Глава 23. Карты и паспорта (часть 2)
Вокзальный чиновник-регистратор привык к удивительным персонам. Каждый день мимо его окошка проходили сотни человек (и не только), отчитываясь о цели своего путешествия: и за годы службы бесчисленные лица и фигуры слились в реку, текущую мимо - чтобы разбежаться по рельсам сотнями ручейков во все концы света. Люди куда-то стремились, уезжали, возвращались или нет, а он всё так же сидел в своём окошке.
Но сегодняшний день запомнился даже ему!
Первыми на посадку в «Экспресс», как водится, проследовали аристократы: графья, маркизы, князья и прочая публика наивысшего полёта, пассажиры высшего класса. Все до одного окружённые охраной, сопровождаемые носильщиками с багажом и окутанные аурой высокомерного превосходства. С этими говорить было не о чем - элита неподотчётна никому: куда и зачем они едут, только их дело. Разве что мелкая собачонка на руках костлявой дамы в полосатом меховом боа - этакая лопоухая крыса с головенкой, точно бильярдный шар, и выпученными в разные стороны глазами - визгливо облаяла регистратора, когда её проносили мимо.
Дальше пошла рыба помельче. Тоже знать, тоже богачи - но уже не те, кого принимали в «бриллиантовом» кругу. И, как правило, значительно более разнообразная и интересная, чем истуканы в мехах, мундирах и орденах. Юноша в пиджаке и клетчатой кепке, за которым следовал строго одетый камердинер, положил перед регистратором паспорт, при виде которого чиновник удивлённо поднял глаза. На обложке сверкала золотом аранийская гербовая химера - вздыбившийся лев с единорожьим рогом во лбу и драконьим хвостом.
- Месье… эээ, мистер…
- Бертильон Уинтерблоссом Фостер, сэр, - весело представился молодой человек, приложив пальцы к козырьку. Регистратор мысленно вздохнул с облегчением: он был не уверен, что смог бы выговорить заковыристое имя. - Путешествую с туристической целью!
- Сэр Бертильон изволит познавать мир, - почтительно сообщил лощеный камердинер. - Он счёл это полезным для своего разностороннего образования.
- Говорите уж прямо, Джобс, это вы меня заставили после того, как выиграли у меня это желание в карты! - со смехом возразил парень. - Фамильная честь Фостеров не позволяет мне лгать даже в благородных целях… Где тут подписаться, сэр?
Следом за аранийцем у окошка возникла рыжеволосая девушка с характерными полуэльфийскими чертами лица и зеленовато-голубыми, будто речная вода, чуть раскосыми глазами. В руках она держала саквояж и выглядела одновременно восторженной и взволнованной.
- Адель Плейс… ой, то есть, дю Плейс! - с запинкой представилась она. Регистратор сдержал понимающую усмешку. Похоже, бастардка какого-нибудь аристократа, возможно, не столь давно взятая в семью, не до конца привыкшая к новому положению - а теперь наконец-то вырвавшаяся на свободу. - Цель путешествия… семейная. То есть, личная, вот! Но семейная, - она деликатно потупилась. Понятно, ещё и на выданье. Небось, к жениху едет…
- Путешествуете одна, мадемуазель? - уточнил чиновник. Дурак же папенька, если отпустил неоперившуюся цыпочку из-под крыла в большой мир. Хотя, может, и нарочно сбагрил: полуэльфы незаконнорожденные все, иначе не бывает, а зачем благородному роду такое пятно на репутации?
- Да. То есть, нет! Я, вообще-то… - девушка в замешательстве оглянулась.
- Со мной! - раздался мелодичный голос, и к окошку протолкалась девица в чёрной монашеской сутане: голова повязана белым платом, на носу круглые очки, а в руках узел с вещами. - Сестра Епифания, смиренная невеста Отца нашего Создателя, - пропела она, сунув в окошко билеты. - Духовная наставница этой несчастной, кроткой девы, давшая святой обет оберегать её и защищать от соблазнов мирских! Не так ли, бесценная сестрица моя? - она подхватила Адель под локоток. Рыжеволоска вздрогнула и слегка поморщилась, но тут же превратила гримасу в принуждённую улыбку. Должно быть, эта ханжа успела ей докучить своей набожностью.
Ещё и Епифания, покачал головой регистратор. Отправили за тридевять земель девчонку с монашкой на пару... Для любой шайки апашей или иных подонков - всё равно, что главное блюдо с закуской! Хотя, пёс их знает, этих сестричек: может, у неё боевые вериги на цепях под сутаной. Святая Церковь всегда умела себя защитить - воины-монахи, монахини-убийцы…
Он пришлёпнул документы печатью. Когда парочка уже отходила от окна, монашка обернулась и послала чиновнику не очень-то целомудренную улыбку, взмахнув ресницами. Глаза за очками у неё были прозрачно-серые, совсем не как у Адель - но что-то неуловимо общее почудилось чиновнику в их лицах, будто у взаправдашних сестёр…
Впрочем, гадать было некогда: к окну уже подошла следующая пара. Точнее, троица. Высокий, худой и гладко выбритый загорелый мужчина с рыжеватыми волосами придерживал под руку молодую женщину в чёрном платье и шляпке с траурной вуалью, а за ними следовал угрюмый, плечистый крепыш в сюртуке и шляпе-котелке. Регистратор, с деланным сочувствием кивая, выслушал душераздирающую историю об умершей малютке, разбитых сердцах и путешествии как последней надежде на душевный покой. Несчастная мать под конец расплакалась, и муж обеспокоенно утешал её. Очередь позади них нетерпеливо переминалась и бурчала вполголоса.
