ЛЕНИН (воспоминания товарищей)
По работе я как-то случайно встретился с товарищем Мошкиным. Имени и отчества его, к сожалению, не помню. Знаю лишь, что он вырос в семье типографского рабочего и сам с малых лет (еще до революции) стал наборщиком, юношей вступил в партию большевиков. Вот что он мне рассказал.
Когда Советское правительство переехало из Петрограда в Москву, положение в стране было крайне тяжелым. Железное кольцо блокады все теснее охватывало молодую республику. Голод, тиф, разруха усиливались. Для борьбы с ними нужны были самоотверженные, честные, толковые люди, много, очень много людей. А где их взять?
Тогда Ленин предложил Московскому комитету партии выделить в помощь Советской власти то ли пятьсот, то ли тысячу товарищей, на которых можно было положиться.
В назначенный день эти товарищи, в том числе и Мошкин, пришли в Кремль. Пришли заблаговременно, чтобы обсудить - о чем надо спросить у Ленина.
Страшнее всего был тогда голод. Житница России находилась в руках белых. Железные дороги влачили жалкое существование. Бумажные деньги потеряли ценность. Оставалось только менять хлеб на одежду, обувь, домашние предметы.
Когда становилось совсем невтерпеж, разрешали на день-два частную торговлю.
Молниеносно возникал Сухаревский рынок, знаменитая Сухаревка. От Красных ворот до Самотеки, словно из-под земли, вырастали рундуки, палатки, тачки, ящики, заставленные хлебом, мукой, крупой, конской колбасой и всяким барахлом. Дымили котлы с похлебкой, что-то невыразимо ароматное на голодный желудок шипело и фырчало на огромных сковородах.
Понятно, жуликов и прохвостов здесь было хоть пруд пруди. Торговля шла в атмосфере тревожной настороженности (вот-вот разгонят), и это облегчало их работу. В спешке можно было всучить брюки с одной лишь штаниной, ботинки на картонной подошве, изъеденную молью шапку, подозрительную колбасу.
Истощенные голодом люди спешили на Сухаревку с самыми разными предметами в чаянии променять их на любую еду, чтобы отодвинуть голодную смерть.
Все это продолжалось недолго. Вдруг раздавались милицейские свистки, поднималась паника. Как по мановению волшебного жезла, Сухаревка на глазах исчезает. А через час на пустой улице валялся только мусор, оставшийся от недавнего торжища.
Но какую-то передышку Сухаревка все же давала. И многие это ценили, мечтая в простоте душевной о свободе торговли. Об этом и решили спросить у Ленина.
А вот и Ильич. Он быстро вошел в зал, поздоровался с товарищами. Беседа началась.
Ленин коротко, просто и доходчиво рассказал, чего ожидает от вызванных товарищей партия и правительство, и какими соображениями надо руководствоваться в работе.
- Не все те, кто теперь против нас, являются нашими врагами, - сказал он. - Многие рассуждают так по недомыслию. Иных с пути сбивает контрреволюционная агитация. Поэтому вам надо терпеливо и понятно разъяснять народу, чем вызваны наши трудности и как их преодолевать. Ну, а с подлинными, сознательными врагами Советской власти надо бороться всеми средствами, не останавливаясь и перед крайними мерами. Но прежде чем поставить опасного врага к стенке, непременно свяжитесь по прямому проводу с Кремлем, вызвав меня или того, кто меня заменяет, и посоветуйтесь, оправдана ли такая мера.
Ленин кончил речь и, сопровождаемый слушателями, медленно направился к выходу, продолжая разговор.
А о «свободе торговли» молчат, видимо, не решаются спросить. Тогда заговорил Мошкин:
- Владимир Ильич, нас всех интересует один вопрос: будет ли разрешена свобода торговли?
Ленин быстро обернулся и спросил:
- Действительно ли этот вопрос вас всех интересует?
- Да, Владимир Ильич, - послышались голоса.
- Ну что ж, - ответил он, - это зависит от вас. Если хотите, чтобы возвратился городовой, жандарм, полицмейстер, министр, царь, тогда надо возвратить и свободу торговли. А если не хотите - придется обойтись без нее.
На этом наша встреча закончилась.
Память мне подсказывает и другой случай, о котором рассказала бывшая медсестра санитарного управления Кремля Алиса Яковлевна Хвасс. Оно помещалось на углу Воздвиженки (позже - проспект Калинина, то есть Новый Арбат). Дежурство Алисы Яковлевны заканчивалось, хотелось скорее уйти, потому что болело горло, но сменщица не пришла, и пришлось остаться на вторую смену. Вдруг вошел мужчина с удивительно знакомым лицом. Поздоровавшись, он спросил:
- Почему у вас вся шея повязана? Вы больны?
