Литтелл vs. Прилепин
Поразительно, насколько русская и западная литературы движутся по одинаковым путям, несмотря на все железные занавесы и столкновения цивилизаций. В свое время, когда вышли «99 франков» Бегбедера, они оказались бледной копией пелевинского «Generation P». Теперь явно параллельными курсами следуют Дж. Литтелл и Захар Прилепин. Очевидна схожесть их стилей, их приемов. Вся «Черная обезьяна» Прилепина как будто бы выросла из короткой фантасмагорической истории о детском военном отряде - «группе Адама» - в конце «Благоволительниц», причем Прилепин, видимо, познакомился с этим романом уже после написания «Черной обезьяны», и, значит, совершенно самостоятельно пришел к той же теме и той же интонации рассказа. Понятно, что появление «Благоволительниц» вызвало у Прилепина восторг.
При таком сходстве двух авторов можно, сравнивая «Черную обезьяну» с «Благоволительницами», понять, чем русская литература все же отличается от европейской, и вывод не будет неожиданным: да все тем же, чем и сто лет назад.
Литтелл демонстрирует блестящую литературную технику, но при попытке проникнуть вглубь его текста мы обнаружим там пустоту. Автор не претендует на гениальность, не пытается донести до нас никакую вселенскую правду, не чувствует никакой социальной ответственности. Он ставит перед собой весьма умеренные цели: читателя - развлечь, автору - добыть литературную премию, ну и внести свой вклад в «индустрию холокоста»; но эти цели достигаются поистине блестяще, потому что Литтелл не жалеет своих сил, разворачивая для нас целую феерию с Батаем и де Садом, лингвистикой и таинственной этнографией Кавказа, детективом и кино, документалистикой и порнографией, определенного рода инфернальным смехом и чудовищным эпатажем... От его огромного романа трудно оторваться. Когда читатель устает от тщательного, псевдодокументального описания войны на восточном фронте, в текст заботливо вставляются занимательные сюрреалистические картины; постепенно эти картины начинают мелькать все чаще и чаще. К концу романа Литтелл, в отчаянной борьбе за то, чтобы его дочитали, вообще скатывается в отвязанный гротеск: среди прочего, он походя изобретает тайный всемирный антисемитский заговор, который - оцените смелость мысли - настолько похож на всем известный жидомасонский заговор, что даже во главе его стоят, кажется, те же самые люди.
Трудно поверить, но такие огромные писательские усилия потрачены только для того, чтобы развлечь читателя. Это блестящий роман ни о чем.
Прилепин гораздо слабее в литературной технике, но он говорит о серьезных, социально значимых вещах, он пытается донести до нас то, что действительно его мучает. Он описывает наше поколение - жалкое и безвольное, истратившее жизнь на маниакальное потакание своим дурным слабостям, поколение, которое за пару десятков лет промотало все созданное предками, а взамен не построило ничего. Герой его книги, трудно отличимый от автора, обнаруживает в себе свою собственную темную сущность, настолько отвратительную, что ее даже нельзя назвать, как Есенин, «черным человеком», а только «черной обезьяной». Он любит своих детей, но легко забывает о них. Его жизнь определяется противоестественной, иррациональной тягой в грязь, на дно, от жены - к похожей на нее привокзальной проститутке. Другой персонаж «Черной обезьяны» (в нем легко угадывается Сурков), находясь на самом верху власти, использует свои возможности не во благо и даже не во зло, а всего лишь для того, чтобы потешить свое мелочное тщеславие - поиграть в писателя. Герой-автор испытывает мучительный стыд: мы из-за своей никчемности и испорченности оставляем своим детям настоящий ад. У него появляется навязчивая мысль, что дети нам отомстят, его преследуют видения детских банд, которые с нечеловеческой жестокостью вырезают всех взрослых... Если у Литтелла «группа Адама» - просто очередная картинка, демонстрирующая пограничные состояния психики и социума, то у Прилепина точно такие же детские банды - это выражение потаенного стыда и страха самого автора. И еще это призыв к читателю посмотреть на себя со стороны и задуматься о будущем, в том числе и о своем личном будущем. Прилепин не развлекает, ему не до феерий и мениппей.
В общем, Литтелл и Прилепин - это Европа и Россия, форма и содержание, свободное творчество и социальная ответственность, «искусство для искусства» и «не могу молчать».