ун глайх арайн ин бодцимэр. Зэй hобн онгегосн ин шисл арайн а варэм васэр. Эс из нох геблибн эйн клэйникейт - дэр вашпрошек.
- Их вэйс вифл шитн! Ди мамэ асах шит афн шмуц! - hот гезогт Лэйбке ун hот ибэргекерт а пудэлэ мит вашпрошек ин шисл.
- Вос из мит дир? Фарвос hосту азойфил онгешотн дэм вашпрошек? - hот ойсгешриэн Ружке аф Лэйбкен, зи hот ба им аройсгехапт а пудэлэ мит вашпрошек. - Вос тут мэн ицт?
- Цу вашн! - hот геэнтфэрт Лэйбке. - Ди мамэ вашт, ун мир вэлн ойсвашн, биз эс вэт зайн рэйн.
Ун зэй hобн зих фарнумэн мит гевэш. Дэр вашпрошек hот штарк гешоймт.
- Ну, ун ву же из майн рэкелэ? - hот гефрэгт Лэйбке.
- Ин шойм - hот геэнтфэрт Ружке, прувндик опзухн ин шойм дос рекелэ. Ружке ун Лэйбке hобн ойсгепрэст дос рэкелэ. Ун эс, бээмэс, hот зих опгевашн, ун фун шмуцике флэкн из кейн шпур нит геблибн.
- От зэсту, их hоб дох гезогт! - hот зих фарфрэйт Лэйбке. - алц из рэйн!
- Ицт дарф мэн швэйнкен. - hот гезогт Ружке. - Их вэл гейн ун брэйнген ди шраге, мэ зол hэйнген аф зэй дос рэкелэ, ун ду гис ойс дэм шойм фунэм шисл ун гис он ин ванэ нох мэр васэр.
Ди мамэ hот штэндик гетрикнт рэкелэх ун hэмдэр аф шрагес, зол бэсэр дос васэр аропфлисн. Нор Ружке из эршт аройс фун бодцимэр, вэн зи hот дэрhэрт а вилд гешрэй фун Лэйбкен.
- Ружке! Ружке, эс вэрт уфгешоймт!
Ружке из арайнгелофн ин бодцимэр ун из фарштарт геворн фун дэр умдэрварткейт. Дэр шойм из гекрохн фун а ибэргефултэр ванэ ун из гефалн афн дил.
- Дос васэр, дос васэр мах цу! - от гезогт Ружке Лэйбкен.
- А наришер шойм! Ну, гей видэр авэк! - из арайн ин кас Лэйбке ун hот гетон а клап мит дэр длонье ин шойм.
Дэр шойм из целофн геворн ин алэ зайтн, ун а тэйл дэрфун hот бадэкт аф Ружкес-коп.
- Ой! - hот зих целахт Лэйбке. - Ду бист ви а дрипкелэ.
- Уhу, - hот гешмэйхлт Ружке, вэн зи hот дэрзэн эйгенэ опшпиглунг ин шпигл. - Вос вэлн мир тон митн шойм?
- Ломир им аропвашн ин унитаз? - от форгелейгт Лэйбке. Ун hобн зих генумэн шлэпн дэм шойм ин шислэх ин туалет арайн.
- hэр мих ойс, Лэйбке, ун их hоб фарштанэн, аз мэ дарф эс аропвашн мит калтн васэр.
Ружке hот паволинке геэфнт дэм кран мит калтн васэр, ун… дэр шойм из фаршвундн геворн.
Ружке hот гекукт аф вантзэйгер: шойн балд вэт дарфн кумэн цурик ди мамэ фун дэр арбэт, обэр зэй hобн нох нит ойсгевашн дос рэкелэ.
Ружке hот онгегосн дос васэр ун hот онгеhойбн швэйнкен дос рэкелэ, зэй hобн нох ланг гешвэнкт дос рэкелэ, дэр шойм hот нит геволт фаршвиндн. С’hот зих аройсгешлогн фун ди койхэс, Ружке hот башлосн, аз дос из генуг, вэн дос рэкелэ вэт трукн вэрн, дэр шойм вэт фаршвундн вэрн.
Ви нор hот зих фарэндикт дос гевэш, из гевэн ди мамэ.
- Ма-мэ-лэ! - hот ойсгешриэн Лэйбке, вэн эр из аройсгелофн цу ир анткегн.
- Ну, шолэм аф дир! - hот им гекушт ди мамэ. - Ви из геганген айер тог?
- Мамэлэ, рэг зих нор нит уф. - hот онгеhойбн Ружке ир дэрцейлунг, вэн зи hот дэрзэн, аз ди мамэ hот онгеhойбн зоргн.
- Вос из гешен? Вос ир hот онгетон?
- Мамэню, их бин арайнгефалн ин калуже ун х’hоб фаршмуцикт дос рэкелэ! - hот гезогт Лэйбке.
- Ну, с’махт зих нит ойс. - hот грингер опгеэтэмт ди мамэ ун hот гешмэйхлт. - Мит дэр цорэ мир вэлн зих справэн!
- Ун мир hобн зих шойн цусправэт! - hобн ин эйн кол геэнтфэрт Ружке ун Лэйбке.
Ди мамэ из арайнгеганген ин бодцимэр ун hот зих а хап гетон фарн коп:
- Ир hот кимат гепатэрт дэм ганцн вашпрошек! Ву из дос рэкэлэ?
- hэйнгт дортн. - hот геэнтфэрт Ружке ун hот гевизн аф дэр зайт фун балкон. - Зи из гут опгеваншн геворн, нор из эс швэр гевэн цу швэйнкен.
