Operation Dark Heart / Операция «Темное Сердце» - часть 14
Наш источник принял миссию, что свидетельствует о том, что он был либо храбрым, либо глупым - в достаточной степени, чтобы выдержать некоторые трудности и пойти на определенный риск, работая с нами.
Я помог ему экипироваться и снарядиться, чтобы он влился в команду из трех оперативников и следователя из группы операторов DIA, которые были приданы в подразделение полковой разведки армейских рейнджеров.
Старший офицер разведки Рейнджеров, Рейнджер 2, помог мне подобрать рейнджерский набор камуфляжа для пустыни. Парень был очень потрясен тем, что ему дали форму. У него по-прежнему была густая черная борода, такая же, как у двух наших оперативных сотрудников, которые тоже направлялись на задание. Мы дали ему столько пакетов, что ему понадобился рюкзак, поэтому я одолжил ему свой армейский оливково-серый рюкзак ALICE [All-purpose Lightweight Individual Carrying Equipment - универсальное легкое индивидуальное оборудование для переноски] (который я никогда не возвращал).
Когда он сел в колонну, отправлявшуюся из Баграма с рейнджерами, наступил момент паники. Мы упустили один ключевой момент, необходимый ему, чтобы он мог сливаться с Рейнджерами - в противном случае вся миссия оказалась бы под угрозой: супер-классные солнцезащитные очки, которые нужно носить, чтобы он мог выглядеть, как другие «операторы».
Так уж вышло, что я купил дополнительную пару солнцезащитных очков Bolle. Я пробежал четверть мили до своей палатки и обратно, чтобы забрать новенькие очки, которые всё ещё лежали в коробке. Наш источник сиял, как десятилетний ребенок, получающий свой первый BB gun [пневматический пистолет, стреляющий металлическими шаиками], когда я протянул ему очки через окно грузовика, который был всего в нескольких шагах от выезда из Баграма.
Конечно, даже при беглом осмотре он никогда не сойдет за американца, но в этой роли и в этой форме он будет действовать для американцев как своего рода разведчик. Он поможет установить соответствующий контакт со старейшинами деревни, чтобы получить дружеский прием и расчистить путь для сбора разведданных.
Он широко улыбнулся мне и поднял палец вверх из грузовика, когда его отправили с разведчиком рейнджеров на их задание. Нам сообщили, что старшие плохие парни тусовались в деревнях к северу от Асадабада, города с населением около 50 000 человек, всего в 5 милях от пакистанской границы. Далеко, горы… и легко сбежать в гостеприимную соседнюю страну. Аз-Завахири, Хекматияр и тому подобные. Может быть, наш военачальник со своими связями сможет выяснить, в какой деревне прячутся плохие парни. Тогда, когда эти лейтенанты будут под стражей, возможно, они смогут привести нас к нашим главным целям.
Белые полноприводные автомобили Toyota Tacoma, загруженные бойцами, проезжающие по горам, показались мне чем-то бросающимся в глаза, но на вооружении США не было других транспортных средств, которые могли бы проехать по этим тонким, узким, однополосным горным дорогам на высоте более 12000 футов. По мере продвижения конвоя они получали поклонников в долинах и деревнях, слухи о них покрывали большую территорию.
Как только мы начали движение, в игру вступило ЦРУ, и все пошло наперекосяк.
19
ОТМЕНА МИССИИ (ABORT MISSION)
Наш источник заметил их на передовой оперативной базе в Асадабаде, когда он прибыл туда с подразделением разведки рейнджеров: 2 афганских незнакомца из другого племени в местной одежде из Кабула, слоняющиеся с рейнджерами на базе.
Он взбесился.
ЦРУ завербовало в Кабуле 2 активистов, которые даже не знали гор, но не обращайте внимания на этот чертовски неудобный факт. Когда группа рейнджеров-разведчиков, с которой ехали наши оперативные офицеры и полевой командир-разведчик, остановилась на передовой оперативной базе рейнджеров в Асадабаде, мы обнаружили, что разведчики ЦРУ каким-то образом заставили боевую роту рейнджеров отправиться с их источником информации вместо нашего военачальника.
В этой стране племенная вражда важнее всего, и для этого парня было бы очень плохо, если бы его признали сотрудники афганского ЦРУ. Они бы его застрелили. Афганцы превратили клише «стреляй первым - все вопросы потом» в национальное кредо.
Это означало, что операция с участием квалифицированного разведчика, знавшего горы, с хорошими местными связями внутри них, была брошена под автобус, чтобы 2 афганских агента ЦРУ, которые даже не были из этого района, могли «вывести» рейнджеров в зимние убежища высшего руководства Аль-Каеды и HIG, которые так хорошо знал наш полевой командир.
Многочасовые телефонные разговоры между мной и различными клингонами [Klingons - раса персонажей из сериала «Star Trek»] не дали ничего, кроме лицемерия: «Ну и дела, Тони, я не знаю, что случилось». Даже представитель ЦРУ в TF 1099 сказал мне, что ситуация «застала его врасплох».
Ну да, конечно.
Нам пришлось вытащить нашего полевого командира, прежде чем активы ЦРУ натолкнуncz на него. Хотя он видел их, они не заметили его - всё же - потому что он держался на расстоянии и был в форме рейнджера. Из-за этого на расстоянии он был неотличим от рейнджеров. «Мы должны вывести нашего разведчика», - сказал я полковнику Келлеру, - «и это нужно сделать немедленно».
Он посмотрел на меня так, будто у меня изо лба вырос третий глаз. «Мы не можем. Мы планировали, что ваш парень будет руководить рейнджерами».
«ЦРУ привлекло роту рейнджеров, которую вы передаете нам в Асадабаде. Они решили пойти с двумя разведчиками, посланными ЦРУ. У нашего парня неприятности».
Полковник Келлер был раздражен.
«Вы разговаривали с Ranger 2?» - спросил он. Майор Мо Моррисон был офицером разведки рейнджеров.
«Сэр, я только что приехал оттуда», - сказал я. «На данный момент он ничего не может сделать».
«Прежде чем что-то делать, Тони, позволь мне позвонить и разобраться в этом», - сказал он.
«Нет проблем», - солгал я. Мое кровяное давление достигло олимпийских высот.
Полковник Келлер сделал несколько звонков и в конце концов поговорил с командиром рейнджеров.
Я качался на 2 ножках стула, положив ноги на стол, когда полковник Келлер наконец взглянул на меня.
«Они хотят остаться с активами ЦРУ». Он не был в восторге. «Так твой парень ничего не может сделать?». Полковник Келлер был разведчиком, но в большей степени универсалом. Он не очень хорошо понимал операции HUMINT - медленную и деликатную работу по проникновению в человеческую психику, пока вы не обнаружите уязвимости, которые можно использовать в своих интересах. Тем не менее он, по крайней мере, понимал, что с полевым командиром нужно обращаться осторожно. Получить со стороны соперничающего племени очередь из пулемета по нашему активисту в первую неделю его работы было не лучшим делом. Племенная вражда насчитывает тысячи лет, и с этим нельзя шутить.
«Нет» - сказал я. «Как бы нам ни не хотелось терять неделю планирования и координации, мы ничего не можем сделать. Нам нужно защитить от них личность нашего разведчика-военачальника. Его можно использовать, чтобы закрыть черный ход, используя свою личную армию, пока Рейнджеры продвигаются через горы».
«Старику это не понравится», - предупредил полковник Келлер, имея в виду генерала МакКристала.
«Сэр, я понимаю», - сказал я, - «но мы ничего не можем сделать. Ваши ребята решили сотрудничать с ЦРУ, и, если вы их не отзовёте, наш парень уйдет».
Потребовалось 24 часа, вертолет и очень отзывчивый капитан военной разведки 3-й армии, которого я одолжил, чтобы извлечь военачальника, пока мы готовим новую миссию.
Я хотел просто вывести всю команду защиты HUMINT - трех оперативников и дознавателя - но полковник Келлер это отклонил. Они были главной боевой мощью. Команде пришлось остаться с подразделением Ranger Recon. Ему по-прежнему нужна информация.
Не имея под рукой местного разведчика, моей оперативной группе из DIA пришлось бы ехать в деревни и делать это самостоятельно.
Используя высококвалифицированные национальные средства в тактической миссии, я знал, что Кларендон скоро будет кричать об этом. И хоть бы раз они кричали о правильных вещах. Это было неправильное использование ресурсов - поглощение времени 4 американских офицеров и удержание их от выполнения того, что они должны были делать, а именно - управление текущими активами и поиск новых сотрудников в областях, находящихся за пределами продвижения рейнджеров. И, самое главное, нашим оперативникам, кроме Асада, пришлось бы полагаться на переводчиков; болтать с туземцами было бы довольно сложно. Однако я проиграл спор. Сформирована новая миссия оперативников.
Тем не менее, кто-то должен был их доставить. Спутниковые телефоны команды не могли быть защищены, поэтому я не мог им позвонить. Я зашел к рейнджеру G2 [G2 - начальник разведки армии] майору Мо Моррисону. Он ухмыльнулся, когда я спросил его, какой транспорт был доступен, чтобы доставить меня на передовую и связать с моими парнями - ухмылка сменилась улыбкой, которая переросла в широкий оскал. «У нас будет воздушный штурм через час», - сказал он с некоторой иронией в голосе. «Ты собираешься участвовать в этом».
