Стихи, посвященные Марине Георгадзе. Реплика после вечера памяти Марины.
23 февраля 2011 г. в клубе «ОГИ» состоялся вечер памяти Марины Георгадзе и презентация ее книги «Я жить вернусь…». Стихи. Рассказ. Путевые заметки.
Друзья: Ася Чайковская, Вадим Месяц, Леонид Костюков, Антон Нестеров вспоминали Марину, читали ее стихи.
Вадим Месяц на вечере памяти Марины Георгадзе. Фото Жени Бродской
Леоид Костюков. Фото Жени Бродской
Антон Нестеров на вечере. Фото Жени Бродской
А ниже выкладыватся несколько стихотворений, посвященных Марине.
Ирина Ковалева
***
Марине Георгадзе
Разлуку мы накликали, не так ли...
- Нет, знали всегда, - ибо оттуда дует
Будущим. Что же гадать: сердце собьется с такта -
Узкая полоса расширяется, образуя
Океан, но это уже деталь.
Господи, сколь же малой любви довольно,
Чтобы теперь, к разным углам планеты
Разведя, смотрели пристально - все ли больно,
Или и впрямь Океан прохладен, как струи Леты,
И смывает печаль.
1992
Дорожная ода
Марине Георгадзе
Вокзал, глоток, предощущенье страха,
Сквозняк пространств здесь вяжет в узел пряха
И как вода тускла прямая сталь, -
И этот род, конечно, нам не внове,
И вот какой-то умник наготове
С прощаньем, запрещающим печаль:
Душа моя, когда тебя толкнули,
Не добудили, наскоро обули
И повлекли, не говоря, куда, -
Ты с рук чужих сквозь пламя различала -
Там были все, там зарево стояло, -
И кто сказал, что это навсегда?
Куда теперь? Нигде не видно света.
Что делать нам с единственной приметой -
Сиротством нашим, коим мы горим?
И нам нигде не назначали встречи.
Мы думали, что в Рим, - ошибка речи,
И в Ханаан ведут пути - не в Рим.
Египет, плен и тьма необходимы,
Должно быть, чтоб назвать родство, чтоб имя
Твое, рыдая, голос произнес.
Мы от любви родимся - и от плача.
И, возвращая зренье, станем зрячи
Лишь под рукой ослепшего от слез.
Веди же нас! Звезда всегда стояла
В любой воде и только ожидала
Той жажды, что теперь достигла нас.
Земля мала, чтобы вместить разлуку.
Зовут, и Клио окликает…
Руку!
Прощай навек, до встречи, в добрый час.
1988
***
…но океана не перепою:
пусть шумных волн хвала моя шумнее,
пусть ни на миг, как он, не устаю
не зная сна тебя тревожить ею, -
но в р е м е н е м располагает он,
как сам располагается в пространстве,
к о т о р о е м е ж н а м и. Сей резон
с едва ли не злорадным постоянством
он шлет на оба берега с любой
из этих волн, с кипением любого
из сих валов…Ты говоришь: «Прибой,» -
и моего не различаешь зова.
12 января 1996 г.
***
Холодная весна сверкает и гремит.
Холодная весна - твой первый день рожденья.
Безлиственный пейзаж, похожий на Аид,
Но только солнце есть и слышно птичье пенье.
Ты первая прошла в прозрачные врата.
Еще колышутся несомкнутые створы,
И что-то видно там - то будто темнота,
А то как будто свет - как в поезде, в котором
Куда-то прибыли. Пустой ночной перрон.
Со сна не разобрать ни надписи проплывшей,
Ни что там рявкает в вокзальный микрофон
Надсадный женский бас - усталый и простывший.
И душно наверху. И дует из окна.
И хочется домой - иль ехать степью темной
Вперед или назад. Огромная луна -
Нет, это бьет в лицо фонарь пристанционный.
Проснуться бы теперь и знать, что это сон,
Что лето впереди, и мы с тобой поедем
На море Белое! На Тихий Океан!
И хлебом не накрыт твой с водкою стакан,
А просто не допит, и нет конца беседе.
XII. 2006
Ирина Машинская
Как год тому назад. Waterford
названье индейской реки
это соленое устьемост
дрожащий на горле залива в ночи
мучительной рыжей цепочкойа наутро
невидимый
в эти дни на другом берегу
умирала Марина а Сашеоставалась лишь осень
под утро
прилив
тихий борподходит прямо к воде
и трогает воду
в доме чужом снится воздух
свет
из распахнутых оконпустая окраина русский
город на Ч
снится строка
вымолвленная
ничья
Ян Пробштейн
Памяти М. Г.
Мерещатся черти в неверном свете,
давно не мерещатся ангелы что-то;
как ни юли, не купишь бессмертья,
ангелы - мёд, но возводят соты
смертные, жизнь переплавив в воск.
В благостной обетованной обители
сгинут строители, сгинут воители -
чем отличаются трутни от ос?
Капля за каплей мы умираем,
может быть, жизнь нам покажется раем,
видя, как сходит последний лоск?
Что на земле мы оставим по смерти
кроме не нами созданной тверди -
разве что ульи да сотни сот?
Но иногда я вот о чём думаю:
когда из ядущего выйдет ядомое,
а из сильного выйдет по смерти мёд,
заняты только своими обидами,
вспомним ли тех, кто питались акридами
и как вино, выпивали яд?
