Моя война: Убивая время в Ираке - часть 15 (+21)
Один солдат описал, на что это было похоже, в своем веб-журнале в Интернете. Солдат, называющий себя CBFTW, привлекает читателей своим увлекательным личным рассказом об армейской жизни в Мосуле. «Мы ехали туда по главной улице, когда внезапно на нас обрушился весь ад, все эти парни во всем черном… пара дюжин на каждой стороне улицы, на крышах, переулках, краях зданий, из окон, вышли из ниоткуда и начали стрелять по нам из РПГ и АК-47», - написал он. CBFTW описал, как пуля пронзила одну сторону шлема его приятеля и вышла из другой, не задев его - он получил сотрясение мозга, вот и всё. «Пули звенели от нашей брони по всему траку, и вы могли слышать, как несколько гранатометов выстрелили, пролетели по воздуху и ударили повсюду вокруг нас. Всякие безумные безумные голливудские взрывы… происходит вокруг нас», - написал он. «Я никогда не испытывал такого страха. Я подумал, вот оно, я умру. Не могу выразить словами, как я был напуган». «Мой взвод застрял прямо посреди засады, а мы оказались в зоне поражения», - пишет CBFTW. «Мы отстрелялись и поехали прямо через засаду». Хайнеман сказал, что около дюжины «Страйкеров» были повреждены, в основном шины и некоторые секции предкрылка, защищающего машины от РПГ. По его словам, все они были отремонтированы и возвращены в строй в течение 2 дней. На следующий день к солдатам были отправлены капелланы и консультанты по психическому здоровью. CBFTW сказал, что он и его приятели также потратили большую часть следующего дня на очистку их автомобиля от латунных гильз, починку сломанных деталей и чистку оружия. «Я обнаружил у моего люка останки разбитой пули калибра 7,62мм, на которой было написано мое имя. Я положил это в карман», - написал он. «Если у меня когда-нибудь появятся дети, я стану старым и у меня появятся внуки, я смогу показать им пулю, которой Аль-Каеда пыталась меня убить. Пусть они принесут это для показа и расскажут в школе». Чтобы прочитать отчет CBFTW о бригаде «Страйкер» на прошлой неделе в Мосуле, перейдите на cbftw.blogspot.com.
Теперь, когда эта статья вышла, я знал, что дни, когда я писал о моем опыте в Ираке, будут сочтены, и что мой блог скоро станет следующей жертвой войны.
Отчет Spc. Баззелла привлек внимание News Tribune Tacoma, штат Вашингтон, газеты, накрывшей родную базу Spc. Баззелла - Форт-Льюис. Отметив, что нападение не получило большого освещения в более крупных СМИ, местная газета в значительной степени использовала материалы Анонимного аккаунта Spc. Баззелла. Внутренняя служба Пентагона подхватила историю News Tribune, и она оказалась в руках командиров в Ираке. Через несколько часов командир батальона подполковник Бак Джеймс приказал Spc. Баззеллу явиться в свой офис. - Кристофер Купер, «Рассказы армейского блоггера привлекают внимание цензоров», Wall Street Journal, 9 сентября 2004 г.
Я ВЫЕБАН (I’M SOO FUCKED)
Я как раз возвращался из столовой, когда увидел, что за дверью меня ждал сержант взвода, и он сказал: «Полковник хочет тебя видеть, поторопись и побрейся, я вернусь через 15 минут, чтобы отвезти тебя туда». Мое сердце замерло. Дерьмо. Я точно знаю, о чём это. Это похоже на то чувство, которое возникает в старшей школе, когда ты облажался, и они назовут тебя по громкой связи и скажут, что твое присутствие необходимо в кабинете директора, и ты знаешь, что полиция там, в кабинете директора, ждет тебя. Не хорошо. Я вошел в свою комнату, и мой сосед был внутри и сказал: «Черт возьми! Батальонный командир просто искал тебя !!». Пиздец. Я покойник. Меня хотят видеть командир батальона и полковник?! Пару дней назад в интернет-кафе я посмотрел на человека рядом со мной, и он читал мой блог, совершенно не подозревая, что сидит рядом с автором. Итак, я предвидел это.
Полковника не было рядом, поэтому мой взводный сержант проводил меня до офиса батальонного командира, и всё, о чем я мог думать, это дежурство в уборной, снова стать рядовым, потеря заработной платы или что-то ещё хуже. По дороге в офис мой взводный сержант спросил меня, знаю ли я, о чем идет речь, и я сказал ему: «Думаю, у меня есть довольно хорошее представление, почему он хочет меня видеть, сержант». Когда я добрался до его офиса, я сильно вспотел от ужаса. Мое сердце теперь тоже билось учащенно. Командир батальона - довольно устрашающий парень с устрашающим именем «Бак Джеймс». Он проводит больше времени в зонах боевых действий, чем я в армии, и он встречает как Паттон, смешанный с Vince Lombardi [игрок американского футбола] с небольшим количеством Knute Rockne [игрок и весьма жесткий тренер по американскому футболу]. Командир батальона из тех, кто любит заряжать. Таких парней любят пехотинцы. Когда я вошел в его офис (я осмотрел комнату в поисках MP), он сказал мне сесть, и я сделал это, адски нервничая. Рядом со мной сел мой взводный сержант.
Командир батальона посмотрел на меня, предложил чашку кофе, я отказался, а затем, когда он подошел к своему столу, он сказал: «Ты весьма хорошо читаешь. Сразу могу сказать, что ты читатель». В тот момент я реально чуть не наделал в штаны. Во-первых, он знает о моих сочинениях, во-вторых, я знаю по многочисленным случаям и столкновениям с судьями, сотрудниками службы пробации, директорами и полицейскими, как работает нечто подобное, они всегда начинают с хорошего комплимента, а затем бросают в тебя книгу и поджаривают тебе задницу. Он сказал: «Ты фанат Hunter S. Thompson, не так ли?». (Пауза.) Сначала я не знал, что ответить на этот вопрос, я уверен, что эта встреча была не для болтовни о литературе. Я сказал: «Уу, да, сэр». Он сказал: «Я тоже, но я думаю, что фильм - просто мусор. Не воздал должное книге». Мне не хотелось оспаривать это, и пока я сижу там, ожидая, когда выйдет из его уст приговор к смертной казни, он спросил меня, читал ли я когда-нибудь такое-то и то-то. Я так нервничал, и у меня в голове крутилось столько мыслей, что я даже не понимал, что он мне говорил в это время, поэтому солгал: «Нет, сэр, я слышал о нём, но никогда не читал его». А потом он сказал: «Я позволю как-нибудь одолжить тебе экземпляр его книги, он тебе действительно понравится». Затем он сел за свой стол, и на его столе у него была огромная папка, которая, на мой взгляд, была такой же толстой, как «Взлет и падение Третьего рейха». Правой рукой, к которой была пришита боевая нашивка батальона рейнджеров, он начал перелистывать страницы.
Я мог видеть картину Guernica [картина Пабло Пикассо, написанная в мае 1937 года] на первой странице, когда он ее листал, и на каждой странице было что-то, что я написал, выделенное ярко-желтыми чернилами, и кучу причудливых форм, прикрепленных к ней, и кучу бумаг. Я почти уверен, что эти основные моменты и примечания не были связаны с указанием на мои орфографические и грамматические ошибки, и я чувствовал, как пот стекает по моему лицу, когда он листал страницы. Он спокойно поднял глаза и сказал мне, что мое дерьмо действительно хорошее, и ему нравится читать мои опусы, и что я хороший писатель. Он даже упомянул кое-что о включении его в историю и архив подразделения. Как я уже сказал, это меня нисколько не обрадовало, а ещё больше испугало. Я ждал, когда он скажет слово «но», за которым следует пара статей 15. Затем мы обсудили такие вещи: оперативная безопасность, как противник может использовать то, что я написал в своем блоге, в качестве полезной информации, он сказал мне не упоминать возможности оружия и использование ракет TOW в перестрелках и не упоминать никаких имен, таких как лейтенант Армени , что эти террористы могут использовать эту информацию, чтобы запугать семью дома и, возможно, подвергнуть их опасности, и не упоминать определенных мест, таких как Мост 5 или завод по розливу Pepsi, и он сказал мне, что процесс, который я использовал для загрузки .50-cal во время перестрелки мог быть информативен для противника и он мог использовать это против нас. Я на 100% согласился со всем, что он говорил, и согласился немедленно удалить всю эту информацию из блога. Он был абсолютно прав. И окончательный вывод из того, что он сказал мне, заключался в том, что я мог бы продолжать писать, но, возможно, мой взводный сержант должен прочитать мои материалы, прежде чем я отправлю их. Он подчеркнул, что не хочет подвергать меня цензуре и что у меня все ещё есть свобода слова, если я не делаю ничего, что могло бы поставить под угрозу миссию. Я полностью согласен с ним на 110%. Я поблагодарил его и сказал, что не хочу делать ничего, что могло бы подвергнуть опасности кого-либо здесь или дома, что, конечно, верно. В конце концов я вышел из его офиса с чувством, будто только что увернулся от пуль АК-47. Я вернулся в свою комнату, и мой сосед по комнате (сержант Хоррокс, которому я рассказал о блоге на днях) ждал меня с широко раскрытыми глазами и сказал: «Ну, что он хотел?!?!?! Что случилось?!?! Ты влип?!». Я рассказал ему всё о том, что произошло. А потом я сказал: «Что ж, положительно то, что он, по крайней мере, знает, кто я сейчас». Хоррокс посмотрел на меня и сказал: «Это может быть хорошо или плохо».