- Ай-ай-ай! Вос ир hот онгетон! - hот гезогт ди мамэ ун hот гешоклт митн коп, ун hот герэдт вайтэр. - Их hоб нит кейн гелт аф най рэкэлэ.
- Фарвос дарф мэн койфн а най рэкелэ, вэн из фаран дос рэйнэ рэкелэ? - hот фархидэшт гефрэгт Лэйбке.
Ружке и Лэйбке hобн фарштанэн, фун вос hот гемэйнт ди мамэ, вэн зэй зэнэн видэрамол аройсгеганген шпацирн.
hарбст, дос вэтэр офн эндэрт зих: а зуник вэтэр эндэрт зих аф винтн мит дрибнэ регнс. Азой из таке гешен. Ин онhэйб дэр рэгн hот гемракет, ун нохдэм из геганген а штаркер рэгн. Ун дан:
- Лэйбке, ду шоймст! - hот зих фархидэшт Ружке.
- Ви их кен шоймэн? Их бин ви а вашпрошек? - hот зих фархидэшт Лэйбке.
Дос рэкелэ из нас геворн ун дэр шойм, вос hот зих тиф айнгезапт ин гевэб, hот онгеhойбн аройскрихн ойсн-цу. Ун вос грэсэр из нас геворн дос рэкелэ, алц штаркер hот эс гешоймт.
- Ицт их фарштэй фун вос hот гемэйнт ди мамэ.. -hот а зифц гетон Ружке.
- Аhа! - hот а шокл гетон митн коп Лэйбке. - Дарф мэн койфн а най рэкелэ.
Ди мамэ hот гекойфт а най рэкелэ нор ин фрилинг, дэрфар вайл ибэр а вох из аройсгефалн а винтэршнэй, ун анштот дос рэкэлэ киндэр hобн онгетон ди пэлцн.
Дэм 8тн сэптэмбэр фун 2008 йор
ח׳ אלול תשס״ח - 5768 יאָר
ПОСТИРАЛИ…
Однажды ноябрьским деньком Ружка и Лейбка вышли погулять. На улице падал мокрый снег, который с утра падал хлопьями и таял, не долетая до земли.
Ружка сняла шапку и высунула язык, ловя снег.
- Ружка! Одень шапку, а то я тоже сниму. И не ешь снег, он холодный - будешь болеть!
- Лейбка! Ну, какой ты зануда! - ответила Ружка, но увидев, что Лейбка намерен повторить за ней добавила. Хорошо-хорошо я надену шапку.
- А давай побегаем по снегу? - предложил Лейбка Ружке.
- Давай! - согласилась Ружка.
И они побежали по снегу, которого уже местами было много, где его не успели втоптать в грязь. Лейбка визжал от удовольствия, но, на одном из поворотов не удержавшись, упал в грязь.
- Руж-ка! - закричал Лейбка, подбегая к Ружке.
- Что случилось? - спросила Ружка, и она увидела испачканную новую курточку. - Давай потрём её снежком, и пятна исчезнут.
И дети принялись тереть курточку снежком, но сколько ни пытались дети оттереть пятна, но они никак не исчезали. Наоборот, курточка стала ещё грязнее.
- Что же делать?
- Идем домой, надо её стирать! - сказала Ружка и они побежали домой.
А дома быстро разделись и прямиком в ванную. Налили в тазик теплой воды. Осталось дело за порошком.
- Я знаю сколько сыпать! Мама на грязь много сыпет! - выкрикнул Лейбка, и опрокинул коробку со стиральным порошком в таз.
- Ты что? Зачем ты так много насыпал порошка? - закричала Ружка на Лейбку, выхватив у него коробку. - Что теперь делать?
- Стирать! - ответил Лейбка. - Мама стирает, и мы выстираем, так даже чище будет.
И они принялись за стирку. Порошок сильно пенился.
- Ну и где же моя курточка? - спросил Лейбка.
- В пене. - ответила Ружка, пытаясь отыскать в пене курточку. Ружка и Лейбка выжали курточку. Она, действительно, отстиралась, и от грязных пятен не осталось и следа.
- Вот видишь, я же говорил! - обрадовался Лейбка. - Всё чисто!
- Теперь надо полоскать. - сказала Ружка. - Я пойду и принесу вешалку, чтобы куртку на неё повесить, а ты пену вылей из тазика и набери в ванну побольше воды.
Мама всегда сушила куртки и рубашки на вешалке, чтобы вода лучше стекала. Только Ружка вышла из ванны, как услышала истошный крик Лейбки:
- Ружка! Ружка, она вспенивается!
Ружка вбежала в ванную и замерла от неожиданности. Пена лезла из переполненной ванны и падала на пол.
- Воду, воду закрой! - скомандовала Ружка Лейбке.
- Глупая, глупая пена! А, ну, уходи обратно! - рассердился Лейбка и хлопнул по пене ладонью.
Та разлетелась в разные стороны, и ее часть покрыла ружкину голову.
- Ой! - засмеялся Лейбка. - Ты как замарашка.
- Угу! - улыбнулась Ружка, увидев свое отражение в зеркале. - Что с пеной будем делать?
- А давай её в унитазе смоем? - предложил Лейбка. И они принялись таскать пену тазиками в туалет.
- Слушай, Лейбка, а я поняла, ее надо холодной водой смывать.
Ружка открыла потихоньку кран с холодной водой, и… пена исчезла.
Ружка посмотрела на часы: скоро должна была мама вернуться с работы, а они еще не постирали курточку.
Ружка набрала воды и стала полоскать курточку, они ещё долго полоскали курточку, пена никак не хотела исчезать. Выбившись из сил, Ружка решила, что этого достаточно и, когда курточка высохнет, пена исчезнет.
