Мысли о кухонном столе
Мы после суматошной недели в Питере вернулись опять к жаре, пальмам и оголодавшим котам. Они у нас тут за неделю Стасиного отсутствия весьма зримо отощали и сейчас вообще от дома не отходят, видимо, боятся, что кормильцы опять куда-нибудь денутся. А больше ничего на острове не изменилось - те же пальмы, то же море, та же жара. После пыльного русского лета тропическая зелень кажется жирной, словно нарисованной масляными красками.
Столько сил ушло на поездку в Россию, что организм словно перешел в режим экономии энергии. Нет желания ни общаться, ни учиться. Сложно и мучительно идет процесс знакомства с собой кайманской - визуальный контакт, присматривание, притирка характеров, поиски сходств и различий.
Сравнивая «русскую» и «кайманскую» жизни, я все время пытаюсь найти ответ на вопрос, что меня так тянет в Россию. «Здесь» и «там» уже мешаются и мешают.
Итак, кайманская жизнь: более размеренная, зимой даже климатически вполне переносимая, в чем-то более комфортная и удобная. Чистый воздух, синее небо, море - приятно...
Русская: дает ощущение пульсации крови в венах, полна эмоций - как положительных, так и отрицательных, сметает тропическую сонливость и лень стрекотом пролетающих минут, стремительностью времени, которое хочется охватить от первой секунды до последней, заполнить делами, мыслями, чувствами.
Кайман: ленивый сон, нежелание выходить за рамки привычных дел, а, наоборот, устроиться поудобнее в том крохотном уголке, который судьба выделила тебе на «участке суши, со всех сторон окруженном водой», принимать с благодарностью скромные радости и перемены нового дня, в общем-то не очень отличающиеся от радостей и перемен дня вчерашнего; читать газеты и смотреть телевизор - окна в «большой» мир - и принимать информацию «к сведению», отстраненно, - «не про нас». Полный набор жанровых признаков идиллии, за исключением одного - комфорта и внутреннего покоя.
Россия: жить в стремительном ритме, стараясь продлить сутки, растянуть время и - успеть, успеть, успеть. Все, везде - успеть, узнать, увидеть. Пытаться выйти за пределы собственных возможностей, вырваться из скольки-то там квадратных метров привычной обыденности в большое пространство мира, нестись там, среди таких же безумных частиц, творить свою судьбу, свое дело, оглядываясь на пройденное, двигаться к тысячам задуманных дел. Вечером закидывать ноги на диван и в изнеможении закрывать глаза: «Как я устала!» Среди множества лиц, событий, свершений, среди музыки, книг, фильмов, впечатлений, удач и страданий - чувствовать полноту существования.
Вот оно, слово. Полнота. Полнота жизни, наполненность ее. И даже постоянная работа по отсеиванию мусорного, негативного - и та на пользу. Чувствуешь, что живешь. Я могу быть счастлива где угодно, ведь счастье заключено в нас самих. Оно в любви к миру, к людям, которые тебя окружают. Оно в пении птиц за окном и в глазах любимого человека. Но полнота жизни там, где это простое личное счастье идет рука об руку с ощущением нужности и значимости профессиональной, «действенной» части натуры. Это многомерность, стереометрия.
На Каймане же моя жизнь простая и незатейливая, как у геометрической фигуры. Между тем, что видишь, и тем, что чувствуешь, образуется какой-то зазор, и в этот зазор неудержимо проваливаются радость, эмоции, даже банальная признательность за приятный бытовой комфорт. Проваливается - сама жизнь... У Вирджинии Вульф вычитала когда-то остроумное определение взаимоотношений субъекта, объекта и реальности: «Вообразите кухонный стол, когда вас нет на кухне». Про меня. Только и делаю, что думаю о кухонном столе. Хотя острую первоначальную тоску по прежней жизни уже усыпила, убаюкала - привычка. И даже мысль о необходимости адаптации, может быть, какой-то профессиональной "переподготовке" не кажется изменой себе.
