Thank You for My Service - военные мемуары - часть 1 (+21)
Thank You for My Service 2019 / Благодарю тебя за мою службу
Mat Best, Ross Patterson, Nils Parker
[На русском языке публикуется впервые. Мои вставки - в [квадратных] скобках.
Публикуется для ознакомления. Коммерческое использование данного перевода запрещено.
Книга на английском языке доступна в интернете, бесплатно.
Индивидам с ранимой психикой, а также несовершеннолетним запрещается читать данный перевод.
Перевод дословный, максимально точный.
В книге присутствует некоторая цензура, пришлось это как-то обыгрывать.
ПРИМЕЧАНИЕ - если встретите в тексте Hizballah (Хезболла), Al Qaeda (Аль-Каеда), Taliban (Талибан), ISIS (Islamic State, Исламское государство) и любые их подразделения (ISIL, ISI) - имейте ввиду, что это террористические организации, запрещенные в Соединенных Штатах Америки, Канаде, Великобритании, Индии, Шри Ланка]
[Книга заняла первое место в списках бестселлеров Wall Street Journal и Publishers Weekly]
**Безупречные и хохочущие-над-своей-задницей военные мемуары, которых ждали как ветераны, так и гражданские, о 5 турне армейского рейнджера, превратившегося в феномен YouTube и ревностного защитника ветеранов**
Члены подразделений специальных операций вооруженных сил разделяют тщательно охраняемый секрет: они любят свою работу. Они наслаждаются возможностью сразиться. Они даже благодарны за это и надеются, что, возможно, им также удастся убить кучу плохих парней, пока они это делают. Необязательно благодарить их за службу - все они получают удовольствие.
В этих веселых и личных мемуарах читатели проедут на пассажирском сидении вместе с бывшим армейским рейнджером и частным военным подрядчиком и нынешним феноменом социальных сетей Мэттом Бестом через бои и их последствия как за границей, так и дома.
От пережитой кожной инфекции в болотистой впадине Америки (он же Columbus, штат Georgia) до взлома дверей на окраине Рамади, от взрыва грузовика, полного вражеских комбатантов, до наблюдения за последствиями взрыва террориста-смертника прямо перед вашим лицом.
*Thank You for My Service* даст читателям, которые любят Америку и любят хороших парней, свежее понимание того, каково это на самом деле в умах мужчин и женщин на передовой. Это также отрезвляющий, но успокаивающий взгляд на жизнь ветеранов после прекращения боевых действий, когда враг становится неуверенным в себе или отчаявшимся, и вы начинаете задаваться вопросом, почему кто-то должен благодарить вас за что-либо, особенно за вашу службу. Как вы продолжаете жить, когда что-то, что вы любите, превращает вас в кого-то, кого вы ненавидите?
Для ветеранов, их друзей и семей «Thank You for My Service» предложит утешение в виде миллиона смешных историй и советов, как план того, что делать после того, как война закончится и начнется настоящая битва. А для мирных жителей это инсайдерский отчет о военной жизни, который вы не найдете больше нигде, рассказанный с равным соотношением сердечности и крутости. Это *Deadpool* встречает *Капитана Америку*, за исключением того, что один ходил в бизнес-школу, а другой - на терапию, и никто не догадывается, кто есть кто.
Mat Best [Mathew Alfred Best, родился 2 октября 1985 г. в El Paso, штат Техас. После ухода из армии Бест получил степень бакалавра гуманитарных наук в университете Ashford и работал подрядчиком в CIA. Служил в 2004 - 2008 гг. в 2nd Ranger Battalion, 75 Ranger Regiment, воевал в Ираке и Афганистане. Соучредитель «Black Rifle Coffee» и «Article 15 Clothing», актер и продюссер фильма «Range 15», сторонник Второй поправки и LGBTQ. Мэт типичный - https://interes2012.livejournal.com/154200.html], Ross Patterson, Nils Parker
Взгляды, выраженные в этой публикации, принадлежат автору и не обязательно отражают официальную политику и позицию Министерства обороны или правительства США. Разрешение на публичный выпуск этой публикации Министерством обороны не означает одобрения Министерством обороны или фактической точности материала. Некоторые имена, идентифицирующие характеристики и другие детали были изменены для защиты конфиденциальности вовлеченных лиц. В некоторых случаях присутствует цензура для сокрытия личности людей. Наконец, в некоторых случаях автор переставлял и / или сжимал события и периоды времени в целях повествования.
Chapter 1 / Глава 1
Кому-нибудь нужна рука? (Does Anyone Need a Hand?)
Как армейский рейнджер и подрядчик CIA, я имел честь и удовольствие провести одни из лучших лет своей жизни, защищая то, что олицетворяет эта страна. Я занимался своим делом во многих различных областях нескольких стран в течение большей части десятилетия. Я видел много смертей. Я сотворил изрядную долю этого сам, отправляя наших врагов в преисподнюю с крайними предубеждениями любыми необходимыми средствами. Я носил униформу с огромной гордостью и глубоким восхищением перед теми, кто носил ее задолго до меня, включая моего отца, ветерана времен Вьетнама. Для меня было честью быть частью непревзойденного военного братства.
Покинув армию после 5 боевых командировок, я никогда не думал, что смогу повторить отношения, которые я построил в этом братстве. Я предположил, что что бы я ни делал дальше, я не смогу предложить того духа товарищества, который вы развиваете, живя и работая с одной и той же группой парней, в зонах боевых действий и на военных базах, изо дня в день. Однако с годами я нашел способы компенсировать это в своей личной и профессиональной жизни. Вначале, если бы я скучал по одному из моих мальчиков, я бы просто прыгнул в самолет и приземлился бы на его кушетке, не дав ему возможности предупредить жену, как положено хорошему другу. Позже, чтобы оставаться на связи, я начинал групповое текстовое сообщение и отправлял сообщение типа «Идеальная 10» с изображением изрешеченного пулями лица Ким Чен Ира, приклеенного на десятки мишеней на моем местном стрельбище, что вдохновляло их на присылание своих собственных фотографий, отчасти для того, чтобы повеселиться, а отчасти для того, чтобы притвориться, будто они лучше меня стреляют, что почти так же бессмысленно, как споры в Интернете.
В конце концов, по мере того, как я двигался дальше, и некоторые из этих старых отношений отошли на второй план, я понял, что дух товарищества - это не то, что развивается только между людьми, которые разделяют один и тот же опыт. Его также можно развивать с новыми людьми, которые разделяют те же ценности и имеют такой же опыт. Военные могут работать и общаться друг с другом и за пределами армии. Служба - не единственное место, где вы можете наладить связи с парнями, которые знают, что значит жертвовать, страдать и гадить в местах, где нет дверей.
Не поэтому я в конечном итоге основал компанию по производству одежды или спиртных напитков или объединил усилия для создания кофейной компании под названием Black Rifle Coffee, но именно поэтому мои партнеры и я отдаем приоритет найму ветеранов. Мы знаем, что в гражданском мире они ищут того же, что и мы: возможность играть с оружием, собаками и взрывчатыми веществами, принося пользу и сохраняя при этом пользу для нашего здоровья. Начать бизнес с ветеранами для ветеранов - это, вероятно, самое близкое из того, с чем я когда-либо приду к воссозданию эмоций, которые я испытывал, и уз, которыми я наслаждался во время пребывания в армии и ЦРУ.
Если бы только это могло воссоздать то единственное, по чему я скучал больше всего на свете - каждое пробуждающееся мгновение каждого дня - с тех пор, как я ушел из армии: кайф войны.
Тихо охотиться на самого грозного врага природы и в то же время тренироваться в течение многих лет, чтобы совершить прицельный рейд? Да, пожалуйста. Мученическая смерть какого-нибудь джихадиста через High-fiving [«дай пять» - шлепок открытой ладонью об ладонь другого человека] по его роже работающей AR-15? Это просто теплый кусок пирога свободы с ледяной ложкой Америки на краю. Понимать хрупкую, эфемерную природу жизни, а затем быть тем, кто вырвал её у какого-то ёбаного террориста, который ненавидит вас и хочет убить вас и всех, кто вам небезразличен? Это лучше, чем Chick-fil-A… и давайте посмотрим правде в глаза, нет ничего лучше, чем Chick-fil-A [американская сеть ресторанов быстрого питания, специализирующаяся на сэндвичах из курицы].
И все же, с кармической точки зрения, самая приятная из всех военных историй - это когда один из этих кастрированных сраных петушиных бомберов-самоубийц отправляет себя в забвение, но никого не может взять с собой, потому что он невъебенно глупый. Однажды ночью, в глубине центральной части Ирака во время моей последней операции, мне выпала большая честь наблюдать, как худший террорист в мире применяет свою особую магию.
Нашей целью в ту ночь была группа зданий, которые либо служили, либо служат местом встречи для активной ячейки повстанцев. Когда такое количество бойцов собирается в одном месте, обычно есть куча дерьма, о котором стоит знать, поэтому наша задача заключалась в том, чтобы захватить как можно больше из них для сбора разведданных. Мы наблюдали за этими зданиями через канал ISR (Intelligence, Surveillance, Reconnaissance - разведка, наблюдение, обнаружение) с беспилотника в течение нескольких часов, прежде чем развернуться с базы, чтобы подтвердить, что все внутри были законными бойцами, поэтому к тому времени, когда мы поднялись в воздух, мы знали - была высокая вероятность того, что они обладали информацией, стоящей… как бы это сказать… извлечения? Да, Министерству обороны понравится это слово. Я собираюсь извлекать.