Как только закончилась стирка и пришла мама.
- Ма-моч-ка! - закричаал Лейбка, выбегая к ней на встречу.
- Ну, привет! - поцеловала его мама. - Как прошел ваш день?
- Мамуля, ты только не волнуйся. - начала Ружка свой рассказ, увидев, как мама стала волноваться.
- Что случилось? Что вы натворили?
- Я в лужу упал! И курточку замазал! - закричал Лейбка.
- Ну, это ничего. - о блегченно выдохнула мама и улыбнулась. - С этой бедой мы справимся.
- А мы уже справились! - хором ответили Ружка и Лейбка.
Мама прошла в ванную и схватилась за голову:
- Вы же почти весь порошок истратили! Где куртка?
- Там висит. - ответила Ружка, указав в сторону балкона. - Она хорошо отстиралась, только полоскать было сложно.
Ай-ай-ай! Что вы наделали! - сказала мама, покачав головой и добавила - У меня денег на новую куртку.
- Зачем покупать новую, когда есть уже эта и притом такая чистая? - удивленно спросил Лейбка.
Дети поняли, о чем говорила мама только когда снова вышли погулять.
Осенью часто бывает: солнечная погода меняется на ветра с моросящими дождями. Так и случилось. Вначале дождь моросил, а потом пошел сильный дождь. И тут:
- Лейбка, ты пенишься?! - удивилась Ружка.
- Как я могу пениться? Я что - порошок? - удивился Лейбка.
Куртка намокла и пена, впитавшаяся глубоко в ткань, стала выползать наружу. И чем больше намокала куртка, тем сильнее пенилась.
- Теперь понятно о чём мама говорила. - вздохнула Ружка.
- Ага! - кивнул Лейбка. - Надо покупать новую куртку.
Новая куртка появилась только весной, потому что через неделю выпал настоящий зимний снег и вместо курточки дети одели шубы.
8-го сентября 2008 года
8-го дня месяца Элул 5768 года
По прибытии в Дом Писателей я встретился с представителями национальных литератур: армянской - Самвелом Назаретяном и украинской - Геннадием Пономарёвым (все из Каменска-Уральского). В секретариате Дома Писателей со мной поздоровался Юрий Казарин - известный поэт, председатель оргкомитета поэтического марафона, автор учебник стихосложения. У меня сложилось впечатление, что он знаком с мои творчеством не понаслышке. Потом я расписался в акте выдачи и получил свой экземпляр альманаха. После чего все участников альманаха собрали в актовом зале. Презентацию начала поэтесса Светлана Надь. Потом продолжили лауреаты конкурса - в основном, из Каменска-Уральского. Затем взял слово Юрий Казарин, он поприветствовал собравшихся в зале участников. Затем он рассказал своё видение роли поэта в современной литературы. Во многом, я с ним согласен, в частности, с постулатом о том, что произведения рождаются в муках и страданиях. После него выступил, точнее, спел представитель бардовского течения в литературе Сергей Симонов (г. Каменск-Уральский) - фронтмен группы «Синтаксис». Потом прочитал стихотворение Владимир Блинов - председатель совета Дома Писателей.
Потом состоялся откровенный разговор на больные темы. В частности, плохого финансирования альманаха и нежелание некоторых поэтов публиковать в альманахе. Мне запомнился такой тезис выступления Светланы Надь - координатора данного проекта «Если вы хотите, чтоб вас уважали - уважайте своих читателей.» Это связано тем, что на творческие вечера некоторых поэтов приходят по полтора человека:( и завышенным запросами некоторых авторов.
Львиная доля выступления была посвящено критике пассивности некоторых представителей писательских организаций из Екатеринбурга. В частности, привела такой пример: пару лет назад проводили конкурсы по городам: так в Екатеринбург с окрестностями дал лишь 86 поэтов, а Каменск-Уральский, при меньшем населении, дал 216 поэтов. Как считает С. Надь в нашем городе сплочённый коллектив писательской организации. Это всё так, но мне кажется, что у наших поэтов больше ответственности и организованности в деле. Это один из итогов противостояния писательских организаций в начале 90-ых прошлого века. Косвенным результатом данного противостояния является большой удельный вес литераторов старшего возраста. Вместо того, чтобы оставлять после себя новую поросль поэтов, некоторые писатели выясняли отношения вокруг имущества некогда всемогущего Союза Писателей СССР.
Потом предоставили слово поэтам, пишущих на национальных языках. Как ни странно это звучит, все опубликованные авторы национальной поэзии были из Каменска-Уральского, Что греха таить, чуть ли не треть альманаха (участвовало 200 поэтов, и каждому для публикации своих стихотворных опусов отводилось лишь страница) были выходцами из Каменска-Уральского. Какая-то стихотворная аномалия!:)))
После этого огласили дату и план проведения нового поэтического марафона - 25-30 сентября с.г. Причем каждый день будет своя тема марафона. Национальным поэтам выпало 28 сентября.
Много чего мне не понравилось в поэтах - участниках альманаха. Например, многие пришли в чём попало: кто-то пришёл в садовой одежде, кто-то в костюме, кто-то с работы (к слову, моя соседка по ряду проверяла тетради учеников - склонение слов и прилагательных), кто-то как на парад явился в одежде давно минувших дней. А когда сказали, что спонсоры объявили конкурсы на лучшие слоганы, многие ринулись расхватывать флайеры. Очень грустно, видно, что многие привыкли жить по-советски и духовно бедны.
Публикую новую скажку про полюбившихся вами персонажей - Ружку и Лейбку. На этот раз наши герои занимались с стиркой. О том, что из этого вышло - читайте ниже:)))
Ваш И.М.