Иногда мне представляется кадр из американских фильмов: длинная дорога через пустынную местность, по ней едет машина, просто едет куда-то вперед. Тогда хочется ехать куда-то далеко-далеко, не оглядываясь, зная, что не вернешься никогда. Движение ради жизни. Жизнь ради движения. Жажда полноты. Вперед, вперед, вперед.
И тут тебе по башке - остров...
Столько сил ушло на поездку в Россию, что организм словно перешел в режим экономии энергии. Нет желания ни общаться, ни учиться. Сложно и мучительно идет процесс знакомства с собой кайманской - визуальный контакт, присматривание, притирка характеров, поиски сходств и различий.
Сравнивая «русскую» и «кайманскую» жизни, я все время пытаюсь найти ответ на вопрос, что меня так тянет в Россию. «Здесь» и «там» уже мешаются и мешают.
Итак, кайманская жизнь: более размеренная, зимой даже климатически вполне переносимая, в чем-то более комфортная и удобная. Чистый воздух, синее небо, море - приятно...
Русская: дает ощущение пульсации крови в венах, полна эмоций - как положительных, так и отрицательных, сметает тропическую сонливость и лень стрекотом пролетающих минут, стремительностью времени, которое хочется охватить от первой секунды до последней, заполнить делами, мыслями, чувствами.
Кайман: ленивый сон, нежелание выходить за рамки привычных дел, а, наоборот, устроиться поудобнее в том крохотном уголке, который судьба выделила тебе на «участке суши, со всех сторон окруженном водой», принимать с благодарностью скромные радости и перемены нового дня, в общем-то не очень отличающиеся от радостей и перемен дня вчерашнего; читать газеты и смотреть телевизор - окна в «большой» мир - и принимать информацию «к сведению», отстраненно, - «не про нас». Полный набор жанровых признаков идиллии, за исключением одного - комфорта и внутреннего покоя.
Россия: жить в стремительном ритме, стараясь продлить сутки, растянуть время и - успеть, успеть, успеть. Все, везде - успеть, узнать, увидеть. Пытаться выйти за пределы собственных возможностей, вырваться из скольки-то там квадратных метров привычной обыденности в большое пространство мира, нестись там, среди таких же безумных частиц, творить свою судьбу, свое дело, оглядываясь на пройденное, двигаться к тысячам задуманных дел. Вечером закидывать ноги на диван и в изнеможении закрывать глаза: «Как я устала!» Среди множества лиц, событий, свершений, среди музыки, книг, фильмов, впечатлений, удач и страданий - чувствовать полноту существования.
Вот оно, слово. Полнота. Полнота жизни, наполненность ее. И даже постоянная работа по отсеиванию мусорного, негативного - и та на пользу. Чувствуешь, что живешь. Я могу быть счастлива где угодно, ведь счастье заключено в нас самих. Оно в любви к миру, к людям, которые тебя окружают. Оно в пении птиц за окном и в глазах любимого человека. Но полнота жизни там, где это простое личное счастье идет рука об руку с ощущением нужности и значимости профессиональной, «действенной» части натуры. Это многомерность, стереометрия.
На Каймане же моя жизнь простая и незатейливая, как у геометрической фигуры. Между тем, что видишь, и тем, что чувствуешь, образуется какой-то зазор, и в этот зазор неудержимо проваливаются радость, эмоции, даже банальная признательность за приятный бытовой комфорт. Проваливается - сама жизнь... У Вирджинии Вульф вычитала когда-то остроумное определение взаимоотношений субъекта, объекта и реальности: «Вообразите кухонный стол, когда вас нет на кухне». Про меня. Только и делаю, что думаю о кухонном столе. Хотя острую первоначальную тоску по прежней жизни уже усыпила, убаюкала - привычка. И даже мысль о необходимости адаптации, может быть, какой-то профессиональной "переподготовке" не кажется изменой себе.
Иногда мне представляется кадр из американских фильмов: длинная дорога через пустынную местность, по ней едет машина, просто едет куда-то вперед. Тогда хочется ехать куда-то далеко-далеко, не оглядываясь, зная, что не вернешься никогда. Движение ради жизни. Жизнь ради движения. Жажда полноты. Вперед, вперед, вперед.
И тут тебе по башке - остров...