Это был единственный способ попасть в команду. Штурмовая группа рейнджеров устроила плацдарм в горах, чтобы соединиться с 10-й горной, прежде чем прочесать деревню к северу от Асадабада, где, по заверениям сотрудников ЦРУ, находились высшие лейтенанты Хекматияра. Моя команда могла бы встретить меня на плацдарме, я дал бы им новую миссию и припасы и возглавил воздушную атаку.
Какой приятный способ провести вечер: встретиться с несколькими друзьями, поболтать о текущих событиях и надеться, что вражеские снайперы очень плохо стреляют посреди ночи.
Прекрасно.
Поскольку пути назад оттуда не было, мне пришлось бы сопровождать штурмовую группу Рейнджеров и 10-ю горную в их нападении на деревню, где они пытались поймать плохих парней, которые по заверениям ЦРУ, там находились.
Впервые вступить в бой не было моим любимым вариантом. Я был привидение, а не вышибатель дверей пинком. Обычно мы въезжаем и уходим до того, как пули и бомбы успеют выстрелить, но это был единственный способ добраться до команды.
Я позвонил мистеру Розовому, это кодовое имя лидера передовой группы, и сказал ему, что я уже в пути с новыми приказами, сообщив им время прибытия штурмовых сил на плацдарм. Они были рядом с более крупной командой разведчиков-рейнджеров, с которой они отправились на гору, и могли встретить меня там. Мистер Розовый, однако, не поверил. Он попросил меня повторить последнюю передачу.
«Да, ты меня правильно понял», - сказал я. «Я буду там примерно через 4 часа. Ищите меня на зоне высадки. Я буду мигать синим светом. Забери меня. У нас не будет много времени на болтовню. У меня будут деньги и новые приказы».
Потом меня ударило перенапряжение.
У меня было всего 45 минут до того, как конвой уедет к самолету. Я уже разговаривал с Рэнди по телефону большую часть дня, и он знал, что я проиграю битву с полковником Келлером, поэтому, как только я получил известие о своем воздушном вылете, я позвонил Рэнди и попросил принести наличные. Рэнди уже прогрел машины, и они были готовы двинуться в путь.
Чтобы успеть, а он успел, ему пришлось всю дорогу ехать со скоростью 100 миль в час. Он вытащил из сейфа 10 000 долларов наличными, сотнями и двадцатками, и засунул их в черный пластиковый пакет, чуть больше шара для боулинга. Команда использовала эти деньги в качестве «платы», чтобы разговорить и купить благосклонность афганских сельских жителей. Учитывая, что средний афганец зарабатывает за год, средств должно быть достаточно. Рэнди предусмотрительно положил в сумку конфеты и другие сладости, чтобы команда могла использовать их с детьми. Красивый ход.
Обычно я одевал настоящую форму; у меня была штурмовой пустынный камуфляж, я одевал его, когда мы сопровождали боевые части в такое дерьмо, но на этот раз не было шансов получить боевое снаряжение. Для меня это событие было слишком неожиданным.
Оружие. У меня уже на бедре был мой 13-зарядный M-11 SIG. Мчась к своей палатке, я вытащил свой М-4 с оптикой из-под койки. Рэнди передал его мне из особого тайника с оружием, который он получил для очередной секретной миссии. Я взял черную армейскую флисовую куртку, зелено-серые перчатки Nomex, а также бронежилет и разгрузку с боеприпасами.
Шлем. Где был мой шлем? Я покопался в своих вещах. Черт. Никаких следов. Мягкая кепка...
Потом я вышел из палатки и пробежал в палатку рейнджеров.
«Куда мне идти?» - сказал я, вытирая пот со лба, когда подошел к Рейнджеру 2.
Он обратился к молодому солдату.
«Сержант Гарольд проведет вас к машине. Иди!»
Сержант быстро направился к противоположному концу комплекса Звезды Смерти. Я видел, как Рэнди и майор Крис Медфорд смотрели на меня, когда я пробежал мимо. Я не мог разобрать выражение их лиц. Зависть? Страх? Лучше ты, чем я, брат? Куратор редко уходит в настоящую перестрелку.
- Удачи, Тони, - крикнул Рэнди.
«Благодарю», - сказал я между вздохами, надеясь, что на следующее утро вернусь, чтобы выпить с ними кофе.
Оказавшись на улице в темноте, молодой сержант указал мне на «Тойоту» с уже заведенным мотором.
«Сэр, вы поедете с командиром полка. Пожалуйста, прыгайте назад».
Вау… Полковник Джеймс Никсон руководил этим нападением. Довольно круто. Жаль, что его информация, вероятно, была дерьмом.
Я впихнулся в машину командира 75-го полка рейнджеров. Мое дыхание едва успело нормализоваться, когда полковник Никсон подошел к машине и сел на переднее пассажирское сиденье.
«Кто сегодня со мной в машине?» - позвонил он назад, не в силах разобрать, кто сидит позади него.
«Сэр. Майор Шаффер - DIA - уходит, чтобы связаться с нападающей командой».
Другой NCO [non-commissioned officer (NCO) - Унтер-офицер, человек, имеющий ограниченные командные полномочия над другими в подразделении] назвал свое имя и обязанности, старший E-7 [Gunnery Sergeant, морская пехота США] отправился в воздушную атаку в качестве связиста.
«Отлично», - ответил полковник Никсон. «Поехали», - и водитель выехал, ведя конвой рейнджеров от комплекса 1099 к аэродрому.
Вскоре я стоял на северной взлётке, в очереди, чтобы выйти к обозначенному 47, гигантскому вертолету Chinook, используемому Ночными Сталкерами, 160-м авиационным полком специальных операций, подразделением, которое обеспечивало авиаподдержку Сил специальных операций. Чинуки, используемые Night Stalkers, были созданы для ночных миссий, с двойными роторами, дополнительным снаряжением и дозаправкой в воздухе. Один из парней 160-го проинформировал меня, что я должен отправиться к вертолету оказания медицинской помощи / службы быстрого реагирования CSAR - поисково-спасательные операции.
Пока я ждал, ко мне подошел унтер-офицер, ответственный за манифестацию [порядок посадки личного состава на воздушное судно].
«Майор. Шаффер, сэр?»
«Ага, здесь», - ответил я, стоя в разреженном вечернем воздухе Баграма. Небо над головой было черным, как смоль, лишь несколько огней освещали ангар и вертолеты.
«Не могли бы вы сделать нам одолжение?»
«Конечно, с радостью сделаю это», - сказал я, гадая, какую услугу я могу оказать группе вооруженных коммандос, готовящихся к воздушной атаке.
Он написал имя рейнджера из разведывательного подразделения, которое выезжало на «Тойотах», на крышке пятифунтового красного пластикового контейнера с кофе «Фолджерс» толстым черным маркером Magic и вручил мне контейнер. «Можете доставить это ему?»
«Нет проблем», - сказал я. Это было не совсем то, чего я ожидал. «Но как мне его найти?».
Унтер-офицер только усмехнулся. «О, он тебя найдет».
Итак, с болтающимся спереди М-4, 10 000 долларов наличными в одной руке и кофе в другой, я двинулся к птице вместе со всеми, маршируя к нашему вертолету. Меня встречал боевой контролер ВВС, самый высококвалифицированный спецназовец ВВС США. «Сэр, вы будете на нашей птице. У вас была медицинская подготовка?».
«Только то, что я получил в армии».
Он остановился, заговорил по рации и посмотрел на меня.
«Нет проблем. Мы можем попросить вас помочь нам, если у нас упадет вертолет. Вы готовы помочь?».
«Совершенно верно», - ответил я. Боже. Я бы, наверное, убил больше парней, чем спас, с помощью армейской подготовки.
«Постой здесь на секунду. Нам нужно провести вас через тренировку».
Когда другие вертолеты завершили погрузку, я вместе с боевыми диспетчерами прошел небольшой тренинг, запоминая несколько движений и место, где я должен быть, если бы нам пришлось спуститься, обезопасить место крушения и помочь выжившим. В этой ситуации звание ничего не значило. Если бы вы были там, вы бы помогли, и вы бы помогли всем, чем могли бы.
Мы поехали, и у меня было самое лучшее место: серый складной стул, установленный прямо в центре вертолета, сразу за артиллеристами.
После взлёта и приземления загадочный рейнджер подошел ко мне из темноты за кофе, и я встретился со своей взбешенной командой - тремя офицерами и инструктором - и пообещал каким-то образом вытащить их, чтобы они могли работать с морскими котиками. Наряду с работой с рейнджерами, мы прорабатывали разведывательные данные, чтобы помочь SEAL в предстоящем рейде на предполагаемого старшего лейтенанта HIG в деревне к северу. Хотя им пришлось выйти из этой миссии рейнджеров и вернуться в Убежище, чтобы они могли связаться со своими активами на земле, которые направят их к предполагаемому комплексу, в котором находится старший лейтенант. Затем я снова поднялся на борт CSAR для следующей остановки: атаки.
