Гнм
Значимость культурной деятельности в чем-то сопоставима со значимостью деятельности преступной - так же требует совершенной организации, преодолевающей судьбу, демонстрируя механизм извлечения прибыли.
Культура не объединяет людей, наоборот - разделяет, обнаруживает модель естественной сегрегации, оформляя ее наиболее изящным способом, могущим приносить удовольствие от наблюдения.
Восхищение таинством обмана, радость созерцания спонтанности иерархической пирамиды отличает человека свободного от раба.
Важно, чтобы созерцание не вело к рабству, не покушалось на естественную театральность условий наблюдения.
Артисту, как и преступнику требуется зритель.
Выигрывает более ловкий, ловкий в делах, чувствах, в проявлениях, лучше подчеркивающий ход времени, соответствующий ему - быстрый.
Существенно, чтобы человеческая ловкость, была не ловкостью лучшего подсчета, а ловкостью иных проявлений известных мотивов.
Обман должен заключать в себе образ человека.
Это делает обман, обманом образа, а не его отсутствия.
Показавшего время можно пропустить и без очереди, демонстрируя преобладание пластических искусств над механическими.
Общества, способные к подобной уступке, видятся более одаренными, гибкими, подвижными.
И преступная, и культурная деятельность (ПКД) эксплуатируют не только социальные обстоятельства, искушая, вводя в заблуждение, поражая цинизмом и расчетом, но и обстоятельства межличностные - интимные.
ПКД внушает иллюзию любви между своими участниками, иллюзию, позволяющую им доверять, рисковать, проявлять экспансию.
Иллюзия любви усиливает сплоченность ПКД коллектива, питая сообщников ощущением демонстративной жертвенности, позволяя репрезентировать элементы судьбы.
Требуемая участниками ПКД плата за проявленную демонстрацию судьбы и собственную сверхэмоциональность - чувство жреца, обязательство зрителя к жертве.
Это право давно утратили легализованные жрецы со своими формализованными, религиозными ритуалами.
Зритель нуждается в жертве, нуждается в пускании крови, даже, если он считает иначе.
Деятели ПКД могут подделывать все, что угодно, поскольку все, что угодно можно и нужно продавать, оформляя механизм трат и производства.
Деятелям ПКД неуместно подделывать только одно - проявление любви к друг другу, поскольку эта продажа делает невозможным само наличие коллектива ПКД.
Либеральные, превентивно тюремные требования к перманентной межчеловеческой открытости делают невозможным любые автономные проявления любви.
Либеральные, превентивно тюремные требования делают невозможным проявления многого - верности, надежды, равенства вне манипуляций, эмоциональной устойчивой общности - культуры в целом, любого восходящего самостоятельного усилия в частности.
Либеральные, превентивно тюремные требования (ЛПТТ) - требования надзирателя, соглядатая, стукача.
Надзиратель смотрит не для межличных связей, он глядит для доклада и отчета.
Надзиратель может быть другом, любовницей, женой, ребенком - любой степени близости, близость для него - возможность сбора информации.
Близость для него безучастна.
Надзиратель может даже имитировать близость, главное для него - движение по карьерной лестнице, где самый ускоренный - самый отстраненный, воплощающий принцип надзора.
Этот принцип толкает людей не к друг другу, а к тому, чтобы быть над друг другом.
Люди могут иметь всего два шестка, бесконечно упражняясь, как каждому разместить свой шесток над другим.
Лестница ЛПТТ - лестница без человека и чем дольше она строится, чем меньше возможности оказаться там человеку.
Принцип взаимного надзора, подозрительности, слежки во имя никого - почти вечный двигатель социальной мерзлоты.
Либеральные, превентивно тюремные требования (ЛПТТ) помимо всего прочего лишают людей удачи, монетизируя это чувство.
Для любого деятеля ПКД монетизация эмоций - естественное профессиональное отличие, однако монетизация чувства удачи, стерилизует ее, способствует превращению любви из потребности к отдаче в потребность к принуждению.
Принуждающий, знающий, что любовь случится в любом случае - и без чувств.
Принуждающий оказывается преступником перед временем, уничтожая развитие, сопричастность, взаимность, историю, коды и шифры межличностных передач, обвнешняя их, делая культуру проклятием человека, а не выражением его.
Принуждающий к любви, делает речь, мысли, эмоции тавром - нечто, идущим не от человека, а в обратную сторону.
ЛПТТ, действуя, как секулярные механизмы, оказываются механизмами самых мрачных культов, только максимально обобщенных, что делает их почти невидимыми.