Вечности не отличить от минуты,
яда от мёда, вина от цикуты -
Без сот и скрижалей жизнь - сущий ад.
2006
Друзья: Ася Чайковская, Вадим Месяц, Леонид Костюков, Антон Нестеров вспоминали Марину, читали ее стихи.
Вадим Месяц на вечере памяти Марины Георгадзе. Фото Жени Бродской
Леоид Костюков. Фото Жени Бродской
Антон Нестеров на вечере. Фото Жени Бродской
А ниже выкладыватся несколько стихотворений, посвященных Марине.
Ирина Ковалева
***
Марине Георгадзе
Разлуку мы накликали, не так ли...
- Нет, знали всегда, - ибо оттуда дует
Будущим. Что же гадать: сердце собьется с такта -
Узкая полоса расширяется, образуя
Океан, но это уже деталь.
Господи, сколь же малой любви довольно,
Чтобы теперь, к разным углам планеты
Разведя, смотрели пристально - все ли больно,
Или и впрямь Океан прохладен, как струи Леты,
И смывает печаль.
1992
Дорожная ода
Марине Георгадзе
Вокзал, глоток, предощущенье страха,
Сквозняк пространств здесь вяжет в узел пряха
И как вода тускла прямая сталь, -
И этот род, конечно, нам не внове,
И вот какой-то умник наготове
С прощаньем, запрещающим печаль:
Душа моя, когда тебя толкнули,
Не добудили, наскоро обули
И повлекли, не говоря, куда, -
Ты с рук чужих сквозь пламя различала -
Там были все, там зарево стояло, -
И кто сказал, что это навсегда?
Куда теперь? Нигде не видно света.
Что делать нам с единственной приметой -
Сиротством нашим, коим мы горим?
И нам нигде не назначали встречи.
Мы думали, что в Рим, - ошибка речи,
И в Ханаан ведут пути - не в Рим.
Египет, плен и тьма необходимы,
Должно быть, чтоб назвать родство, чтоб имя
Твое, рыдая, голос произнес.
Мы от любви родимся - и от плача.
И, возвращая зренье, станем зрячи
Лишь под рукой ослепшего от слез.
Веди же нас! Звезда всегда стояла
В любой воде и только ожидала
Той жажды, что теперь достигла нас.
Земля мала, чтобы вместить разлуку.
Зовут, и Клио окликает…
Руку!
Прощай навек, до встречи, в добрый час.
1988
***
…но океана не перепою:
пусть шумных волн хвала моя шумнее,
пусть ни на миг, как он, не устаю
не зная сна тебя тревожить ею, -
но в р е м е н е м располагает он,
как сам располагается в пространстве,
к о т о р о е м е ж н а м и. Сей резон
с едва ли не злорадным постоянством
он шлет на оба берега с любой
из этих волн, с кипением любого
из сих валов…Ты говоришь: «Прибой,» -
и моего не различаешь зова.
12 января 1996 г.
***
Холодная весна сверкает и гремит.
Холодная весна - твой первый день рожденья.
Безлиственный пейзаж, похожий на Аид,
Но только солнце есть и слышно птичье пенье.
Ты первая прошла в прозрачные врата.
Еще колышутся несомкнутые створы,
И что-то видно там - то будто темнота,
А то как будто свет - как в поезде, в котором
Куда-то прибыли. Пустой ночной перрон.
Со сна не разобрать ни надписи проплывшей,
Ни что там рявкает в вокзальный микрофон
Надсадный женский бас - усталый и простывший.
И душно наверху. И дует из окна.
И хочется домой - иль ехать степью темной
Вперед или назад. Огромная луна -
Нет, это бьет в лицо фонарь пристанционный.
Проснуться бы теперь и знать, что это сон,
Что лето впереди, и мы с тобой поедем
На море Белое! На Тихий Океан!
И хлебом не накрыт твой с водкою стакан,
А просто не допит, и нет конца беседе.
XII. 2006
Ирина Машинская
Как год тому назад. Waterford
названье индейской реки
это соленое устьемост
дрожащий на горле залива в ночи
мучительной рыжей цепочкойа наутро
невидимый
в эти дни на другом берегу
умирала Марина а Сашеоставалась лишь осень
под утро
прилив
тихий борподходит прямо к воде
и трогает воду
в доме чужом снится воздух
свет
из распахнутых оконпустая окраина русский
город на Ч
снится строка
вымолвленная
ничья
Ян Пробштейн
Памяти М. Г.
Мерещатся черти в неверном свете,
давно не мерещатся ангелы что-то;
как ни юли, не купишь бессмертья,
ангелы - мёд, но возводят соты
смертные, жизнь переплавив в воск.
В благостной обетованной обители
сгинут строители, сгинут воители -
чем отличаются трутни от ос?
Капля за каплей мы умираем,
может быть, жизнь нам покажется раем,
видя, как сходит последний лоск?
Что на земле мы оставим по смерти
кроме не нами созданной тверди -
разве что ульи да сотни сот?
Но иногда я вот о чём думаю:
когда из ядущего выйдет ядомое,
а из сильного выйдет по смерти мёд,
заняты только своими обидами,
вспомним ли тех, кто питались акридами
и как вино, выпивали яд?
Вечности не отличить от минуты,
яда от мёда, вина от цикуты -
Без сот и скрижалей жизнь - сущий ад.
2006