Мы сели в непосредственной близости от деревни и покинули CSAR, оставив на вертолете мистера Белого, который сопровождал меня с поля, когда мы там встретились, так как он не был обучен и не был тренирован. Я встал со своего места и шагнул между людьми - их было около дюжины - которые теперь сидели на полу в «Чинуке», когда я последовал за одним из парней из CSAR, выходящим сзади, то снова попал в нисходящий поток горячего воздуха от ротора, что сделало переход в холодный воздух острее.
Я предположил, что буду помогать ребятам из CSAR, но чем именно - не было сказано ни слова - поэтому я последовал за ними. Когда мы вышли, я мог различить в окружающем свете горный хребет примерно в 200 метрах к северо-западу от нас, с поселением сероватых зданий в четыре или пять хаотических рядов, встроенных в него. Рейнджеры прибыли туда раньше, когда CSAR ждал меня, чтобы я поговорил с моей командой на поле. Я не мог сказать, стреляли ли Рейнджеры; они были в деревне. Если бы были жертвы, я предполагал, что они переместят их в нашу зону приземления для эвакуации.
Я прошёл полпути вверх по коричневой тропинке, которая вилась рядом с дорогой. Когда я это сделал, я мог видеть пар от моего дыхания, который я выдыхал с новым усилием под броней.
Группа CSAR собиралась что-то сказать мне. Потом всё в спешке перешло в режим сумеречной зоны.
20
ПОД ОГНЕМ (UNDER FIRE)
Опять, тот своеобразный стук автоматов Калашникова. Пули свистели и звенели мимо нас. Внезапное насилие поразило всех нас. Что происходило? Я предполагал, что это «безопасная» сторона деревни. Мы приземлились здесь, чтобы забрать раненых рейнджеров или задержанных с линии огня.
Я застыл, пытаясь сориентироваться, но меня остановил один из боевых диспетчеров. «Опустись!» - крикнул он. Я упал на задницу. Вот вам и благодать под огнем. Я увидел, как команда CSAR присела.
Почему-то мне показалось, что время замедлилось.
«Может, моя удача закончилась», - подумал я. Я уже чуть не попал в засаду в Баграме. Меня пару раз чуть не накрыли огнём минометов. Я пережил десятки конвоев между Кабулом и Баграмом, с перестрелками и самодельными взрывными устройствами.
Нет времени думать. Я доползл до вершины уступа. «Чинук» был позади нас примерно в 80 метрах, очевидно, ниже линии огня, идущего от ближайшего гребня через дорогу от нас. Пули врезались в грязь, которая нас защищала - пока. Я решил, что кем бы они ни были, они примерно в 100 метрах от нас. Слишком близко к нам, чтобы атакующие вертолеты, которые находились в воздухе рядом, могли разнести их, не рискуя попасть в нас, а миниганы на 47-м позади нас не имели нужного угла прицеливания. Рейнджеры и 10-я горная находились по другую сторону горы в самой деревне, в рядах зданий, выстроившихся вдоль дальнего хребта. Я понятия не имел, что мне нужно делать. Да, в глубине души я был солдатом и более чем мог сражаться, но я не был частью штурмовой группы.
«Вы хотите, чтобы я открыл ответный огонь?» - крикнул я ближайшему парню из CSAR.
«Черт побери, да!» - крикнул он в ответ, стреляя в цель.
У меня не было ночных очков, поэтому я попытался мельком увидеть вспышку вражеских выстрелов, а затем выстрелить в том направлении, стараясь не попасть в наших парней. Разница между звуками АК-47 и М-16 есть, но в пылу боя сложно было понять, откуда идут пули. Поэтому я встал на одно колено, пригнувшись, и нацелился на свет на гребне, делая по два-три выстрела каждые 5 секунд и ныряя обратно. Я чувствовал, как пули попадают в землю передо мной. «Ох, это оргазмически весело», - подумал я.
Стрельба продолжалась до тех пор, пока рейнджеры не захватили деревню и не двинулись в нашу сторону - по крайней мере, такое впечатление у меня сложилось из разговоров по радио, которые я мог уловить из наушниках парней CSAR, когда они были достаточно близко, чтобы их слышать.
Один из боевых диспетчеров похлопал меня по плечу и жестом пригласил меня пойти с ним. Теперь я мог слышать подавляющий огонь на дальней стороне периметра, исходящий от Рейнджеров или парней из 10-й горной, которые двигались в нашу сторону, пока всё вдруг не прекратилось. Наступила просто жуткая тишина. Я слышал только свист лопастей вертолета позади меня.
Загрузились обратно в CSAR. Прежде чем я смог сесть, я почувствовал, как MH-47 взлетает с удвоенной силой. Я мог понять почему. Стрельба из стрелкового оружия в непосредственной близости от вертолетов никогда не была хорошей идеей, и было ясно, что деревня не так безопасна - или надёжна - как хотелось бы для приземления вертолетов.
Позже я узнал, что в деревне не было никаких высокоприоритетных целей, и так и не было выяснено, кто стрелял в нас: талибы, HIG или мужчины военного возраста, которые боялись быть схваченными просто потому, что они оказались не в том месте и не в то время.
Суть в том, что «разведчики» ЦРУ ничего не сделали, кроме как чуть не подставили нас под пули. Враг, если таковой вообще был, ушёл. «Разведчики» дали рейнджерам неточную информацию о том, где установить блокирующие позиции. Так что плохие парни сбежали к нам.
Я был совершенно разозленным и чертовски усталым, когда CSAR начал свой извилистый полет к точке дозаправки.
Так как меня не проинформировали о плане полета, я не знал, где мы собирались заправляться, пока не прибыли на базу. Ещё большим сюрпризом было то, что мы летели по реке, через которую проходил длинный мост. На мосту стояли ряды современных электрических фонарей. Это был не Афганистан. Этого не могло быть. В Афганистане не было электросети. Мы были в Пакистане.
Мы сели, и они провели «горячую» дозаправку, при которой двигатели продолжают работать, а топливо аккуратно закачивается в вертолет.
К этому моменту я уже не мёрз. Это было 3 часа назад, до извилистой поездки, во время которой я кипел от злости. Я должен был вытащить наших парней из этой ужасной миссии, пока они не были убиты. От них было бы больше пользы с SEAL.
Я мог едва различить первые тусклые лучи рассвета, когда шины «Чинука» приземлились на взлётке в Баграме. Вокруг никого не было, поэтому нам с мистером Белым пришлось пройти около мили от взлетной полосы до комплекса 1099.
Мы вернулись в Баграм на рассвете, и я сразу вернулся к работе. Мистер Белый сказал мне, что они уже проделали большую работу с командой SEAL, предоставив мне много полезной информации, чтобы укрепить мои аргументы с полковником Келлером, чтобы я мог вывести мою команду и направить их на задание SEAL.
Мне также пришлось поговорить с генералом Маккристалом и заставить его согласиться вывести наших ребят из миссии рейнджеров.
Я начал с полковника Келлера. Он совсем не светился счастьем.
«Старику это не понравится», - сказал полковник Келлер. «Он непреклонен в том, что Рейнджерс получит всю поддержку».
«Сэр, я понимаю, но это не работает», - возразил я. «Если мы будем держать на передовой, вы упустите возможность работать с SEAL и преследовать Хекматияра и его лейтенантов».
Полковник Келлер настаивал. «Генерал Маккристал захочет узнать, что мы собираемся делать и какие шансы на успех».
«Я уже разговаривал с SEAL», - сказал я. «Мы не можем им помочь прямо сейчас, потому что парни, которые будут руководить командой афганских сил, не могут разговаривать с ними с места событий».
«Тони, ты слышал старика», - сказал полковник Келлер. «Рейнджеры - главная сила».
«Мы сделали всй возможное, чтобы поддержать вас и Рейнджерс», - парировал я. «Мы понимаем, что это главное усилие, но в тот момент, когда передовая группа рейнджеров в Асадабаде подписала контракт с ЦРУ, это испоганило всё. И вы видели провал того рейда на деревню, основываясь на их информации».
Полковник Келлер уступил моему последнему пункту. «Хорошо, Тони, я позволю тебе поговорить с ним. Вы должны четко понимать, какие завышенные ожидания вы получите, если переведете ваших оперативных сотрудников в SEAL, и он будет ожидать результатов».
Я вернулся и схватил мистера Белого, сказав ему, что надо подробно описать, что именно он может сделать, чтобы помочь SEAL в их предстоящем набеге. От этого зависел вывод остальной команды. Он получил задание.
Полковник Келлер, мистер Уайт и я встретились с генералом Маккристалом в его маленьком спартанском офисе, который находился в небольшом подвальном помещении недалеко от главного этажа Звезды Смерти. Когда я вошел, он и полковник Келлер говорили о растущей проблеме СВУ, которая уже уничтожила двух рейнджеров.