- Быть может, Создатель простит нас и примет нашу деточку в свои ангелы, - сморкаясь в платочек, завершила мать. - Ох, какой же чудесной крошкой она была!.. - всхлипнула женщина. Чиновник сердобольно не стал задавать дополнительных вопросов и проштамповал обоим билеты.
- Сопровождаю их, - пробурчал коротыш. - Этот сукин кот уже не уберёг собственную дочь - я не позволю, чтобы он в тупоголовости своей не уберёг ещё и жену, отняв у меня последнюю отраду в жизни. Майн либе пупхен, мою милую Сюзетт!
- Дядюшка, я умоляю вас! Хотя бы не на людях! - вознегодовал муж. - Нам и без того невыносимо тяжело!
- Хватит! - слёзно застонала женщина. - Пожалейте её светлую память!..
Ругающаяся троица прошла дальше, а вслед за ней у окна оказался - чиновники удивлённо поднял брови - настоящий эльф. Светловолосый, светлоглазый, в белом русском мундире и фуражке с красным околышем. Стоя в очереди, он читал маленькую, пухлую книжицу в потёртой обложке, которую теперь закрыл и убрал в левый нагрудный карман.
- Тайво ойю Микко Воронцов, - хрипловато представился он. - Поручик Сорок третьего пехотного Карельского Его Императорского величества полка.
- Цель поездки? - слегка оробев, уточнил чиновник. Русские, а особенно в мундирах, внушали ему (как и большинству обитателей цивилизованной Западной Эвропии) глубинную опаску. Что-то такое, отчего тянуло поскорей хватать в охапку жену, детей и столовое серебро - и бежать. Бежать пока через город не начали “выравнивать линию фронта” разбитые остатки очередной «победоносной» армии, недавно ещё браво маршировавшей на восток «бить снежных варваров» - а следом, под залихватское пение и чудовищную ругань, не выплеснулись на улицы полки этих самых варваров…
- На богомолье еду, - помрачнев лицом, сказал эльф. - К святой Софии Пронойе, мощам праведных мучеников поклониться, да у Господа прощенья за грехи просить!
К удивлению чиновника, он достал из-за пазухи схизматический церковный знак на шейном шнурке - серебряный крестик с наложенным на него лучистым солнечным кругом. Поднёс к губам и поцеловал. Толпа позади него опасливо попятилась, напирая друг на друга: кто знает, чего этому русскому иноверцу в башку взбрело, может, сейчас гранату бросит! Вон, как карман оттопыривается! Противоголемная, сразу понятно!
- Грехи? - робко уточнил чиновник.
- За Крым, месье. За кр-ровушку пролитую! - эльф сорвал с головы фуражку и прижал к груди. - Сердце у меня штыками всё испронзённое, нет ему покоя! Кажну ночь мальчики кровавые приходят, перед глазами стоят!.. - он зажмурился и хватил кулаком по стойке.
Перепуганный регистратор, не понявший и половины, поспешил поставить галочку напротив цели поездки «Культурный досуг» и сунуть документы в руки поручика. На удивление быстро успокоившись, эльф отдал честь дико глядящей на него публике и прошёл на перрон.
Чиновник невольно утёр лоб рукавом. Последний раз он так нервничал, когда пытался дать от ворот поворот знаменитому охотнику херру Карбофосу (или как там его звали?..). Тот каким-то образом умудрился свести у русских из столичного зверинца аж целого мамонта - огромного волосатого слона, тайно вывезя его из страны дирижаблем, и пытался протащить его через границу поездом при помощи какой-то абсурдной справки. Знатный был скандал, что и говорить, особенно когда великого охотника прямо на перроне взяли агенты зловещей русской okhranka! Говорят, даже фильм потом сняли…
Он со спокойной душой пропустил следующих пассажиров: и прилизанного, очкастого биржевого маклера с чемоданчиком, и обаятельно улыбающегося горбоносого типа в модном сюртуке цвета пламени с дымом и шейном платке со стразовой булавкой («Самуил Аристархович Воловиц, месье: коммерсант и негоциант, к вашим услугам!»). Проводил взглядом ехавшую в Алтунбалад «на воды» молодую аристократку - статную красавицу с пепельно-серебристыми волосами, убранными в сложную причёску, увенчанную шляпкой. Да, это тебе не шебутная пташка Адель, тут в каждом шаге чувствуется достоинство…
А вот дальше окошко загородила настоящая стена. Причём твидовая, с нашитым карманом. Потрясённый чиновник высунул голову из окошка, как черепаха из панциря - и, задрав вверх, обозрел огромного тролля в костюме, хоть и безразмерном, но на гороподобной фигуре трещавшем по швам. Большой чемодан и футляр для контрабаса в огромных лапах смотрелись нессесером и скрипочкой. Тролль ответил чиновнику ухмылкой, полной неприятно крупных зубов.
- Кхм… Ц-цель вашего путешествия?
- Рработа, - утробно прорычал тролль. - В Алтунбаладской оперре дают «Мрраморрную Невесту». Я игрраю в орркестрре.
- Эээ… - к стыду своему, не сразу нашёл слова регистратор.
- Дррагош Хинкельберг, пррофессор Корролевской академии музыки, - окончательно добил его (к счастью, лишь в переносном смысле) тролль. - Вот, если желаете удостоверриться… - он подцепил ногтём зажимы и открыл футляр, продемонстрировав внутри самый настоящий контрабас золотистого дерева.
- Х-хорошо. Вот вам квитанция в багажный вагон…
- Нет. Я возьму с собой в купе: найду, где прристрроить. Прри всём уважении, я остеррегаюсь конкуррентов! Если кто-то захочет соррвать мою игрру!.. Под мою ответственность, рразумеется.