Эти слова, которые я пишу, удерживают меня от полного безумия. - Charles Bukowski
Posted by CBFTW at 6:18 p.m., August 10, 2004
СНАЙПЕРСКИЙ ОГОНЬ (?) (SNIPER FIRE (?))
На днях куда-то пошли, кое-что сделали (контрминометный выезд). Добравшись до места, мы слезли с наших машин, и командир отделения разместил нас там, где он хотел, чтобы мы были, а затем сообщил нам наши участки огня. Я и мой AG спустились и засели за насыпью. Сегодня мой AG привез с собой новую игрушку. Он заказал в Интернете дорогую портативную цифровую видеокамеру. Он только что получил его на днях по почте и был очень рад получить её сейчас. Как ребенок с новой игрушкой на Рождество, он продолжал играть с ней, снимая небо, грязь, своё ботинки, своё оружие, вещи вокруг нас, а затем с улыбкой направил камеру на меня и с энтузиазмом сказал: «Передай привет камере!». Я посмотрел на него и одарил его своим самым невыразительным лицом, на котором говорилось: «Убери эту игрушку». Он получил фотографию, извинился, сложил фотоаппарат и положил его обратно в грузовой карман. Некоторое время мы сидели и молча смотрели на Мосул, когда внезапно услышали где-то вдалеке, примерно к нашим 7 часам, 2 выстрела. Пули пролетели где-то рядом с тем местом, где находились все мы, и попали в старое старинное здание, которое находилось примерно в 200 метрах от нас. Мы слышали, как пули попали в здание и издали рикошет. Мы посмотрели друг на друга, на секунду остановились, чтобы посмотреть, будут ли ещё выстрелы, но не стреляли, а затем я сказал: «Эй, это по нам стреляли?». Никто из нас не знал. Поэтому я осторожно подошел к командиру своего отряда и спросил: «Что, черт возьми, это было?». Он поднес радио к уху и сказал: «Подожди, я сейчас узнаю». Никто не знал. Поэтому один из нас произвел предупредительный выстрел в этом районе, чтобы проверить, откроют ли они ответный огонь. Район, где были произведены выстрелы, находился на расстоянии от 500 до 600 метров и был покрыт множеством деревьев и кустарников. Никто ничего не видел, и после этого не было произведено ни одного выстрела. Некоторые из нас думали, что, возможно, это был снайперский огонь (если это было так, у этого парня была чрезвычайно жалкая цель), а некоторые из нас просто думали, что, возможно, это просто какой-то парень хотел испытать огонь из своего оружия. Кто знает?
Прошло время, и мы снова погрузились в наши машины, поехали в другое место, спешились и сделали то же самое. Сидели и ждали. Солнце уже давно село, и луна должна была занять его место. Мы смотрели на огромную часть Мосула, и вы могли видеть огни домов и мечетей в городе. Мы все некоторое время сидели и смотрели на город. Время от времени в районе отключалось электричество, и несколько целых городских кварталов на какое-то время оставались в полной темноте, а затем через пару минут снова включалась электроэнергия, и в этом районе снова загорался свет. Здесь это обычное дело. Горит, гаснет. Ещё одна очень распространенная вещь, которая случается здесь, в Мосуле - это трассирующие огоньки в воздухе, а также звуки выстрелов и громких взрывов где-то в городе. Помню, когда я впервые приехал в Мосул, я увидел это и подумал: «Святое дерьмо! Люди пытаются убить друг друга». Теперь, когда я это вижу, я думаю: «Ну и дела, интересно, что там происходит».
Posted by CBFTW at 10:06 p.m., August 12, 2004
ГУСИНАЯ ПОГОНЯ ЗА БЕЗУМНЫМИ МИНОМЕТЧИКАМИ (MAD MORTARMEN GOOSE CHASE)
Сегодня мы куда-то пошли и кое-что сделали (миссия движение на контакт). Все мы, сидевшие на заднем сиденье машины, принесли книги, чтобы почитать во время этой поездки. Я привез Homage to Catalonia Джорджа Оруэлла. Житель Нью-Йорка называет её «возможно, лучшей книгой о гражданской войне в Испании». Я никогда раньше не читал Оруэлла, и эту книгу мне прислал читатель моего блога, который предложил мне проверить Оруэлла, потому что он был хорошим человеком и солдатом, который стал писателем, и он посоветовал мне сделать то же самое когда-нибудь. Наш боевой медик принес толстую книгу под названием «История западной философии». У Каммингса был Джордж Карлин, а Фриче принес книгу в мягкой обложке о призраках вампиров и гоблинов своего любимого автора Anne Rice.
Медик рассказывал нам, что все романы Anne Rice имеют многообещающий «гей»-оттенок, что трудно представить, когда два вампира собираются сосать лицо. Я никогда не читал Anne Rice, поэтому я не знаю, и мне все равно. Для меня книги о вампирах ничем не уступают научно-фантастическим романам. Не совсем моя чашка чая. Я хорошо почитал за эту поездку, все мы сидели на заднем сиденье машины и тихо читали, когда внезапно мы все услышали громкий взрыв, который заставил всех нас перестать читать и отметить места, где мы ищём, что происходит. По радио сказали, что над FOB взорвалась огромная мина с воздушным ударом. Затем, через пару минут, они сообщили, что FOB только что получил 4 выстрела из минометов. У нас был Pvt. Фриче, он поднялся в задний люк воздушной охраны и крикнул нам, что слышит направление, откуда стреляли минометы, поэтому мы развернули машины и на полной скорости направились в этом направлении. Я спросил его, не хочет ли он поменяться местами в люке воздушной охраны, на случай, если мы ввяжемся. Он просто улыбнулся мне и уверенно сказал: «Я получил это». Круто.
Теперь мы шли по горячим следам, чтобы поймать сумасшедших минометчиков. Я открыл книгу и продолжил читать. Я был на странице 92, где Оруэлл отчаянно преследовал фашиста со штыком, прикрепленным к концу его винтовки, и собирался вступить в какой-то ближний бой. Прочёл немного, а затем, когда мы добрались до того места, которое, как мы думали, являлось отправной точкой для этих стреляющих минометов, я перестал читать и отметил свое место в книге иракским динаром, на котором было изображено лицо Саддама (динары - отличные закладки), и мы спешились в этом действительно дерьмовом районе Третьего мира в Мосуле, где в воздухе витала ужасная вонь гнилого молока. Повсюду тонны мусора, а вокруг свободно бродят стая коров и бродячих кур. Многие маленькие дети тоже вышли из ниоткуда, чтобы посмотреть на нас. Мы поговорили с местными жителями, чтобы узнать, видели ли они что-нибудь. Затем по радио они сказали, что высматривают красный автомобиль или что-то, что, как они сказали, направлялось на восток по этой дороге, поэтому мы все помчались обратно на нашей машине и безжалостно жгли резину. Точно так же, как полицейский мчится к вооруженному грабителю в своей полицейской машине, единственное, чего не хватало - это музыкальной темы телешоу COPS («Bad Boys»), звучащей из наших радиоколонок Stryker.
Я открыл книгу и продолжил читать. Я хотел узнать, покончил ли Оруэлл с этим фашистом, которого он преследовал, с помощью винтовки с фиксированным штыком, но парень ускользнул. Проклятье. Итак, я продолжил читать и дошел до той части, где фашисты приближались к Оруэллу, и, находясь под сильным вражеским огнем, он собирался трахнуть некоторых парней ручной гранатой или какой-то бомбой, и был готов разорвать их на куски, когда мы внезапно остановились, и мне пришлось снова закрыть книгу, потому что задний пандус упал, и нам сказали спешиться. Я и Док Хайби встали на колено и наблюдали, как ребята из другого отряда остановили эту красную машину с 4 иракцами среднего возраста внутри, все в той белой традиционной одежде, которую они носят, и начали их обыск. Эти ребята были чрезвычайно отзывчивы, и они с радостью позволили нам обыскать их машину, мы не нашли дерьма, потом проехала другая красная машина, и они остановили её, и пока они обыскивали эту машину, мимо проехала пара красных машин, и затем они остановили другую красную машину и обыскали её, но и в ней не нашли дерьма. Потом мы сказали «нахуй это», снова загрузились и поехали к тому месту, где стреляли из минометов, а затем остановились и спешились.