«Нам удалось получить EA-6, чтобы начать выполнение миссий по борьбе с СВУ до того, как наши парни пройдут через долины», - рассказывал ему полковник Келлер. «У них должна быть возможность заранее расчистить весь путь».
EA-6 Prowler - это военно-морской самолет радиоэлектронной борьбы. Поскольку «Талибан» использовал самодельные взрывные устройства, с радиодетонаторами, 1099 отправлял EA-6, летевший низко и быстро по маршруту марша, излучая на всех известных частотах, используемых талибами. Это взрывало бы СВУ перед проходом войск. Это стало очень эффективным методом противодействия СВУ, в результате которого во время зимней операции больше никто не погиб от СВУ.
Генерал Маккристал, похоже, был доволен тем, что сказал ему полковник Келлер.
«Отлично, - сказал он. «По крайней мере, это хорошие новости».
Затем он обратил свое внимание на нас, и заметно сжался и напрягся. Я мог сказать, что он уже был зол. Боевые действия пока ничего не принесли, 2 рейнджеров были убиты. Со мной был мистер Белый, но он изо всех сил старался выглядеть незаметно. В конце концов, всё говорил я.
«Сэр, майор Шаффер должен поговорить с вами о проблеме, с которой мы столкнулись с его парнями, и которая связана с Рейнджерами», - сказал полковник Келлер.
Генерал Маккристал посмотрел мне прямо в глаза. «Майор Шаффер, я уже говорил вам, что рейнджеры - наша главная сила в текущих боевых действиях. Я не хочу удалять ваших парней из команды Рейнджеров. Ты это знаешь».
«Я прекрасно понимаю это, сэр», - сказал я. Хотя за свою карьеру я более десятка раз сообщал генералам плохие новости, легче никогда не было. Я знал, что у меня было всего несколько минут. «Но это не работает». Я объяснил, как ЦРУ перешло нам дорогу и заставило нас удалить нашего военачальника из этого района.
Генерал Маккристал выглядел ещё более несчастным. «Я не знаю, почему вам пришлось его убрать».
Он был крепким орешком. «Генерал», - сказал я, - «было две причины. Во-первых, он является ценным активом - источником со своим ополчением, который может закрыть черный ход для Талибана, пытающегося покинуть поле боя в ходе текущих операций. Мы не хотим его терять. Во-вторых, отправка моих ребят из деревни в деревню с рейнджерами не принесет нам никаких долгосрочных зацепок и не создаст доброй воли у местного населения. На самом деле, Рейнджеры пугают людей. Независимо от того, насколько дружелюбны наши ребята или насколько хорошо они разговаривают со старейшинами деревни, всё же существует реальность, что они находятся с войсками, которые находятся там, чтобы вести боевые действия - убивать людей. Это просто не лучшая комбинация».
Генерал Маккристал внимательно слушал. «Майор Шаффер, что вы предлагаете?».
«Сэр, я разговаривал с командой SEAL, и они планируют рейд на предполагаемый комплекс Хекматияра в горах, примерно в 50 километрах от операции вчерашней ночи, и они находятся примерно в 3 днях от места. Если мы вытащим моих ребят из «Рейнджерс» сегодня, мы сможем вернуть их в Кабул, поручить им задание и направить одну из наших афганских команд по разведке активов впереди морских котиков, чтобы получать информацию о ситуации на целевом участке в режиме реального времени».
Генерал Маккристал откинулся назад, скрестив руки на груди. «Мне это не нравится», - сказал он прямо. Его взгляд был подобен стали. «Мне это совсем не нравится, но вы можете их вытащить. Но я хочу увидеть результаты».
«Благодарю, сэр», - сказал я, быстро выходя из комнаты, прежде чем генерал Маккристал успел передумать. Полковник Келлер и мистер Белый ушли со мной. Я был рад, что смог сдержать слово перед своей командой и избавить их от миссии рейнджеров, но я знал, что лучше бы нам, черт возьми, хорошо справиться с миссией SEAL.
Я вышел из здания, чтобы получить четкий снимок со спутника, и позвонил мистеру Розовому, чтобы сообщить ему хорошие новости. Он немедленно сообщил эту новость остальной команде. Они испытали ужасное облегчение. Очевидно, дневные действия на фронте с Рейнджерс не прошли даром. Я сказал им добраться до известной зоны приземления, сказать мне, где это было, и мы немедленно доставим им вертолет.
После 2 часов координации и привлечения людей, которых я знал из военно-воздушных сил 160-го авиационного полка, группа приземлилась в Баграме, когда дневной свет уже уходил на запад.
Они были благодарны мне за то, что я справился и вытащил их с поля боя. Я налил им холодной воды, пообещал горячую еду и привел на встречу с морскими котиками. Идея заключалась в том, чтобы провести совещание по планированию и доставить их обратно в Кабул, хотя уже темнело, чтобы они могли связаться со своими активами и отправить их в деревню с предполагаемым местонахождением Хекматияра. Им нужно было иметь возможность наюлюдения за цеобю не менее 12 часов.
Нужная деревня находилась примерно в 10 км к северу от деревни, которая была целью воздушного нападения. Морские котики имели идентификационную информацию о том, что они считали старшим лейтенантом Хекматияра в деревне, и им нужна была помощь, чтобы подтвердить, где именно они остановились. Мысль была ясна: свергните лейтенанта Хекматияра, который, как считалось, помогал защитить бен Ладена и его ближайшее окружение, и тем быстрее мы сможем добраться до бен Ладена, чтобы убить или схватить его.
В отличие от поисков рейнджеров по деревням, у SEAL была более секретная миссия - проводить точные налеты на целевых руководителей. Врйти и выйти. Не торчать и не слоняться без дела.
Мы считали, что работа с SEAL - это лучшее использование наших ограниченных ресурсов. Мы могли бы направить разведывательную группу из афганских сил в зону, где они могли бы смешаться, впереди SEAL. У нас было несколько команд соплеменников, которые могли приходить и уходить по своему желанию. Для «морских котиков» мы должны были точно знать, что происходит, в том числе в каком здании находились плохие парни, чтобы мы не зашибли не тот дом и не поразили мирных жителей.
Я быстро отправился в палатку рейнджеров, чтобы убедиться, что у них нет обид. Нет смысла злить кучу спецназовцев. Старший офицер Рейнджеров был любезен и сказал, что его передовая группа облажалась, взяв на себя обязательство работать с ЦРУ, не понимая, что наш актив работал над тем, чтобы дать нам задание.
В палатке морских котиков мы быстро закончили план операции. Мы отправим в деревню одну разведывательную группу. Они прибудут в течение 36 часов, а затем, в течение 24 часов, «котики» нанесут свой визит. Мы получили контроль над военачальником, чтобы убедиться, что он в безопасности и может создать блокирующие позиции к северу и западу от деревни, чтобы предотвратить побег врага. Морские котики хотели, чтобы я участвовал в рейде, и даже снабдили меня одной из своих коричневых форм, но я чувствовал, что лучше всего остаться на земле в Баграме.
В конце встречи мы вышли на улицу, где спускалась ночь и дули короткие порывы ветра. На западе фиолетово светился закат.
«Будет сложно доставить наших парней в это место», - сказал Рэнди. «Это действительно плохая территория».
«Мы можем сделать это».
«Думаю, что да, но оперативники ещё новички», - сказал Рэнди, имея в виду мистера Розового и мистера Белого. «У Джима Брэди было отличное взаимопонимание с активами, и оперативные работники только учатся с ними работать».
«Я понимаю, - сказал я. «Тебе действительно придется им помочь».
Я вернулся к полковнику Келлеру и сказал ему, что мы готовы приступить к миссии SEAL. Он ещё раз подчеркнул, насколько старик очень беспокоился о том, чтобы вывести нас из миссии рейнджеров. Он сказал, что нам нужно больше говорить о том, как лучше поддерживать Рейнджеровв следующий раз. Я обещал сделать это после этой миссии с морскими котиками. Я сказал ему, что единственный способ исправить ситуацию с рейнджерами - это поработать с начальником отделения ЦРУ, чтобы убедиться в четком разграничении обязанностей.
Эта проклятая миссия SEAL лучше бы прошла хорошо, иначе моей заднице инквизицию устроят.
Мистер Белый, настоящее имя которого было Шон, догнал меня. «Спасибо, что вытащил нас оттуда. Ты всё-таки пришёл за нами».
«Это было правильное решение», - сказал я. Он улыбнулся мне.
«Как будто ты - рыцарь-джедай. Каким-то образом у тебя всё получается».
«Парни, вы тоже проделали огромную работу», - сказал я.
Шон хлопнул меня по спине и направился к грузовику, направляясь к опасному ночному конвою обратно в Убежище.
Я улыбнулся, когда они уехали в ночь. Пора выкурить сигару. Я не спал 2 дня и был на грани полного истощения, но решил, что мне нужно вернуться в палатку 180 и проверить электронную почту и то, что пришло из Кларендона. Я не видел Кейт и не успевал выкурить сигару почти 3 дня. Мне внезапно захотелось увидеть её, хотя у меня почти не было времени на отдых. Она была остроумным человеком, и было роскошью просто сидеть, молчать и слушать, забыв о своих проблемах. Я попросил её пойти с нами в Убежище на следующий день на совещание по планированию.