Спорить с исполином-троллем было, мягко говоря, неблагоразумно. Как и со следующим пассажиром, заставившим чиновника мрачно вспомнить херра Карбофоса. Пожилой, светловолосый мужчина с обветренной физиономией и пышными усами, одетый в плащ-пыльник, за плечом ружейный кофр. За спиной усатого почтительно маячили светловолосый молодой человек и девушка с пшеничной косой, явно брат и сестра.
- Абрахам ван Фелсинг, месье, охотник по призванию! - браво сообщил стрелок. - Задекларируйте наши стволы, будьте любезны, - он придвинул к окошку целый ворох справок с печатями, подтверждавших, что всё оружие является сугубо охотничьим, и прихлопнул сверху веером членских билетов полудюжины стрелковых клубов.
- Везу моих милых племянничков, Гензеля и Гретель, на славную охоту. В Урхан-Эрем, в Парсийскую пустыню: там водятся черногривые львы. Дети будут в восторге, я уверен. У них как раз в жизни настало то время, когда мальчики должны становиться мужчинами!
Регистратор поднял от бумаг удивлённый взгляд.
- Эм… А девочки - женщинами, конечно же, - уточнил ван Фелсинг. - То есть, не в этом смысле!.. - он смешался и сплюнул. - Слушай, парень, просто подпиши уже бумаги.
Спровадив любящего дядюшку-убивца с племянниками, регистратор перевёл было дух, надеясь, что странные личности на сегодняшний день закончились… Надежды хватило ровно на несколько секунд - прежде чем рука в белой перчатке просунулась в окошко и положила перед ним чёрную с золотом визитную карточку.
Подняв голову, регистратор поражённо уставился на колоритную парочку. Здоровенный, плечистый парняга с окладистой бородой, в моряцкой куртке и фуражке, а рядом с ним - смуглолицый человек с хищно закрученными кверху усами, облачённый в чёрный плащ со стоячим воротником, сколотый у горла треугольной сигмой. На голове высокий цилиндр, руки в перчатках сложены на серебряном набалдашнике трости, выполненном в виде кобры. В общем, господин до ужаса походил на театрального злодея. Ещё и смотрел мрачно и зловеще, будто суля неведомые кары.
- Хм. Приветствую, месье… - чиновник взглянул на карточку, и позорно запнулся.
- Месье Бен Хаавер Зюр! - зычно сообщил бородач. - Магистр Тайной ложи «Родосского Треугольника», Великий и Постоянный, имеющий внутренние очи света. Радуйтесь, ибо сегодня он удостоил вас своим взором! - верзила указал обеими ручищами на «злодея», будто расхваливая товар. Черноусый же не проронил ни слова, лишь слегка прищурил глаз.
- Понятно, - сдавленно отозвался регистратор. Он старался держаться в стороне от всяческих спиритуалистов, медиумов, ясновидящих и прочих безумцев и мошенников, чьи тайные ложи и просветлённые братства расплодились по всей Эвропии, как поганки после дождя - в нынешний век, когда наука отчётливо разъяснила, что магии нет и не может быть, и скучающий народ отчаянно искал чудесного и манящего. Чиновник к этому относился двояко: с одной стороны, понятно, что враньё и жульничество, с другой… бережёного Пять Святых берегут! - Эээ, цель вашего путешествия?
В ответ «магистр» многозначительно закатил глаза, поднял кверху указательный палец и описал им круг - а потом перечеркнул наискось.
- Великий магистр изволит сказать, - почтительно разъяснил бородатый, - что находится в духовном поиске. Ему ведомы пути многих тайных сил, правящих миром! Ныне он направляется на собрание алтунбаладского крыла ложи, дабы… - бородатый замешкался и взглянул на магистра; тот дёрнул усами и сложил пальцы домиком. - Э… Дабы причаститься мудрости Треугольника и обсудить судьбы мира! - выразительно завершил бородатый. - А я, его скромный ассистент, неотлучно сопровождаю магистра в его поисках.
- Хорошо, месье Бен… то есть, месье Зюр, - чиновник поторопился отметить галочкой графу «Деловая поездка». - Добро пожаловать на «Экспресс»!
*****
- Тебе на сцене надо играть, Женни, - одобрительно сообщил Король, занося саквояжи и чемоданы в купе вагона первого класса. Никогда в жизни не ездившие столь роскошными поездами, друзья с обалделым восхищением оглядывались, любуясь внутренностью вагона. Полированное дерево, сверкающая бронза, серебро и позолота! Ковровые дорожки, которыми устланы неожиданно просторные коридоры! Плафоны-ракушки из матово-золотистого стекла! Вазоны с вьющимися цветами!
Жен улыбнулась в ответ. Вызвать слёзы оказалось совсем нетрудно. Накануне она как раз дочитала последний роман в цикле из семнадцати книг, в финале которого героиня, так и не сумевшая сделать выбора между четырьмя эльфами, в которых была влюблена, умерла девяностотрёхлетней девственницей в окружении своих безутешных ухажёров.
- Искренне надеюсь, милая, - покачал головой Пианист, услышав признание, - что ты плакала о впустую потраченных деньгах!
- Расступись! - весело приказал Тайво, протопав мимо сразу с тремя саквояжами: своим и парой чужих. - Вот ваше купе, барышни, - он ловко засунул саквояжи под койки и обернулся к хозяйкам.
- С-спасибо, - смущённо молвила рыжеволосая девушка-полуэльфийка, глядя исподлобья. - Право, не стоило, мы бы сами…
- Благослови вас Создатель за помощь, месье, - жеманно поблагодарила её спутница, молодая очкастая монашка, осенив Тайво святым кругом. - И да простит Он вам грехи ваши, - добавила она. Ни нелюдей-эльфов, ни схизматиков-русских западно-эвропейская церковь не жаловала.