План состоял в том, чтобы выполнить базовое замещение, что означает, что вертолеты сбрасывают наши команды примерно в 3 - 6 километрах от целевой точки, чтобы противник не слышал нас, и мы могли использовать покров тьмы, чтобы войти и выебать их души посреди ночи. Все шло по плану во время нашего полета в HLZ (helicopter landing zone - зона посадки вертолета), когда, знаете ли, с беспилотника стало видно, что 6 вражеских комбатантов выбегают из одного из зданий с автоматами АК-47, РПГ и ПКМ (пулеметы с ленточным питанием). Они прыгнули в грузовик и уехали.
В армии у нас есть имя для таких парней - вражеских бойцов, которые каким-то образом чуют 20 - 25 прибывающих американцев и предпочитают бегство сражению. Мы называем их «сквиртерами», потому что они обычно прячутся внутри сочной мягкой мишени, откуда, если вы примените достаточно последовательное, энергичное давление правильным образом, спереди или сзади, в конечном итоге что-то выйдет наружу. Вопрос только в том, сколько, как быстро и в каком направлении?
Вернувшись на базу, наш дрон-оператор поручил ISR преследовать сквиртеров, когда мы приземлились, выпрыгнули из вертолета и начали движение к цели. Примерно на полпути мы заметили их грузовик, пытающийся обойти наш отряд. Поскольку они были мобильны, а мы шли пешком, наш командующий сухопутными войсками немедленно приказал боевому самолету AC-130 сориентироваться на их позицию и сказать «привет» своими 105-мм гаубичными снарядами и 40-мм пушками Bofors [Bofors 40 mm Luftvärnsautomatkanon - 40-мм зенитная автоматическая пушка шведского производства].
Через несколько минут, слушая болтовню по радио в качестве руководителя группы, нам скоро стали ясны два факта: (1) AC-130 вывел из строя машину, выбив боевиков; и (2) мой отряд из 9 человек менял маршрут, чтобы найти и отмудохать их, в то время как остальная часть взвода направлялась к целевым зданиям.
Я склонился к своей команде. «На всякий случай, парни, я гарантирую, что большинство из них будут живы, когда мы прибудем на зачистку, так что будьте готовы», - проинструктировал я.
«Загрузите свой 40 мм и убедитесь, что готовы к неприятностям». К этому моменту я провел достаточно боёв, так что меня ничего не ебало. Если я думал, что перед нами серьезная угроза, мы входили, как запеченный картофель Ruth’s Chris - полностью загруженными - и безбашенными. Если бы я был на склоне холма и увидел нечто похожее на мертвое тело, неподвижно лежащее в кустах, я бы проткнул ему голову на всякий случай, потому что в половине случаев этот парень вовсе не был мертв. Когда вы подходите к его позиции, вы обнаруживаете, что он жив и вооружен, надеясь, что вы ослабите бдительность. Или, если он был ещё более терпеливым, он мог бы подождать, пока вы подойдете достаточно близко, а затем взорвать себя. После достаточного количества таких случаев во мне не осталось ни колебаний, ни осторожного оптимизма. Если они были известными комбатантами, мы убеждались, что они мертвы, пока наводили порядок в том беспорядке, который они создали.
Когда мы все были в квадрате, мой отряд медленно двинулся к последней известной позиции сквиртеров. По расстоянию это было недалеко, но по времени вы никогда не знаете, сколько времени это займет. Волны иракской пустыни постоянно мешали восприятию глубины, поэтому, когда вы искали что-то, на чем у вас не было фиксированной позиции, это почти всегда заставало вас врасплох, когда вы, наконец, находили это.
Через 10 минут мы увидели мерцающее сияние на горизонте. Мы все видели это свечение раньше. Большинство из нас в том или ином случае сотворили это свечение. Автомобиль горел. Свечение направляло нас, но в итоге мы услышали автомобиль раньше, чем увидели его. Жар от огня выжигал все патроны АК-47 калибра 7,62, всё ещё находившиеся в кузове грузовика, и шум эхом разносился во всех направлениях.
Следуя звуку, мы взошли на уступ и наконец наткнулись на горящую машину. Огонь был настолько мощным, что полностью охватил грузовик и почти выбелил наши очки ночного видения. Он также сделал ту странную вещь, которую делает огонь, когда он освещает все на переднем плане, но делает невозможным что-либо за ним. Чтобы не быть подрезанным одним из бойцов, прячущихся в слепой зоне, мы организовали штурм линейным строем. Это также уменьшило бы вероятность рикошета от грузовика, стреляющим АК-патронами во всех направлениях, как пьяный десептикон.
Из видеозаписи ISR мы знали, что нам приходилось пасти стадо этих паршивых кошек. Мы сразу нашли первых троих, они лежали на земле перед горящей машиной с оружием рядом с ними. Они играли в мертвых. Их выдавало раненое дыхание. Вместе с парой членов моего отряда мы вступили в бой прямо перед тем, как они успели открыть ответный огонь или сбросить свои жилеты смертников. Время игры закончилось. Америка 3, террористы 0 (это матч всухую).
Когда мы проезжали мимо грузовика, мы заметили четвертого человека, который направил ПКМ со сто-зарядной лентой 7,62x51 мм патронов на меня, готовым к пальбе. Я никогда не узнаю, как этот парень не разрезал меня пополам этой штукой до того, как один из членов моей команды вложил 2 пули ему в голову. Мне очень повезло на войне. 4-0, Америка ведёт.
Осталось найти еще 2 бойцов. Они не были убиты в машине и не попали в типичную зону разрушения, которую вы обнаруживаете после встречи с боевым самолетом AC-130. Они могли идти пешком, преследуя нас откуда-то из-за ореола огня. Они могли быть смертельно ранены и больше не представляли угрозы. Но мы этого не знали, поэтому не могли предположить, что они были нейтрализованы.
Наконец, выбравшись из машины, я поднялся на другую небольшую берму, чтобы лучше видеть окрестности. В непосредственной близости не было явных построек, которые могли бы стать хорошим укрытием террористов, поэтому я знал, что оставшиеся плохие парни, вероятно, были очень близко. Именно тогда я увидел макушку одного из них, не более чем в 20 метрах от меня, когда он перешел из положения лежа на колени, немного спустившись по наклонной берме. Он пытался нацелить свой АК-47 на то, что я представлял себе как мой силуэт, подсвеченный бушующим адом позади меня. К несчастью для него, я был нацелен и настороже с моим оружием. Я сразу же атаковал угрозу несколькими выстрелами. (5-0, хорошие парни ведут). Когда он упал, сразу за ним наконец-то показал себя шестой член иракских деревенских жителей. Он был безоружен, но не с пустыми руками. Затем, так же быстро, как он появился, он исчез ... в большом взрыве и ослепляющем облаке пыли.
Помните ту сцену из «Pulp Fiction» в начале «The Bonnie Situation», когда Джулс и Винсент находятся в квартире, чтобы забрать украденный чемодан для Марселласа Уоллеса, и они забывают про парня, который прячется в ванной? Помните, как парень выскакивает с «чертовой ручной пушки», разряжает всю обойму в упор и полностью промахивается? Это именно то, что мы чувствовали, когда стояли там, в пределах радиуса взрыва типичного террориста-смертника, не только живыми, но и без единой царапины. Итоговая оценка: USA 6, Вражеские бойцы 0.
Если бы мы видели жилет до того, как он взорвался, возможно, у кого-то из нас было бы духовное пробуждение, как у Джулса, но поскольку это произошло до того, как кто-либо из нас узнал, что происходит, всё, что мы действительно могли сделать, это поблагодарить бога за то, что у этих засранцев больше веры в пророка, чем тактической точности. Взорвав себя со стороны грязной дефилады, находясь прямо на её дне, этот ёбаный засранец не дал своей бомбе места для взрыва. Когда наш человек нажал на спусковой крючок, большая часть шрапнели вылетела либо через заднюю часть его жилета, в сторону от нас, либо вперед, прямо в сторону насыпи. Всё, что там взорвалось, безвредно проплыло над нашими головами. Когда песок осел и дым рассеялся, единственными доказательствами того, что этот парень вообще существовал, была выбоина, на которой он только что стоял, и кровь, покрывавшая землю вокруг дыры, как остатки суфийского вращения [форма физически медитации суфийских дервишей, когда они вертятся как юла].
Для представителя родины математики этот парень понимал углы как дерьмо. Но этого следовало ожидать от многих террористов-смертников: они не известны тем, что обладают глубоким аналитическим умом, полностью продумывающим ситуацию. Трудно рассердиться на такую ходячую премию Дарвина, особенно когда он экономит правительству США 33 цента, которые составляли стоимость выстрела. Тем не менее, мне удалось найти способ, потому что теперь он сделал практически невозможным его опознание.