מ׳האָט געװאַשן...
אײן מאָל אין אַ טאָג פֿון נאָװעמבער רוזשקע און לײבקע זענען אַרױסגעגאַנגען שפּאַצירן. אין דרױסן איז געפֿאַלן אַ נאַסער שנײ, װאָס איז פֿון אין דער פֿרי געפֿאלן מיט שטיקער, און איז צעגאַנגען, ניט דערלױפֿנדיק ביז דער ערד.
רוזשקע האָט אױסגעטאָן די קוטשמע און האָט אַרױסגעשטעקט די צונג, כאַפּנדיק דעם שנײ.
- רוזשקע! טוסט אָן די קוטשמע, אַניט איך װעל אױך אױסטאָן. און עס ניט דעם שנײ, ער איז קאַלט, קענסט פֿאַרקילט װערן!
- לײבקע! נו, ביסטו אַ נודניק! - האָט געענטפֿערט רוזשקע, אָבער װען זי האָט דערזען, אַז לײבקע נעמט אַראָפּ זײַן קוטשמע, האַָט געזאָגט װײַטער. - גוט, גוט, איך װעל אָנטאָן די קוטשמע.
- לאָמיר לױפֿן אױפֿן שנײ? - האָט פֿאָרגעלײגט לײבקע רוזשקען.
- לאָמיר! - האָט רוזשקע געגעבן אַ הס כּמה.
און זײ זענען געלאָפֿן אױפֿן שנײ, װעלכן, איז שױן ערטערװײַז געװען אַ סך, װוּ האָט אים ניט באַװיזן אױסמישן מיט בלאָטע. לײבקע האָט געקװיטשעט פֿון פֿארגעניגן, אױף אײנעם אַ איבערקער האָט זיך ניט צוריקגעהאַלטן, ער איז געפֿאלן אין שמוץ אַרײַן.
- רוזש־קע! - האָט אױסגעשריִען לײבקע, צולױפֿנדיק צו רוזשקען.
- װאָס איז געשען? - האָט געפֿרעגט רוזשקע און זי האָט דערזען אַ נײַ פֿאַרשמוציקט רעקעלע. - לאָמיר עס אָפּרײַבן מיט שנײ. און דאַן די פֿלעקן װעט פֿאַרשװינדן.
און קינדער האָבן זיך גענומען אָפּרײַבן מיט שנײ דאָס רעקעלע, אָבער װיפֿל האָבן זיך געפּרוּװט אָפּרײַבן די פֿלעקן, נאָר זײ זענען גאָרניט ניט פֿאַרשװוּנדן געװאָרן. פֿאַרקערט, דאָס רעקעלע איז נאָך שמוציק געװאָרן.
- װאָס װאָס טוט מען?
- לאָמיר גײען אַהײם, מע דאַרף עס װאַשן! - האָט געזאָגט רוזשקע און זײ זענען געלאָפֿן אַהײם.
און אין דער הײם האָבן זיך גיך אױסגעטאָן און גלײַך אַרײַן אין באָדצימער. זײ האָבן אָנגעגאָסן אין שיסל אַרײַן װאַרעם װאַסער. עס איז נאָך געבליבן אײן קלײניקײט - דער װאַשפּראָשעק.
- איך װײס װיפֿל שיטן! די מאַמע אַ סך שיט אױפֿן שמוץ! - האָט געזאָגט לײבקע און האָט איבערגעקערט אַ פּודעלע מיט װאַשפּראָשעק אין שיסל.
- װאָס איז מיט דיר? פֿאַר װאָס האָסטו אַזױ פֿיל אָנגעשאָטן דעם װאַשפּראָשעק? - האָט אױסגעשריִען רוזשקע אויף לײבקען, זי האָט בײַ אים אַרױסגעכאַפּט אַ פּודעלע מיט װאַשפּראָשעק. - װאָס טוט מען איצטן?
- צו װאַשן! - האָט געענטפֿערט לײבקע. - די מאַמע װאַשט, און מיר װעלן אױס װאַשן, ביז עס װעט זײַן רײן.
און זײ האָבן זיך פֿאַרנומען מיט געװעש. דער װאַשפּראָשעק האָט שטאַרק געשױמט.
- נו, און װוּ זשע איז מײַן רעקעלע? - האָט געפֿרעגט לײבקע.
- און שױם. - האָט געענטפֿערט רוזשקע, פּרוּװנדיק אָפּזוכן אין שױם דאָס רעקעלע. רוזשקע און לײבקע האָבן אוּיסגעפּרעסט דאָס רעקעלע. און עס, באמת, האָט זיך אָפּגעװאַשן, און פֿון שמוציקע פֿלעקן, איז קײן שפּור ניט געבליבן.
- אָט זעסטו, איך האָב דאָך געזאָגט! - האָט זיך פֿאַרפֿרײט לײבקע. - אַלץ איז רײן!
- איצט דאַרף מען שװענקען. - האָט געזאָגט רוזשקע. איך װעל גײן און ברענגען די שראַגע, מע זאָל הענגען אױף זײ דאָס רעקעלע. און דו, גיס אױס דעם שױם פֿונעם שיסל און גיס אָן אין דער װאַנע נאָך מער װאַסער.
די מאַמע האָט שטענדיק געטריקנט רעקעלעך און העמדער אױף שראַגעס, זאָל בעסער דאָס װאַסער אַראָפּפֿליסן. נאָר רוזשקע איז ערשט אַרױס פֿון באָדצימער, װען זי האָט דערהערט אַ װילד געשרײ פֿון לײבקען.
- רוזשקע! רוזשקע, עס װערט אױפֿגעשױמט!