- И вам доброго здоровьичка, сестрица, - улыбнулся в ответ поручик. - Ну, что, народ, будем соседями? - заглянул он в купе к Раймунду с Женевьевой.
- Это уж точно. Значит, всё по плану? - понизил голос Пианист. - Первые сутки делаем вид, что незнакомы; все важные разговоры только при закрытых дверях. Благо, тут нас не услышат, - он постучал костяшками по стенке купе. - Изоляция отличная, компания заботится об удобстве пассажиров.
- Кстати, прекрасно сыграно, Жень, - сообщил Тайво. - «Я думаю, что, несмотря на свой возраст, ты очень неплохая артистка. Ты танцуешь лучше всех и лучше всех поёшь, у тебя хорошее воображение, и, главное, ты смелая и сообразительная девочка».
- Тебя тоже маэстро Гаррет неплохо натаскал, - признала польщённая девушка. - Как ты про мальчиков-то кровавых загнул, все чуть в штаны не навалили! Даже я поверила, будто и впрямь приходят…
Улыбка на лице Тайво как-то поблекла.
- А чего тут играть-то? - спросил он. - И вправду ведь приходят.
Пианист поперхнулся заготовленной фразой. Жен изумлённо подняла брови.
- Мальчики? - сдавленно уточнила она.
- Ну, почему только мальчики. И девочки тоже, - Тайво отвернулся, глядя в окно коридора на перрон с суетящимися пассажирами.
Король шёпотом выдавил нечто неразборчивое, но бранное. Женевьева отползла по лежанке к окну, не сводя с поручика вытаращенных глаз. Пианист приподнялся с места, невольно шаря рукой у бедра в поисках револьвера…
- И девочки, - повторил Тайво. - Когда аранийский «Святой Дунстан», которым лорд Чарльз Орпингтон командовал, Керкинитиду с моря обстрелял - одним из снарядов школу накрыло. Наш батальон развалины разбирал. Много их там было, мальчиков и девочек. Кто жив был, всё мамку звали… да…
После секундной паузы Пианист тихо выдохнул сквозь зубы. Не говоря больше ни слова, Тайво вышел. На пороге своего купе он обернулся, взглянув на высунувшихся следом в коридор подельников.
- А ведь вы поверили, - уже без улыбки сказал он.
- Что?..
- Думаете, я не видел ваших лиц? Вы же взаправду готовы были поверить. В то, что я детей убивал, - прозвучавший паровозный гудок заглушил слова поручика, и можно было не опасаться, что соседи услышат: все были слишком заняты, таская багаж и устраиваясь.
- Э-э, мы… - замялся Пианист. - Тайво…
- Да пошли вы на хуй, господа, - сообщил эльф. И рывком захлопнул дверь в купе; клацнули запоры.
Смущённые товарищи расселись по местам, стараясь не смотреть друг другу в глаза. И даже по сторонам больше не любовались. На душе у всех троих было очень скверно.
- Поезд готовится к отправлению, господа! Просим всех провожающих покинуть вагон! - заглянул в купе юный проводник в красной униформе: хорошенький и ясноглазый, как девушка, с буйными золотыми кудрями из-под плоской шапочки.
На платформе ударил колокол, давая предупредительный сигнал. Вышедший из вагона проводник с неудовольствием взглянул на пассажира в чёрном плаще и цилиндре, курившего на перроне: он один не торопился на посадку. Тут к юноше приблизился кочегар с лопатой на плече и взял его двумя пальцами за рукав формы.
- Видал платформу? - вполголоса спросил он. На перемазанном угольной пылью лице с кустистыми бакенбардами поблескивали желтоватые глаза; грязь не скрывала шрама на щеке.
- Как не видать, - кивнул проводник.
- Хреново. Это всё осложняет…
- Будем действовать, как завещали нам учителя: решать проблемы по мере поступления, - усмехнулся паренёк. - Месье! Месье, поторопитесь в вагон, поезд отправляется!
Зузан Чапутов судорожно затянулся в последний раз и выбросил окурок в урну вместе с мундштуком. До чего неудобны оказались эти хреновины, только бабам и годятся! Но простые папироски для образа Бена Хаавер Зюра были бы слишком мелки…
Уже взявшись за поручень и занеся ногу над ступеньками, «магистр Родосского Треугольника» не удержался и обернулся, в последний раз окинув взглядом перрон и вокзал. И невольно вздрогнул, завидев впереди за несколько вагонов одинокую фигуру. Человек в пальто, с рыжими бакенбардами на лице: глаза его скрывали зелёные очки. Похоже, он заметил Зузана, потому что усмехнулся и приподнял над головой кепку. Тут его скрыли клубы пара, со свистом вырвавшегося из-под колёс; а когда пар истаял, на платформе уже никого не оказалось.
- Месье!
Зузан зажмурился, тряхнул головой и вскочил в вагон.
Поезд дал последний гудок и медленно, величаво тронулся. Поплыла назад платформа, и вот уже осталось позади здание вокзала. Мимо потянулись пакгаузы, столбы, эстакады и ограждения, за которыми раскинулись городские кварталы.
Под стук колёс «Эмеральд-Экспресс» набирал ход, увозя всех, кто взошёл на него в погоне за сокровищем. И покидая столицу, в которую никому из них не суждено было вернуться уже никогда.
*****
За спиной у поручика Тайво Воронцова - дым.
Дым тянется от горящих лесов, от воронок, застит долины. Тень укрывает горы: небесный линкор наползает, сеет вспышки взрывов. И встаёт в дыму из-за камней эльф-чудин в истрёпанном мундире, вскидывает винтовку - и садит в парящую тушу… Только гильзы блестят, кувыркаясь. Блестящие, горячие.