Я огляделся и заметил, что теперь мы находимся в том же районе, где пару месяцев назад у нас был конный патруль, и мы ехали медленно, и мы были следовой машиной, а мой AG и я торчали в люках. За нами следили буквально сотни маленьких детей, они улюлюкали и орали, хлопали в ладоши и говорили что-то по-арабски. Так что мой AG посмотрел на меня и с озорной улыбкой сказал: «Смотри!», а затем он начал петь: «U-S-A! СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ! СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ!» снова и снова, следующее, что вы знаете, все эти маленькие дети, сотни из них, начинают скандировать «U-S-A !!» Снова и снова, каждый раз громче. Мы оба смеялись и думали, что это все смешно, пока я не увидел реакцию на лицах пожилых людей. Они не выглядели сильно восторженными, и как только я заметил это, я сказал: «Чувак, это не круто! Заставь их перестать орать это дерьмо!». Но было слишком поздно, эти дети слишком весело распевали U-S-A! Следующее, что вы знаете, я увидел, как пожилая женщина с Ближнего Востока в черном подняла камень и бросила его в нас. Конечно, это вызывает огромную цепную реакцию - бросание камней, и они проливаются дождем на всю машину и на нас. Наши парни в машине кричат: «Эй, какого хрена там творится?». Когда я представлял отчет о том, что, черт возьми, происходит, камень ударил меня сбоку от шлема. Я в ярости. Я сказал: «Нахуй это это дерьмо, я делаю предупредительные выстрелы!». Сержант Хоррокс, имеющий звание выше меня, был внутри машины, когда в нас бросали все камни, и он кричал, чтобы я не стрелял по ним предупредительным выстрелом (как меня учили делать в подобных ситуациях), а вместо этого кидать им дерьмо. Каким блядским образом? Мои солдатские жетоны? Обычно я беру с собой карман, полный металлических шариков, и свою верную рогатку, чтобы сдерживать толпу, такую как эта, но, как тупая задница, я забыл о них сегодня. И, как всегда, день, когда я забываю рогатку, мне она нужна больше всего. Но после того, как мы все какое-то время спорили о том, является ли предупредительный выстрел хорошей идеей, мы просто разернулись и умотали к черту оттуда. Урок выучен.
Как бы то ни было, теперь мы снова оказались в том же районе, где произошел печально известный инцидент с U-S-A. Мы спешились и обыскали другую машину, и снова не нашли дерьма. Тонны бездомных детей тусовались на углах улиц и наблюдали за нами бдительными глазами. Каждый ребенок здесь, в Ираке, похож на детей, которых вы видите в тех рекламных роликах, где они говорят: «Всего за 99 центов в день вы можете помочь накормить этого голодающего ребенка». Настоящая удручающая часть Мосула.
Командир моего отряда пытался поговорить с толпой маленьких детей, спрашивая их, видели ли они или слышали что-нибудь, и пока он спрашивал их, этот ребенок подбегает к нам со старым пустым 105-мм артиллерийским снарядом из латуни, а затем к нам подбегает другой пацан с очередным просроченным артиллерийским снарядом. Оба потребовали деньги за свое открытие. «Дай мне доллар!» - сказали они. Затем к нам подбежал другой парень с плавником из гранатомета и горсткой грязных пуль калибра 50. Эти дети просто находили это дерьмо на улице. Удивительно. Вдруг к нам подбегает очень тощий иракский парень с ебаной РУЧНОЙ ГРАНАТОЙ в руке. «СВЯТОЕ ДЕРЬМО!!! ВЫБРОСЬ ЕБАНУЮ ГРАНАТУ ИЗ РУК !!! БРОСЬ СЕЙЧАС !!!» начали кричать мы все. Маленький ребенок, все ещё с гордой улыбкой на лице, которая говорила: «Посмотри, что я только что нашел», просто бросил гранату на землю, подошел к командиру моего отряда и сказал: «Дай мне денег!». Это была старая ананасовая граната, вся грязная и ржавая, похожая на что-то, что осталось от ирано-иракской войны. Мы спросили его, где он это нашел, и он невинно указал на этот старый заброшенный дом, который находился посреди поля, похожего на свалку. Мы оградили территорию и обыскали дом. Дерьма не нашли.
Затем дети указали на другой дом, принадлежащий иракцу, избивающему жену, одетому в майку, с массивной бородой на лице и большим количеством волос на теле, чем у Teen Wolf [американский сериал про оборотня]. Обыскали его дом, опять не нашли дерьма. Наконец, появились 4 сине-белых грузовика ICP, набитые иракской полицией, одетой в синие брюки цвета хаки и с АК-47. Они спешились и спросили, где была ручная граната, мы указали им, где она, и они подошли, подняли её, и они вроде как посмеялись над нами, типа «Вы шутите, вы, ребята, позвали нас сюда для этого ?!». Я слышал, как один из ICP сказал на ломаном английском: «Это не хорошо». Они взяли гранату и уехали. И мы сделали то же самое. Затем командир моего отряда объяснил мне, что когда 101-й был здесь, они давали маленьким детям в этом районе деньги и / или MRE, если они находили оружие и неразорвавшиеся боеприпасы, поэтому каждый раз, когда они видят американские силы, они всегда тащат дерьмо, такое как это и говорят: «Дай мне! Дай мне!». Затем я вытащил из кармана «Homage to Catalonia» и продолжил чтение. Я вроде как копаю этого Оруэлла, он неплохой.
Это война! Разве это не кроваво? - George Orwell, Homage to Catalonia, стр. 95
Posted by CBFTW at 11:40 p.m., August 15, 2004
FOB Arrest
Наш командир батальона был в командировке в Талль-Афаре, который в то время был полностью захвачен повстанцами, с ротами «Альфа» и «Чарли», когда они вызвали меня к командиру кавалерийского батальона 1-14, к которому мы теперь прикреплены и подчиняемся. Это было сразу после того, как я разместил в своем блоге статью «MAD MORTARMEN GOOSE CHASE», что в значительной степени разозлило кого-то из высших командиров. Я возвращался из столовой, когда командир моего отделения сообщил мне, что командир батальона 1-14 Cav просил меня как можно скорее явиться в их боевую комнату, которая находилась на нашей улице, рядом со столовой, где я только что пожрал. Командир отделения велел мне сначала явиться к сержанту взвода, прежде чем идти туда. Я прошел в комнату сержанта своего взвода и извинился перед ним за то, что влез во все эти проблемы с цепочкой командования и потратил своё время на всё это, и он сказал мне, что все в порядке, и мне надо идти к офису 1-14 Cav, и он и первый сержант скоро встретят меня там. Я подошел к ближайшей автобусной остановке и стал ждать, пока автобус подъедет и заберет меня.
Когда появился автобус и распахнулись двери, из них вышли мой первый сержант и лейтенант Iverson. Я был уверен, что первый сержант меня сожрёт живьем, но вместо этого он был чрезвычайно круто настроен и сказал мне просто пройти в военную комнату, и что он встретит меня там через некоторое время, и не беспокоиться обо всём этом. Лейтенант Айверсон, который был с ним, затем сказал: «Эй, ты тот парень, который ведет этот блог?». Я сказал ему: «Роджер, сэр», и он сказал, что ему это очень понравилось, и что мои письма были довольно хорошими, я поблагодарил его и вошел в автобус, немного шокированный, и в то же время смущенный тем, что старший офицер прочитал мой блог. Как только я сел, офицер из 1-го взвода сел напротив меня, посмотрел на меня и сказал то же самое: «Эй, ты парень, который ведет блог, о котором все говорят?». Я хотел солгать ему, потому что мне не очень нравилось, что люди знают, что я тот парень, это заставляло меня чувствовать себя некомфортно и походить на своего рода компьютерщика, но поскольку он стоял рядом со мной, когда первый сержант спросил меня, правда ли я парень, который вел блог, я не мог лгать ему, поэтому я сказал ему, что да, я был тем парнем.
По дороге на автобусе туда, куда я должен был ехать, рядовой сказал мне, что он думает, что то, что я делаю, было великим делом, потому что, по его словам, всё, что я делал, это говорил правду, и пришло время кому-то охуенно сказать правду и рассказать нашу историю здесь, в Ираке, поскольку больше никого не было, и он искал в СМИ, а они не сообщают ни хрена, а армия должна беспокоиться о более важном дерьме.
Когда мы добрались до моей остановки, я поблагодарил его за то, что поделился со мной своим мнением, и вышел из автобуса. Мой взводный сержант ждал меня, я сразу же снова извинился перед ним за все проблемы, которые создавал для него мой глупый блог, затем он снова сказал мне, чтобы я не беспокоился об этом. Мы сели и поговорили некоторое время, пока ждали появления первого сержанта, затем мы все вместе пошли в военную комнату 1-14 Cav, чтобы увидеть того человека. Я должен был увидеть их командира батальона, но его не было рядом, поэтому вместо этого я поговорил с их сержант-майором, который очень напоминал сержант-майора из телефильма «We Were Soldiers». Я ожидал, что они просто скажут мне, слушай, ты перешёл черту и больше не можешь писать, каким хуем ты думал, сядут на лицо и начнут давить, и тому подобное дерьмо, с которым я был бы абсолютно согласен..