רוזשקע איז אַרײַנגעלאָפֿן אין באָדצימער און איז פֿאַרשפּאַרט געװאָרן פון דער אומדערװאַרטקײט. דער שױם איז געקראָכן פון אַ איבערגעפולטען װאַנע און איז געפֿאלן אױפֿן דיל
- דאָס װאַסער, דאָס װאַסער מאַך! - האָט געזאָגט רוזשקע לײבקען.
- אַ נאַרישער שױם, נו, גײ װידער אַװעק! איז אַרײַן אין כּעס לײבקע און האָט געטאָן אַ קלאַפּ מיט דער דלאָניע אין שױם.
דער שױם איז צעלאָפֿן געװאָרן אין אַלע זײַטן, און אַ טײל דערפֿוּן האָט באַדעקט אױף רוזשקעס־קאָפּ.
- אױ! - האָט זיך צעל אַכט לּ ײבקע. - דו ביסט װי אַ דרי פּקעלע.
- אוהו! - האָט געשמײכלט רוזשקע, װען זי האָט דערזען אײגענע אָפּשפּיגלונג אין שפּיגל. - װאָס װעלן מיר טאָן מיטן שױם,
- לאָמיר אים אַראָפּװאַשן אין אוניטאַז? - האָט פֿאָרגעלײגט לײבקע. און האָבן זיך גענומען שלעפּן דעם שױם אין שיסלעך אין טואַלעט.
- הער מיך אױס, לײבקע, און איך האָב פֿאַרשטאַנען, אַז מע דאַרף עס אַראָפּװאַשן מיט קאַלטן װאַסער.
רוזשקע האָט פּאַװאָלינקע געעפֿנט דעם קראַן מיט קאַלטן װאַסער, און... דער שױם איז פֿאַרשװוּנדן געװאָרן.
רוזשקע האָט געקוקט אױף װאַנטזײגער: שױן באַלד װעט דאַרפֿן קומען צוריק די מאַמע פֿון דער אַרבעט, אָבער זײ האָבן נ אָך ניט אױסגעװאַשן דאָס רעקעלע.
רוזשקע האָט אָנגעגאָסן װאַסער און אָנגעהױבן שװענקען דאָס רעקעלע, זײ האָבן נאָך לאַנג געשװענקט דאָס רעקעלע, דער שױם האָט ניט געװאָלט פֿאַרשװינדן. ס׳האָט זיך אַרױסגעשלאָגן פֿון די כּוחות, רוזשקע האָט באַשלאָסן, אַז דאָס איז גענוג, און װען דאָס רעקעלע װעט טרוקן װערן, דער שױם װעט פֿאַרשװוּנדו װערן.
װי נאָר האָט זיך פֿאַרענדיקט דאָס געװעש, איז געקומען די מאַמע.
- מאַ־מע־לע! - האָט אױסגעשריִען לײבקע, װען ער איז אַרױסגעלאָפֿן צו איר אַנטקעגן.
- נו, שלום אױף דיר! - האָט אים געקושט די מאַמע. - װי איז געװען אײַער טאָג?
- מאַמעלע, דו, רעג זיך נאָר ניט אױף. - האָט אָנגעהױבן רוזשקע איר דערצײלונג, װען זי האָט דערזען, אַז די מאַמע האָט אָנגעהױבן זאָרגן.
- װאָס איז געזען? װאָס איר האָט אָנגעטאָן
- מאַמעניו, איך בין אַרײַנגעפֿאַלן אין קאַלוזשע און כ׳האָט פֿאַרשמוציקט דאָס רעקעלע! - האָט געזאָגט לײבקע.
- נו, ס׳מאַכט זיך ניט אױס. - האָט גרינגער אָפּגעעטעמט די מאַמע און האָט געשמײכלט. - מיט דער צרה מיר װעלן זיך ספּראַװען!
- און מיר האָבן זיך שױן צוספּראַװעט! - האָבן אין אײן קול געענטפֿערט רוזשקע און לײבקע.
די מאַמע איז אַרײַנגעגאַנגען אין באָדצימער און האָט זיך אַ כאַפּ געטאָן פֿאַרן קאָפּ.
- איר האָט כּמעט געפּטרט דעם גאַנצן װאַשפּראָשעק! װוּ איז דאָס רעקעלע?
- הענגט דאָרטן. - האָט געענטפֿערט רוזשקע און האָט געװיזן אױף דער זײַט פֿון באַלקאָן. זי איז גוט אָפּגעװאַשן געװאָרן, נאָר איז עס שװער געװען צו שװענקען.
- אײַ־אײַ־אײַ! װאָס איר האָט אָנגעמאַכט! - האָט געזאָגט די מאַמע און געשאָקלט מיטן קאָפּ, און האָט גערעדט װײַטער. איך האָב ניט קײן געלט אױף נײַ רעקעלע.
- פֿאַר װאָס דאַרף מען קױפֿן אַ נײַ רעקעלע, װען איז פֿאַראַן דאָס רײנע רעקעלע? - האָט פֿאַרחידושט געפֿרעגט לײבקע.
רוזשקע און לײבקע האָבן פֿאַרשטאַנען, פֿון װאָס האָט געזאָגט די מאַמע, װען זענען װידער אַ מאָל אַרױסגעגאַנגען שפּאַצירן.
האַרבסט, דאָס װעטער אָפֿן ענדערט זיך: אַ זוניק װעטער ענדערט זיך אױף װינטן מיט דריבנע רעגנס. אַזױ איז טאַקען געשען. אין אָנהײב דער רעגן האָט געמראַקעט, און נאָכדעם איז געגאַנגען אַ שטאַרקער רעגן. און דאַן:
- לײבקע, דו שױמסט! - האָט זיך פֿאַרחידושט רוזשקע.
