А мы, тем временем, становимся ленинградцами
Муж записал всего Гребенщикова и теперь мы слушаем его в машине.
Когда-то уже всего прослушали, вовремя. И про «Яблочную машину Дарью» читали, а как же. До сих пор пользуемся терминами :)
Я сломалась на «старике козлодоеве» и блеющем голосе самого певца.
Сейчас вот как заново. «Что нам делать с пьяным матросом» и «Ждём, мешая водку гвоздём», и прочее. Нет, когда он не блеет, я его могу абсолютно нормально слушать, хоть и абсолютный сюр. Тем более, если абстрагироваться от слов, музыка хорошая. А слова… вот я пыталась понять - зачем он так, а муж мне взял и написал:
Хармс ставит друг за другом фразы, в каждой из которых - все слова на своем месте, каждая имеет смысл - свой смысл в рамках фразы. Несколько последовательных фраз могут иметь подобие смысла - иллюзию смысла. Но с каждой добавляемой фразой эта иллюзия рушится, пропадает - в голове читателя смысл плавно и постепенно заменяется абсурдом. Важно то, что этот абсурд построен Хармсом, из слов Хармса и из смыслов, данных Хармсом. Это абсурд Хармса, устроенный им в голове читателя.
Фразы Гребенщикова рождают ассоциации вместо смыслов. Чем начитаннее и богаче умом слушатель, тем шире его ассоциативное поле. В этом случае абсурд строится из ассоциаций. Это абсурд слушателя, созданный Гребенщиковым в голове слушателя.
Пелевин делает то же самое, попутно пытаясь объяснить, откуда возникает абсурд - и возникает абсурдное объяснение происхождения абсурда, созданного Пелевиным в голове Пелевина. Чем умнее читатель, тем с большим абсурдом он объясняет себе абсурд Пелевина.
© муж
А в городе полно цветов. Питер и так в последнее время не жалуется на их нехватку, но к чемпионату что-то особенное - красиииво!
Небольшая прогулка где-то, где мы объектив из ремонта забирали.
Сенная площадь, мост и что-то рядом.
И так тоже
На обратной дороге, через стекло машины.
Лахта-центр.
Когда-то уже всего прослушали, вовремя. И про «Яблочную машину Дарью» читали, а как же. До сих пор пользуемся терминами :)
Я сломалась на «старике козлодоеве» и блеющем голосе самого певца.
Сейчас вот как заново. «Что нам делать с пьяным матросом» и «Ждём, мешая водку гвоздём», и прочее. Нет, когда он не блеет, я его могу абсолютно нормально слушать, хоть и абсолютный сюр. Тем более, если абстрагироваться от слов, музыка хорошая. А слова… вот я пыталась понять - зачем он так, а муж мне взял и написал:
Хармс ставит друг за другом фразы, в каждой из которых - все слова на своем месте, каждая имеет смысл - свой смысл в рамках фразы. Несколько последовательных фраз могут иметь подобие смысла - иллюзию смысла. Но с каждой добавляемой фразой эта иллюзия рушится, пропадает - в голове читателя смысл плавно и постепенно заменяется абсурдом. Важно то, что этот абсурд построен Хармсом, из слов Хармса и из смыслов, данных Хармсом. Это абсурд Хармса, устроенный им в голове читателя.
Фразы Гребенщикова рождают ассоциации вместо смыслов. Чем начитаннее и богаче умом слушатель, тем шире его ассоциативное поле. В этом случае абсурд строится из ассоциаций. Это абсурд слушателя, созданный Гребенщиковым в голове слушателя.
Пелевин делает то же самое, попутно пытаясь объяснить, откуда возникает абсурд - и возникает абсурдное объяснение происхождения абсурда, созданного Пелевиным в голове Пелевина. Чем умнее читатель, тем с большим абсурдом он объясняет себе абсурд Пелевина.
© муж
А в городе полно цветов. Питер и так в последнее время не жалуется на их нехватку, но к чемпионату что-то особенное - красиииво!
Небольшая прогулка где-то, где мы объектив из ремонта забирали.
Сенная площадь, мост и что-то рядом.
И так тоже
На обратной дороге, через стекло машины.
Лахта-центр.