У многих людей в головах есть эта голливудская картина с жертвами войны, как будто одну секунду они лежат там, дрожа и осознавая чудовищность того, что произошло, а в следующий момент они принимают это, кашляют кровью, закрывают глаза и умерают. Нет, сэр. Если я просто всадил 7 пуль в голову какому-нибудь парню, а он не увидел, как я подошел, не будет никаких размышлений, просто беспорядок. Беспорядок, который мне приходится смывать небольшим количеством хорошей питьевой воды, которую я принес, чтобы наш фотограф мог получить четкое (практически бесполезное) изображение мертвого бойца. Недостаточно ни количества воды, ни ракурса камеры, ни фильтра Instagram, которые восполнят отсутствие лица. И это более чем верно, когда вы имеете дело с ходячим СВУ, которое также очень плохо разбирается в терроризме.
С другой стороны, у нас было большинство из 5 других бойцов. Мы выстроили их всех в ряд возле их автомобиля, который к этому моменту сгорел, и начали каталогизировать и идентифицировать их по фотографиям и отпечаткам пальцев. Когда мы обратили внимание на маленького Сэмми-бомбера-смертника, мы, к моему большому неудовольствию, обнаружили, что все, что мы смогли найти, это его ноги и задница. На этой планете есть три человека, которых я могу идентифицировать только по этим частям тела: Serena Williams, Ким Кардашьян и того южноафриканского спринтера, который убил свою девушку [Oscar Pistorius (ЮАР) - обладатель 6 паралимпийских медалей. У него ампутированы обе ноги. 14 февраля 2013 г. в 3 часа ночи в доме Писториуса в Претории была убита его подруга Рива Стенкам]. Мы не могли получить что-нибудь полезное из нижней части тела этого чувака.
Разочарованный, я отошел от своего отряда к месту взрыва и начал нарезать круги по пустыне, где, как я думал, взрыв мог отбросить части тела, достаточно большие и прочные, чтобы пережить взрыв. Может, мне повезет, и я найду голову или что-нибудь в этом роде. В 50 метрах от дна того небольшого уступа я заметил руку, отрубленную в локте, пальцы всё ещё были прикреплены. Буу-я. Между прочим, рука была важна не только для идентификации последнего бойца. Это был также последний кусок головоломки, который позволил нам покинуть страну и отправиться нахуй домой.
Такие моменты непростые. В те первые минуты, когда кажется, что действие закончилось, а миссия завершена, именно тогда происходит выброс адреналина, и вы больше всего склонны терять концентрацию или позволять эмоциям овладеть вами - какими бы они ни были. Незаметное и неконтролируемое странное беспокойство может начать нарастать, и тогда все может пойти не так.
Моя работа как руководителя группы в таких ситуациях заключалась в том, чтобы оставаться хладнокровным и, так сказать, считывать комнату. Если бы люди были слишком расслаблены, я бы пошел и напугал их. Если бы они были слишком возбуждены, я бы сбрасывал энергию. Только что увернувшись от града приготовленных боеприпасов, чувака с наведенным и заряженным ПКМ, другого с АК и его друга-человеческой гранаты прямо за ним, возникло изрядное нервное напряжение. в воздухе. Есть только один ответ на такой сценарий: юмор висельника.
Я схватил отрубленную руку за локоть, побежал назад и, перебравшись через уступ на виду у всех, начал махать рукой, как будто только что выиграл конкурс красоты.
«Привет, парни!» - закричал я. «Кому-нибудь нужна рука?!».
Всему отряду потребовалась секунда, чтобы зафиксировать то, что они видят… и, наконец, громыхнули смехом, выдав огромную волну катарсиса. Как только начался смех, шлюзы открылись как для меня, так и для них. В этом смысле я как банка Pringles: как только ты её откроешь, я просто не могу остановиться.
Я поднес руку к центру груди и схватил палец. «Наконец-то я могу рассчитывать а что-то!».
Потом мы провели армрестлинг. Я выиграл. Я закончил это как Stone Cold Stunner [профессиональный рестлер]. Чтобы отпраздновать это событие, я поднял руку и помахал ею, как будто мне было все равно. Затем я сжал пальцы в свободный кулак. «Кому нужна работа из первых рук?». Я заверил свою команду, что это не вытирающая рука терориста, но, к сожалению, у меня не было желающих.
Неудивительно, что у Carrot Top [американский комик] была такая долгая карьера - вы можете получить кучу всего от одного реквизита. Бедный парень из разведки, которому было поручено снимать отпечатки пальцев и вводить все данные в компьютер, просто уставился на меня, когда я протянул руку и попытался сам ввести отпечатки пальцев один за другим.
Буп. Буп. Буп. «Что?» - сказал я, размахивая рукой вверх и вниз, как марионетка, и визжа голосом отрубленной конечности.
«Я просто хочу, чтобы ты проверил мои отпечатки, чтобы твои друзья уже могли вернуться домой!»
Когда мы все закончили, мы вызвали 160-й SOAR (Special Operations Aviation Regiment - авиационный полк специального назначения), чтобы он нас забрал. Ради забавы установили им HLZ прямо рядом с грудой трупов. Эти чуваки из SOAR - кучка закаленных и хардкорных летчиков, но некоторым из их новых начальников экипажей не довелось видеть столько смертей вблизи. Представьте, что вы восемнадцатилетний шеф авиационного экипажа, чья работа заключается в управлении пулеметом M240 на борту вертолета, и ваш пилот сажает вас рядом с 6 трупами (ну хорошо, 5 с половиной) с гигантскими отметками Шарпи. С 1 по 6, руки и части тела сложены друг на друга, все аккуратно собрано в ряд.
Я посмотрел на ребенка и помахал рукой, когда сел в вертолет. Судя по выражению его лица, он казался одновременно пораженным и ошеломленным, поэтому я вытащил камеру, чтобы показать ему только что сделанные фотографии. Большинство из них предназначались для сбора разведданных и доказательств. Однако фотография руки, которую я сделал, была скорее напоминанием о том, что этот кусок плоти и костей мог быть ответственен за ещё 5 или 6 затянутых флагом металлических гробов, выкатывающихся на базу ВВС Dover из тускло-серого C-130 по взлетно-посадочной полосе.
В фотографиях не было ничего особенно ужасного - ничего необычного, - но по реакции ребенка было ясно, что он не согласен. После 9 или 10 таких гламурных рейнджерских снимков он покачал головой и снова повернулся к своему пулемету. Он был заинтригован вплоть до того момента, когда я показал ему, что такое настоящая война, а затем он сказал: «Я в порядке». Умный ребенок.
Оглядываясь назад, я немного разочарован своим поведением в тот момент. Я полностью упустил шанс подольше подержаться за руку и сделать ею «дай пять» парням, когда садился в вертолет. Вместо этого я поспешно бросил её в кучу мертвецов для пересчета, как полный любитель. Однако в пылу момента вы можете делать только то, чему вас научили, и для меня это означало неуместные шутки, чтобы развлечь моих людей (не только себя) и - по крайней мере на минуту - помочь им сократить через ужас войны. Я имею в виду, каковы шансы, что единственная идентифицируемая часть, оставшаяся от террориста-смертника - это рука, которой он взорвал свою бомбу? Как вы позволите себе оставить такую потрясающую иронию, ничего не сказав? Это один из тех забавных кусочков кармической справедливости, которые жизнь бросает в вас, чтобы вы не потеряли рассудок.
Это также один из тех моментов, когда любой здравомыслящий человек должен спросить себя: как, черт возьми, я сюда попал?
Chapter 2 / Глава 2
От зеленого дня до талантов садоводства (From Green Day to Green Thumb)
Несмотря на то, что я был самым младшим из 6 детей в семье военного, живущим в Санта-Барбаре, штат Калифорния, я не особо задумывался о том, чтобы поступить туда, когда поступил в среднюю школу, в основном потому, что не чувствовал себя подходящим для этой роли. Когда я посмотрел в зеркало, я не увидел солдата; Я увидел неуклюжего, замкнутого ребенка, который любил играть музыку и которого больше интересовали наука и бизнес, чем что-либо ещё. Вместо того, чтобы заниматься спортом, работать на машине или заниматься серфингом, как большинство других парней в моем классе, мои внеклассные интересы привлекли меня в две из самых крутых групп, в которые можно было вступить в кампусе средней школы Южной Калифорнии: ботанический клуб и эмо-группу [Мэт угорал по Offspring, Blink-182, Pennywise, Bad Religion - если кому интересно].
Я знаю, о чем ты подумал: бро, эти группы, должно быть, были настоящим магнитом для пусек. И ты был совершенно прав, брателло, они были. Каждая была заполнена кисками. В ботаническом клубе мы сидели и болтали о девочках и деньгах. Самое близкое, где мы когда-либо приближались к настоящему сельскому хозяйству - это ерунда о том, как перекрестно опылять сорта марихуаны, о которых мы читали в High Times. В какой-то момент нам удалось вытащить наши садоводческие таланты из задницы на достаточно долгое время, чтобы попытаться построить теплицу, но это не прошло этапов планирования.