В любом случае, я уже был по любому в обнимку со всем этим блогом. Я также не был большим поклонником моего блога, который теперь контролируется армией, которая, вероятно, анализировала каждое моё слово и не могла дождаться, когда я ошибусь. Я также задавался вопросом, запрашивалось ли мое присутствие из-за моей статьи «Привет военной разведке», которую я написал пару дней назад: на этот раз я хотел бы сейчас сказать приятный теплый Мар-Хаба (это «Добро пожаловать» на арабском) всем моим новым читателям из MI [military intelligence], которые сейчас читают этот сайт и сохраняют его на своих компьютерах. Рад видеть всех вас на борту, и я надеюсь, что вам всем понравится этот сайт. Надеюсь, этот сайт окажется для вас более развлекательным, чем другие скучные хреновины. Я уверен, что вам, ребята, придется весь день просеивать.
У меня началось дежавю, как только сержант-майор заговорил со мной, потому что все, что он теперь говорил, было точной копией того, что мой командир батальона подполковник Бак Джеймс сказал мне пару недель назад, когда меня вызвали, чтобы увидеть его. Они оба сказали мне, что как солдат я все еще имею право на свободу слова, а затем он сказал, что, насколько он мог судить по самому веб-сайту, он не видел каких-либо нарушений в области оперативной безопасности в любой из моих статей или на веб-сайте, единственное, что он, возможно, считал плохим, это то, что если кто-то прочитает весь сайт, он, возможно, сможет увидеть образец того, как мы выполняем наши миссии, а затем он сказал, что это не его решение, но это пришло из более высокого уровня: что я не был наказан, что у меня всё ещё была свобода слова и что я всё ещё мог писать, НО я должен был быть ограничен в пределах FOB, и что мне не было разрешено выполнять любые задания за пределами FOB до дальнейшего уведомления. Больше ничего. Я даже не пытался и не хотел оспаривать это или спрашивать, почему. Я только ответил: «Роджер, сержант-майор». Затем он повторил, что меня не наказывают, и снова, что у меня всё ещё есть свобода слова, и что я всё ещё могу писать всё, что хочу написать в блоге, но я больше не могу участвовать в каких-либо миссиях со своим взводом за пределами охраняемой зоны.
Мой Первый сержант, который неожиданно был на моей стороне во всём этом, затем снова спросил его, почему и как долго, на что сержант не ответил, и Первый сержант попросил его физически показать ему, где на моем веб-сайте я нарушил оперативную безопасность, чтобы он знал, и чтобы это исправить. И снова у сержант-майора не было ответов. Затем Первый сержант Swift объяснил ему, что я хороший солдат, и что наш взвод сейчас не укомплектован, и что они нуждаются в каждом вертящемся члене на заданиях, а я был одним из самых опытных пулеметчиков во взводе, и они нуждались во мне там. Сержант-майор ничего ему не ответил. Затем сержант-майор на секунду посмотрел на меня, оценил меня и спросил, учился ли я в колледже и был ли я писателем до того, как пошел в армию. Я сказал ему, что нет, и нет. Затем с недоверием сказал: «Ого, ты хороший писатель, то, что ты написал, охуенно хорошо». Я поблагодарил его, и все мы втроем вернулись к конексам.
Первый сержант сказал мне не беспокоиться обо всем этом, и он постарается вернуть меня к работе как можно скорее. Конечно, когда я вернулся к конексам, уже медленно распространились слухи, что у меня снова проблемы с цепочкой команд. Spc. Скроггинс, человек, который предпочел бы быть где-нибудь ещё, кроме Ирака, был одним из первых, кто спросил меня, что случилось. Я сказал ему, что был привязан к FOB из-за моего блога и не смогу выезжать на задания до дальнейшего уведомления; Затем он назвал меня счастливым ублюдком и пошутил: «Вот дерьмо, чел! Я тоже собираюсь завести блог, чел, и говорить адское дерьмо, я просто отхуячу эту войну, и просто скажу, что всё это полная чушь, и запихну свою задницу в FOB!». Теперь для большинства людей ограничение свободы и запрет на выполнение опасных для жизни миссий за пределами базы могло считаться своего рода благословением, но я так не считал. Несмотря на то, что они сказали, что меня не наказывали, заключение меня в тюрьму было худшим из возможных наказаний, которые они могли бы мне бросить. Это меня полностью смутило. На следующий день мой взвод был размещен в QRF, и примерно к обеду всех вызвали, потому что на оживленном рынке в центре Мосула по гражданским лицам стреляли минометами. Они все ушли, чтобы разобраться с этим, а я сидел в своей комнате. Обиженный. Через несколько часов все вернулись, и сержант Хоррокс рассказал мне всё об этом, о том, что повсюду была кровь, и он даже видел огромный кусок черепа, который просто стоял посреди улицы в луже крови. Я не получил приказа прекратить писать, но мне стало ясно, что кому-то не нравится то, что я делаю, и что, если я снова захочу отправиться на задание, мне придется остановиться. И поскольку я хотел вернуться в миссии как можно скорее, это то, что я планировал сделать.
Примерно за неделю до того, как меня посадили на условиях FOB, я дал короткое интервью в одном из наших телефонных центров репортеру Wall Street Journal Pentagon, который узнал обо мне из моего блога. Интервью было для рассказа о солдатах, голосующих на этих выборах. Я даже не знал, что статья WSJ вышла, пока не сидел один в столовой (потому что мой взвод выполнял задание без меня), и мой командир подошел ко мне и сказал: «Поздравляю, они процитировал тебя сегодня в Wall Street Journal, хорошая работа». Это шокировало меня, потому что по какой-то причине я думал, что меня арестуют, потому что я дал интервью, не получив предварительного одобрения, и я не прошел через офис по связям с общественностью армии, чтобы они могли проинформировать меня о том, что я могу и не могу сказать СМИ. И я также немного нервничал по поводу сделанного мной комментария «Я голосую за Ральфа Нейдера». После того, как мой командир сообщил мне о статье в Wall Street Journal, я пошел в интернет-кафе, чтобы проверить статью и прочитать свои электронные письма.
Журналист, который опубликовал статью, прислал мне электронное письмо с благодарностью за интервью, поэтому я ответил: «Без проблем, в любое время, кстати, я привязан к FOB и не могу выполнять какие-либо задания со своим взводом до дальнейшего уведомления». Он сразу же отправил мне электронное письмо с просьбой позвонить ему и набрать как можно скорее. Я так и сделал, и я рассказал ему всё об этом, и он сказал, что ему интересна эта история, и что он разошлет несколько электронных писем, узнает, что за чертовщина происходит, и свяжется со мной. Он был классным парнем, я сказал ему, что хочу вернуться к своему взводу как можно скорее, и он сказал мне, что, возможно, если он отправит пару электронных писем паре человек и задаст пару вопросов, это может оказать некоторое давление. на них, чтобы они позволили мне вернуться в мой взвод.
На следующий день он переслал мне электронные письма, полученные от генерала Ham и моего командира батальона, который, как я уже сказал ранее, находился в Tall Afar по делам и понятия не имел, что я был прикован к FOB. (Tall Afar в это время становился действительно горячей точкой для повстанцев). Генерал Хэм заявил, что я был ограничен FOB, потому что я опубликовал в своем блоге что-то, в чём командование чувствовало угрозу безопасности операции, что было новостью для меня, потому что мне никто не сказал что-нибудь об этом.
Вот электронное письмо, которое BC [командир батальона] Бак Джеймс отправил Крису Куперу. Исходное сообщение от: buck james Отправлено: среда, 18 августа 2004 г., 7:44 Кому: Купер, Кристофер Тема: RE: Крис, я не хочу быть кратким, но сейчас я очень занят. Spc Buzzell не подлежит наказанию и никоим образом не ограничивается по моим сведениям. Командир продолжает расследование, чтобы определить, было ли нарушение оперативной безопасности где-либо в его «блоге». Я не знаю, существует ли конкретная политика, относящаяся к «ведению блога», но правила о том, что можно, а что нельзя публиковать, очень ясны - независимо от среды, используемой для передачи. Я проконсультировал старшего специалиста Баззелла вместе с его взводным сержантом по этим вопросам и убедился, что он понимает, что всё, в чём он не уверен, должно быть рассмотрено его сержантом. Могу сказать вам, что Spc Buzzell - выдающийся солдат, который во многих случаях поступал доблестно. Я горжусь тем, что в моем отряде есть он и такие люди, как он. LTC Buck James Tomahawks! Накажи достойных!
Сразу после того, как Крис Купер, репортер из газеты с платным тиражом более двух миллионов экземпляров, задал генералу Хэму и моему командиру батальона пару вопросов обо всём этом, я был немедленно освобожден из-под домашнего ареста и смог вернуться на задания со своим взводом. Затем я сразу же написал:
ОСТАВАЙТЕСЬ В КУРСЕ (STAY TUNED)
Поправка 1 Конгресса [Первая поправка к Конституции США является частью Билля о правах]
Не должно приниматься никаких законов, касающихся установления религии или запрещающих свободное исповедание религии; или ограничения свободы слова или печати; или права людей мирно собираться и обращаться к правительству с петициями об удовлетворении жалоб.