Дым словно мутное стекло. И сквозь него - женщина, в угол забившаяся. Двух детишек остроухих к себе прижимает. Перед ними эльф стоит, в руках дрожащих - ружьё. В глазах у него - пьяная муть. И дым.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ
Но сегодняшний день запомнился даже ему!
Первыми на посадку в «Экспресс», как водится, проследовали аристократы: графья, маркизы, князья и прочая публика наивысшего полёта, пассажиры высшего класса. Все до одного окружённые охраной, сопровождаемые носильщиками с багажом и окутанные аурой высокомерного превосходства. С этими говорить было не о чем - элита неподотчётна никому: куда и зачем они едут, только их дело. Разве что мелкая собачонка на руках костлявой дамы в полосатом меховом боа - этакая лопоухая крыса с головенкой, точно бильярдный шар, и выпученными в разные стороны глазами - визгливо облаяла регистратора, когда её проносили мимо.
Дальше пошла рыба помельче. Тоже знать, тоже богачи - но уже не те, кого принимали в «бриллиантовом» кругу. И, как правило, значительно более разнообразная и интересная, чем истуканы в мехах, мундирах и орденах. Юноша в пиджаке и клетчатой кепке, за которым следовал строго одетый камердинер, положил перед регистратором паспорт, при виде которого чиновник удивлённо поднял глаза. На обложке сверкала золотом аранийская гербовая химера - вздыбившийся лев с единорожьим рогом во лбу и драконьим хвостом.
- Месье… эээ, мистер…
- Бертильон Уинтерблоссом Фостер, сэр, - весело представился молодой человек, приложив пальцы к козырьку. Регистратор мысленно вздохнул с облегчением: он был не уверен, что смог бы выговорить заковыристое имя. - Путешествую с туристической целью!
- Сэр Бертильон изволит познавать мир, - почтительно сообщил лощеный камердинер. - Он счёл это полезным для своего разностороннего образования.
- Говорите уж прямо, Джобс, это вы меня заставили после того, как выиграли у меня это желание в карты! - со смехом возразил парень. - Фамильная честь Фостеров не позволяет мне лгать даже в благородных целях… Где тут подписаться, сэр?
Следом за аранийцем у окошка возникла рыжеволосая девушка с характерными полуэльфийскими чертами лица и зеленовато-голубыми, будто речная вода, чуть раскосыми глазами. В руках она держала саквояж и выглядела одновременно восторженной и взволнованной.
- Адель Плейс… ой, то есть, дю Плейс! - с запинкой представилась она. Регистратор сдержал понимающую усмешку. Похоже, бастардка какого-нибудь аристократа, возможно, не столь давно взятая в семью, не до конца привыкшая к новому положению - а теперь наконец-то вырвавшаяся на свободу. - Цель путешествия… семейная. То есть, личная, вот! Но семейная, - она деликатно потупилась. Понятно, ещё и на выданье. Небось, к жениху едет…
- Путешествуете одна, мадемуазель? - уточнил чиновник. Дурак же папенька, если отпустил неоперившуюся цыпочку из-под крыла в большой мир. Хотя, может, и нарочно сбагрил: полуэльфы незаконнорожденные все, иначе не бывает, а зачем благородному роду такое пятно на репутации?
- Да. То есть, нет! Я, вообще-то… - девушка в замешательстве оглянулась.
- Со мной! - раздался мелодичный голос, и к окошку протолкалась девица в чёрной монашеской сутане: голова повязана белым платом, на носу круглые очки, а в руках узел с вещами. - Сестра Епифания, смиренная невеста Отца нашего Создателя, - пропела она, сунув в окошко билеты. - Духовная наставница этой несчастной, кроткой девы, давшая святой обет оберегать её и защищать от соблазнов мирских! Не так ли, бесценная сестрица моя? - она подхватила Адель под локоток. Рыжеволоска вздрогнула и слегка поморщилась, но тут же превратила гримасу в принуждённую улыбку. Должно быть, эта ханжа успела ей докучить своей набожностью.
Ещё и Епифания, покачал головой регистратор. Отправили за тридевять земель девчонку с монашкой на пару... Для любой шайки апашей или иных подонков - всё равно, что главное блюдо с закуской! Хотя, пёс их знает, этих сестричек: может, у неё боевые вериги на цепях под сутаной. Святая Церковь всегда умела себя защитить - воины-монахи, монахини-убийцы…
Он пришлёпнул документы печатью. Когда парочка уже отходила от окна, монашка обернулась и послала чиновнику не очень-то целомудренную улыбку, взмахнув ресницами. Глаза за очками у неё были прозрачно-серые, совсем не как у Адель - но что-то неуловимо общее почудилось чиновнику в их лицах, будто у взаправдашних сестёр…
Впрочем, гадать было некогда: к окну уже подошла следующая пара. Точнее, троица. Высокий, худой и гладко выбритый загорелый мужчина с рыжеватыми волосами придерживал под руку молодую женщину в чёрном платье и шляпке с траурной вуалью, а за ними следовал угрюмый, плечистый крепыш в сюртуке и шляпе-котелке. Регистратор, с деланным сочувствием кивая, выслушал душераздирающую историю об умершей малютке, разбитых сердцах и путешествии как последней надежде на душевный покой. Несчастная мать под конец расплакалась, и муж обеспокоенно утешал её. Очередь позади них нетерпеливо переминалась и бурчала вполголоса.
- Быть может, Создатель простит нас и примет нашу деточку в свои ангелы, - сморкаясь в платочек, завершила мать. - Ох, какой же чудесной крошкой она была!.. - всхлипнула женщина. Чиновник сердобольно не стал задавать дополнительных вопросов и проштамповал обоим билеты.