- Пустяки, немного болит горло.
- Ну, а это совсем не пустяки. А профессор Розанов принимает?
Тут только Алиса Яковлевна догадалась, что посетитель этот никто иной как Ленин, и сказала:
- Он пошел к вам на квартиру, Владимир Ильич.
- Почему же? Ведь я пришел без опоздания.
- Он полагал, что должен явиться к вам на квартиру.
- А, как нехорошо получилось! Побегу скорее домой.
Вот маленький штрих, показывающий, в каких более чем скромных условиях жил Ленин. В разделе «Правда» я рассказал, что когда поздно ночью закончили набор завтрашнего номера газеты, выпускающий Вольпе справлялся по телефону у Марии Ильиничны, какой материал можно временно отложить, потому что набрано больше емкости номера.
Но однажды Вольпе не сразу решился позвонить и про себя бормотал: «Черт возьми, 400 строк лишних!»
- Что же вас смущает? - спросил я. - Кажется, все ясно: «Дайте Кремль, дайте верхний коммутатор, дайте Марию Ильиничну»?
- Неудобно, Владимир Ильич чувствует себя не совсем здоровым.
- При чем тут Владимир Ильич?
- При том, что звонок его побеспокоит.
- Ничего не понимаю! Неужели нельзя сделать так, чтобы ночные телефонные звонки его не беспокоили?
Вольпе пожал плечами.
- Вы не представляете себе, - сказал он, - какое более чем скромное жилье выбрал себе вождь мирового пролетариата Владимир Ильич Ленин.
Все по порядку:
БАЗАР. ДНЕПР. ОРШИЦА
ДЕТСТВО
ДЕТСТВО (продолжаю)
ХЕДЕР
ГОРОДСКОЕ УЧИЛИЩЕ
ПОГРОМ
ПАНТЕЛЕЙМОН НИКОЛАЕВИЧ ЛЕПЕШИНСКИЙ
ДЕЛА БОЖЕСТВЕННЫЕ
МАССОВКА
ПУРГА
СУМАСШЕДШИЕ
МИНКА-САМЕЦ И ДРУГИЕ
КАПИТАН ГАРШИН
ОРШАНСКИЙ БАРОН МЮНХГАУЗЕН
А ЕЩЕ БЫЛ СЛУЧАЙ
ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА
"ПРАВДА"
Когда Советское правительство переехало из Петрограда в Москву, положение в стране было крайне тяжелым. Железное кольцо блокады все теснее охватывало молодую республику. Голод, тиф, разруха усиливались. Для борьбы с ними нужны были самоотверженные, честные, толковые люди, много, очень много людей. А где их взять?
Тогда Ленин предложил Московскому комитету партии выделить в помощь Советской власти то ли пятьсот, то ли тысячу товарищей, на которых можно было положиться.
В назначенный день эти товарищи, в том числе и Мошкин, пришли в Кремль. Пришли заблаговременно, чтобы обсудить - о чем надо спросить у Ленина.
Страшнее всего был тогда голод. Житница России находилась в руках белых. Железные дороги влачили жалкое существование. Бумажные деньги потеряли ценность. Оставалось только менять хлеб на одежду, обувь, домашние предметы.
Когда становилось совсем невтерпеж, разрешали на день-два частную торговлю.
Молниеносно возникал Сухаревский рынок, знаменитая Сухаревка. От Красных ворот до Самотеки, словно из-под земли, вырастали рундуки, палатки, тачки, ящики, заставленные хлебом, мукой, крупой, конской колбасой и всяким барахлом. Дымили котлы с похлебкой, что-то невыразимо ароматное на голодный желудок шипело и фырчало на огромных сковородах.
Понятно, жуликов и прохвостов здесь было хоть пруд пруди. Торговля шла в атмосфере тревожной настороженности (вот-вот разгонят), и это облегчало их работу. В спешке можно было всучить брюки с одной лишь штаниной, ботинки на картонной подошве, изъеденную молью шапку, подозрительную колбасу.
Истощенные голодом люди спешили на Сухаревку с самыми разными предметами в чаянии променять их на любую еду, чтобы отодвинуть голодную смерть.
Все это продолжалось недолго. Вдруг раздавались милицейские свистки, поднималась паника. Как по мановению волшебного жезла, Сухаревка на глазах исчезает. А через час на пустой улице валялся только мусор, оставшийся от недавнего торжища.