история развивается…
posted by CBFTW at 6:04 p.m. Thursday, August 19, 2004
Я не тупой. Я знаю, что у солдат нет свободы слова. Но я опубликовал Первую поправку, потому что хотел, чтобы это было моим салютом средним пальцем тем, кто ограничивал меня в пределах FOB. Я также отказался от подзаголовка «Страх и ненависть», чтобы создать предположение, что армия говорила мне, что я могу и не могу писать, что вроде как сработало, потому что это вызвало шум в «блогосфере», как они это называют. Если армия захотела поиграть со мной в ебись-ебись армейские игры, хорошо. Игра началась. NPR [National Public Radio], одна из самых слушаемых радиостанций на этой планете, с двадцатью двумя миллионами слушателей в неделю, связалась со мной по электронной почте о том, что, возможно, я дам интервью для статьи в их программе Day to Day о военных блогах в Ираке. И снова они связались со мной. Я не связывался с ними. Я был большим поклонником NPR, и я был полностью согласен с этим.
Теперь, когда эта статья вышла, я знал, что дни, когда я писал о моем опыте в Ираке, будут сочтены, и что мой блог скоро станет следующей жертвой войны.
Отчет Spc. Баззелла привлек внимание News Tribune Tacoma, штат Вашингтон, газеты, накрывшей родную базу Spc. Баззелла - Форт-Льюис. Отметив, что нападение не получило большого освещения в более крупных СМИ, местная газета в значительной степени использовала материалы Анонимного аккаунта Spc. Баззелла. Внутренняя служба Пентагона подхватила историю News Tribune, и она оказалась в руках командиров в Ираке. Через несколько часов командир батальона подполковник Бак Джеймс приказал Spc. Баззеллу явиться в свой офис. - Кристофер Купер, «Рассказы армейского блоггера привлекают внимание цензоров», Wall Street Journal, 9 сентября 2004 г.
Я ВЫЕБАН (I’M SOO FUCKED)
Я как раз возвращался из столовой, когда увидел, что за дверью меня ждал сержант взвода, и он сказал: «Полковник хочет тебя видеть, поторопись и побрейся, я вернусь через 15 минут, чтобы отвезти тебя туда». Мое сердце замерло. Дерьмо. Я точно знаю, о чём это. Это похоже на то чувство, которое возникает в старшей школе, когда ты облажался, и они назовут тебя по громкой связи и скажут, что твое присутствие необходимо в кабинете директора, и ты знаешь, что полиция там, в кабинете директора, ждет тебя. Не хорошо. Я вошел в свою комнату, и мой сосед был внутри и сказал: «Черт возьми! Батальонный командир просто искал тебя !!». Пиздец. Я покойник. Меня хотят видеть командир батальона и полковник?! Пару дней назад в интернет-кафе я посмотрел на человека рядом со мной, и он читал мой блог, совершенно не подозревая, что сидит рядом с автором. Итак, я предвидел это.
Полковника не было рядом, поэтому мой взводный сержант проводил меня до офиса батальонного командира, и всё, о чем я мог думать, это дежурство в уборной, снова стать рядовым, потеря заработной платы или что-то ещё хуже. По дороге в офис мой взводный сержант спросил меня, знаю ли я, о чем идет речь, и я сказал ему: «Думаю, у меня есть довольно хорошее представление, почему он хочет меня видеть, сержант». Когда я добрался до его офиса, я сильно вспотел от ужаса. Мое сердце теперь тоже билось учащенно. Командир батальона - довольно устрашающий парень с устрашающим именем «Бак Джеймс». Он проводит больше времени в зонах боевых действий, чем я в армии, и он встречает как Паттон, смешанный с Vince Lombardi [игрок американского футбола] с небольшим количеством Knute Rockne [игрок и весьма жесткий тренер по американскому футболу]. Командир батальона из тех, кто любит заряжать. Таких парней любят пехотинцы. Когда я вошел в его офис (я осмотрел комнату в поисках MP), он сказал мне сесть, и я сделал это, адски нервничая. Рядом со мной сел мой взводный сержант.
Командир батальона посмотрел на меня, предложил чашку кофе, я отказался, а затем, когда он подошел к своему столу, он сказал: «Ты весьма хорошо читаешь. Сразу могу сказать, что ты читатель». В тот момент я реально чуть не наделал в штаны. Во-первых, он знает о моих сочинениях, во-вторых, я знаю по многочисленным случаям и столкновениям с судьями, сотрудниками службы пробации, директорами и полицейскими, как работает нечто подобное, они всегда начинают с хорошего комплимента, а затем бросают в тебя книгу и поджаривают тебе задницу. Он сказал: «Ты фанат Hunter S. Thompson, не так ли?». (Пауза.) Сначала я не знал, что ответить на этот вопрос, я уверен, что эта встреча была не для болтовни о литературе. Я сказал: «Уу, да, сэр». Он сказал: «Я тоже, но я думаю, что фильм - просто мусор. Не воздал должное книге». Мне не хотелось оспаривать это, и пока я сижу там, ожидая, когда выйдет из его уст приговор к смертной казни, он спросил меня, читал ли я когда-нибудь такое-то и то-то. Я так нервничал, и у меня в голове крутилось столько мыслей, что я даже не понимал, что он мне говорил в это время, поэтому солгал: «Нет, сэр, я слышал о нём, но никогда не читал его». А потом он сказал: «Я позволю как-нибудь одолжить тебе экземпляр его книги, он тебе действительно понравится». Затем он сел за свой стол, и на его столе у него была огромная папка, которая, на мой взгляд, была такой же толстой, как «Взлет и падение Третьего рейха». Правой рукой, к которой была пришита боевая нашивка батальона рейнджеров, он начал перелистывать страницы.
Я мог видеть картину Guernica [картина Пабло Пикассо, написанная в мае 1937 года] на первой странице, когда он ее листал, и на каждой странице было что-то, что я написал, выделенное ярко-желтыми чернилами, и кучу причудливых форм, прикрепленных к ней, и кучу бумаг. Я почти уверен, что эти основные моменты и примечания не были связаны с указанием на мои орфографические и грамматические ошибки, и я чувствовал, как пот стекает по моему лицу, когда он листал страницы. Он спокойно поднял глаза и сказал мне, что мое дерьмо действительно хорошее, и ему нравится читать мои опусы, и что я хороший писатель. Он даже упомянул кое-что о включении его в историю и архив подразделения. Как я уже сказал, это меня нисколько не обрадовало, а ещё больше испугало. Я ждал, когда он скажет слово «но», за которым следует пара статей 15. Затем мы обсудили такие вещи: оперативная безопасность, как противник может использовать то, что я написал в своем блоге, в качестве полезной информации, он сказал мне не упоминать возможности оружия и использование ракет TOW в перестрелках и не упоминать никаких имен, таких как лейтенант Армени , что эти террористы могут использовать эту информацию, чтобы запугать семью дома и, возможно, подвергнуть их опасности, и не упоминать определенных мест, таких как Мост 5 или завод по розливу Pepsi, и он сказал мне, что процесс, который я использовал для загрузки .50-cal во время перестрелки мог быть информативен для противника и он мог использовать это против нас. Я на 100% согласился со всем, что он говорил, и согласился немедленно удалить всю эту информацию из блога. Он был абсолютно прав. И окончательный вывод из того, что он сказал мне, заключался в том, что я мог бы продолжать писать, но, возможно, мой взводный сержант должен прочитать мои материалы, прежде чем я отправлю их. Он подчеркнул, что не хочет подвергать меня цензуре и что у меня все ещё есть свобода слова, если я не делаю ничего, что могло бы поставить под угрозу миссию. Я полностью согласен с ним на 110%. Я поблагодарил его и сказал, что не хочу делать ничего, что могло бы подвергнуть опасности кого-либо здесь или дома, что, конечно, верно. В конце концов я вышел из его офиса с чувством, будто только что увернулся от пуль АК-47. Я вернулся в свою комнату, и мой сосед по комнате (сержант Хоррокс, которому я рассказал о блоге на днях) ждал меня с широко раскрытыми глазами и сказал: «Ну, что он хотел?!?!?! Что случилось?!?! Ты влип?!». Я рассказал ему всё о том, что произошло. А потом я сказал: «Что ж, положительно то, что он, по крайней мере, знает, кто я сейчас». Хоррокс посмотрел на меня и сказал: «Это может быть хорошо или плохо».
Эти слова, которые я пишу, удерживают меня от полного безумия. - Charles Bukowski
Posted by CBFTW at 6:18 p.m., August 10, 2004
СНАЙПЕРСКИЙ ОГОНЬ (?) (SNIPER FIRE (?))