- װי איך קען שױמען? איך בין װי אַ װאַשפּולװער - האָט זיך פֿאַרחידושט לײבקע.
דאָס רעקעלע איז נאַס געװאָרן און דער שױם, װאָס האָט זיך טיף אײַנדגעזאַפּט אין געװעב, האָט אָנגעהױבן אַרױסקריכן אױסן־צו. און װאָס גרעסער איז נאַס געװאָרן אַ רעקעלע, אַלץ שטאַרקער האָט עס געשױמט.
- איצט איך פֿאַרשטײ, האָט געמײנט די מאמע. - האָט אַ זיפֿץ געטאָן רוזשקע.
- אַהאַ! - האָט אַ שאָקל געטאָן מיטן קאָפּ לײבקע. - דאַרף מען קױפֿן אַ נײַ רעקעלע.
די מאַמע האָט געקױפֿט אַ נײַ רעקעלע נאָר אין פֿרילינג, דערפֿאַר װײַל איבער אַ װאָך איז אַרױסגעפֿאַלן אַ װינטערשנײ, און אַנשטטאָט דאָס רעקעלע קינדער האָבן אָנגעטאָן די פּעלצן.
דעם 8טן סעפּטעמבער פֿון 2008 יאָר
ח׳ אלול תשס״ח - 5768 יאָר
М’hОТ ГЕВАШН…
Эйнмол ин а тог фун новэмбэр Ружке ун Лэйбке зэнэн аройсгеганген шпацирн. Ин дройсн из гефалн а насэр шнэй, вос из фун индэрфри гефалн мит штикер, ун из цеганген, нит дэрлойфндик биз дэр эрд.
Ружке hот ойсгетон ди кучмэ ун hот аройсгештэкт ди цунг, хапндик дэм шнэй.
- Ружке! Туст он ди кучмэ, анит их вэл ойх ойстон. Ун эс нит дэм шнэй, эр из калт, кенст фаркилт вэрн!
- Лэйбке! Ну, бисту а нудник! - hот геэнфэрт Ружке, обэр вэн зи hот дэрзэн, аз Лэйбке нэмт ароп зайн кучмэ, hот зи гезогт вайтэр. - Гут, гут, их вэл онтон ди кучмэ.
- Ломир лойфн афн шнэй? - hот форгелэйгт Лэйбке Ружкен.
- Ломир! - hот Ружке гегебн а hаскомэ.
Ун зэй зэнэн гелофн афн шнэй, вэлхн, из шойн эртэрвайз гевэн асах, ву hот им нит бавизн ойсмишн мит блотэ. Лэйбке hот геквичет фун фаргенигн. Обэр, аф эйнэм а ибэркер hот зих нит цурикгеhалтн, эр из гефалн ин шмуц арайн.
- Руж-ке! - hот ойсгешриэн Лэйбке, цулойфндик цу Ружкен.
- Вос из гешен? - hот гефрэгт Ружке ун зи hот дэрзэн а най фаршмуцикт рэкелэ. - Ломир эс опрайбн мит шнэй, ун дан ди флэкн вэт фаршвиндн.
Ун киндэр hобн зих генумэн опрайбн мит шнэй дос рэкелэ, обэр вифл hобн зих гепрувт опрайбн ди флэкн, нор зэй зэнэн горнит нит фаршвундн геворн. Фаркерт, дос рэкелэ из нох шмуцик геворн.
- Вос тут мэн?
- Ломир гейен аhэйм, мэ дарф эс вашн! - hот гезогт Ружке ун зэй зэнэн гелофн аhэйм.
Ун индэрэйм hобн зих гих ойсгетон ун глайх арайн ин бодцимэр. Зэй hобн онгегосн ин шисл арайн а варэм васэр. Эс из нох геблибн эйн клэйникейт - дэр вашпрошек.
- Их вэйс вифл шитн! Ди мамэ асах шит афн шмуц! - hот гезогт Лэйбке ун hот ибэргекерт а пудэлэ мит вашпрошек ин шисл.
- Вос из мит дир? Фарвос hосту азойфил онгешотн дэм вашпрошек? - hот ойсгешриэн Ружке аф Лэйбкен, зи hот ба им аройсгехапт а пудэлэ мит вашпрошек. - Вос тут мэн ицт?
- Цу вашн! - hот геэнтфэрт Лэйбке. - Ди мамэ вашт, ун мир вэлн ойсвашн, биз эс вэт зайн рэйн.
Ун зэй hобн зих фарнумэн мит гевэш. Дэр вашпрошек hот штарк гешоймт.
- Ну, ун ву же из майн рэкелэ? - hот гефрэгт Лэйбке.
- Ин шойм - hот геэнтфэрт Ружке, прувндик опзухн ин шойм дос рекелэ. Ружке ун Лэйбке hобн ойсгепрэст дос рэкелэ. Ун эс, бээмэс, hот зих опгевашн, ун фун шмуцике флэкн из кейн шпур нит геблибн.
- От зэсту, их hоб дох гезогт! - hот зих фарфрэйт Лэйбке. - алц из рэйн!
- Ицт дарф мэн швэйнкен. - hот гезогт Ружке. - Их вэл гейн ун брэйнген ди шраге, мэ зол hэйнген аф зэй дос рэкелэ, ун ду гис ойс дэм шойм фунэм шисл ун гис он ин ванэ нох мэр васэр.
Ди мамэ hот штэндик гетрикнт рэкелэх ун hэмдэр аф шрагес, зол бэсэр дос васэр аропфлисн. Нор Ружке из эршт аройс фун бодцимэр, вэн зи hот дэрhэрт а вилд гешрэй фун Лэйбкен.