- Сопровождаю их, - пробурчал коротыш. - Этот сукин кот уже не уберёг собственную дочь - я не позволю, чтобы он в тупоголовости своей не уберёг ещё и жену, отняв у меня последнюю отраду в жизни. Майн либе пупхен, мою милую Сюзетт!
- Дядюшка, я умоляю вас! Хотя бы не на людях! - вознегодовал муж. - Нам и без того невыносимо тяжело!
- Хватит! - слёзно застонала женщина. - Пожалейте её светлую память!..
Ругающаяся троица прошла дальше, а вслед за ней у окна оказался - чиновники удивлённо поднял брови - настоящий эльф. Светловолосый, светлоглазый, в белом русском мундире и фуражке с красным околышем. Стоя в очереди, он читал маленькую, пухлую книжицу в потёртой обложке, которую теперь закрыл и убрал в левый нагрудный карман.
- Тайво ойю Микко Воронцов, - хрипловато представился он. - Поручик Сорок третьего пехотного Карельского Его Императорского величества полка.
- Цель поездки? - слегка оробев, уточнил чиновник. Русские, а особенно в мундирах, внушали ему (как и большинству обитателей цивилизованной Западной Эвропии) глубинную опаску. Что-то такое, отчего тянуло поскорей хватать в охапку жену, детей и столовое серебро - и бежать. Бежать пока через город не начали “выравнивать линию фронта” разбитые остатки очередной «победоносной» армии, недавно ещё браво маршировавшей на восток «бить снежных варваров» - а следом, под залихватское пение и чудовищную ругань, не выплеснулись на улицы полки этих самых варваров…
- На богомолье еду, - помрачнев лицом, сказал эльф. - К святой Софии Пронойе, мощам праведных мучеников поклониться, да у Господа прощенья за грехи просить!
К удивлению чиновника, он достал из-за пазухи схизматический церковный знак на шейном шнурке - серебряный крестик с наложенным на него лучистым солнечным кругом. Поднёс к губам и поцеловал. Толпа позади него опасливо попятилась, напирая друг на друга: кто знает, чего этому русскому иноверцу в башку взбрело, может, сейчас гранату бросит! Вон, как карман оттопыривается! Противоголемная, сразу понятно!
- Грехи? - робко уточнил чиновник.
- За Крым, месье. За кр-ровушку пролитую! - эльф сорвал с головы фуражку и прижал к груди. - Сердце у меня штыками всё испронзённое, нет ему покоя! Кажну ночь мальчики кровавые приходят, перед глазами стоят!.. - он зажмурился и хватил кулаком по стойке.
Перепуганный регистратор, не понявший и половины, поспешил поставить галочку напротив цели поездки «Культурный досуг» и сунуть документы в руки поручика. На удивление быстро успокоившись, эльф отдал честь дико глядящей на него публике и прошёл на перрон.
Чиновник невольно утёр лоб рукавом. Последний раз он так нервничал, когда пытался дать от ворот поворот знаменитому охотнику херру Карбофосу (или как там его звали?..). Тот каким-то образом умудрился свести у русских из столичного зверинца аж целого мамонта - огромного волосатого слона, тайно вывезя его из страны дирижаблем, и пытался протащить его через границу поездом при помощи какой-то абсурдной справки. Знатный был скандал, что и говорить, особенно когда великого охотника прямо на перроне взяли агенты зловещей русской okhranka! Говорят, даже фильм потом сняли…
Он со спокойной душой пропустил следующих пассажиров: и прилизанного, очкастого биржевого маклера с чемоданчиком, и обаятельно улыбающегося горбоносого типа в модном сюртуке цвета пламени с дымом и шейном платке со стразовой булавкой («Самуил Аристархович Воловиц, месье: коммерсант и негоциант, к вашим услугам!»). Проводил взглядом ехавшую в Алтунбалад «на воды» молодую аристократку - статную красавицу с пепельно-серебристыми волосами, убранными в сложную причёску, увенчанную шляпкой. Да, это тебе не шебутная пташка Адель, тут в каждом шаге чувствуется достоинство…
А вот дальше окошко загородила настоящая стена. Причём твидовая, с нашитым карманом. Потрясённый чиновник высунул голову из окошка, как черепаха из панциря - и, задрав вверх, обозрел огромного тролля в костюме, хоть и безразмерном, но на гороподобной фигуре трещавшем по швам. Большой чемодан и футляр для контрабаса в огромных лапах смотрелись нессесером и скрипочкой. Тролль ответил чиновнику ухмылкой, полной неприятно крупных зубов.
- Кхм… Ц-цель вашего путешествия?
- Рработа, - утробно прорычал тролль. - В Алтунбаладской оперре дают «Мрраморрную Невесту». Я игрраю в орркестрре.
- Эээ… - к стыду своему, не сразу нашёл слова регистратор.
- Дррагош Хинкельберг, пррофессор Корролевской академии музыки, - окончательно добил его (к счастью, лишь в переносном смысле) тролль. - Вот, если желаете удостоверриться… - он подцепил ногтём зажимы и открыл футляр, продемонстрировав внутри самый настоящий контрабас золотистого дерева.
- Х-хорошо. Вот вам квитанция в багажный вагон…
- Нет. Я возьму с собой в купе: найду, где прристрроить. Прри всём уважении, я остеррегаюсь конкуррентов! Если кто-то захочет соррвать мою игрру!.. Под мою ответственность, рразумеется.
Спорить с исполином-троллем было, мягко говоря, неблагоразумно. Как и со следующим пассажиром, заставившим чиновника мрачно вспомнить херра Карбофоса. Пожилой, светловолосый мужчина с обветренной физиономией и пышными усами, одетый в плащ-пыльник, за плечом ружейный кофр. За спиной усатого почтительно маячили светловолосый молодой человек и девушка с пшеничной косой, явно брат и сестра.