В группе, которую мы назвали Blind Story, дела обстояли не намного лучше, потому что, конечно, так и было. Я стал выше к тому времени, когда мы отыграли несколько концертов, но я все еще был слишком худым, мои зубы были слишком торчащие для моего рта - я в основном выглядел как рождественский щелкунчик - и если моя черная как смоль стрижка а-ля Flock of Seagulls [английская группа новой волны и синти-попа, образованная в 1979 году. У её участника, Mike Score, была стрижка типа «я упал с мотоцикла, тормозил головой, упираясь ушами». Что-то типа бэтмэна с пышным чубом. Официальная версия происхождения прически гласит, что когда перед концертом Mike Score сотворил на себе нечто вроде poof-mullet David Bowie, басист Frank Maudsley врезал ему по темени, отыгрываясь за последствия драки] была недостаточно отталкивающей, я решил сыграть на басу, просто чтобы убедиться, что все девушки знали, что последняя вагина, в которой я был внутри, была та, из которой я вышел.
Нет ничего особенно уникального в этой комбинации физических характеристик или даже в моих обстоятельствах, но когда вы добавляете сильную военную родословную - и тот факт, что всё становилось все более неловко по мере того, как я превращался из подростка в половозрелого юношу - то, что вы в итоге получили, было не G.I. Joe, но «Я не думаю, что ты когда-нибудь будешь заниматься сексом».
Не поймите неправильно: я не жалею ни одной секунды, проведенной в Blind Story или в ботаническом клубе. Удивительно, но когда вы не трахаетесь, вы действительно можете чему-то научиться. В группе я получил опыт работы в команде и нашел свое место в составе более крупного подразделения. В ботаническом клубе я усвоил один из самых важных уроков: как суетиться.
Когда мы впервые попытались построить эту теплицу, школа заставила нас заплатить за наши собственные принадлежности, поэтому нам нужно было заработать деньги. Чирлидеры помыли машины. У оркестра была распродажа выпечки. У команды по плаванию были богатые родители. Нам нужно было найти свое собственное дело. Помимо того, что в моих карманах было полное нихуя, единственным продаваемым навыком, которым обладал любой из нас, была моя способность жарить гамбургеры, как босс. Вот что мы сделали. Каждый день в обеденное время я садился за старый гриль Weber, и мы раскидывали гамбургеры во дворе, как Avon Barksdale [вымышленный персонаж американского телесериала The Wire] раскидывает крэк в малоэтажных домах. Вскоре бизнес начал процветать. Все дети дрались из-за нашего дерьма. Мы регулярно распродавались и зарабатывали приличную монету, по крайней мере, для школьников.
По мере того, как бизнес по производству гамбургеров ширился и рос, один из заместителей директора наконец спросила меня, есть ли у нас разрешение. Я не солгал, но и не ответил на её вопрос: я сказал ей, что мы собираем деньги для ботанического клуба. Некоторое время она позволяла этому скользить, но в конце концов школа поняла, что они теряют деньги на обед из-за нашей маленькой операции, и закрыли нас. Вот что происходит, когда лохматый выскочка с более качественным продуктом находит себе нишу на рынке, где ранее доминировала естественная монополия. Они глушают это. Все эти уроки мне очень помогли, когда 10 лет спустя я начал заниматься реальным бизнесом, но в тот момент это заставило меня возненавидеть всё, что связано со школой.
Лишь во второй половине средней школы меня заинтересовали военные. Это началось, когда два моих старших брата, Алан и Дэвис, вместе готовились к выпуску из учебного лагеря морской пехоты, и мы с родителями поехали в Camp Pendleton, чтобы навестить их на День семьи.
День семьи должен быть прекрасным днем - праздником. За исключением последнего дня в школе, не так уж много дней пятнадцатилетний ребенок с нетерпением ждет, говоря: «Святое дерьмо, я не могу дождаться этого дня». Но когда ты растешь с хардкорным ветераном в качестве отца, а твои старшие братья, которые для тебя как герои, вместе заканчивают учебный лагерь, это невъебенно важно. И это не шутка.
Завершающее мероприятие учебного лагеря проводится за 2 недели до выпуска. Это 54-часовой праздник под названием «The Crucible», который, как и в одноименной пьесе Arthur Miller, мучительно проходить, если вы не полный мазохист. Но Crucible - это обязательный опыт, если вы хотите называть себя морпехом. Это бесконечный парад маршей, бега с препятствиями, тимбилдинга и других приятных умственных задач, предназначенных для проверки вашей выносливости и здравомыслия, и всё это при очень небольшом количестве сна и при ещё меньшем количестве еды.
Дэвис прошел через Crucible без особых проблем - только с обычными шишками и синяками, болью и страданиями. Алан, с другой стороны, довольно сильно боролся, что было не похоже на него. Потребовалось всё, что у него было, плюс немного больше, чтобы пройти через 2 с половиной дня испытания. Средний брат Алан был самым крутым в семье Бест. Он был парнем, который никогда не уставал и вдохновлял всех на то, чтобы выжить. Если у него была такая большая проблема, значит, с ним что-то не так. Оказывается, Алан был болен последний месяц учебного лагеря, кашлял и харкал кровью. В какой-то момент у него даже поднялась температура до 106 градусов [по Кельвину], из-за которой он потерял зрение на 3 дня. Это нормально, если вы один из этих низкооплачиваемых джихадистов, обучение которых включает стрельбу вслепую через стены и за углы, но в армии США нам нравится видеть, что мы делаем, поэтому Алан пошел в лазарет, чтобы пройти обследование. Они сделали несколько рентгеновских снимков грудной клетки и почти сразу же диагностировали у него полноценную пневмонию.
Что ж, неудивительно, что он боролся! Его легкие душили его изнутри. Хиллари Клинтон не могла добраться до машины из-за пневмонии; Я не могу себе представить, чтобы кто-то завершил Crucible в таком тяжелом случае, не говоря уже о последней неделе тренировочного лагеря и физических и психических испытаниях, которые ещё предстоит пережить. Но попробуйте поднять руку и сказать своему сержанту по строевой подготовке, что вы плохо себя чувствуете. Посмотришь, что произойдет.
«Почему бы тебе не опустить свою ебучую юбку, Мэрилин, и если тебе нужно хорошо поплакать, возьми в аренду ебаный блокнот! Вернись в строй!».
Через несколько дней нам позвонил домой врач военно-морского флота, осматривавший Алана. Он страдал не только от пневмонии. Биопсия, проведенная во время того же обследования, обнаружила «отложение кальция» на его шее, что привело к гораздо более серьезному диагнозу: лимфома Ходжкина 2 стадии. Для тех из вас, кто не знаком с этим удивительно разрушительным заболеванием, болезнь Ходжкина - это рак лимфатической системы, требующий лучевой и химиотерапии. Благодарение богу, это не один из самых смертельных видов рака, но он все равно отстой. В некоторых из самых забавных случаев требуется трансплантация стволовых клеток в течение периода от 12 до 18 месяцев, чтобы избавиться от них.
В ночь перед поездкой в Camp Pendleton на День семьи мои родители весь вечер говорили о том, как они собираются сообщить эту новость Алану. Я вежливо посоветовал послать мужского стриптизера-телеграмму, потому что, как я сказал им, это не единственный отложение кальция, которое скрывал Алан, если вы уловили мою мысль. Они не оценили мою братскую шутку и выгнали меня с кухни, пока пытались разобраться в ситуации. Это был их ребенок, стоящий на пороге достижения мечты всей жизни, и им, возможно, придется всё это забрать.
Потом дела пошли ещё хуже. На следующее утро - во вторник, 11 сентября - меня внезапно разбудили в школу, когда мама закричала: «Иди в ванную, сейчас же!». Рядом с туалетным столиком у нее был старый телевизор, на котором она делала утренний макияж. Первый самолет уже врезался в Северную башню. Пока я стоял в замешательстве, в полном недоумении, как и вся страна, второй самолет врезался в Южную башню.
Во время четырехчасовой поездки в лагерь Пендлтон на нашем дерьмовом коричневом седане Buick мы включили радио в поисках новых подробностей и обновлений по мере того, как ситуация развивалась в реальном времени. Новости были полны бесконечных спекуляций на протяжении всей поездки. Всё, что я мог подумать про себя, было: «Надеюсь, база морской пехоты не станет мишенью для этих засранцев». Мой отец, со своей стороны, просто смотрел прямо перед собой на дорогу, время от времени глубоко выдыхая. Ничего больше. Он не сказал ни слова, а это означало, что никто больше ничего не сказал. В те первые 24 часа никто не знал, что за херня происходит, но мой отец знал: двое его сыновей собирались пойти на войну. Ну, по крайней мере, один из них.
Когда мы прибыли в Camp Pendleton, там было настоящее дерьмовое шоу, и мы быстро узнали, что выпускные церемонии отложены на неопределенный срок из-за изоляции всей базы. Совершенно очевидно, что происходили более важные вещи, которые мы полностью понимали. Ничто из этого не изменило того факта, что нам все же пришлось рассказать Алану о его диагнозе. Вы даже представить себе не можете, насколько это отстойно рассказывать своему брату и одному из ваших героев в один из самых важных дней в истории Америки, что у него лимфома Ходжкина:
Я: Поздравляю, что ты морпех, брат.
Алан: Спасибо, Мэт.