Но какую-то передышку Сухаревка все же давала. И многие это ценили, мечтая в простоте душевной о свободе торговли. Об этом и решили спросить у Ленина.
А вот и Ильич. Он быстро вошел в зал, поздоровался с товарищами. Беседа началась.
Ленин коротко, просто и доходчиво рассказал, чего ожидает от вызванных товарищей партия и правительство, и какими соображениями надо руководствоваться в работе.
- Не все те, кто теперь против нас, являются нашими врагами, - сказал он. - Многие рассуждают так по недомыслию. Иных с пути сбивает контрреволюционная агитация. Поэтому вам надо терпеливо и понятно разъяснять народу, чем вызваны наши трудности и как их преодолевать. Ну, а с подлинными, сознательными врагами Советской власти надо бороться всеми средствами, не останавливаясь и перед крайними мерами. Но прежде чем поставить опасного врага к стенке, непременно свяжитесь по прямому проводу с Кремлем, вызвав меня или того, кто меня заменяет, и посоветуйтесь, оправдана ли такая мера.
Ленин кончил речь и, сопровождаемый слушателями, медленно направился к выходу, продолжая разговор.
А о «свободе торговли» молчат, видимо, не решаются спросить. Тогда заговорил Мошкин:
- Владимир Ильич, нас всех интересует один вопрос: будет ли разрешена свобода торговли?
Ленин быстро обернулся и спросил:
- Действительно ли этот вопрос вас всех интересует?
- Да, Владимир Ильич, - послышались голоса.
- Ну что ж, - ответил он, - это зависит от вас. Если хотите, чтобы возвратился городовой, жандарм, полицмейстер, министр, царь, тогда надо возвратить и свободу торговли. А если не хотите - придется обойтись без нее.
На этом наша встреча закончилась.
Память мне подсказывает и другой случай, о котором рассказала бывшая медсестра санитарного управления Кремля Алиса Яковлевна Хвасс. Оно помещалось на углу Воздвиженки (позже - проспект Калинина, то есть Новый Арбат). Дежурство Алисы Яковлевны заканчивалось, хотелось скорее уйти, потому что болело горло, но сменщица не пришла, и пришлось остаться на вторую смену. Вдруг вошел мужчина с удивительно знакомым лицом. Поздоровавшись, он спросил:
- Почему у вас вся шея повязана? Вы больны?
- Пустяки, немного болит горло.
- Ну, а это совсем не пустяки. А профессор Розанов принимает?
Тут только Алиса Яковлевна догадалась, что посетитель этот никто иной как Ленин, и сказала:
- Он пошел к вам на квартиру, Владимир Ильич.
- Почему же? Ведь я пришел без опоздания.
- Он полагал, что должен явиться к вам на квартиру.
- А, как нехорошо получилось! Побегу скорее домой.
Вот маленький штрих, показывающий, в каких более чем скромных условиях жил Ленин. В разделе «Правда» я рассказал, что когда поздно ночью закончили набор завтрашнего номера газеты, выпускающий Вольпе справлялся по телефону у Марии Ильиничны, какой материал можно временно отложить, потому что набрано больше емкости номера.
Но однажды Вольпе не сразу решился позвонить и про себя бормотал: «Черт возьми, 400 строк лишних!»
- Что же вас смущает? - спросил я. - Кажется, все ясно: «Дайте Кремль, дайте верхний коммутатор, дайте Марию Ильиничну»?
- Неудобно, Владимир Ильич чувствует себя не совсем здоровым.
- При чем тут Владимир Ильич?
- При том, что звонок его побеспокоит.
- Ничего не понимаю! Неужели нельзя сделать так, чтобы ночные телефонные звонки его не беспокоили?
Вольпе пожал плечами.
- Вы не представляете себе, - сказал он, - какое более чем скромное жилье выбрал себе вождь мирового пролетариата Владимир Ильич Ленин.
Все по порядку:
БАЗАР. ДНЕПР. ОРШИЦА
ДЕТСТВО
ДЕТСТВО (продолжаю)
ХЕДЕР
ГОРОДСКОЕ УЧИЛИЩЕ
ПОГРОМ
ПАНТЕЛЕЙМОН НИКОЛАЕВИЧ ЛЕПЕШИНСКИЙ
ДЕЛА БОЖЕСТВЕННЫЕ
МАССОВКА
ПУРГА
СУМАСШЕДШИЕ
МИНКА-САМЕЦ И ДРУГИЕ
КАПИТАН ГАРШИН
ОРШАНСКИЙ БАРОН МЮНХГАУЗЕН
А ЕЩЕ БЫЛ СЛУЧАЙ
ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА
"ПРАВДА"