«Было бы хорошо провести с тобой время».
Я помог ему экипироваться и снарядиться, чтобы он влился в команду из трех оперативников и следователя из группы операторов DIA, которые были приданы в подразделение полковой разведки армейских рейнджеров.
Старший офицер разведки Рейнджеров, Рейнджер 2, помог мне подобрать рейнджерский набор камуфляжа для пустыни. Парень был очень потрясен тем, что ему дали форму. У него по-прежнему была густая черная борода, такая же, как у двух наших оперативных сотрудников, которые тоже направлялись на задание. Мы дали ему столько пакетов, что ему понадобился рюкзак, поэтому я одолжил ему свой армейский оливково-серый рюкзак ALICE [All-purpose Lightweight Individual Carrying Equipment - универсальное легкое индивидуальное оборудование для переноски] (который я никогда не возвращал).
Когда он сел в колонну, отправлявшуюся из Баграма с рейнджерами, наступил момент паники. Мы упустили один ключевой момент, необходимый ему, чтобы он мог сливаться с Рейнджерами - в противном случае вся миссия оказалась бы под угрозой: супер-классные солнцезащитные очки, которые нужно носить, чтобы он мог выглядеть, как другие «операторы».
Так уж вышло, что я купил дополнительную пару солнцезащитных очков Bolle. Я пробежал четверть мили до своей палатки и обратно, чтобы забрать новенькие очки, которые всё ещё лежали в коробке. Наш источник сиял, как десятилетний ребенок, получающий свой первый BB gun [пневматический пистолет, стреляющий металлическими шаиками], когда я протянул ему очки через окно грузовика, который был всего в нескольких шагах от выезда из Баграма.
Конечно, даже при беглом осмотре он никогда не сойдет за американца, но в этой роли и в этой форме он будет действовать для американцев как своего рода разведчик. Он поможет установить соответствующий контакт со старейшинами деревни, чтобы получить дружеский прием и расчистить путь для сбора разведданных.
Он широко улыбнулся мне и поднял палец вверх из грузовика, когда его отправили с разведчиком рейнджеров на их задание. Нам сообщили, что старшие плохие парни тусовались в деревнях к северу от Асадабада, города с населением около 50 000 человек, всего в 5 милях от пакистанской границы. Далеко, горы… и легко сбежать в гостеприимную соседнюю страну. Аз-Завахири, Хекматияр и тому подобные. Может быть, наш военачальник со своими связями сможет выяснить, в какой деревне прячутся плохие парни. Тогда, когда эти лейтенанты будут под стражей, возможно, они смогут привести нас к нашим главным целям.
Белые полноприводные автомобили Toyota Tacoma, загруженные бойцами, проезжающие по горам, показались мне чем-то бросающимся в глаза, но на вооружении США не было других транспортных средств, которые могли бы проехать по этим тонким, узким, однополосным горным дорогам на высоте более 12000 футов. По мере продвижения конвоя они получали поклонников в долинах и деревнях, слухи о них покрывали большую территорию.
Как только мы начали движение, в игру вступило ЦРУ, и все пошло наперекосяк.
19
ОТМЕНА МИССИИ (ABORT MISSION)
Наш источник заметил их на передовой оперативной базе в Асадабаде, когда он прибыл туда с подразделением разведки рейнджеров: 2 афганских незнакомца из другого племени в местной одежде из Кабула, слоняющиеся с рейнджерами на базе.
Он взбесился.
ЦРУ завербовало в Кабуле 2 активистов, которые даже не знали гор, но не обращайте внимания на этот чертовски неудобный факт. Когда группа рейнджеров-разведчиков, с которой ехали наши оперативные офицеры и полевой командир-разведчик, остановилась на передовой оперативной базе рейнджеров в Асадабаде, мы обнаружили, что разведчики ЦРУ каким-то образом заставили боевую роту рейнджеров отправиться с их источником информации вместо нашего военачальника.
В этой стране племенная вражда важнее всего, и для этого парня было бы очень плохо, если бы его признали сотрудники афганского ЦРУ. Они бы его застрелили. Афганцы превратили клише «стреляй первым - все вопросы потом» в национальное кредо.
Это означало, что операция с участием квалифицированного разведчика, знавшего горы, с хорошими местными связями внутри них, была брошена под автобус, чтобы 2 афганских агента ЦРУ, которые даже не были из этого района, могли «вывести» рейнджеров в зимние убежища высшего руководства Аль-Каеды и HIG, которые так хорошо знал наш полевой командир.
Многочасовые телефонные разговоры между мной и различными клингонами [Klingons - раса персонажей из сериала «Star Trek»] не дали ничего, кроме лицемерия: «Ну и дела, Тони, я не знаю, что случилось». Даже представитель ЦРУ в TF 1099 сказал мне, что ситуация «застала его врасплох».
Ну да, конечно.
Нам пришлось вытащить нашего полевого командира, прежде чем активы ЦРУ натолкнуncz на него. Хотя он видел их, они не заметили его - всё же - потому что он держался на расстоянии и был в форме рейнджера. Из-за этого на расстоянии он был неотличим от рейнджеров. «Мы должны вывести нашего разведчика», - сказал я полковнику Келлеру, - «и это нужно сделать немедленно».
Он посмотрел на меня так, будто у меня изо лба вырос третий глаз. «Мы не можем. Мы планировали, что ваш парень будет руководить рейнджерами».
«ЦРУ привлекло роту рейнджеров, которую вы передаете нам в Асадабаде. Они решили пойти с двумя разведчиками, посланными ЦРУ. У нашего парня неприятности».
Полковник Келлер был раздражен.
«Вы разговаривали с Ranger 2?» - спросил он. Майор Мо Моррисон был офицером разведки рейнджеров.
«Сэр, я только что приехал оттуда», - сказал я. «На данный момент он ничего не может сделать».
«Прежде чем что-то делать, Тони, позволь мне позвонить и разобраться в этом», - сказал он.
«Нет проблем», - солгал я. Мое кровяное давление достигло олимпийских высот.
Полковник Келлер сделал несколько звонков и в конце концов поговорил с командиром рейнджеров.
Я качался на 2 ножках стула, положив ноги на стол, когда полковник Келлер наконец взглянул на меня.
«Они хотят остаться с активами ЦРУ». Он не был в восторге. «Так твой парень ничего не может сделать?». Полковник Келлер был разведчиком, но в большей степени универсалом. Он не очень хорошо понимал операции HUMINT - медленную и деликатную работу по проникновению в человеческую психику, пока вы не обнаружите уязвимости, которые можно использовать в своих интересах. Тем не менее он, по крайней мере, понимал, что с полевым командиром нужно обращаться осторожно. Получить со стороны соперничающего племени очередь из пулемета по нашему активисту в первую неделю его работы было не лучшим делом. Племенная вражда насчитывает тысячи лет, и с этим нельзя шутить.
«Нет» - сказал я. «Как бы нам ни не хотелось терять неделю планирования и координации, мы ничего не можем сделать. Нам нужно защитить от них личность нашего разведчика-военачальника. Его можно использовать, чтобы закрыть черный ход, используя свою личную армию, пока Рейнджеры продвигаются через горы».
«Старику это не понравится», - предупредил полковник Келлер, имея в виду генерала МакКристала.
«Сэр, я понимаю», - сказал я, - «но мы ничего не можем сделать. Ваши ребята решили сотрудничать с ЦРУ, и, если вы их не отзовёте, наш парень уйдет».
Потребовалось 24 часа, вертолет и очень отзывчивый капитан военной разведки 3-й армии, которого я одолжил, чтобы извлечь военачальника, пока мы готовим новую миссию.
Я хотел просто вывести всю команду защиты HUMINT - трех оперативников и дознавателя - но полковник Келлер это отклонил. Они были главной боевой мощью. Команде пришлось остаться с подразделением Ranger Recon. Ему по-прежнему нужна информация.
Не имея под рукой местного разведчика, моей оперативной группе из DIA пришлось бы ехать в деревни и делать это самостоятельно.
Используя высококвалифицированные национальные средства в тактической миссии, я знал, что Кларендон скоро будет кричать об этом. И хоть бы раз они кричали о правильных вещах. Это было неправильное использование ресурсов - поглощение времени 4 американских офицеров и удержание их от выполнения того, что они должны были делать, а именно - управление текущими активами и поиск новых сотрудников в областях, находящихся за пределами продвижения рейнджеров. И, самое главное, нашим оперативникам, кроме Асада, пришлось бы полагаться на переводчиков; болтать с туземцами было бы довольно сложно. Однако я проиграл спор. Сформирована новая миссия оперативников.
Тем не менее, кто-то должен был их доставить. Спутниковые телефоны команды не могли быть защищены, поэтому я не мог им позвонить. Я зашел к рейнджеру G2 [G2 - начальник разведки армии] майору Мо Моррисону. Он ухмыльнулся, когда я спросил его, какой транспорт был доступен, чтобы доставить меня на передовую и связать с моими парнями - ухмылка сменилась улыбкой, которая переросла в широкий оскал. «У нас будет воздушный штурм через час», - сказал он с некоторой иронией в голосе. «Ты собираешься участвовать в этом».