На днях куда-то пошли, кое-что сделали (контрминометный выезд). Добравшись до места, мы слезли с наших машин, и командир отделения разместил нас там, где он хотел, чтобы мы были, а затем сообщил нам наши участки огня. Я и мой AG спустились и засели за насыпью. Сегодня мой AG привез с собой новую игрушку. Он заказал в Интернете дорогую портативную цифровую видеокамеру. Он только что получил его на днях по почте и был очень рад получить её сейчас. Как ребенок с новой игрушкой на Рождество, он продолжал играть с ней, снимая небо, грязь, своё ботинки, своё оружие, вещи вокруг нас, а затем с улыбкой направил камеру на меня и с энтузиазмом сказал: «Передай привет камере!». Я посмотрел на него и одарил его своим самым невыразительным лицом, на котором говорилось: «Убери эту игрушку». Он получил фотографию, извинился, сложил фотоаппарат и положил его обратно в грузовой карман. Некоторое время мы сидели и молча смотрели на Мосул, когда внезапно услышали где-то вдалеке, примерно к нашим 7 часам, 2 выстрела. Пули пролетели где-то рядом с тем местом, где находились все мы, и попали в старое старинное здание, которое находилось примерно в 200 метрах от нас. Мы слышали, как пули попали в здание и издали рикошет. Мы посмотрели друг на друга, на секунду остановились, чтобы посмотреть, будут ли ещё выстрелы, но не стреляли, а затем я сказал: «Эй, это по нам стреляли?». Никто из нас не знал. Поэтому я осторожно подошел к командиру своего отряда и спросил: «Что, черт возьми, это было?». Он поднес радио к уху и сказал: «Подожди, я сейчас узнаю». Никто не знал. Поэтому один из нас произвел предупредительный выстрел в этом районе, чтобы проверить, откроют ли они ответный огонь. Район, где были произведены выстрелы, находился на расстоянии от 500 до 600 метров и был покрыт множеством деревьев и кустарников. Никто ничего не видел, и после этого не было произведено ни одного выстрела. Некоторые из нас думали, что, возможно, это был снайперский огонь (если это было так, у этого парня была чрезвычайно жалкая цель), а некоторые из нас просто думали, что, возможно, это просто какой-то парень хотел испытать огонь из своего оружия. Кто знает?
Прошло время, и мы снова погрузились в наши машины, поехали в другое место, спешились и сделали то же самое. Сидели и ждали. Солнце уже давно село, и луна должна была занять его место. Мы смотрели на огромную часть Мосула, и вы могли видеть огни домов и мечетей в городе. Мы все некоторое время сидели и смотрели на город. Время от времени в районе отключалось электричество, и несколько целых городских кварталов на какое-то время оставались в полной темноте, а затем через пару минут снова включалась электроэнергия, и в этом районе снова загорался свет. Здесь это обычное дело. Горит, гаснет. Ещё одна очень распространенная вещь, которая случается здесь, в Мосуле - это трассирующие огоньки в воздухе, а также звуки выстрелов и громких взрывов где-то в городе. Помню, когда я впервые приехал в Мосул, я увидел это и подумал: «Святое дерьмо! Люди пытаются убить друг друга». Теперь, когда я это вижу, я думаю: «Ну и дела, интересно, что там происходит».
Posted by CBFTW at 10:06 p.m., August 12, 2004
ГУСИНАЯ ПОГОНЯ ЗА БЕЗУМНЫМИ МИНОМЕТЧИКАМИ (MAD MORTARMEN GOOSE CHASE)
Сегодня мы куда-то пошли и кое-что сделали (миссия движение на контакт). Все мы, сидевшие на заднем сиденье машины, принесли книги, чтобы почитать во время этой поездки. Я привез Homage to Catalonia Джорджа Оруэлла. Житель Нью-Йорка называет её «возможно, лучшей книгой о гражданской войне в Испании». Я никогда раньше не читал Оруэлла, и эту книгу мне прислал читатель моего блога, который предложил мне проверить Оруэлла, потому что он был хорошим человеком и солдатом, который стал писателем, и он посоветовал мне сделать то же самое когда-нибудь. Наш боевой медик принес толстую книгу под названием «История западной философии». У Каммингса был Джордж Карлин, а Фриче принес книгу в мягкой обложке о призраках вампиров и гоблинов своего любимого автора Anne Rice.
Медик рассказывал нам, что все романы Anne Rice имеют многообещающий «гей»-оттенок, что трудно представить, когда два вампира собираются сосать лицо. Я никогда не читал Anne Rice, поэтому я не знаю, и мне все равно. Для меня книги о вампирах ничем не уступают научно-фантастическим романам. Не совсем моя чашка чая. Я хорошо почитал за эту поездку, все мы сидели на заднем сиденье машины и тихо читали, когда внезапно мы все услышали громкий взрыв, который заставил всех нас перестать читать и отметить места, где мы ищём, что происходит. По радио сказали, что над FOB взорвалась огромная мина с воздушным ударом. Затем, через пару минут, они сообщили, что FOB только что получил 4 выстрела из минометов. У нас был Pvt. Фриче, он поднялся в задний люк воздушной охраны и крикнул нам, что слышит направление, откуда стреляли минометы, поэтому мы развернули машины и на полной скорости направились в этом направлении. Я спросил его, не хочет ли он поменяться местами в люке воздушной охраны, на случай, если мы ввяжемся. Он просто улыбнулся мне и уверенно сказал: «Я получил это». Круто.
Теперь мы шли по горячим следам, чтобы поймать сумасшедших минометчиков. Я открыл книгу и продолжил читать. Я был на странице 92, где Оруэлл отчаянно преследовал фашиста со штыком, прикрепленным к концу его винтовки, и собирался вступить в какой-то ближний бой. Прочёл немного, а затем, когда мы добрались до того места, которое, как мы думали, являлось отправной точкой для этих стреляющих минометов, я перестал читать и отметил свое место в книге иракским динаром, на котором было изображено лицо Саддама (динары - отличные закладки), и мы спешились в этом действительно дерьмовом районе Третьего мира в Мосуле, где в воздухе витала ужасная вонь гнилого молока. Повсюду тонны мусора, а вокруг свободно бродят стая коров и бродячих кур. Многие маленькие дети тоже вышли из ниоткуда, чтобы посмотреть на нас. Мы поговорили с местными жителями, чтобы узнать, видели ли они что-нибудь. Затем по радио они сказали, что высматривают красный автомобиль или что-то, что, как они сказали, направлялось на восток по этой дороге, поэтому мы все помчались обратно на нашей машине и безжалостно жгли резину. Точно так же, как полицейский мчится к вооруженному грабителю в своей полицейской машине, единственное, чего не хватало - это музыкальной темы телешоу COPS («Bad Boys»), звучащей из наших радиоколонок Stryker.
Я открыл книгу и продолжил читать. Я хотел узнать, покончил ли Оруэлл с этим фашистом, которого он преследовал, с помощью винтовки с фиксированным штыком, но парень ускользнул. Проклятье. Итак, я продолжил читать и дошел до той части, где фашисты приближались к Оруэллу, и, находясь под сильным вражеским огнем, он собирался трахнуть некоторых парней ручной гранатой или какой-то бомбой, и был готов разорвать их на куски, когда мы внезапно остановились, и мне пришлось снова закрыть книгу, потому что задний пандус упал, и нам сказали спешиться. Я и Док Хайби встали на колено и наблюдали, как ребята из другого отряда остановили эту красную машину с 4 иракцами среднего возраста внутри, все в той белой традиционной одежде, которую они носят, и начали их обыск. Эти ребята были чрезвычайно отзывчивы, и они с радостью позволили нам обыскать их машину, мы не нашли дерьма, потом проехала другая красная машина, и они остановили её, и пока они обыскивали эту машину, мимо проехала пара красных машин, и затем они остановили другую красную машину и обыскали её, но и в ней не нашли дерьма. Потом мы сказали «нахуй это», снова загрузились и поехали к тому месту, где стреляли из минометов, а затем остановились и спешились.
Я огляделся и заметил, что теперь мы находимся в том же районе, где пару месяцев назад у нас был конный патруль, и мы ехали медленно, и мы были следовой машиной, а мой AG и я торчали в люках. За нами следили буквально сотни маленьких детей, они улюлюкали и орали, хлопали в ладоши и говорили что-то по-арабски. Так что мой AG посмотрел на меня и с озорной улыбкой сказал: «Смотри!», а затем он начал петь: «U-S-A! СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ! СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ!» снова и снова, следующее, что вы знаете, все эти маленькие дети, сотни из них, начинают скандировать «U-S-A !!» Снова и снова, каждый раз громче. Мы оба смеялись и думали, что это все смешно, пока я не увидел реакцию на лицах пожилых людей. Они не выглядели сильно восторженными, и как только я заметил это, я сказал: «Чувак, это не круто! Заставь их перестать орать это дерьмо!». Но было слишком поздно, эти дети слишком весело распевали U-S-A! Следующее, что вы знаете, я увидел, как пожилая женщина с Ближнего Востока в черном подняла камень и бросила его в нас. Конечно, это вызывает огромную цепную реакцию - бросание камней, и они проливаются дождем на всю машину и на нас. Наши парни в машине кричат: «Эй, какого хрена там творится?». Когда я представлял отчет о том, что, черт возьми, происходит, камень ударил меня сбоку от шлема. Я в ярости. Я сказал: «Нахуй это это дерьмо, я делаю предупредительные выстрелы!». Сержант Хоррокс, имеющий звание выше меня, был внутри машины, когда в нас бросали все камни, и он кричал, чтобы я не стрелял по ним предупредительным выстрелом (как меня учили делать в подобных ситуациях), а вместо этого кидать им дерьмо. Каким блядским образом? Мои солдатские жетоны? Обычно я беру с собой карман, полный металлических шариков, и свою верную рогатку, чтобы сдерживать толпу, такую как эта, но, как тупая задница, я забыл о них сегодня. И, как всегда, день, когда я забываю рогатку, мне она нужна больше всего. Но после того, как мы все какое-то время спорили о том, является ли предупредительный выстрел хорошей идеей, мы просто разернулись и умотали к черту оттуда. Урок выучен.
