эмигранты второй волны

Jun 27, 2014 18:05


В лагере паника. Мне очень жаль этих русских людей, которые вот уже несколько месяцев живут в атмосфере постоянных провокаций, ложных слухов и запугивания и все-таки держатся так стойко. Это нелегко. Мне это известно хорошо по плену. Большевики хотя сатанински ловки, но все-таки их Ђметодикаї порою повторяется; в лагере военнопленных все делалось совершенно так же: ложные слухи, провокации, угрозы, запугивание, избиение. Ничтожная группа провокаторов в 5-6 человек управляла такими методами лагерем в 400-500 военнопленных. Порою даже и интеллигентному человеку было трудно противостоять силе всевозможных слухов, воздействие же их на сознание запуганных, затурканных, малообразованных или совсем не образованных бывших Ђподсоветских гражданї поистине огромно. ЂСтарыеї эмигранты и в особенности иностранцы часто удивляются:

Ц Но почему вы так покорны, если вы их в самом деле ненавидите?

Почему?

Разве им это растолкуешь?
Надо пережить, тогда поймешь.
Оригинал взят у nkbokov в эмигранты второй волны

5-ое сентября, среда.[1945] Ну и молодцы, бергедорфовцы! Если бы все русские люди умели так постоять за себя, как эти; если бы повсюду появилась подобная решимость, если бы все, как и эти, поняли, наконец, что сила, которая держит их под небывалым гнетом, сильна лишь до тех пор, пока ее боятся, большевизм не просуществовал бы и трех дней. Есть какая-то особая незримая внутренняя грань, которую каждый подсоветский человек должен перешагнуть, и за этой гранью вдруг как-то начинается область свободы, необходимой для того, чтобы перестать бояться темной силы - большевизма. Я не могу и не имею времени сейчас выразить эту мысль, как следует, но сущность ее заключается вот в чем: лишь тогда наша страна может освободиться от большевизма (собственными силами, без помощи извне), когда, по крайней мере, значительная часть народа проделает этот процесс освобождения по отношению сама к себе. Возможно ли это? Это уж другой вопрос, и очень сложный, и я оставляю его пока в стороне. Но могу сказать одно: что за последние четыре года я видел немало соотечественников, совершивших эту внутреннюю эволюцию, и для них уже возврата нет: они могут умереть, но признать власть большевизма снова - никогда. К числу таких людей принадлежит и основная масса обитателей лагеря в Бергедорфе.

Репатриаторы, как все и ожидали, сегодня снова появились в лагере. Они прошли к англичанину-коменданту и заявили, что, по их сведениям, в лагере скрываются 500 советских подданных украинцев (как видно, информация НКВД не так уж безупречна).

- Я принимал в лагерь по документам, - ответил комендант, - а документы говорят, что у меня советских подданных здесь нет.

- Тогда позвольте нам это проверить.

- Пожалуйста.

Репатриаторы покинули комендатуру и вошли в лагерь. Тут служба информации НКВД доказала, что жрет народные деньги недаром. Из огромного множества бараков, заселенных поляками, украинцами и галичанами, советские агенты безошибочно выбрали барак украинцев и приказали выстроиться всем. Но и приказывать не требовалось: со всех сторон на площадь к машине бежали люди и собирались в огромную, пока еще безмолвную, но, вместе с тем, зловещую толпу. Несмотря на негласный приказ всем, кто не говорит по-галицийски, покинуть лагерь, почти все остались в нем и даже пришли на площадь.

Речь держал старший из репатриаторов. Человек, слыхавший это выступление, утверждает, что оно точь-в-точь, как грамофонная пластинка, повторяла многочисленные речи советского лейтенанта, ведавшего здесь репатриацией: смесь наглой лжи о «всепрощении» со скрытыми угрозами, замаскированными лишь настолько, чтобы их не почувствовали англичане и чтобы дрогнуло сердце у каждого загипнотизированного подсоветского гражданина.

- Я слышал, между прочим, - заявил оратор, - что среди вас есть бывшие полицаи и бургомистры. А знаете ли вы, что когда мы били немцев на Украине, то многие полицейские даже нам помогали и теперь являются полноправными гражданами СССР?

И он начал говорить о том, что все дело в том, чтобы вовремя «раскаяться» и что настоящие враги Советского Союза - не столько бывшие полицейские, сколько те, кто отговаривает их теперь от добровольного заклания, т. е. от возвращения к большевикам.

- Ну, этих людей мы сыщем сами, - заявил репатриатор, - и сами повесим.

И тут из толпы раздался звонкий женский голос:

- А заодно надо повесить НКВД и тебя, в том числе.

Репатриатор сразу же умолк, опустил голову и начал, как рассказывают, не краснеть, а багроветь от злобы. Его товарищи пугливо оглянулись и сгрудились теснее. Толпа заколыхалась. Будь что-нибудь подобное в СССР (если это можно представить), я не сомневаюсь, что эти четверо убийц смело открыли бы огонь по трех- или четырехтысячной толпе. Но здесь было иное. И гиене пришлось преобразиться в голубя. Оратор поднял налитые кровью злобные глаза змеи и снова заговорил. Но уже о другом и для других. Почувствовав, что настроение украинцев опасное, он вдруг решился аппелировать к патриотическим чувствам поляков и галичан. Но и здесь его ожидал большой сюрприз. Поговорив немного об ужасах изгнания и о благах жизни в родном доме, репатриатор осведомился:

- А что же вам мешает возвратиться в Польшу, товарищи галичане и поляки?

- Вы мешаете! - Раздалось из толпы.

- Мы? Но наших войск нет больше в Польше.

- Нет? Зато НКВД осталось.

- Ограбили и ушли, а агентов своих оставили.

В одну минуту толпа пришла в страшное волнение. Круг ее около машины быстро суживался. На каждую фразу советского представителя тотчас же следовали сотни выкриков.

- Грабители!

- Палачи!

- Мы вернемся, когда вас там не будет!

Репатриатор лихорадочно засовывал тезисы своей речи в карман, в то время как его товарищи уже лезли в машину. Бросив тезисы, начальник тоже сунулся в кабинку и, уже закрывая дверцу, крикнул:

- Ну и черт с вами, оставайтесь! Будете тут на английских и американских капиталистов работать!

Маска была сброшена. Гиена вновь стала гиеной, и толпа ринулась к машине. Только присутствие англичан спасло репатриантов от самосуда, но позору им пришлось хватить достаточно. В одну секунду машина была окружена сотней парней, которые засунув пальцы в рот, свистели все время, пока старший репатриатор ковырял дрожащими руками ключ зажигания. По какому-то странному совпадению у машины оказался так же весь лагерный хор - здоровенные ребята с лужеными глотками. Приникая лицами к стеклам машины, они шикали и оглушительно свистели до тех пор, пока автомобиль не тронулся, а потом еще долго бежали за ним следом, посылая на прощание своим «освободителям» крепкие русские ругательства и дружный хохот...

...Надо полагать, больше Бергедорфский лагерь не будет осчастливлен визитами советских представителей.

Николай Пашин. Из дневников "пропавшего без вести".

спецслужбы, пропаганда, госбезопасность, эмиграция, ложь, война

Previous post Next post
Up