- Абрахам ван Фелсинг, месье, охотник по призванию! - браво сообщил стрелок. - Задекларируйте наши стволы, будьте любезны, - он придвинул к окошку целый ворох справок с печатями, подтверждавших, что всё оружие является сугубо охотничьим, и прихлопнул сверху веером членских билетов полудюжины стрелковых клубов.
- Везу моих милых племянничков, Гензеля и Гретель, на славную охоту. В Урхан-Эрем, в Парсийскую пустыню: там водятся черногривые львы. Дети будут в восторге, я уверен. У них как раз в жизни настало то время, когда мальчики должны становиться мужчинами!
Регистратор поднял от бумаг удивлённый взгляд.
- Эм… А девочки - женщинами, конечно же, - уточнил ван Фелсинг. - То есть, не в этом смысле!.. - он смешался и сплюнул. - Слушай, парень, просто подпиши уже бумаги.
Спровадив любящего дядюшку-убивца с племянниками, регистратор перевёл было дух, надеясь, что странные личности на сегодняшний день закончились… Надежды хватило ровно на несколько секунд - прежде чем рука в белой перчатке просунулась в окошко и положила перед ним чёрную с золотом визитную карточку.
Подняв голову, регистратор поражённо уставился на колоритную парочку. Здоровенный, плечистый парняга с окладистой бородой, в моряцкой куртке и фуражке, а рядом с ним - смуглолицый человек с хищно закрученными кверху усами, облачённый в чёрный плащ со стоячим воротником, сколотый у горла треугольной сигмой. На голове высокий цилиндр, руки в перчатках сложены на серебряном набалдашнике трости, выполненном в виде кобры. В общем, господин до ужаса походил на театрального злодея. Ещё и смотрел мрачно и зловеще, будто суля неведомые кары.
- Хм. Приветствую, месье… - чиновник взглянул на карточку, и позорно запнулся.
- Месье Бен Хаавер Зюр! - зычно сообщил бородач. - Магистр Тайной ложи «Родосского Треугольника», Великий и Постоянный, имеющий внутренние очи света. Радуйтесь, ибо сегодня он удостоил вас своим взором! - верзила указал обеими ручищами на «злодея», будто расхваливая товар. Черноусый же не проронил ни слова, лишь слегка прищурил глаз.
- Понятно, - сдавленно отозвался регистратор. Он старался держаться в стороне от всяческих спиритуалистов, медиумов, ясновидящих и прочих безумцев и мошенников, чьи тайные ложи и просветлённые братства расплодились по всей Эвропии, как поганки после дождя - в нынешний век, когда наука отчётливо разъяснила, что магии нет и не может быть, и скучающий народ отчаянно искал чудесного и манящего. Чиновник к этому относился двояко: с одной стороны, понятно, что враньё и жульничество, с другой… бережёного Пять Святых берегут! - Эээ, цель вашего путешествия?
В ответ «магистр» многозначительно закатил глаза, поднял кверху указательный палец и описал им круг - а потом перечеркнул наискось.
- Великий магистр изволит сказать, - почтительно разъяснил бородатый, - что находится в духовном поиске. Ему ведомы пути многих тайных сил, правящих миром! Ныне он направляется на собрание алтунбаладского крыла ложи, дабы… - бородатый замешкался и взглянул на магистра; тот дёрнул усами и сложил пальцы домиком. - Э… Дабы причаститься мудрости Треугольника и обсудить судьбы мира! - выразительно завершил бородатый. - А я, его скромный ассистент, неотлучно сопровождаю магистра в его поисках.
- Хорошо, месье Бен… то есть, месье Зюр, - чиновник поторопился отметить галочкой графу «Деловая поездка». - Добро пожаловать на «Экспресс»!
*****
- Тебе на сцене надо играть, Женни, - одобрительно сообщил Король, занося саквояжи и чемоданы в купе вагона первого класса. Никогда в жизни не ездившие столь роскошными поездами, друзья с обалделым восхищением оглядывались, любуясь внутренностью вагона. Полированное дерево, сверкающая бронза, серебро и позолота! Ковровые дорожки, которыми устланы неожиданно просторные коридоры! Плафоны-ракушки из матово-золотистого стекла! Вазоны с вьющимися цветами!
Жен улыбнулась в ответ. Вызвать слёзы оказалось совсем нетрудно. Накануне она как раз дочитала последний роман в цикле из семнадцати книг, в финале которого героиня, так и не сумевшая сделать выбора между четырьмя эльфами, в которых была влюблена, умерла девяностотрёхлетней девственницей в окружении своих безутешных ухажёров.
- Искренне надеюсь, милая, - покачал головой Пианист, услышав признание, - что ты плакала о впустую потраченных деньгах!
- Расступись! - весело приказал Тайво, протопав мимо сразу с тремя саквояжами: своим и парой чужих. - Вот ваше купе, барышни, - он ловко засунул саквояжи под койки и обернулся к хозяйкам.
- С-спасибо, - смущённо молвила рыжеволосая девушка-полуэльфийка, глядя исподлобья. - Право, не стоило, мы бы сами…
- Благослови вас Создатель за помощь, месье, - жеманно поблагодарила её спутница, молодая очкастая монашка, осенив Тайво святым кругом. - И да простит Он вам грехи ваши, - добавила она. Ни нелюдей-эльфов, ни схизматиков-русских западно-эвропейская церковь не жаловала.
- И вам доброго здоровьичка, сестрица, - улыбнулся в ответ поручик. - Ну, что, народ, будем соседями? - заглянул он в купе к Раймунду с Женевьевой.
