Искатель истины-2. Предчувствие трагедии
Искатель истины. Повесть-размышление вслух, в новеллах. Игорь Фунт.
Ч.5
Автопортрет В.Серова, 1885г.
"…Михаил Абрамович Морозов стоял перед Серовым в 1902 году, стоял в одной из комнат своего особняка, и Валентин Александрович писал его портрет. Знал ли всё Серов о Морозове? Наверное, знал. А о чём не знал, догадывался: интуиция у него была незаурядная."
…Он был очень богат, миллионер. Совладелец известной тверской мануфактуры. Скуп, любил деньги, драл копеечку со своих рабочих, как дерут лыко с дерева, - нещадно. На улучшение условий жизни трудяг не желал тратиться вовсе, был против строительства новых общежитий, возражал против театра, чайной для рабочих, отказывал в грошовых пособиях. Не раз на его мануфактуре происходили волнения, жестоко подавленные войсками. Когда он проезжал в экипаже по Твери, вслед ему неслось: «Кровопийца! Смотри, подавишься нашей кровью!»
Он был транжира и мот. На званые обеды и ужины, на «лукулловы пиры» в ресторанах деньги валил без счёта. Однажды проиграл в карты в Английском клубе табачному фабриканту Бостанжогло более двух миллионов рублей. Переживал, мучался? Ничуть. Уехал домой, выспался хорошенько, утром встал и поскакал по своим делам, к вечеру намереваясь отыграться.
Любил поесть и выпить. Обедал по-русски, с размахом, с цыганами, песнями - половые бегали как ошпаренные, меняя посуду, блюда, вина. Любил посмеяться, подурачиться. Его грубоватые, смачные шутки об актрисах столичных театров широко ходили по Москве.
Журналист, сотрудничал в газетах и журналах (псевдоним Михаил Юрьев или М.Ю.). Критик - озорник, ругатель. От него доставалось правительству, земству, людям искусства. Так он «долбил» Серова (в передаче художника Переплетчикова):
«Вот, например, Серов. Разве его первые портреты можно сравнивать с последними? Разве он написал что-нибудь лучше «Верушки Мамонтовой»? А почему? Теперь он известность, он боится написать скверно, эта боязнь сковывает его». - Лихой автор не стеснялся и чужие мысли выдавать за свои, что-то от кого-то краем уха услышит и шпарит: «Если повесить со старыми мастерами Сомова, Бенуа или Серова, то едва ли эти художники выдержат».
По образованию историк, он был приват-доцентом Московского университета, автором монографии «Карл V и его время», «Спорные вопросы в западноевропейской исторической науке». Его роман «В потёмках» по решению комитета министров приговорён к уничтожению.
Страстный коллекционер: увлекался русской и французской живописью новейшего времени. «Относился к своей задаче коллекционера с большой любовью и тонким чутьём» (С. Дягилев). В его коллекции было 83 произведения, в том числе полотна В. М. и А. М. Васнецовых, Врубеля, Головина, К. и С. Коровиных, Левитана, Сурикова, Серова. Из французских живописцев - Ван Гог, Гоген, Дега, Э. Мане, К. Моне, Ренуар, Тулуз-Лотрек (коллекция была впоследствии подарена его женой Третьяковке).
Он любил заниматься общественными делами, слыл за честнейшего человека, даже был назначен казначеем Московской консерватории. Догадались?
…Михаил Абрамович Морозов стоял перед Серовым в 1902 году, стоял в одной из комнат своего особняка, и Валентин Александрович писал его портрет. Знал ли всё Серов о Морозове? Наверное, знал. А о чём не знал, догадывался: интуиция у него была незаурядная.
Они были знакомы уже десять лет после той выставки, где экспонировалась картина Серова «Осень. Домотканово»:
Михаил Абрамович тогда всех коллекционеров опередил, прилетел прямо домой к Серову, уговорил его продать картину, деньги немалые дал. И Серов уступил, хотя картина эта была дорога ему: изобразил он скошенное поле, дальний лес, одинокую женскую фигуру.
Писал в милом его сердцу Домотканово, где писал «Девушку, освещённую солнцем», «Заросший пруд», портрет жены «Лето», Надю и Лялю Симонович, своего друга В. Д. Дервиза, хозяина домоткановского дома.
Серов и Морозов часто встречались - на выставках, в театре, не раз обедали вместе. Морозов очень уважительно относился к художнику. Предложил написать свой портрет. Мастер согласился.
Но прошло ещё несколько месяцев, прежде чем он стал работать над портретом. Он приходил к Морозовым, обедал, ужинал у них. Ходил по комнатам, разглядывал коллекцию картин хозяина. Иногда в беседе с ним доставал блокнот, делал наброски. Уже и Маргарита Кирилловна, жена Морозова, удивляться начала: «Ходит и ходит, чай пьёт, а работать не работает».