- Ружке! Ружке, эс вэрт уфгешоймт!
Ружке из арайнгелофн ин бодцимэр ун из фарштарт геворн фун дэр умдэрварткейт. Дэр шойм из гекрохн фун а ибэргефултэр ванэ ун из гефалн афн дил.
- Дос васэр, дос васэр мах цу! - от гезогт Ружке Лэйбкен.
- А наришер шойм! Ну, гей видэр авэк! - из арайн ин кас Лэйбке ун hот гетон а клап мит дэр длонье ин шойм.
Дэр шойм из целофн геворн ин алэ зайтн, ун а тэйл дэрфун hот бадэкт аф Ружкес-коп.
- Ой! - hот зих целахт Лэйбке. - Ду бист ви а дрипкелэ.
- Уhу, - hот гешмэйхлт Ружке, вэн зи hот дэрзэн эйгенэ опшпиглунг ин шпигл. - Вос вэлн мир тон митн шойм?
- Ломир им аропвашн ин унитаз? - от форгелейгт Лэйбке. Ун hобн зих генумэн шлэпн дэм шойм ин шислэх ин туалет арайн.
- hэр мих ойс, Лэйбке, ун их hоб фарштанэн, аз мэ дарф эс аропвашн мит калтн васэр.
Ружке hот паволинке геэфнт дэм кран мит калтн васэр, ун… дэр шойм из фаршвундн геворн.
Ружке hот гекукт аф вантзэйгер: шойн балд вэт дарфн кумэн цурик ди мамэ фун дэр арбэт, обэр зэй hобн нох нит ойсгевашн дос рэкелэ.
Ружке hот онгегосн дос васэр ун hот онгеhойбн швэйнкен дос рэкелэ, зэй hобн нох ланг гешвэнкт дос рэкелэ, дэр шойм hот нит геволт фаршвиндн. С’hот зих аройсгешлогн фун ди койхэс, Ружке hот башлосн, аз дос из генуг, вэн дос рэкелэ вэт трукн вэрн, дэр шойм вэт фаршвундн вэрн.
Ви нор hот зих фарэндикт дос гевэш, из гевэн ди мамэ.
- Ма-мэ-лэ! - hот ойсгешриэн Лэйбке, вэн эр из аройсгелофн цу ир анткегн.
- Ну, шолэм аф дир! - hот им гекушт ди мамэ. - Ви из геганген айер тог?
- Мамэлэ, рэг зих нор нит уф. - hот онгеhойбн Ружке ир дэрцейлунг, вэн зи hот дэрзэн, аз ди мамэ hот онгеhойбн зоргн.
- Вос из гешен? Вос ир hот онгетон?
- Мамэню, их бин арайнгефалн ин калуже ун х’hоб фаршмуцикт дос рэкелэ! - hот гезогт Лэйбке.
- Ну, с’махт зих нит ойс. - hот грингер опгеэтэмт ди мамэ ун hот гешмэйхлт. - Мит дэр цорэ мир вэлн зих справэн!
- Ун мир hобн зих шойн цусправэт! - hобн ин эйн кол геэнтфэрт Ружке ун Лэйбке.
Ди мамэ из арайнгеганген ин бодцимэр ун hот зих а хап гетон фарн коп:
- Ир hот кимат гепатэрт дэм ганцн вашпрошек! Ву из дос рэкэлэ?
- hэйнгт дортн. - hот геэнтфэрт Ружке ун hот гевизн аф дэр зайт фун балкон. - Зи из гут опгеваншн геворн, нор из эс швэр гевэн цу швэйнкен.
- Ай-ай-ай! Вос ир hот онгетон! - hот гезогт ди мамэ ун hот гешоклт митн коп, ун hот герэдт вайтэр. - Их hоб нит кейн гелт аф най рэкэлэ.
- Фарвос дарф мэн койфн а най рэкелэ, вэн из фаран дос рэйнэ рэкелэ? - hот фархидэшт гефрэгт Лэйбке.
Ружке и Лэйбке hобн фарштанэн, фун вос hот гемэйнт ди мамэ, вэн зэй зэнэн видэрамол аройсгеганген шпацирн.
hарбст, дос вэтэр офн эндэрт зих: а зуник вэтэр эндэрт зих аф винтн мит дрибнэ регнс. Азой из таке гешен. Ин онhэйб дэр рэгн hот гемракет, ун нохдэм из геганген а штаркер рэгн. Ун дан:
- Лэйбке, ду шоймст! - hот зих фархидэшт Ружке.
- Ви их кен шоймэн? Их бин ви а вашпрошек? - hот зих фархидэшт Лэйбке.
Дос рэкелэ из нас геворн ун дэр шойм, вос hот зих тиф айнгезапт ин гевэб, hот онгеhойбн аройскрихн ойсн-цу. Ун вос грэсэр из нас геворн дос рэкелэ, алц штаркер hот эс гешоймт.
- Ицт их фарштэй фун вос hот гемэйнт ди мамэ.. -hот а зифц гетон Ружке.
- Аhа! - hот а шокл гетон митн коп Лэйбке. - Дарф мэн койфн а най рэкелэ.
Ди мамэ hот гекойфт а най рэкелэ нор ин фрилинг, дэрфар вайл ибэр а вох из аройсгефалн а винтэршнэй, ун анштот дос рэкэлэ киндэр hобн онгетон ди пэлцн.
Дэм 8тн сэптэмбэр фун 2008 йор
ח׳ אלול תשס״ח - 5768 יאָר
ПОСТИРАЛИ…
Однажды ноябрьским деньком Ружка и Лейбка вышли погулять. На улице падал мокрый снег, который с утра падал хлопьями и таял, не долетая до земли.