- Это уж точно. Значит, всё по плану? - понизил голос Пианист. - Первые сутки делаем вид, что незнакомы; все важные разговоры только при закрытых дверях. Благо, тут нас не услышат, - он постучал костяшками по стенке купе. - Изоляция отличная, компания заботится об удобстве пассажиров.
- Кстати, прекрасно сыграно, Жень, - сообщил Тайво. - «Я думаю, что, несмотря на свой возраст, ты очень неплохая артистка. Ты танцуешь лучше всех и лучше всех поёшь, у тебя хорошее воображение, и, главное, ты смелая и сообразительная девочка».
- Тебя тоже маэстро Гаррет неплохо натаскал, - признала польщённая девушка. - Как ты про мальчиков-то кровавых загнул, все чуть в штаны не навалили! Даже я поверила, будто и впрямь приходят…
Улыбка на лице Тайво как-то поблекла.
- А чего тут играть-то? - спросил он. - И вправду ведь приходят.
Пианист поперхнулся заготовленной фразой. Жен изумлённо подняла брови.
- Мальчики? - сдавленно уточнила она.
- Ну, почему только мальчики. И девочки тоже, - Тайво отвернулся, глядя в окно коридора на перрон с суетящимися пассажирами.
Король шёпотом выдавил нечто неразборчивое, но бранное. Женевьева отползла по лежанке к окну, не сводя с поручика вытаращенных глаз. Пианист приподнялся с места, невольно шаря рукой у бедра в поисках револьвера…
- И девочки, - повторил Тайво. - Когда аранийский «Святой Дунстан», которым лорд Чарльз Орпингтон командовал, Керкинитиду с моря обстрелял - одним из снарядов школу накрыло. Наш батальон развалины разбирал. Много их там было, мальчиков и девочек. Кто жив был, всё мамку звали… да…
После секундной паузы Пианист тихо выдохнул сквозь зубы. Не говоря больше ни слова, Тайво вышел. На пороге своего купе он обернулся, взглянув на высунувшихся следом в коридор подельников.
- А ведь вы поверили, - уже без улыбки сказал он.
- Что?..
- Думаете, я не видел ваших лиц? Вы же взаправду готовы были поверить. В то, что я детей убивал, - прозвучавший паровозный гудок заглушил слова поручика, и можно было не опасаться, что соседи услышат: все были слишком заняты, таская багаж и устраиваясь.
- Э-э, мы… - замялся Пианист. - Тайво…
- Да пошли вы на хуй, господа, - сообщил эльф. И рывком захлопнул дверь в купе; клацнули запоры.
Смущённые товарищи расселись по местам, стараясь не смотреть друг другу в глаза. И даже по сторонам больше не любовались. На душе у всех троих было очень скверно.
- Поезд готовится к отправлению, господа! Просим всех провожающих покинуть вагон! - заглянул в купе юный проводник в красной униформе: хорошенький и ясноглазый, как девушка, с буйными золотыми кудрями из-под плоской шапочки.
На платформе ударил колокол, давая предупредительный сигнал. Вышедший из вагона проводник с неудовольствием взглянул на пассажира в чёрном плаще и цилиндре, курившего на перроне: он один не торопился на посадку. Тут к юноше приблизился кочегар с лопатой на плече и взял его двумя пальцами за рукав формы.
- Видал платформу? - вполголоса спросил он. На перемазанном угольной пылью лице с кустистыми бакенбардами поблескивали желтоватые глаза; грязь не скрывала шрама на щеке.
- Как не видать, - кивнул проводник.
- Хреново. Это всё осложняет…
- Будем действовать, как завещали нам учителя: решать проблемы по мере поступления, - усмехнулся паренёк. - Месье! Месье, поторопитесь в вагон, поезд отправляется!
Зузан Чапутов судорожно затянулся в последний раз и выбросил окурок в урну вместе с мундштуком. До чего неудобны оказались эти хреновины, только бабам и годятся! Но простые папироски для образа Бена Хаавер Зюра были бы слишком мелки…
Уже взявшись за поручень и занеся ногу над ступеньками, «магистр Родосского Треугольника» не удержался и обернулся, в последний раз окинув взглядом перрон и вокзал. И невольно вздрогнул, завидев впереди за несколько вагонов одинокую фигуру. Человек в пальто, с рыжими бакенбардами на лице: глаза его скрывали зелёные очки. Похоже, он заметил Зузана, потому что усмехнулся и приподнял над головой кепку. Тут его скрыли клубы пара, со свистом вырвавшегося из-под колёс; а когда пар истаял, на платформе уже никого не оказалось.
- Месье!
Зузан зажмурился, тряхнул головой и вскочил в вагон.
Поезд дал последний гудок и медленно, величаво тронулся. Поплыла назад платформа, и вот уже осталось позади здание вокзала. Мимо потянулись пакгаузы, столбы, эстакады и ограждения, за которыми раскинулись городские кварталы.
Под стук колёс «Эмеральд-Экспресс» набирал ход, увозя всех, кто взошёл на него в погоне за сокровищем. И покидая столицу, в которую никому из них не суждено было вернуться уже никогда.
*****
За спиной у поручика Тайво Воронцова - дым.
Дым тянется от горящих лесов, от воронок, застит долины. Тень укрывает горы: небесный линкор наползает, сеет вспышки взрывов. И встаёт в дыму из-за камней эльф-чудин в истрёпанном мундире, вскидывает винтовку - и садит в парящую тушу… Только гильзы блестят, кувыркаясь. Блестящие, горячие.
Дым словно мутное стекло. И сквозь него - женщина, в угол забившаяся. Двух детишек остроухих к себе прижимает. Перед ними эльф стоит, в руках дрожащих - ружьё. В глазах у него - пьяная муть. И дым.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