Это был единственный способ попасть в команду. Штурмовая группа рейнджеров устроила плацдарм в горах, чтобы соединиться с 10-й горной, прежде чем прочесать деревню к северу от Асадабада, где, по заверениям сотрудников ЦРУ, находились высшие лейтенанты Хекматияра. Моя команда могла бы встретить меня на плацдарме, я дал бы им новую миссию и припасы и возглавил воздушную атаку.
Какой приятный способ провести вечер: встретиться с несколькими друзьями, поболтать о текущих событиях и надеться, что вражеские снайперы очень плохо стреляют посреди ночи.
Прекрасно.
Поскольку пути назад оттуда не было, мне пришлось бы сопровождать штурмовую группу Рейнджеров и 10-ю горную в их нападении на деревню, где они пытались поймать плохих парней, которые по заверениям ЦРУ, там находились.
Впервые вступить в бой не было моим любимым вариантом. Я был привидение, а не вышибатель дверей пинком. Обычно мы въезжаем и уходим до того, как пули и бомбы успеют выстрелить, но это был единственный способ добраться до команды.
Я позвонил мистеру Розовому, это кодовое имя лидера передовой группы, и сказал ему, что я уже в пути с новыми приказами, сообщив им время прибытия штурмовых сил на плацдарм. Они были рядом с более крупной командой разведчиков-рейнджеров, с которой они отправились на гору, и могли встретить меня там. Мистер Розовый, однако, не поверил. Он попросил меня повторить последнюю передачу.
«Да, ты меня правильно понял», - сказал я. «Я буду там примерно через 4 часа. Ищите меня на зоне высадки. Я буду мигать синим светом. Забери меня. У нас не будет много времени на болтовню. У меня будут деньги и новые приказы».
Потом меня ударило перенапряжение.
У меня было всего 45 минут до того, как конвой уедет к самолету. Я уже разговаривал с Рэнди по телефону большую часть дня, и он знал, что я проиграю битву с полковником Келлером, поэтому, как только я получил известие о своем воздушном вылете, я позвонил Рэнди и попросил принести наличные. Рэнди уже прогрел машины, и они были готовы двинуться в путь.
Чтобы успеть, а он успел, ему пришлось всю дорогу ехать со скоростью 100 миль в час. Он вытащил из сейфа 10 000 долларов наличными, сотнями и двадцатками, и засунул их в черный пластиковый пакет, чуть больше шара для боулинга. Команда использовала эти деньги в качестве «платы», чтобы разговорить и купить благосклонность афганских сельских жителей. Учитывая, что средний афганец зарабатывает за год, средств должно быть достаточно. Рэнди предусмотрительно положил в сумку конфеты и другие сладости, чтобы команда могла использовать их с детьми. Красивый ход.
Обычно я одевал настоящую форму; у меня была штурмовой пустынный камуфляж, я одевал его, когда мы сопровождали боевые части в такое дерьмо, но на этот раз не было шансов получить боевое снаряжение. Для меня это событие было слишком неожиданным.
Оружие. У меня уже на бедре был мой 13-зарядный M-11 SIG. Мчась к своей палатке, я вытащил свой М-4 с оптикой из-под койки. Рэнди передал его мне из особого тайника с оружием, который он получил для очередной секретной миссии. Я взял черную армейскую флисовую куртку, зелено-серые перчатки Nomex, а также бронежилет и разгрузку с боеприпасами.
Шлем. Где был мой шлем? Я покопался в своих вещах. Черт. Никаких следов. Мягкая кепка...
Потом я вышел из палатки и пробежал в палатку рейнджеров.
«Куда мне идти?» - сказал я, вытирая пот со лба, когда подошел к Рейнджеру 2.
Он обратился к молодому солдату.
«Сержант Гарольд проведет вас к машине. Иди!»
Сержант быстро направился к противоположному концу комплекса Звезды Смерти. Я видел, как Рэнди и майор Крис Медфорд смотрели на меня, когда я пробежал мимо. Я не мог разобрать выражение их лиц. Зависть? Страх? Лучше ты, чем я, брат? Куратор редко уходит в настоящую перестрелку.
- Удачи, Тони, - крикнул Рэнди.
«Благодарю», - сказал я между вздохами, надеясь, что на следующее утро вернусь, чтобы выпить с ними кофе.
Оказавшись на улице в темноте, молодой сержант указал мне на «Тойоту» с уже заведенным мотором.
«Сэр, вы поедете с командиром полка. Пожалуйста, прыгайте назад».
Вау… Полковник Джеймс Никсон руководил этим нападением. Довольно круто. Жаль, что его информация, вероятно, была дерьмом.
Я впихнулся в машину командира 75-го полка рейнджеров. Мое дыхание едва успело нормализоваться, когда полковник Никсон подошел к машине и сел на переднее пассажирское сиденье.
«Кто сегодня со мной в машине?» - позвонил он назад, не в силах разобрать, кто сидит позади него.
«Сэр. Майор Шаффер - DIA - уходит, чтобы связаться с нападающей командой».
Другой NCO [non-commissioned officer (NCO) - Унтер-офицер, человек, имеющий ограниченные командные полномочия над другими в подразделении] назвал свое имя и обязанности, старший E-7 [Gunnery Sergeant, морская пехота США] отправился в воздушную атаку в качестве связиста.
«Отлично», - ответил полковник Никсон. «Поехали», - и водитель выехал, ведя конвой рейнджеров от комплекса 1099 к аэродрому.
Вскоре я стоял на северной взлётке, в очереди, чтобы выйти к обозначенному 47, гигантскому вертолету Chinook, используемому Ночными Сталкерами, 160-м авиационным полком специальных операций, подразделением, которое обеспечивало авиаподдержку Сил специальных операций. Чинуки, используемые Night Stalkers, были созданы для ночных миссий, с двойными роторами, дополнительным снаряжением и дозаправкой в воздухе. Один из парней 160-го проинформировал меня, что я должен отправиться к вертолету оказания медицинской помощи / службы быстрого реагирования CSAR - поисково-спасательные операции.
Пока я ждал, ко мне подошел унтер-офицер, ответственный за манифестацию [порядок посадки личного состава на воздушное судно].
«Майор. Шаффер, сэр?»
«Ага, здесь», - ответил я, стоя в разреженном вечернем воздухе Баграма. Небо над головой было черным, как смоль, лишь несколько огней освещали ангар и вертолеты.
«Не могли бы вы сделать нам одолжение?»
«Конечно, с радостью сделаю это», - сказал я, гадая, какую услугу я могу оказать группе вооруженных коммандос, готовящихся к воздушной атаке.
Он написал имя рейнджера из разведывательного подразделения, которое выезжало на «Тойотах», на крышке пятифунтового красного пластикового контейнера с кофе «Фолджерс» толстым черным маркером Magic и вручил мне контейнер. «Можете доставить это ему?»
«Нет проблем», - сказал я. Это было не совсем то, чего я ожидал. «Но как мне его найти?».
Унтер-офицер только усмехнулся. «О, он тебя найдет».
Итак, с болтающимся спереди М-4, 10 000 долларов наличными в одной руке и кофе в другой, я двинулся к птице вместе со всеми, маршируя к нашему вертолету. Меня встречал боевой контролер ВВС, самый высококвалифицированный спецназовец ВВС США. «Сэр, вы будете на нашей птице. У вас была медицинская подготовка?».
«Только то, что я получил в армии».
Он остановился, заговорил по рации и посмотрел на меня.
«Нет проблем. Мы можем попросить вас помочь нам, если у нас упадет вертолет. Вы готовы помочь?».
«Совершенно верно», - ответил я. Боже. Я бы, наверное, убил больше парней, чем спас, с помощью армейской подготовки.
«Постой здесь на секунду. Нам нужно провести вас через тренировку».
Когда другие вертолеты завершили погрузку, я вместе с боевыми диспетчерами прошел небольшой тренинг, запоминая несколько движений и место, где я должен быть, если бы нам пришлось спуститься, обезопасить место крушения и помочь выжившим. В этой ситуации звание ничего не значило. Если бы вы были там, вы бы помогли, и вы бы помогли всем, чем могли бы.
Мы поехали, и у меня было самое лучшее место: серый складной стул, установленный прямо в центре вертолета, сразу за артиллеристами.
После взлёта и приземления загадочный рейнджер подошел ко мне из темноты за кофе, и я встретился со своей взбешенной командой - тремя офицерами и инструктором - и пообещал каким-то образом вытащить их, чтобы они могли работать с морскими котиками. Наряду с работой с рейнджерами, мы прорабатывали разведывательные данные, чтобы помочь SEAL в предстоящем рейде на предполагаемого старшего лейтенанта HIG в деревне к северу. Хотя им пришлось выйти из этой миссии рейнджеров и вернуться в Убежище, чтобы они могли связаться со своими активами на земле, которые направят их к предполагаемому комплексу, в котором находится старший лейтенант. Затем я снова поднялся на борт CSAR для следующей остановки: атаки.