Дьявол, как всегда - в деталях.
Культура не объединяет людей, наоборот - разделяет, обнаруживает модель естественной сегрегации, оформляя ее наиболее изящным способом, могущим приносить удовольствие от наблюдения.
Восхищение таинством обмана, радость созерцания спонтанности иерархической пирамиды отличает человека свободного от раба.
Важно, чтобы созерцание не вело к рабству, не покушалось на естественную театральность условий наблюдения.
Артисту, как и преступнику требуется зритель.
Выигрывает более ловкий, ловкий в делах, чувствах, в проявлениях, лучше подчеркивающий ход времени, соответствующий ему - быстрый.
Существенно, чтобы человеческая ловкость, была не ловкостью лучшего подсчета, а ловкостью иных проявлений известных мотивов.
Обман должен заключать в себе образ человека.
Это делает обман, обманом образа, а не его отсутствия.
Показавшего время можно пропустить и без очереди, демонстрируя преобладание пластических искусств над механическими.
Общества, способные к подобной уступке, видятся более одаренными, гибкими, подвижными.
И преступная, и культурная деятельность (ПКД) эксплуатируют не только социальные обстоятельства, искушая, вводя в заблуждение, поражая цинизмом и расчетом, но и обстоятельства межличностные - интимные.
ПКД внушает иллюзию любви между своими участниками, иллюзию, позволяющую им доверять, рисковать, проявлять экспансию.
Иллюзия любви усиливает сплоченность ПКД коллектива, питая сообщников ощущением демонстративной жертвенности, позволяя репрезентировать элементы судьбы.
Требуемая участниками ПКД плата за проявленную демонстрацию судьбы и собственную сверхэмоциональность - чувство жреца, обязательство зрителя к жертве.
Это право давно утратили легализованные жрецы со своими формализованными, религиозными ритуалами.
Зритель нуждается в жертве, нуждается в пускании крови, даже, если он считает иначе.
Деятели ПКД могут подделывать все, что угодно, поскольку все, что угодно можно и нужно продавать, оформляя механизм трат и производства.
Деятелям ПКД неуместно подделывать только одно - проявление любви к друг другу, поскольку эта продажа делает невозможным само наличие коллектива ПКД.
Либеральные, превентивно тюремные требования к перманентной межчеловеческой открытости делают невозможным любые автономные проявления любви.
Либеральные, превентивно тюремные требования делают невозможным проявления многого - верности, надежды, равенства вне манипуляций, эмоциональной устойчивой общности - культуры в целом, любого восходящего самостоятельного усилия в частности.
Либеральные, превентивно тюремные требования (ЛПТТ) - требования надзирателя, соглядатая, стукача.
Надзиратель смотрит не для межличных связей, он глядит для доклада и отчета.
Надзиратель может быть другом, любовницей, женой, ребенком - любой степени близости, близость для него - возможность сбора информации.
Близость для него безучастна.
Надзиратель может даже имитировать близость, главное для него - движение по карьерной лестнице, где самый ускоренный - самый отстраненный, воплощающий принцип надзора.
Этот принцип толкает людей не к друг другу, а к тому, чтобы быть над друг другом.
Люди могут иметь всего два шестка, бесконечно упражняясь, как каждому разместить свой шесток над другим.
Лестница ЛПТТ - лестница без человека и чем дольше она строится, чем меньше возможности оказаться там человеку.
Принцип взаимного надзора, подозрительности, слежки во имя никого - почти вечный двигатель социальной мерзлоты.
Либеральные, превентивно тюремные требования (ЛПТТ) помимо всего прочего лишают людей удачи, монетизируя это чувство.
Для любого деятеля ПКД монетизация эмоций - естественное профессиональное отличие, однако монетизация чувства удачи, стерилизует ее, способствует превращению любви из потребности к отдаче в потребность к принуждению.
Принуждающий, знающий, что любовь случится в любом случае - и без чувств.
Принуждающий оказывается преступником перед временем, уничтожая развитие, сопричастность, взаимность, историю, коды и шифры межличностных передач, обвнешняя их, делая культуру проклятием человека, а не выражением его.
Принуждающий к любви, делает речь, мысли, эмоции тавром - нечто, идущим не от человека, а в обратную сторону.
ЛПТТ, действуя, как секулярные механизмы, оказываются механизмами самых мрачных культов, только максимально обобщенных, что делает их почти невидимыми.
Дьявол, как всегда - в деталях.