В один день, после сытного обеда, Михаил Абрамович повёл гостя в свою галерею, рассказывал где, у кого и за сколько купил ту или иную картину. Был он в сюртуке, с трудом застёгивавшемся на животе, сверкали его глаза за стёклами пенсне - любил миллионер поговорить об искусстве, о художниках, покритиковать тех, похвалить других.
- Вот так и буду вас писать, - вдруг сказал Серов.
Быстро набросал рисунок на листке: Морозов, широко расставив ноги, стоит, крепкий, кряжистый, полный энергии.
Разглядываю огромный портрет Морозова. Он во всём великолепии своего могущества, властолюбия, жизнелюбия. От него так и пышет здоровьем, силой, умом.
Серов написал Морозова во весь рост, он глядит на зрителя сверху, он словно говорит:
«Ну, кто меня сильнее, богаче? Кто меня удержит в моих делах, желаниях? Знаю, никто!» - Стоит крепко, как могучее дерево, словно врастая в землю. Вот он, хозяин жизни, владелец фабрик, заводов, картин, преизряднейшего капитала!
У него голова мыслителя, учёного. Умные, проницательные, всё понимающие глаза за стеклышками пенсне, сократовский лоб, бородка и усы под Чехова. И громадное, мощное туловище Гаргантюа! Из сопоставления - чрезмерно большое туловище и небольшая голова - возникает впечатление противоречивости, неестественности всего облика Морозова, ощущение, точнее, предчувствие чего-то страшного. Оно усиливается контрастом с изящной статуэткой, стоящей на полке за спиной Морозова.
И ещё, заметьте, портрет написан в тёмных тонах (сюртук, брюки, туфли, пол, стены). Лишь белым пятном выделяются некоторые детали. Этот чёрный цвет как будто нагнетает трагедию, которая вот-вот произойдёт.
Портрет М. А. Морозова вызвал разноречивые отзывы: кому-то он нравился, кто-то смеялся над ним, говоря, что Серов изобразил «чудовище», «монстра», «современного Молоха», не пощадил модели, написал чересчур правдиво, окарикатурил её. Писали о «кругленьком, весёленьком, красненьком, бодреньком Морозове» (Стасов) - и только. Морозов заплатил за портрет тысячу рублей. Мог бы и больше. Ну да он не привык со своими церемониться.
Когда друзья спрашивали об этом портрете самого Серова, он молчал, замыкался в себе. Будто что-то его беспокоило, грызло. Что же?
Через год М. А. Морозов умер.
http://www.peremeny.ru/blog/13723
Ч.5
Автопортрет В.Серова, 1885г.
"…Михаил Абрамович Морозов стоял перед Серовым в 1902 году, стоял в одной из комнат своего особняка, и Валентин Александрович писал его портрет. Знал ли всё Серов о Морозове? Наверное, знал. А о чём не знал, догадывался: интуиция у него была незаурядная."
…Он был очень богат, миллионер. Совладелец известной тверской мануфактуры. Скуп, любил деньги, драл копеечку со своих рабочих, как дерут лыко с дерева, - нещадно. На улучшение условий жизни трудяг не желал тратиться вовсе, был против строительства новых общежитий, возражал против театра, чайной для рабочих, отказывал в грошовых пособиях. Не раз на его мануфактуре происходили волнения, жестоко подавленные войсками. Когда он проезжал в экипаже по Твери, вслед ему неслось: «Кровопийца! Смотри, подавишься нашей кровью!»
Он был транжира и мот. На званые обеды и ужины, на «лукулловы пиры» в ресторанах деньги валил без счёта. Однажды проиграл в карты в Английском клубе табачному фабриканту Бостанжогло более двух миллионов рублей. Переживал, мучался? Ничуть. Уехал домой, выспался хорошенько, утром встал и поскакал по своим делам, к вечеру намереваясь отыграться.
Любил поесть и выпить. Обедал по-русски, с размахом, с цыганами, песнями - половые бегали как ошпаренные, меняя посуду, блюда, вина. Любил посмеяться, подурачиться. Его грубоватые, смачные шутки об актрисах столичных театров широко ходили по Москве.
Журналист, сотрудничал в газетах и журналах (псевдоним Михаил Юрьев или М.Ю.). Критик - озорник, ругатель. От него доставалось правительству, земству, людям искусства. Так он «долбил» Серова (в передаче художника Переплетчикова):
«Вот, например, Серов. Разве его первые портреты можно сравнивать с последними? Разве он написал что-нибудь лучше «Верушки Мамонтовой»? А почему? Теперь он известность, он боится написать скверно, эта боязнь сковывает его». - Лихой автор не стеснялся и чужие мысли выдавать за свои, что-то от кого-то краем уха услышит и шпарит: «Если повесить со старыми мастерами Сомова, Бенуа или Серова, то едва ли эти художники выдержат».