Я: Кстати, у тебя рак. Тебе лучше найти врача.
Mat Best, Ross Patterson, Nils Parker
[На русском языке публикуется впервые. Мои вставки - в [квадратных] скобках.
Публикуется для ознакомления. Коммерческое использование данного перевода запрещено.
Книга на английском языке доступна в интернете, бесплатно.
Индивидам с ранимой психикой, а также несовершеннолетним запрещается читать данный перевод.
Перевод дословный, максимально точный.
В книге присутствует некоторая цензура, пришлось это как-то обыгрывать.
ПРИМЕЧАНИЕ - если встретите в тексте Hizballah (Хезболла), Al Qaeda (Аль-Каеда), Taliban (Талибан), ISIS (Islamic State, Исламское государство) и любые их подразделения (ISIL, ISI) - имейте ввиду, что это террористические организации, запрещенные в Соединенных Штатах Америки, Канаде, Великобритании, Индии, Шри Ланка]
[Книга заняла первое место в списках бестселлеров Wall Street Journal и Publishers Weekly]
**Безупречные и хохочущие-над-своей-задницей военные мемуары, которых ждали как ветераны, так и гражданские, о 5 турне армейского рейнджера, превратившегося в феномен YouTube и ревностного защитника ветеранов**
Члены подразделений специальных операций вооруженных сил разделяют тщательно охраняемый секрет: они любят свою работу. Они наслаждаются возможностью сразиться. Они даже благодарны за это и надеются, что, возможно, им также удастся убить кучу плохих парней, пока они это делают. Необязательно благодарить их за службу - все они получают удовольствие.
В этих веселых и личных мемуарах читатели проедут на пассажирском сидении вместе с бывшим армейским рейнджером и частным военным подрядчиком и нынешним феноменом социальных сетей Мэттом Бестом через бои и их последствия как за границей, так и дома.
От пережитой кожной инфекции в болотистой впадине Америки (он же Columbus, штат Georgia) до взлома дверей на окраине Рамади, от взрыва грузовика, полного вражеских комбатантов, до наблюдения за последствиями взрыва террориста-смертника прямо перед вашим лицом.
*Thank You for My Service* даст читателям, которые любят Америку и любят хороших парней, свежее понимание того, каково это на самом деле в умах мужчин и женщин на передовой. Это также отрезвляющий, но успокаивающий взгляд на жизнь ветеранов после прекращения боевых действий, когда враг становится неуверенным в себе или отчаявшимся, и вы начинаете задаваться вопросом, почему кто-то должен благодарить вас за что-либо, особенно за вашу службу. Как вы продолжаете жить, когда что-то, что вы любите, превращает вас в кого-то, кого вы ненавидите?
Для ветеранов, их друзей и семей «Thank You for My Service» предложит утешение в виде миллиона смешных историй и советов, как план того, что делать после того, как война закончится и начнется настоящая битва. А для мирных жителей это инсайдерский отчет о военной жизни, который вы не найдете больше нигде, рассказанный с равным соотношением сердечности и крутости. Это *Deadpool* встречает *Капитана Америку*, за исключением того, что один ходил в бизнес-школу, а другой - на терапию, и никто не догадывается, кто есть кто.
Mat Best [Mathew Alfred Best, родился 2 октября 1985 г. в El Paso, штат Техас. После ухода из армии Бест получил степень бакалавра гуманитарных наук в университете Ashford и работал подрядчиком в CIA. Служил в 2004 - 2008 гг. в 2nd Ranger Battalion, 75 Ranger Regiment, воевал в Ираке и Афганистане. Соучредитель «Black Rifle Coffee» и «Article 15 Clothing», актер и продюссер фильма «Range 15», сторонник Второй поправки и LGBTQ. Мэт типичный - https://interes2012.livejournal.com/154200.html], Ross Patterson, Nils Parker
Взгляды, выраженные в этой публикации, принадлежат автору и не обязательно отражают официальную политику и позицию Министерства обороны или правительства США. Разрешение на публичный выпуск этой публикации Министерством обороны не означает одобрения Министерством обороны или фактической точности материала. Некоторые имена, идентифицирующие характеристики и другие детали были изменены для защиты конфиденциальности вовлеченных лиц. В некоторых случаях присутствует цензура для сокрытия личности людей. Наконец, в некоторых случаях автор переставлял и / или сжимал события и периоды времени в целях повествования.
Chapter 1 / Глава 1
Кому-нибудь нужна рука? (Does Anyone Need a Hand?)
Как армейский рейнджер и подрядчик CIA, я имел честь и удовольствие провести одни из лучших лет своей жизни, защищая то, что олицетворяет эта страна. Я занимался своим делом во многих различных областях нескольких стран в течение большей части десятилетия. Я видел много смертей. Я сотворил изрядную долю этого сам, отправляя наших врагов в преисподнюю с крайними предубеждениями любыми необходимыми средствами. Я носил униформу с огромной гордостью и глубоким восхищением перед теми, кто носил ее задолго до меня, включая моего отца, ветерана времен Вьетнама. Для меня было честью быть частью непревзойденного военного братства.
Покинув армию после 5 боевых командировок, я никогда не думал, что смогу повторить отношения, которые я построил в этом братстве. Я предположил, что что бы я ни делал дальше, я не смогу предложить того духа товарищества, который вы развиваете, живя и работая с одной и той же группой парней, в зонах боевых действий и на военных базах, изо дня в день. Однако с годами я нашел способы компенсировать это в своей личной и профессиональной жизни. Вначале, если бы я скучал по одному из моих мальчиков, я бы просто прыгнул в самолет и приземлился бы на его кушетке, не дав ему возможности предупредить жену, как положено хорошему другу. Позже, чтобы оставаться на связи, я начинал групповое текстовое сообщение и отправлял сообщение типа «Идеальная 10» с изображением изрешеченного пулями лица Ким Чен Ира, приклеенного на десятки мишеней на моем местном стрельбище, что вдохновляло их на присылание своих собственных фотографий, отчасти для того, чтобы повеселиться, а отчасти для того, чтобы притвориться, будто они лучше меня стреляют, что почти так же бессмысленно, как споры в Интернете.
В конце концов, по мере того, как я двигался дальше, и некоторые из этих старых отношений отошли на второй план, я понял, что дух товарищества - это не то, что развивается только между людьми, которые разделяют один и тот же опыт. Его также можно развивать с новыми людьми, которые разделяют те же ценности и имеют такой же опыт. Военные могут работать и общаться друг с другом и за пределами армии. Служба - не единственное место, где вы можете наладить связи с парнями, которые знают, что значит жертвовать, страдать и гадить в местах, где нет дверей.
Не поэтому я в конечном итоге основал компанию по производству одежды или спиртных напитков или объединил усилия для создания кофейной компании под названием Black Rifle Coffee, но именно поэтому мои партнеры и я отдаем приоритет найму ветеранов. Мы знаем, что в гражданском мире они ищут того же, что и мы: возможность играть с оружием, собаками и взрывчатыми веществами, принося пользу и сохраняя при этом пользу для нашего здоровья. Начать бизнес с ветеранами для ветеранов - это, вероятно, самое близкое из того, с чем я когда-либо приду к воссозданию эмоций, которые я испытывал, и уз, которыми я наслаждался во время пребывания в армии и ЦРУ.
Если бы только это могло воссоздать то единственное, по чему я скучал больше всего на свете - каждое пробуждающееся мгновение каждого дня - с тех пор, как я ушел из армии: кайф войны.
Тихо охотиться на самого грозного врага природы и в то же время тренироваться в течение многих лет, чтобы совершить прицельный рейд? Да, пожалуйста. Мученическая смерть какого-нибудь джихадиста через High-fiving [«дай пять» - шлепок открытой ладонью об ладонь другого человека] по его роже работающей AR-15? Это просто теплый кусок пирога свободы с ледяной ложкой Америки на краю. Понимать хрупкую, эфемерную природу жизни, а затем быть тем, кто вырвал её у какого-то ёбаного террориста, который ненавидит вас и хочет убить вас и всех, кто вам небезразличен? Это лучше, чем Chick-fil-A… и давайте посмотрим правде в глаза, нет ничего лучше, чем Chick-fil-A [американская сеть ресторанов быстрого питания, специализирующаяся на сэндвичах из курицы].
И все же, с кармической точки зрения, самая приятная из всех военных историй - это когда один из этих кастрированных сраных петушиных бомберов-самоубийц отправляет себя в забвение, но никого не может взять с собой, потому что он невъебенно глупый. Однажды ночью, в глубине центральной части Ирака во время моей последней операции, мне выпала большая честь наблюдать, как худший террорист в мире применяет свою особую магию.
Нашей целью в ту ночь была группа зданий, которые либо служили, либо служат местом встречи для активной ячейки повстанцев. Когда такое количество бойцов собирается в одном месте, обычно есть куча дерьма, о котором стоит знать, поэтому наша задача заключалась в том, чтобы захватить как можно больше из них для сбора разведданных. Мы наблюдали за этими зданиями через канал ISR (Intelligence, Surveillance, Reconnaissance - разведка, наблюдение, обнаружение) с беспилотника в течение нескольких часов, прежде чем развернуться с базы, чтобы подтвердить, что все внутри были законными бойцами, поэтому к тому времени, когда мы поднялись в воздух, мы знали - была высокая вероятность того, что они обладали информацией, стоящей… как бы это сказать… извлечения? Да, Министерству обороны понравится это слово. Я собираюсь извлекать.