Мы сели в непосредственной близости от деревни и покинули CSAR, оставив на вертолете мистера Белого, который сопровождал меня с поля, когда мы там встретились, так как он не был обучен и не был тренирован. Я встал со своего места и шагнул между людьми - их было около дюжины - которые теперь сидели на полу в «Чинуке», когда я последовал за одним из парней из CSAR, выходящим сзади, то снова попал в нисходящий поток горячего воздуха от ротора, что сделало переход в холодный воздух острее.
Я предположил, что буду помогать ребятам из CSAR, но чем именно - не было сказано ни слова - поэтому я последовал за ними. Когда мы вышли, я мог различить в окружающем свете горный хребет примерно в 200 метрах к северо-западу от нас, с поселением сероватых зданий в четыре или пять хаотических рядов, встроенных в него. Рейнджеры прибыли туда раньше, когда CSAR ждал меня, чтобы я поговорил с моей командой на поле. Я не мог сказать, стреляли ли Рейнджеры; они были в деревне. Если бы были жертвы, я предполагал, что они переместят их в нашу зону приземления для эвакуации.
Я прошёл полпути вверх по коричневой тропинке, которая вилась рядом с дорогой. Когда я это сделал, я мог видеть пар от моего дыхания, который я выдыхал с новым усилием под броней.
Группа CSAR собиралась что-то сказать мне. Потом всё в спешке перешло в режим сумеречной зоны.
20
ПОД ОГНЕМ (UNDER FIRE)
Опять, тот своеобразный стук автоматов Калашникова. Пули свистели и звенели мимо нас. Внезапное насилие поразило всех нас. Что происходило? Я предполагал, что это «безопасная» сторона деревни. Мы приземлились здесь, чтобы забрать раненых рейнджеров или задержанных с линии огня.
Я застыл, пытаясь сориентироваться, но меня остановил один из боевых диспетчеров. «Опустись!» - крикнул он. Я упал на задницу. Вот вам и благодать под огнем. Я увидел, как команда CSAR присела.
Почему-то мне показалось, что время замедлилось.
«Может, моя удача закончилась», - подумал я. Я уже чуть не попал в засаду в Баграме. Меня пару раз чуть не накрыли огнём минометов. Я пережил десятки конвоев между Кабулом и Баграмом, с перестрелками и самодельными взрывными устройствами.
Нет времени думать. Я доползл до вершины уступа. «Чинук» был позади нас примерно в 80 метрах, очевидно, ниже линии огня, идущего от ближайшего гребня через дорогу от нас. Пули врезались в грязь, которая нас защищала - пока. Я решил, что кем бы они ни были, они примерно в 100 метрах от нас. Слишком близко к нам, чтобы атакующие вертолеты, которые находились в воздухе рядом, могли разнести их, не рискуя попасть в нас, а миниганы на 47-м позади нас не имели нужного угла прицеливания. Рейнджеры и 10-я горная находились по другую сторону горы в самой деревне, в рядах зданий, выстроившихся вдоль дальнего хребта. Я понятия не имел, что мне нужно делать. Да, в глубине души я был солдатом и более чем мог сражаться, но я не был частью штурмовой группы.
«Вы хотите, чтобы я открыл ответный огонь?» - крикнул я ближайшему парню из CSAR.
«Черт побери, да!» - крикнул он в ответ, стреляя в цель.
У меня не было ночных очков, поэтому я попытался мельком увидеть вспышку вражеских выстрелов, а затем выстрелить в том направлении, стараясь не попасть в наших парней. Разница между звуками АК-47 и М-16 есть, но в пылу боя сложно было понять, откуда идут пули. Поэтому я встал на одно колено, пригнувшись, и нацелился на свет на гребне, делая по два-три выстрела каждые 5 секунд и ныряя обратно. Я чувствовал, как пули попадают в землю передо мной. «Ох, это оргазмически весело», - подумал я.
Стрельба продолжалась до тех пор, пока рейнджеры не захватили деревню и не двинулись в нашу сторону - по крайней мере, такое впечатление у меня сложилось из разговоров по радио, которые я мог уловить из наушниках парней CSAR, когда они были достаточно близко, чтобы их слышать.
Один из боевых диспетчеров похлопал меня по плечу и жестом пригласил меня пойти с ним. Теперь я мог слышать подавляющий огонь на дальней стороне периметра, исходящий от Рейнджеров или парней из 10-й горной, которые двигались в нашу сторону, пока всё вдруг не прекратилось. Наступила просто жуткая тишина. Я слышал только свист лопастей вертолета позади меня.
Загрузились обратно в CSAR. Прежде чем я смог сесть, я почувствовал, как MH-47 взлетает с удвоенной силой. Я мог понять почему. Стрельба из стрелкового оружия в непосредственной близости от вертолетов никогда не была хорошей идеей, и было ясно, что деревня не так безопасна - или надёжна - как хотелось бы для приземления вертолетов.
Позже я узнал, что в деревне не было никаких высокоприоритетных целей, и так и не было выяснено, кто стрелял в нас: талибы, HIG или мужчины военного возраста, которые боялись быть схваченными просто потому, что они оказались не в том месте и не в то время.
Суть в том, что «разведчики» ЦРУ ничего не сделали, кроме как чуть не подставили нас под пули. Враг, если таковой вообще был, ушёл. «Разведчики» дали рейнджерам неточную информацию о том, где установить блокирующие позиции. Так что плохие парни сбежали к нам.
Я был совершенно разозленным и чертовски усталым, когда CSAR начал свой извилистый полет к точке дозаправки.
Так как меня не проинформировали о плане полета, я не знал, где мы собирались заправляться, пока не прибыли на базу. Ещё большим сюрпризом было то, что мы летели по реке, через которую проходил длинный мост. На мосту стояли ряды современных электрических фонарей. Это был не Афганистан. Этого не могло быть. В Афганистане не было электросети. Мы были в Пакистане.
Мы сели, и они провели «горячую» дозаправку, при которой двигатели продолжают работать, а топливо аккуратно закачивается в вертолет.
К этому моменту я уже не мёрз. Это было 3 часа назад, до извилистой поездки, во время которой я кипел от злости. Я должен был вытащить наших парней из этой ужасной миссии, пока они не были убиты. От них было бы больше пользы с SEAL.
Я мог едва различить первые тусклые лучи рассвета, когда шины «Чинука» приземлились на взлётке в Баграме. Вокруг никого не было, поэтому нам с мистером Белым пришлось пройти около мили от взлетной полосы до комплекса 1099.
Мы вернулись в Баграм на рассвете, и я сразу вернулся к работе. Мистер Белый сказал мне, что они уже проделали большую работу с командой SEAL, предоставив мне много полезной информации, чтобы укрепить мои аргументы с полковником Келлером, чтобы я мог вывести мою команду и направить их на задание SEAL.
Мне также пришлось поговорить с генералом Маккристалом и заставить его согласиться вывести наших ребят из миссии рейнджеров.
Я начал с полковника Келлера. Он совсем не светился счастьем.
«Старику это не понравится», - сказал полковник Келлер. «Он непреклонен в том, что Рейнджерс получит всю поддержку».
«Сэр, я понимаю, но это не работает», - возразил я. «Если мы будем держать на передовой, вы упустите возможность работать с SEAL и преследовать Хекматияра и его лейтенантов».
Полковник Келлер настаивал. «Генерал Маккристал захочет узнать, что мы собираемся делать и какие шансы на успех».
«Я уже разговаривал с SEAL», - сказал я. «Мы не можем им помочь прямо сейчас, потому что парни, которые будут руководить командой афганских сил, не могут разговаривать с ними с места событий».
«Тони, ты слышал старика», - сказал полковник Келлер. «Рейнджеры - главная сила».
«Мы сделали всй возможное, чтобы поддержать вас и Рейнджерс», - парировал я. «Мы понимаем, что это главное усилие, но в тот момент, когда передовая группа рейнджеров в Асадабаде подписала контракт с ЦРУ, это испоганило всё. И вы видели провал того рейда на деревню, основываясь на их информации».
Полковник Келлер уступил моему последнему пункту. «Хорошо, Тони, я позволю тебе поговорить с ним. Вы должны четко понимать, какие завышенные ожидания вы получите, если переведете ваших оперативных сотрудников в SEAL, и он будет ожидать результатов».
Я вернулся и схватил мистера Белого, сказав ему, что надо подробно описать, что именно он может сделать, чтобы помочь SEAL в их предстоящем набеге. От этого зависел вывод остальной команды. Он получил задание.
Полковник Келлер, мистер Уайт и я встретились с генералом Маккристалом в его маленьком спартанском офисе, который находился в небольшом подвальном помещении недалеко от главного этажа Звезды Смерти. Когда я вошел, он и полковник Келлер говорили о растущей проблеме СВУ, которая уже уничтожила двух рейнджеров.
«Нам удалось получить EA-6, чтобы начать выполнение миссий по борьбе с СВУ до того, как наши парни пройдут через долины», - рассказывал ему полковник Келлер. «У них должна быть возможность заранее расчистить весь путь».