Как бы то ни было, теперь мы снова оказались в том же районе, где произошел печально известный инцидент с U-S-A. Мы спешились и обыскали другую машину, и снова не нашли дерьма. Тонны бездомных детей тусовались на углах улиц и наблюдали за нами бдительными глазами. Каждый ребенок здесь, в Ираке, похож на детей, которых вы видите в тех рекламных роликах, где они говорят: «Всего за 99 центов в день вы можете помочь накормить этого голодающего ребенка». Настоящая удручающая часть Мосула.
Командир моего отряда пытался поговорить с толпой маленьких детей, спрашивая их, видели ли они или слышали что-нибудь, и пока он спрашивал их, этот ребенок подбегает к нам со старым пустым 105-мм артиллерийским снарядом из латуни, а затем к нам подбегает другой пацан с очередным просроченным артиллерийским снарядом. Оба потребовали деньги за свое открытие. «Дай мне доллар!» - сказали они. Затем к нам подбежал другой парень с плавником из гранатомета и горсткой грязных пуль калибра 50. Эти дети просто находили это дерьмо на улице. Удивительно. Вдруг к нам подбегает очень тощий иракский парень с ебаной РУЧНОЙ ГРАНАТОЙ в руке. «СВЯТОЕ ДЕРЬМО!!! ВЫБРОСЬ ЕБАНУЮ ГРАНАТУ ИЗ РУК !!! БРОСЬ СЕЙЧАС !!!» начали кричать мы все. Маленький ребенок, все ещё с гордой улыбкой на лице, которая говорила: «Посмотри, что я только что нашел», просто бросил гранату на землю, подошел к командиру моего отряда и сказал: «Дай мне денег!». Это была старая ананасовая граната, вся грязная и ржавая, похожая на что-то, что осталось от ирано-иракской войны. Мы спросили его, где он это нашел, и он невинно указал на этот старый заброшенный дом, который находился посреди поля, похожего на свалку. Мы оградили территорию и обыскали дом. Дерьма не нашли.
Затем дети указали на другой дом, принадлежащий иракцу, избивающему жену, одетому в майку, с массивной бородой на лице и большим количеством волос на теле, чем у Teen Wolf [американский сериал про оборотня]. Обыскали его дом, опять не нашли дерьма. Наконец, появились 4 сине-белых грузовика ICP, набитые иракской полицией, одетой в синие брюки цвета хаки и с АК-47. Они спешились и спросили, где была ручная граната, мы указали им, где она, и они подошли, подняли её, и они вроде как посмеялись над нами, типа «Вы шутите, вы, ребята, позвали нас сюда для этого ?!». Я слышал, как один из ICP сказал на ломаном английском: «Это не хорошо». Они взяли гранату и уехали. И мы сделали то же самое. Затем командир моего отряда объяснил мне, что когда 101-й был здесь, они давали маленьким детям в этом районе деньги и / или MRE, если они находили оружие и неразорвавшиеся боеприпасы, поэтому каждый раз, когда они видят американские силы, они всегда тащат дерьмо, такое как это и говорят: «Дай мне! Дай мне!». Затем я вытащил из кармана «Homage to Catalonia» и продолжил чтение. Я вроде как копаю этого Оруэлла, он неплохой.
Это война! Разве это не кроваво? - George Orwell, Homage to Catalonia, стр. 95
Posted by CBFTW at 11:40 p.m., August 15, 2004
FOB Arrest
Наш командир батальона был в командировке в Талль-Афаре, который в то время был полностью захвачен повстанцами, с ротами «Альфа» и «Чарли», когда они вызвали меня к командиру кавалерийского батальона 1-14, к которому мы теперь прикреплены и подчиняемся. Это было сразу после того, как я разместил в своем блоге статью «MAD MORTARMEN GOOSE CHASE», что в значительной степени разозлило кого-то из высших командиров. Я возвращался из столовой, когда командир моего отделения сообщил мне, что командир батальона 1-14 Cav просил меня как можно скорее явиться в их боевую комнату, которая находилась на нашей улице, рядом со столовой, где я только что пожрал. Командир отделения велел мне сначала явиться к сержанту взвода, прежде чем идти туда. Я прошел в комнату сержанта своего взвода и извинился перед ним за то, что влез во все эти проблемы с цепочкой командования и потратил своё время на всё это, и он сказал мне, что все в порядке, и мне надо идти к офису 1-14 Cav, и он и первый сержант скоро встретят меня там. Я подошел к ближайшей автобусной остановке и стал ждать, пока автобус подъедет и заберет меня.
Когда появился автобус и распахнулись двери, из них вышли мой первый сержант и лейтенант Iverson. Я был уверен, что первый сержант меня сожрёт живьем, но вместо этого он был чрезвычайно круто настроен и сказал мне просто пройти в военную комнату, и что он встретит меня там через некоторое время, и не беспокоиться обо всём этом. Лейтенант Айверсон, который был с ним, затем сказал: «Эй, ты тот парень, который ведет этот блог?». Я сказал ему: «Роджер, сэр», и он сказал, что ему это очень понравилось, и что мои письма были довольно хорошими, я поблагодарил его и вошел в автобус, немного шокированный, и в то же время смущенный тем, что старший офицер прочитал мой блог. Как только я сел, офицер из 1-го взвода сел напротив меня, посмотрел на меня и сказал то же самое: «Эй, ты парень, который ведет блог, о котором все говорят?». Я хотел солгать ему, потому что мне не очень нравилось, что люди знают, что я тот парень, это заставляло меня чувствовать себя некомфортно и походить на своего рода компьютерщика, но поскольку он стоял рядом со мной, когда первый сержант спросил меня, правда ли я парень, который вел блог, я не мог лгать ему, поэтому я сказал ему, что да, я был тем парнем.
По дороге на автобусе туда, куда я должен был ехать, рядовой сказал мне, что он думает, что то, что я делаю, было великим делом, потому что, по его словам, всё, что я делал, это говорил правду, и пришло время кому-то охуенно сказать правду и рассказать нашу историю здесь, в Ираке, поскольку больше никого не было, и он искал в СМИ, а они не сообщают ни хрена, а армия должна беспокоиться о более важном дерьме.
Когда мы добрались до моей остановки, я поблагодарил его за то, что поделился со мной своим мнением, и вышел из автобуса. Мой взводный сержант ждал меня, я сразу же снова извинился перед ним за все проблемы, которые создавал для него мой глупый блог, затем он снова сказал мне, чтобы я не беспокоился об этом. Мы сели и поговорили некоторое время, пока ждали появления первого сержанта, затем мы все вместе пошли в военную комнату 1-14 Cav, чтобы увидеть того человека. Я должен был увидеть их командира батальона, но его не было рядом, поэтому вместо этого я поговорил с их сержант-майором, который очень напоминал сержант-майора из телефильма «We Were Soldiers». Я ожидал, что они просто скажут мне, слушай, ты перешёл черту и больше не можешь писать, каким хуем ты думал, сядут на лицо и начнут давить, и тому подобное дерьмо, с которым я был бы абсолютно согласен..
В любом случае, я уже был по любому в обнимку со всем этим блогом. Я также не был большим поклонником моего блога, который теперь контролируется армией, которая, вероятно, анализировала каждое моё слово и не могла дождаться, когда я ошибусь. Я также задавался вопросом, запрашивалось ли мое присутствие из-за моей статьи «Привет военной разведке», которую я написал пару дней назад: на этот раз я хотел бы сейчас сказать приятный теплый Мар-Хаба (это «Добро пожаловать» на арабском) всем моим новым читателям из MI [military intelligence], которые сейчас читают этот сайт и сохраняют его на своих компьютерах. Рад видеть всех вас на борту, и я надеюсь, что вам всем понравится этот сайт. Надеюсь, этот сайт окажется для вас более развлекательным, чем другие скучные хреновины. Я уверен, что вам, ребята, придется весь день просеивать.