План состоял в том, чтобы выполнить базовое замещение, что означает, что вертолеты сбрасывают наши команды примерно в 3 - 6 километрах от целевой точки, чтобы противник не слышал нас, и мы могли использовать покров тьмы, чтобы войти и выебать их души посреди ночи. Все шло по плану во время нашего полета в HLZ (helicopter landing zone - зона посадки вертолета), когда, знаете ли, с беспилотника стало видно, что 6 вражеских комбатантов выбегают из одного из зданий с автоматами АК-47, РПГ и ПКМ (пулеметы с ленточным питанием). Они прыгнули в грузовик и уехали.
В армии у нас есть имя для таких парней - вражеских бойцов, которые каким-то образом чуют 20 - 25 прибывающих американцев и предпочитают бегство сражению. Мы называем их «сквиртерами», потому что они обычно прячутся внутри сочной мягкой мишени, откуда, если вы примените достаточно последовательное, энергичное давление правильным образом, спереди или сзади, в конечном итоге что-то выйдет наружу. Вопрос только в том, сколько, как быстро и в каком направлении?
Вернувшись на базу, наш дрон-оператор поручил ISR преследовать сквиртеров, когда мы приземлились, выпрыгнули из вертолета и начали движение к цели. Примерно на полпути мы заметили их грузовик, пытающийся обойти наш отряд. Поскольку они были мобильны, а мы шли пешком, наш командующий сухопутными войсками немедленно приказал боевому самолету AC-130 сориентироваться на их позицию и сказать «привет» своими 105-мм гаубичными снарядами и 40-мм пушками Bofors [Bofors 40 mm Luftvärnsautomatkanon - 40-мм зенитная автоматическая пушка шведского производства].
Через несколько минут, слушая болтовню по радио в качестве руководителя группы, нам скоро стали ясны два факта: (1) AC-130 вывел из строя машину, выбив боевиков; и (2) мой отряд из 9 человек менял маршрут, чтобы найти и отмудохать их, в то время как остальная часть взвода направлялась к целевым зданиям.
Я склонился к своей команде. «На всякий случай, парни, я гарантирую, что большинство из них будут живы, когда мы прибудем на зачистку, так что будьте готовы», - проинструктировал я.
«Загрузите свой 40 мм и убедитесь, что готовы к неприятностям». К этому моменту я провел достаточно боёв, так что меня ничего не ебало. Если я думал, что перед нами серьезная угроза, мы входили, как запеченный картофель Ruth’s Chris - полностью загруженными - и безбашенными. Если бы я был на склоне холма и увидел нечто похожее на мертвое тело, неподвижно лежащее в кустах, я бы проткнул ему голову на всякий случай, потому что в половине случаев этот парень вовсе не был мертв. Когда вы подходите к его позиции, вы обнаруживаете, что он жив и вооружен, надеясь, что вы ослабите бдительность. Или, если он был ещё более терпеливым, он мог бы подождать, пока вы подойдете достаточно близко, а затем взорвать себя. После достаточного количества таких случаев во мне не осталось ни колебаний, ни осторожного оптимизма. Если они были известными комбатантами, мы убеждались, что они мертвы, пока наводили порядок в том беспорядке, который они создали.
Когда мы все были в квадрате, мой отряд медленно двинулся к последней известной позиции сквиртеров. По расстоянию это было недалеко, но по времени вы никогда не знаете, сколько времени это займет. Волны иракской пустыни постоянно мешали восприятию глубины, поэтому, когда вы искали что-то, на чем у вас не было фиксированной позиции, это почти всегда заставало вас врасплох, когда вы, наконец, находили это.
Через 10 минут мы увидели мерцающее сияние на горизонте. Мы все видели это свечение раньше. Большинство из нас в том или ином случае сотворили это свечение. Автомобиль горел. Свечение направляло нас, но в итоге мы услышали автомобиль раньше, чем увидели его. Жар от огня выжигал все патроны АК-47 калибра 7,62, всё ещё находившиеся в кузове грузовика, и шум эхом разносился во всех направлениях.
Следуя звуку, мы взошли на уступ и наконец наткнулись на горящую машину. Огонь был настолько мощным, что полностью охватил грузовик и почти выбелил наши очки ночного видения. Он также сделал ту странную вещь, которую делает огонь, когда он освещает все на переднем плане, но делает невозможным что-либо за ним. Чтобы не быть подрезанным одним из бойцов, прячущихся в слепой зоне, мы организовали штурм линейным строем. Это также уменьшило бы вероятность рикошета от грузовика, стреляющим АК-патронами во всех направлениях, как пьяный десептикон.
Из видеозаписи ISR мы знали, что нам приходилось пасти стадо этих паршивых кошек. Мы сразу нашли первых троих, они лежали на земле перед горящей машиной с оружием рядом с ними. Они играли в мертвых. Их выдавало раненое дыхание. Вместе с парой членов моего отряда мы вступили в бой прямо перед тем, как они успели открыть ответный огонь или сбросить свои жилеты смертников. Время игры закончилось. Америка 3, террористы 0 (это матч всухую).
Когда мы проезжали мимо грузовика, мы заметили четвертого человека, который направил ПКМ со сто-зарядной лентой 7,62x51 мм патронов на меня, готовым к пальбе. Я никогда не узнаю, как этот парень не разрезал меня пополам этой штукой до того, как один из членов моей команды вложил 2 пули ему в голову. Мне очень повезло на войне. 4-0, Америка ведёт.
Осталось найти еще 2 бойцов. Они не были убиты в машине и не попали в типичную зону разрушения, которую вы обнаруживаете после встречи с боевым самолетом AC-130. Они могли идти пешком, преследуя нас откуда-то из-за ореола огня. Они могли быть смертельно ранены и больше не представляли угрозы. Но мы этого не знали, поэтому не могли предположить, что они были нейтрализованы.
Наконец, выбравшись из машины, я поднялся на другую небольшую берму, чтобы лучше видеть окрестности. В непосредственной близости не было явных построек, которые могли бы стать хорошим укрытием террористов, поэтому я знал, что оставшиеся плохие парни, вероятно, были очень близко. Именно тогда я увидел макушку одного из них, не более чем в 20 метрах от меня, когда он перешел из положения лежа на колени, немного спустившись по наклонной берме. Он пытался нацелить свой АК-47 на то, что я представлял себе как мой силуэт, подсвеченный бушующим адом позади меня. К несчастью для него, я был нацелен и настороже с моим оружием. Я сразу же атаковал угрозу несколькими выстрелами. (5-0, хорошие парни ведут). Когда он упал, сразу за ним наконец-то показал себя шестой член иракских деревенских жителей. Он был безоружен, но не с пустыми руками. Затем, так же быстро, как он появился, он исчез ... в большом взрыве и ослепляющем облаке пыли.
Помните ту сцену из «Pulp Fiction» в начале «The Bonnie Situation», когда Джулс и Винсент находятся в квартире, чтобы забрать украденный чемодан для Марселласа Уоллеса, и они забывают про парня, который прячется в ванной? Помните, как парень выскакивает с «чертовой ручной пушки», разряжает всю обойму в упор и полностью промахивается? Это именно то, что мы чувствовали, когда стояли там, в пределах радиуса взрыва типичного террориста-смертника, не только живыми, но и без единой царапины. Итоговая оценка: USA 6, Вражеские бойцы 0.
Если бы мы видели жилет до того, как он взорвался, возможно, у кого-то из нас было бы духовное пробуждение, как у Джулса, но поскольку это произошло до того, как кто-либо из нас узнал, что происходит, всё, что мы действительно могли сделать, это поблагодарить бога за то, что у этих засранцев больше веры в пророка, чем тактической точности. Взорвав себя со стороны грязной дефилады, находясь прямо на её дне, этот ёбаный засранец не дал своей бомбе места для взрыва. Когда наш человек нажал на спусковой крючок, большая часть шрапнели вылетела либо через заднюю часть его жилета, в сторону от нас, либо вперед, прямо в сторону насыпи. Всё, что там взорвалось, безвредно проплыло над нашими головами. Когда песок осел и дым рассеялся, единственными доказательствами того, что этот парень вообще существовал, была выбоина, на которой он только что стоял, и кровь, покрывавшая землю вокруг дыры, как остатки суфийского вращения [форма физически медитации суфийских дервишей, когда они вертятся как юла].
Для представителя родины математики этот парень понимал углы как дерьмо. Но этого следовало ожидать от многих террористов-смертников: они не известны тем, что обладают глубоким аналитическим умом, полностью продумывающим ситуацию. Трудно рассердиться на такую ходячую премию Дарвина, особенно когда он экономит правительству США 33 цента, которые составляли стоимость выстрела. Тем не менее, мне удалось найти способ, потому что теперь он сделал практически невозможным его опознание.