По образованию историк, он был приват-доцентом Московского университета, автором монографии «Карл V и его время», «Спорные вопросы в западноевропейской исторической науке». Его роман «В потёмках» по решению комитета министров приговорён к уничтожению.
Страстный коллекционер: увлекался русской и французской живописью новейшего времени. «Относился к своей задаче коллекционера с большой любовью и тонким чутьём» (С. Дягилев). В его коллекции было 83 произведения, в том числе полотна В. М. и А. М. Васнецовых, Врубеля, Головина, К. и С. Коровиных, Левитана, Сурикова, Серова. Из французских живописцев - Ван Гог, Гоген, Дега, Э. Мане, К. Моне, Ренуар, Тулуз-Лотрек (коллекция была впоследствии подарена его женой Третьяковке).
Он любил заниматься общественными делами, слыл за честнейшего человека, даже был назначен казначеем Московской консерватории. Догадались?
…Михаил Абрамович Морозов стоял перед Серовым в 1902 году, стоял в одной из комнат своего особняка, и Валентин Александрович писал его портрет. Знал ли всё Серов о Морозове? Наверное, знал. А о чём не знал, догадывался: интуиция у него была незаурядная.
Они были знакомы уже десять лет после той выставки, где экспонировалась картина Серова «Осень. Домотканово»:
Михаил Абрамович тогда всех коллекционеров опередил, прилетел прямо домой к Серову, уговорил его продать картину, деньги немалые дал. И Серов уступил, хотя картина эта была дорога ему: изобразил он скошенное поле, дальний лес, одинокую женскую фигуру.
Писал в милом его сердцу Домотканово, где писал «Девушку, освещённую солнцем», «Заросший пруд», портрет жены «Лето», Надю и Лялю Симонович, своего друга В. Д. Дервиза, хозяина домоткановского дома.
Серов и Морозов часто встречались - на выставках, в театре, не раз обедали вместе. Морозов очень уважительно относился к художнику. Предложил написать свой портрет. Мастер согласился.
Но прошло ещё несколько месяцев, прежде чем он стал работать над портретом. Он приходил к Морозовым, обедал, ужинал у них. Ходил по комнатам, разглядывал коллекцию картин хозяина. Иногда в беседе с ним доставал блокнот, делал наброски. Уже и Маргарита Кирилловна, жена Морозова, удивляться начала: «Ходит и ходит, чай пьёт, а работать не работает».
В один день, после сытного обеда, Михаил Абрамович повёл гостя в свою галерею, рассказывал где, у кого и за сколько купил ту или иную картину. Был он в сюртуке, с трудом застёгивавшемся на животе, сверкали его глаза за стёклами пенсне - любил миллионер поговорить об искусстве, о художниках, покритиковать тех, похвалить других.
- Вот так и буду вас писать, - вдруг сказал Серов.
Быстро набросал рисунок на листке: Морозов, широко расставив ноги, стоит, крепкий, кряжистый, полный энергии.
Разглядываю огромный портрет Морозова. Он во всём великолепии своего могущества, властолюбия, жизнелюбия. От него так и пышет здоровьем, силой, умом.
Серов написал Морозова во весь рост, он глядит на зрителя сверху, он словно говорит:
«Ну, кто меня сильнее, богаче? Кто меня удержит в моих делах, желаниях? Знаю, никто!» - Стоит крепко, как могучее дерево, словно врастая в землю. Вот он, хозяин жизни, владелец фабрик, заводов, картин, преизряднейшего капитала!
У него голова мыслителя, учёного. Умные, проницательные, всё понимающие глаза за стеклышками пенсне, сократовский лоб, бородка и усы под Чехова. И громадное, мощное туловище Гаргантюа! Из сопоставления - чрезмерно большое туловище и небольшая голова - возникает впечатление противоречивости, неестественности всего облика Морозова, ощущение, точнее, предчувствие чего-то страшного. Оно усиливается контрастом с изящной статуэткой, стоящей на полке за спиной Морозова.
И ещё, заметьте, портрет написан в тёмных тонах (сюртук, брюки, туфли, пол, стены). Лишь белым пятном выделяются некоторые детали. Этот чёрный цвет как будто нагнетает трагедию, которая вот-вот произойдёт.
Портрет М. А. Морозова вызвал разноречивые отзывы: кому-то он нравился, кто-то смеялся над ним, говоря, что Серов изобразил «чудовище», «монстра», «современного Молоха», не пощадил модели, написал чересчур правдиво, окарикатурил её. Писали о «кругленьком, весёленьком, красненьком, бодреньком Морозове» (Стасов) - и только. Морозов заплатил за портрет тысячу рублей. Мог бы и больше. Ну да он не привык со своими церемониться.
Когда друзья спрашивали об этом портрете самого Серова, он молчал, замыкался в себе. Будто что-то его беспокоило, грызло. Что же?
Через год М. А. Морозов умер.
http://www.peremeny.ru/blog/13723