У меня началось дежавю, как только сержант-майор заговорил со мной, потому что все, что он теперь говорил, было точной копией того, что мой командир батальона подполковник Бак Джеймс сказал мне пару недель назад, когда меня вызвали, чтобы увидеть его. Они оба сказали мне, что как солдат я все еще имею право на свободу слова, а затем он сказал, что, насколько он мог судить по самому веб-сайту, он не видел каких-либо нарушений в области оперативной безопасности в любой из моих статей или на веб-сайте, единственное, что он, возможно, считал плохим, это то, что если кто-то прочитает весь сайт, он, возможно, сможет увидеть образец того, как мы выполняем наши миссии, а затем он сказал, что это не его решение, но это пришло из более высокого уровня: что я не был наказан, что у меня всё ещё была свобода слова и что я всё ещё мог писать, НО я должен был быть ограничен в пределах FOB, и что мне не было разрешено выполнять любые задания за пределами FOB до дальнейшего уведомления. Больше ничего. Я даже не пытался и не хотел оспаривать это или спрашивать, почему. Я только ответил: «Роджер, сержант-майор». Затем он повторил, что меня не наказывают, и снова, что у меня всё ещё есть свобода слова, и что я всё ещё могу писать всё, что хочу написать в блоге, но я больше не могу участвовать в каких-либо миссиях со своим взводом за пределами охраняемой зоны.
Мой Первый сержант, который неожиданно был на моей стороне во всём этом, затем снова спросил его, почему и как долго, на что сержант не ответил, и Первый сержант попросил его физически показать ему, где на моем веб-сайте я нарушил оперативную безопасность, чтобы он знал, и чтобы это исправить. И снова у сержант-майора не было ответов. Затем Первый сержант Swift объяснил ему, что я хороший солдат, и что наш взвод сейчас не укомплектован, и что они нуждаются в каждом вертящемся члене на заданиях, а я был одним из самых опытных пулеметчиков во взводе, и они нуждались во мне там. Сержант-майор ничего ему не ответил. Затем сержант-майор на секунду посмотрел на меня, оценил меня и спросил, учился ли я в колледже и был ли я писателем до того, как пошел в армию. Я сказал ему, что нет, и нет. Затем с недоверием сказал: «Ого, ты хороший писатель, то, что ты написал, охуенно хорошо». Я поблагодарил его, и все мы втроем вернулись к конексам.
Первый сержант сказал мне не беспокоиться обо всем этом, и он постарается вернуть меня к работе как можно скорее. Конечно, когда я вернулся к конексам, уже медленно распространились слухи, что у меня снова проблемы с цепочкой команд. Spc. Скроггинс, человек, который предпочел бы быть где-нибудь ещё, кроме Ирака, был одним из первых, кто спросил меня, что случилось. Я сказал ему, что был привязан к FOB из-за моего блога и не смогу выезжать на задания до дальнейшего уведомления; Затем он назвал меня счастливым ублюдком и пошутил: «Вот дерьмо, чел! Я тоже собираюсь завести блог, чел, и говорить адское дерьмо, я просто отхуячу эту войну, и просто скажу, что всё это полная чушь, и запихну свою задницу в FOB!». Теперь для большинства людей ограничение свободы и запрет на выполнение опасных для жизни миссий за пределами базы могло считаться своего рода благословением, но я так не считал. Несмотря на то, что они сказали, что меня не наказывали, заключение меня в тюрьму было худшим из возможных наказаний, которые они могли бы мне бросить. Это меня полностью смутило. На следующий день мой взвод был размещен в QRF, и примерно к обеду всех вызвали, потому что на оживленном рынке в центре Мосула по гражданским лицам стреляли минометами. Они все ушли, чтобы разобраться с этим, а я сидел в своей комнате. Обиженный. Через несколько часов все вернулись, и сержант Хоррокс рассказал мне всё об этом, о том, что повсюду была кровь, и он даже видел огромный кусок черепа, который просто стоял посреди улицы в луже крови. Я не получил приказа прекратить писать, но мне стало ясно, что кому-то не нравится то, что я делаю, и что, если я снова захочу отправиться на задание, мне придется остановиться. И поскольку я хотел вернуться в миссии как можно скорее, это то, что я планировал сделать.
Примерно за неделю до того, как меня посадили на условиях FOB, я дал короткое интервью в одном из наших телефонных центров репортеру Wall Street Journal Pentagon, который узнал обо мне из моего блога. Интервью было для рассказа о солдатах, голосующих на этих выборах. Я даже не знал, что статья WSJ вышла, пока не сидел один в столовой (потому что мой взвод выполнял задание без меня), и мой командир подошел ко мне и сказал: «Поздравляю, они процитировал тебя сегодня в Wall Street Journal, хорошая работа». Это шокировало меня, потому что по какой-то причине я думал, что меня арестуют, потому что я дал интервью, не получив предварительного одобрения, и я не прошел через офис по связям с общественностью армии, чтобы они могли проинформировать меня о том, что я могу и не могу сказать СМИ. И я также немного нервничал по поводу сделанного мной комментария «Я голосую за Ральфа Нейдера». После того, как мой командир сообщил мне о статье в Wall Street Journal, я пошел в интернет-кафе, чтобы проверить статью и прочитать свои электронные письма.
Журналист, который опубликовал статью, прислал мне электронное письмо с благодарностью за интервью, поэтому я ответил: «Без проблем, в любое время, кстати, я привязан к FOB и не могу выполнять какие-либо задания со своим взводом до дальнейшего уведомления». Он сразу же отправил мне электронное письмо с просьбой позвонить ему и набрать как можно скорее. Я так и сделал, и я рассказал ему всё об этом, и он сказал, что ему интересна эта история, и что он разошлет несколько электронных писем, узнает, что за чертовщина происходит, и свяжется со мной. Он был классным парнем, я сказал ему, что хочу вернуться к своему взводу как можно скорее, и он сказал мне, что, возможно, если он отправит пару электронных писем паре человек и задаст пару вопросов, это может оказать некоторое давление. на них, чтобы они позволили мне вернуться в мой взвод.
На следующий день он переслал мне электронные письма, полученные от генерала Ham и моего командира батальона, который, как я уже сказал ранее, находился в Tall Afar по делам и понятия не имел, что я был прикован к FOB. (Tall Afar в это время становился действительно горячей точкой для повстанцев). Генерал Хэм заявил, что я был ограничен FOB, потому что я опубликовал в своем блоге что-то, в чём командование чувствовало угрозу безопасности операции, что было новостью для меня, потому что мне никто не сказал что-нибудь об этом.
Вот электронное письмо, которое BC [командир батальона] Бак Джеймс отправил Крису Куперу. Исходное сообщение от: buck james Отправлено: среда, 18 августа 2004 г., 7:44 Кому: Купер, Кристофер Тема: RE: Крис, я не хочу быть кратким, но сейчас я очень занят. Spc Buzzell не подлежит наказанию и никоим образом не ограничивается по моим сведениям. Командир продолжает расследование, чтобы определить, было ли нарушение оперативной безопасности где-либо в его «блоге». Я не знаю, существует ли конкретная политика, относящаяся к «ведению блога», но правила о том, что можно, а что нельзя публиковать, очень ясны - независимо от среды, используемой для передачи. Я проконсультировал старшего специалиста Баззелла вместе с его взводным сержантом по этим вопросам и убедился, что он понимает, что всё, в чём он не уверен, должно быть рассмотрено его сержантом. Могу сказать вам, что Spc Buzzell - выдающийся солдат, который во многих случаях поступал доблестно. Я горжусь тем, что в моем отряде есть он и такие люди, как он. LTC Buck James Tomahawks! Накажи достойных!
Сразу после того, как Крис Купер, репортер из газеты с платным тиражом более двух миллионов экземпляров, задал генералу Хэму и моему командиру батальона пару вопросов обо всём этом, я был немедленно освобожден из-под домашнего ареста и смог вернуться на задания со своим взводом. Затем я сразу же написал:
ОСТАВАЙТЕСЬ В КУРСЕ (STAY TUNED)
Поправка 1 Конгресса [Первая поправка к Конституции США является частью Билля о правах]
Не должно приниматься никаких законов, касающихся установления религии или запрещающих свободное исповедание религии; или ограничения свободы слова или печати; или права людей мирно собираться и обращаться к правительству с петициями об удовлетворении жалоб.
история развивается…
posted by CBFTW at 6:04 p.m. Thursday, August 19, 2004
Я не тупой. Я знаю, что у солдат нет свободы слова. Но я опубликовал Первую поправку, потому что хотел, чтобы это было моим салютом средним пальцем тем, кто ограничивал меня в пределах FOB. Я также отказался от подзаголовка «Страх и ненависть», чтобы создать предположение, что армия говорила мне, что я могу и не могу писать, что вроде как сработало, потому что это вызвало шум в «блогосфере», как они это называют. Если армия захотела поиграть со мной в ебись-ебись армейские игры, хорошо. Игра началась. NPR [National Public Radio], одна из самых слушаемых радиостанций на этой планете, с двадцатью двумя миллионами слушателей в неделю, связалась со мной по электронной почте о том, что, возможно, я дам интервью для статьи в их программе Day to Day о военных блогах в Ираке. И снова они связались со мной. Я не связывался с ними. Я был большим поклонником NPR, и я был полностью согласен с этим.