У многих людей в головах есть эта голливудская картина с жертвами войны, как будто одну секунду они лежат там, дрожа и осознавая чудовищность того, что произошло, а в следующий момент они принимают это, кашляют кровью, закрывают глаза и умерают. Нет, сэр. Если я просто всадил 7 пуль в голову какому-нибудь парню, а он не увидел, как я подошел, не будет никаких размышлений, просто беспорядок. Беспорядок, который мне приходится смывать небольшим количеством хорошей питьевой воды, которую я принес, чтобы наш фотограф мог получить четкое (практически бесполезное) изображение мертвого бойца. Недостаточно ни количества воды, ни ракурса камеры, ни фильтра Instagram, которые восполнят отсутствие лица. И это более чем верно, когда вы имеете дело с ходячим СВУ, которое также очень плохо разбирается в терроризме.
С другой стороны, у нас было большинство из 5 других бойцов. Мы выстроили их всех в ряд возле их автомобиля, который к этому моменту сгорел, и начали каталогизировать и идентифицировать их по фотографиям и отпечаткам пальцев. Когда мы обратили внимание на маленького Сэмми-бомбера-смертника, мы, к моему большому неудовольствию, обнаружили, что все, что мы смогли найти, это его ноги и задница. На этой планете есть три человека, которых я могу идентифицировать только по этим частям тела: Serena Williams, Ким Кардашьян и того южноафриканского спринтера, который убил свою девушку [Oscar Pistorius (ЮАР) - обладатель 6 паралимпийских медалей. У него ампутированы обе ноги. 14 февраля 2013 г. в 3 часа ночи в доме Писториуса в Претории была убита его подруга Рива Стенкам]. Мы не могли получить что-нибудь полезное из нижней части тела этого чувака.
Разочарованный, я отошел от своего отряда к месту взрыва и начал нарезать круги по пустыне, где, как я думал, взрыв мог отбросить части тела, достаточно большие и прочные, чтобы пережить взрыв. Может, мне повезет, и я найду голову или что-нибудь в этом роде. В 50 метрах от дна того небольшого уступа я заметил руку, отрубленную в локте, пальцы всё ещё были прикреплены. Буу-я. Между прочим, рука была важна не только для идентификации последнего бойца. Это был также последний кусок головоломки, который позволил нам покинуть страну и отправиться нахуй домой.
Такие моменты непростые. В те первые минуты, когда кажется, что действие закончилось, а миссия завершена, именно тогда происходит выброс адреналина, и вы больше всего склонны терять концентрацию или позволять эмоциям овладеть вами - какими бы они ни были. Незаметное и неконтролируемое странное беспокойство может начать нарастать, и тогда все может пойти не так.
Моя работа как руководителя группы в таких ситуациях заключалась в том, чтобы оставаться хладнокровным и, так сказать, считывать комнату. Если бы люди были слишком расслаблены, я бы пошел и напугал их. Если бы они были слишком возбуждены, я бы сбрасывал энергию. Только что увернувшись от града приготовленных боеприпасов, чувака с наведенным и заряженным ПКМ, другого с АК и его друга-человеческой гранаты прямо за ним, возникло изрядное нервное напряжение. в воздухе. Есть только один ответ на такой сценарий: юмор висельника.
Я схватил отрубленную руку за локоть, побежал назад и, перебравшись через уступ на виду у всех, начал махать рукой, как будто только что выиграл конкурс красоты.
«Привет, парни!» - закричал я. «Кому-нибудь нужна рука?!».
Всему отряду потребовалась секунда, чтобы зафиксировать то, что они видят… и, наконец, громыхнули смехом, выдав огромную волну катарсиса. Как только начался смех, шлюзы открылись как для меня, так и для них. В этом смысле я как банка Pringles: как только ты её откроешь, я просто не могу остановиться.
Я поднес руку к центру груди и схватил палец. «Наконец-то я могу рассчитывать а что-то!».
Потом мы провели армрестлинг. Я выиграл. Я закончил это как Stone Cold Stunner [профессиональный рестлер]. Чтобы отпраздновать это событие, я поднял руку и помахал ею, как будто мне было все равно. Затем я сжал пальцы в свободный кулак. «Кому нужна работа из первых рук?». Я заверил свою команду, что это не вытирающая рука терориста, но, к сожалению, у меня не было желающих.
Неудивительно, что у Carrot Top [американский комик] была такая долгая карьера - вы можете получить кучу всего от одного реквизита. Бедный парень из разведки, которому было поручено снимать отпечатки пальцев и вводить все данные в компьютер, просто уставился на меня, когда я протянул руку и попытался сам ввести отпечатки пальцев один за другим.
Буп. Буп. Буп. «Что?» - сказал я, размахивая рукой вверх и вниз, как марионетка, и визжа голосом отрубленной конечности.
«Я просто хочу, чтобы ты проверил мои отпечатки, чтобы твои друзья уже могли вернуться домой!»
Когда мы все закончили, мы вызвали 160-й SOAR (Special Operations Aviation Regiment - авиационный полк специального назначения), чтобы он нас забрал. Ради забавы установили им HLZ прямо рядом с грудой трупов. Эти чуваки из SOAR - кучка закаленных и хардкорных летчиков, но некоторым из их новых начальников экипажей не довелось видеть столько смертей вблизи. Представьте, что вы восемнадцатилетний шеф авиационного экипажа, чья работа заключается в управлении пулеметом M240 на борту вертолета, и ваш пилот сажает вас рядом с 6 трупами (ну хорошо, 5 с половиной) с гигантскими отметками Шарпи. С 1 по 6, руки и части тела сложены друг на друга, все аккуратно собрано в ряд.
Я посмотрел на ребенка и помахал рукой, когда сел в вертолет. Судя по выражению его лица, он казался одновременно пораженным и ошеломленным, поэтому я вытащил камеру, чтобы показать ему только что сделанные фотографии. Большинство из них предназначались для сбора разведданных и доказательств. Однако фотография руки, которую я сделал, была скорее напоминанием о том, что этот кусок плоти и костей мог быть ответственен за ещё 5 или 6 затянутых флагом металлических гробов, выкатывающихся на базу ВВС Dover из тускло-серого C-130 по взлетно-посадочной полосе.
В фотографиях не было ничего особенно ужасного - ничего необычного, - но по реакции ребенка было ясно, что он не согласен. После 9 или 10 таких гламурных рейнджерских снимков он покачал головой и снова повернулся к своему пулемету. Он был заинтригован вплоть до того момента, когда я показал ему, что такое настоящая война, а затем он сказал: «Я в порядке». Умный ребенок.
Оглядываясь назад, я немного разочарован своим поведением в тот момент. Я полностью упустил шанс подольше подержаться за руку и сделать ею «дай пять» парням, когда садился в вертолет. Вместо этого я поспешно бросил её в кучу мертвецов для пересчета, как полный любитель. Однако в пылу момента вы можете делать только то, чему вас научили, и для меня это означало неуместные шутки, чтобы развлечь моих людей (не только себя) и - по крайней мере на минуту - помочь им сократить через ужас войны. Я имею в виду, каковы шансы, что единственная идентифицируемая часть, оставшаяся от террориста-смертника - это рука, которой он взорвал свою бомбу? Как вы позволите себе оставить такую потрясающую иронию, ничего не сказав? Это один из тех забавных кусочков кармической справедливости, которые жизнь бросает в вас, чтобы вы не потеряли рассудок.
Это также один из тех моментов, когда любой здравомыслящий человек должен спросить себя: как, черт возьми, я сюда попал?
Chapter 2 / Глава 2
От зеленого дня до талантов садоводства (From Green Day to Green Thumb)
Несмотря на то, что я был самым младшим из 6 детей в семье военного, живущим в Санта-Барбаре, штат Калифорния, я не особо задумывался о том, чтобы поступить туда, когда поступил в среднюю школу, в основном потому, что не чувствовал себя подходящим для этой роли. Когда я посмотрел в зеркало, я не увидел солдата; Я увидел неуклюжего, замкнутого ребенка, который любил играть музыку и которого больше интересовали наука и бизнес, чем что-либо ещё. Вместо того, чтобы заниматься спортом, работать на машине или заниматься серфингом, как большинство других парней в моем классе, мои внеклассные интересы привлекли меня в две из самых крутых групп, в которые можно было вступить в кампусе средней школы Южной Калифорнии: ботанический клуб и эмо-группу [Мэт угорал по Offspring, Blink-182, Pennywise, Bad Religion - если кому интересно].
Я знаю, о чем ты подумал: бро, эти группы, должно быть, были настоящим магнитом для пусек. И ты был совершенно прав, брателло, они были. Каждая была заполнена кисками. В ботаническом клубе мы сидели и болтали о девочках и деньгах. Самое близкое, где мы когда-либо приближались к настоящему сельскому хозяйству - это ерунда о том, как перекрестно опылять сорта марихуаны, о которых мы читали в High Times. В какой-то момент нам удалось вытащить наши садоводческие таланты из задницы на достаточно долгое время, чтобы попытаться построить теплицу, но это не прошло этапов планирования.