EA-6 Prowler - это военно-морской самолет радиоэлектронной борьбы. Поскольку «Талибан» использовал самодельные взрывные устройства, с радиодетонаторами, 1099 отправлял EA-6, летевший низко и быстро по маршруту марша, излучая на всех известных частотах, используемых талибами. Это взрывало бы СВУ перед проходом войск. Это стало очень эффективным методом противодействия СВУ, в результате которого во время зимней операции больше никто не погиб от СВУ.
Генерал Маккристал, похоже, был доволен тем, что сказал ему полковник Келлер.
«Отлично, - сказал он. «По крайней мере, это хорошие новости».
Затем он обратил свое внимание на нас, и заметно сжался и напрягся. Я мог сказать, что он уже был зол. Боевые действия пока ничего не принесли, 2 рейнджеров были убиты. Со мной был мистер Белый, но он изо всех сил старался выглядеть незаметно. В конце концов, всё говорил я.
«Сэр, майор Шаффер должен поговорить с вами о проблеме, с которой мы столкнулись с его парнями, и которая связана с Рейнджерами», - сказал полковник Келлер.
Генерал Маккристал посмотрел мне прямо в глаза. «Майор Шаффер, я уже говорил вам, что рейнджеры - наша главная сила в текущих боевых действиях. Я не хочу удалять ваших парней из команды Рейнджеров. Ты это знаешь».
«Я прекрасно понимаю это, сэр», - сказал я. Хотя за свою карьеру я более десятка раз сообщал генералам плохие новости, легче никогда не было. Я знал, что у меня было всего несколько минут. «Но это не работает». Я объяснил, как ЦРУ перешло нам дорогу и заставило нас удалить нашего военачальника из этого района.
Генерал Маккристал выглядел ещё более несчастным. «Я не знаю, почему вам пришлось его убрать».
Он был крепким орешком. «Генерал», - сказал я, - «было две причины. Во-первых, он является ценным активом - источником со своим ополчением, который может закрыть черный ход для Талибана, пытающегося покинуть поле боя в ходе текущих операций. Мы не хотим его терять. Во-вторых, отправка моих ребят из деревни в деревню с рейнджерами не принесет нам никаких долгосрочных зацепок и не создаст доброй воли у местного населения. На самом деле, Рейнджеры пугают людей. Независимо от того, насколько дружелюбны наши ребята или насколько хорошо они разговаривают со старейшинами деревни, всё же существует реальность, что они находятся с войсками, которые находятся там, чтобы вести боевые действия - убивать людей. Это просто не лучшая комбинация».
Генерал Маккристал внимательно слушал. «Майор Шаффер, что вы предлагаете?».
«Сэр, я разговаривал с командой SEAL, и они планируют рейд на предполагаемый комплекс Хекматияра в горах, примерно в 50 километрах от операции вчерашней ночи, и они находятся примерно в 3 днях от места. Если мы вытащим моих ребят из «Рейнджерс» сегодня, мы сможем вернуть их в Кабул, поручить им задание и направить одну из наших афганских команд по разведке активов впереди морских котиков, чтобы получать информацию о ситуации на целевом участке в режиме реального времени».
Генерал Маккристал откинулся назад, скрестив руки на груди. «Мне это не нравится», - сказал он прямо. Его взгляд был подобен стали. «Мне это совсем не нравится, но вы можете их вытащить. Но я хочу увидеть результаты».
«Благодарю, сэр», - сказал я, быстро выходя из комнаты, прежде чем генерал Маккристал успел передумать. Полковник Келлер и мистер Белый ушли со мной. Я был рад, что смог сдержать слово перед своей командой и избавить их от миссии рейнджеров, но я знал, что лучше бы нам, черт возьми, хорошо справиться с миссией SEAL.
Я вышел из здания, чтобы получить четкий снимок со спутника, и позвонил мистеру Розовому, чтобы сообщить ему хорошие новости. Он немедленно сообщил эту новость остальной команде. Они испытали ужасное облегчение. Очевидно, дневные действия на фронте с Рейнджерс не прошли даром. Я сказал им добраться до известной зоны приземления, сказать мне, где это было, и мы немедленно доставим им вертолет.
После 2 часов координации и привлечения людей, которых я знал из военно-воздушных сил 160-го авиационного полка, группа приземлилась в Баграме, когда дневной свет уже уходил на запад.
Они были благодарны мне за то, что я справился и вытащил их с поля боя. Я налил им холодной воды, пообещал горячую еду и привел на встречу с морскими котиками. Идея заключалась в том, чтобы провести совещание по планированию и доставить их обратно в Кабул, хотя уже темнело, чтобы они могли связаться со своими активами и отправить их в деревню с предполагаемым местонахождением Хекматияра. Им нужно было иметь возможность наюлюдения за цеобю не менее 12 часов.
Нужная деревня находилась примерно в 10 км к северу от деревни, которая была целью воздушного нападения. Морские котики имели идентификационную информацию о том, что они считали старшим лейтенантом Хекматияра в деревне, и им нужна была помощь, чтобы подтвердить, где именно они остановились. Мысль была ясна: свергните лейтенанта Хекматияра, который, как считалось, помогал защитить бен Ладена и его ближайшее окружение, и тем быстрее мы сможем добраться до бен Ладена, чтобы убить или схватить его.
В отличие от поисков рейнджеров по деревням, у SEAL была более секретная миссия - проводить точные налеты на целевых руководителей. Врйти и выйти. Не торчать и не слоняться без дела.
Мы считали, что работа с SEAL - это лучшее использование наших ограниченных ресурсов. Мы могли бы направить разведывательную группу из афганских сил в зону, где они могли бы смешаться, впереди SEAL. У нас было несколько команд соплеменников, которые могли приходить и уходить по своему желанию. Для «морских котиков» мы должны были точно знать, что происходит, в том числе в каком здании находились плохие парни, чтобы мы не зашибли не тот дом и не поразили мирных жителей.
Я быстро отправился в палатку рейнджеров, чтобы убедиться, что у них нет обид. Нет смысла злить кучу спецназовцев. Старший офицер Рейнджеров был любезен и сказал, что его передовая группа облажалась, взяв на себя обязательство работать с ЦРУ, не понимая, что наш актив работал над тем, чтобы дать нам задание.
В палатке морских котиков мы быстро закончили план операции. Мы отправим в деревню одну разведывательную группу. Они прибудут в течение 36 часов, а затем, в течение 24 часов, «котики» нанесут свой визит. Мы получили контроль над военачальником, чтобы убедиться, что он в безопасности и может создать блокирующие позиции к северу и западу от деревни, чтобы предотвратить побег врага. Морские котики хотели, чтобы я участвовал в рейде, и даже снабдили меня одной из своих коричневых форм, но я чувствовал, что лучше всего остаться на земле в Баграме.
В конце встречи мы вышли на улицу, где спускалась ночь и дули короткие порывы ветра. На западе фиолетово светился закат.
«Будет сложно доставить наших парней в это место», - сказал Рэнди. «Это действительно плохая территория».
«Мы можем сделать это».
«Думаю, что да, но оперативники ещё новички», - сказал Рэнди, имея в виду мистера Розового и мистера Белого. «У Джима Брэди было отличное взаимопонимание с активами, и оперативные работники только учатся с ними работать».
«Я понимаю, - сказал я. «Тебе действительно придется им помочь».
Я вернулся к полковнику Келлеру и сказал ему, что мы готовы приступить к миссии SEAL. Он ещё раз подчеркнул, насколько старик очень беспокоился о том, чтобы вывести нас из миссии рейнджеров. Он сказал, что нам нужно больше говорить о том, как лучше поддерживать Рейнджеровв следующий раз. Я обещал сделать это после этой миссии с морскими котиками. Я сказал ему, что единственный способ исправить ситуацию с рейнджерами - это поработать с начальником отделения ЦРУ, чтобы убедиться в четком разграничении обязанностей.
Эта проклятая миссия SEAL лучше бы прошла хорошо, иначе моей заднице инквизицию устроят.
Мистер Белый, настоящее имя которого было Шон, догнал меня. «Спасибо, что вытащил нас оттуда. Ты всё-таки пришёл за нами».
«Это было правильное решение», - сказал я. Он улыбнулся мне.
«Как будто ты - рыцарь-джедай. Каким-то образом у тебя всё получается».
«Парни, вы тоже проделали огромную работу», - сказал я.
Шон хлопнул меня по спине и направился к грузовику, направляясь к опасному ночному конвою обратно в Убежище.
Я улыбнулся, когда они уехали в ночь. Пора выкурить сигару. Я не спал 2 дня и был на грани полного истощения, но решил, что мне нужно вернуться в палатку 180 и проверить электронную почту и то, что пришло из Кларендона. Я не видел Кейт и не успевал выкурить сигару почти 3 дня. Мне внезапно захотелось увидеть её, хотя у меня почти не было времени на отдых. Она была остроумным человеком, и было роскошью просто сидеть, молчать и слушать, забыв о своих проблемах. Я попросил её пойти с нами в Убежище на следующий день на совещание по планированию.
«Было бы хорошо провести с тобой время».