Ружка сняла шапку и высунула язык, ловя снег.
- Ружка! Одень шапку, а то я тоже сниму. И не ешь снег, он холодный - будешь болеть!
- Лейбка! Ну, какой ты зануда! - ответила Ружка, но увидев, что Лейбка намерен повторить за ней добавила. Хорошо-хорошо я надену шапку.
- А давай побегаем по снегу? - предложил Лейбка Ружке.
- Давай! - согласилась Ружка.
И они побежали по снегу, которого уже местами было много, где его не успели втоптать в грязь. Лейбка визжал от удовольствия, но, на одном из поворотов не удержавшись, упал в грязь.
- Руж-ка! - закричал Лейбка, подбегая к Ружке.
- Что случилось? - спросила Ружка, и она увидела испачканную новую курточку. - Давай потрём её снежком, и пятна исчезнут.
И дети принялись тереть курточку снежком, но сколько ни пытались дети оттереть пятна, но они никак не исчезали. Наоборот, курточка стала ещё грязнее.
- Что же делать?
- Идем домой, надо её стирать! - сказала Ружка и они побежали домой.
А дома быстро разделись и прямиком в ванную. Налили в тазик теплой воды. Осталось дело за порошком.
- Я знаю сколько сыпать! Мама на грязь много сыпет! - выкрикнул Лейбка, и опрокинул коробку со стиральным порошком в таз.
- Ты что? Зачем ты так много насыпал порошка? - закричала Ружка на Лейбку, выхватив у него коробку. - Что теперь делать?
- Стирать! - ответил Лейбка. - Мама стирает, и мы выстираем, так даже чище будет.
И они принялись за стирку. Порошок сильно пенился.
- Ну и где же моя курточка? - спросил Лейбка.
- В пене. - ответила Ружка, пытаясь отыскать в пене курточку. Ружка и Лейбка выжали курточку. Она, действительно, отстиралась, и от грязных пятен не осталось и следа.
- Вот видишь, я же говорил! - обрадовался Лейбка. - Всё чисто!
- Теперь надо полоскать. - сказала Ружка. - Я пойду и принесу вешалку, чтобы куртку на неё повесить, а ты пену вылей из тазика и набери в ванну побольше воды.
Мама всегда сушила куртки и рубашки на вешалке, чтобы вода лучше стекала. Только Ружка вышла из ванны, как услышала истошный крик Лейбки:
- Ружка! Ружка, она вспенивается!
Ружка вбежала в ванную и замерла от неожиданности. Пена лезла из переполненной ванны и падала на пол.
- Воду, воду закрой! - скомандовала Ружка Лейбке.
- Глупая, глупая пена! А, ну, уходи обратно! - рассердился Лейбка и хлопнул по пене ладонью.
Та разлетелась в разные стороны, и ее часть покрыла ружкину голову.
- Ой! - засмеялся Лейбка. - Ты как замарашка.
- Угу! - улыбнулась Ружка, увидев свое отражение в зеркале. - Что с пеной будем делать?
- А давай её в унитазе смоем? - предложил Лейбка. И они принялись таскать пену тазиками в туалет.
- Слушай, Лейбка, а я поняла, ее надо холодной водой смывать.
Ружка открыла потихоньку кран с холодной водой, и… пена исчезла.
Ружка посмотрела на часы: скоро должна была мама вернуться с работы, а они еще не постирали курточку.
Ружка набрала воды и стала полоскать курточку, они ещё долго полоскали курточку, пена никак не хотела исчезать. Выбившись из сил, Ружка решила, что этого достаточно и, когда курточка высохнет, пена исчезнет.
Как только закончилась стирка и пришла мама.
- Ма-моч-ка! - закричаал Лейбка, выбегая к ней на встречу.
- Ну, привет! - поцеловала его мама. - Как прошел ваш день?
- Мамуля, ты только не волнуйся. - начала Ружка свой рассказ, увидев, как мама стала волноваться.
- Что случилось? Что вы натворили?
- Я в лужу упал! И курточку замазал! - закричал Лейбка.
- Ну, это ничего. - о блегченно выдохнула мама и улыбнулась. - С этой бедой мы справимся.
- А мы уже справились! - хором ответили Ружка и Лейбка.
Мама прошла в ванную и схватилась за голову:
- Вы же почти весь порошок истратили! Где куртка?
- Там висит. - ответила Ружка, указав в сторону балкона. - Она хорошо отстиралась, только полоскать было сложно.
Ай-ай-ай! Что вы наделали! - сказала мама, покачав головой и добавила - У меня денег на новую куртку.
- Зачем покупать новую, когда есть уже эта и притом такая чистая? - удивленно спросил Лейбка.
Дети поняли, о чем говорила мама только когда снова вышли погулять.
Осенью часто бывает: солнечная погода меняется на ветра с моросящими дождями. Так и случилось. Вначале дождь моросил, а потом пошел сильный дождь. И тут:
- Лейбка, ты пенишься?! - удивилась Ружка.
- Как я могу пениться? Я что - порошок? - удивился Лейбка.
Куртка намокла и пена, впитавшаяся глубоко в ткань, стала выползать наружу. И чем больше намокала куртка, тем сильнее пенилась.
- Теперь понятно о чём мама говорила. - вздохнула Ружка.
- Ага! - кивнул Лейбка. - Надо покупать новую куртку.
Новая куртка появилась только весной, потому что через неделю выпал настоящий зимний снег и вместо курточки дети одели шубы.
8-го сентября 2008 года
8-го дня месяца Элул 5768 года