В группе, которую мы назвали Blind Story, дела обстояли не намного лучше, потому что, конечно, так и было. Я стал выше к тому времени, когда мы отыграли несколько концертов, но я все еще был слишком худым, мои зубы были слишком торчащие для моего рта - я в основном выглядел как рождественский щелкунчик - и если моя черная как смоль стрижка а-ля Flock of Seagulls [английская группа новой волны и синти-попа, образованная в 1979 году. У её участника, Mike Score, была стрижка типа «я упал с мотоцикла, тормозил головой, упираясь ушами». Что-то типа бэтмэна с пышным чубом. Официальная версия происхождения прически гласит, что когда перед концертом Mike Score сотворил на себе нечто вроде poof-mullet David Bowie, басист Frank Maudsley врезал ему по темени, отыгрываясь за последствия драки] была недостаточно отталкивающей, я решил сыграть на басу, просто чтобы убедиться, что все девушки знали, что последняя вагина, в которой я был внутри, была та, из которой я вышел.
Нет ничего особенно уникального в этой комбинации физических характеристик или даже в моих обстоятельствах, но когда вы добавляете сильную военную родословную - и тот факт, что всё становилось все более неловко по мере того, как я превращался из подростка в половозрелого юношу - то, что вы в итоге получили, было не G.I. Joe, но «Я не думаю, что ты когда-нибудь будешь заниматься сексом».
Не поймите неправильно: я не жалею ни одной секунды, проведенной в Blind Story или в ботаническом клубе. Удивительно, но когда вы не трахаетесь, вы действительно можете чему-то научиться. В группе я получил опыт работы в команде и нашел свое место в составе более крупного подразделения. В ботаническом клубе я усвоил один из самых важных уроков: как суетиться.
Когда мы впервые попытались построить эту теплицу, школа заставила нас заплатить за наши собственные принадлежности, поэтому нам нужно было заработать деньги. Чирлидеры помыли машины. У оркестра была распродажа выпечки. У команды по плаванию были богатые родители. Нам нужно было найти свое собственное дело. Помимо того, что в моих карманах было полное нихуя, единственным продаваемым навыком, которым обладал любой из нас, была моя способность жарить гамбургеры, как босс. Вот что мы сделали. Каждый день в обеденное время я садился за старый гриль Weber, и мы раскидывали гамбургеры во дворе, как Avon Barksdale [вымышленный персонаж американского телесериала The Wire] раскидывает крэк в малоэтажных домах. Вскоре бизнес начал процветать. Все дети дрались из-за нашего дерьма. Мы регулярно распродавались и зарабатывали приличную монету, по крайней мере, для школьников.
По мере того, как бизнес по производству гамбургеров ширился и рос, один из заместителей директора наконец спросила меня, есть ли у нас разрешение. Я не солгал, но и не ответил на её вопрос: я сказал ей, что мы собираем деньги для ботанического клуба. Некоторое время она позволяла этому скользить, но в конце концов школа поняла, что они теряют деньги на обед из-за нашей маленькой операции, и закрыли нас. Вот что происходит, когда лохматый выскочка с более качественным продуктом находит себе нишу на рынке, где ранее доминировала естественная монополия. Они глушают это. Все эти уроки мне очень помогли, когда 10 лет спустя я начал заниматься реальным бизнесом, но в тот момент это заставило меня возненавидеть всё, что связано со школой.
Лишь во второй половине средней школы меня заинтересовали военные. Это началось, когда два моих старших брата, Алан и Дэвис, вместе готовились к выпуску из учебного лагеря морской пехоты, и мы с родителями поехали в Camp Pendleton, чтобы навестить их на День семьи.
День семьи должен быть прекрасным днем - праздником. За исключением последнего дня в школе, не так уж много дней пятнадцатилетний ребенок с нетерпением ждет, говоря: «Святое дерьмо, я не могу дождаться этого дня». Но когда ты растешь с хардкорным ветераном в качестве отца, а твои старшие братья, которые для тебя как герои, вместе заканчивают учебный лагерь, это невъебенно важно. И это не шутка.
Завершающее мероприятие учебного лагеря проводится за 2 недели до выпуска. Это 54-часовой праздник под названием «The Crucible», который, как и в одноименной пьесе Arthur Miller, мучительно проходить, если вы не полный мазохист. Но Crucible - это обязательный опыт, если вы хотите называть себя морпехом. Это бесконечный парад маршей, бега с препятствиями, тимбилдинга и других приятных умственных задач, предназначенных для проверки вашей выносливости и здравомыслия, и всё это при очень небольшом количестве сна и при ещё меньшем количестве еды.
Дэвис прошел через Crucible без особых проблем - только с обычными шишками и синяками, болью и страданиями. Алан, с другой стороны, довольно сильно боролся, что было не похоже на него. Потребовалось всё, что у него было, плюс немного больше, чтобы пройти через 2 с половиной дня испытания. Средний брат Алан был самым крутым в семье Бест. Он был парнем, который никогда не уставал и вдохновлял всех на то, чтобы выжить. Если у него была такая большая проблема, значит, с ним что-то не так. Оказывается, Алан был болен последний месяц учебного лагеря, кашлял и харкал кровью. В какой-то момент у него даже поднялась температура до 106 градусов [по Кельвину], из-за которой он потерял зрение на 3 дня. Это нормально, если вы один из этих низкооплачиваемых джихадистов, обучение которых включает стрельбу вслепую через стены и за углы, но в армии США нам нравится видеть, что мы делаем, поэтому Алан пошел в лазарет, чтобы пройти обследование. Они сделали несколько рентгеновских снимков грудной клетки и почти сразу же диагностировали у него полноценную пневмонию.
Что ж, неудивительно, что он боролся! Его легкие душили его изнутри. Хиллари Клинтон не могла добраться до машины из-за пневмонии; Я не могу себе представить, чтобы кто-то завершил Crucible в таком тяжелом случае, не говоря уже о последней неделе тренировочного лагеря и физических и психических испытаниях, которые ещё предстоит пережить. Но попробуйте поднять руку и сказать своему сержанту по строевой подготовке, что вы плохо себя чувствуете. Посмотришь, что произойдет.
«Почему бы тебе не опустить свою ебучую юбку, Мэрилин, и если тебе нужно хорошо поплакать, возьми в аренду ебаный блокнот! Вернись в строй!».
Через несколько дней нам позвонил домой врач военно-морского флота, осматривавший Алана. Он страдал не только от пневмонии. Биопсия, проведенная во время того же обследования, обнаружила «отложение кальция» на его шее, что привело к гораздо более серьезному диагнозу: лимфома Ходжкина 2 стадии. Для тех из вас, кто не знаком с этим удивительно разрушительным заболеванием, болезнь Ходжкина - это рак лимфатической системы, требующий лучевой и химиотерапии. Благодарение богу, это не один из самых смертельных видов рака, но он все равно отстой. В некоторых из самых забавных случаев требуется трансплантация стволовых клеток в течение периода от 12 до 18 месяцев, чтобы избавиться от них.
В ночь перед поездкой в Camp Pendleton на День семьи мои родители весь вечер говорили о том, как они собираются сообщить эту новость Алану. Я вежливо посоветовал послать мужского стриптизера-телеграмму, потому что, как я сказал им, это не единственный отложение кальция, которое скрывал Алан, если вы уловили мою мысль. Они не оценили мою братскую шутку и выгнали меня с кухни, пока пытались разобраться в ситуации. Это был их ребенок, стоящий на пороге достижения мечты всей жизни, и им, возможно, придется всё это забрать.
Потом дела пошли ещё хуже. На следующее утро - во вторник, 11 сентября - меня внезапно разбудили в школу, когда мама закричала: «Иди в ванную, сейчас же!». Рядом с туалетным столиком у нее был старый телевизор, на котором она делала утренний макияж. Первый самолет уже врезался в Северную башню. Пока я стоял в замешательстве, в полном недоумении, как и вся страна, второй самолет врезался в Южную башню.
Во время четырехчасовой поездки в лагерь Пендлтон на нашем дерьмовом коричневом седане Buick мы включили радио в поисках новых подробностей и обновлений по мере того, как ситуация развивалась в реальном времени. Новости были полны бесконечных спекуляций на протяжении всей поездки. Всё, что я мог подумать про себя, было: «Надеюсь, база морской пехоты не станет мишенью для этих засранцев». Мой отец, со своей стороны, просто смотрел прямо перед собой на дорогу, время от времени глубоко выдыхая. Ничего больше. Он не сказал ни слова, а это означало, что никто больше ничего не сказал. В те первые 24 часа никто не знал, что за херня происходит, но мой отец знал: двое его сыновей собирались пойти на войну. Ну, по крайней мере, один из них.
Когда мы прибыли в Camp Pendleton, там было настоящее дерьмовое шоу, и мы быстро узнали, что выпускные церемонии отложены на неопределенный срок из-за изоляции всей базы. Совершенно очевидно, что происходили более важные вещи, которые мы полностью понимали. Ничто из этого не изменило того факта, что нам все же пришлось рассказать Алану о его диагнозе. Вы даже представить себе не можете, насколько это отстойно рассказывать своему брату и одному из ваших героев в один из самых важных дней в истории Америки, что у него лимфома Ходжкина:
Я: Поздравляю, что ты морпех, брат.
Алан: Спасибо, Мэт.
Я: Кстати, у тебя рак. Тебе лучше найти врача.