Operation Dark Heart / Операция «Темное Сердце» - часть 9
11
СВУ (IED) [Самодельное взрывное устройство]
ВУУУУМ…
Гигантский взрыв накрыл нас, пронесся сквозь шины, бронеплиты и лобовые стекла конвоя, которым я командовал. Мы были в многолюдном центре села Баграм, в пределах видимости базы.
Дерьмо. СВУ.
Я мог видеть, как грибовидное облако вздымается справа от моего лобового стекла возле ворот базы.
Я схватил радио. "Продолжай двигаться!" - крикнул я в неё. Пришлось выбраться из этого беспорядка на авиабазу Баграм.
С другой стороны, вокруг нас разразился бедлам. Обычное интенсивное движение транспорта остановилось. Как будто машины внезапно застряли в цементе. В панике водители выскочили из машин и начали бегать взад и вперед. Когда клуб дыма поднялся вверх, пешеходы бросили свои товары и присоединились к ним. На нашем пути были брошены велосипеды. Люди кричали, толкались и врезались в наши машины. Похоже, никто не знал, куда идти и что делать.
Мы никак не могли выйти из этого тупика. Я приказал всем выйти из машин и рассредоточиться, разобрав секторы огня. Мы оказались в ловушке в 300 метрах от ворот, не имея возможности двигаться вперед или назад - в идеальной зоне поражения.
До этого момента это был относительно спокойный день. Была пятница, и нас отвезли в Кабул, высадили разведчиков для их операции, а затем поехали в международный аэропорт Кабула, чтобы высадить Джона и забрать 2 новых агентов ФБР, которые начинали свою командировку. Девяностодневный тур Джона был завершен, и пришло время другим взять на себя ответственность.
Кабульский аэропорт был построен Советским Союзом в 1960-х годах, когда Афганистан только начинал модернизироваться и ежегодно привлекал тысячи туристов. Примерно через месяц после терактов 11 сентября он подвергся сильным бомбардировкам. Восточная его часть теперь контролировалась ISAF, а меньшая часть использовалась для коммерческих перевозок - что бы там ни было в зоне боевых действий. ФБР прилетало и вылетало из третьей секции аэропорта, которая контролировалась ЦРУ.
Джон выскочил из грузовика, неся свои сумки, и мы пожали друг другу руки, мало говоря. Мы через многое прошли вместе.
«Что ж, брат, пора идти», - сказал он.
«Это было очень весело», - сказал я, вспоминая наш марафонский допрос Араша Гаффари в Гардезе и роль Джона как силовика в нашем рейде на телекоммуникационный центр. «Если ты вернешься, я надеюсь, мы снова сможем работать вместе».
Джон усмехнулся сквозь бороду. «Я надеюсь на это тоже».
Я представился новым парням из ФБР, Брэду Дэниелсу и Кенту Макмиллану. У Брэда была бородка, и такая же широкая улыбка, как у Джона, а Кент был худым и жилистым, с коротко остриженными каштановыми волосами.
«Добро пожаловать», - сказал я. «Кто за рулем?»
Брэд и Кент посмотрели друг на друга, и Брэд слегка пожал плечами. «Эй», - сказал он. «Я поведу».
«Поехали», - сказал я.
У меня было несколько задач, которые я хотел выполнить, прежде чем мы вернемся в Баграм, а уже был полдень. Нам нужно было вернуться в Баграм до наступления темноты. Кроме того, по пятницам в столовой подавали королевского Аляска-краба, и приходилось приходить туда пораньше, пока он не стал слишком резиновым.
«Держитесь Тони», - сказал им Джон. «Он позаботится о вас».
С этими словами он направился к своему самолету, двухвинтовому Bombardier, на котором он должен был лететь в Ташкент в Курдистане. Из Курдистана он летел коммерческим рейсом домой.
«Я слышал хорошие отзывы о вас», - сказал мне Брэд, - «что вы проделали большую работу, помогая нам здесь. Я с нетерпением жду сотрудничества с вами».
«Аналогично», - сказал я. «Тебе придётся многое сделать - буквально».
Я чувствовал, что Брэд был так же увлечен, как Джон, хотя у него не было того глубокого опыта, который имел Джон с тех пор, как Джон служил в спецназе. Было бы интересно посмотреть, как они проявят себя при тестировании, и, гарантированно, эта страна их протестирует. Я просто не знал, что это будет так скоро.
В колонне я занял последнюю машину. Сотрудники разведки заняли первую машину, а я поместил двух новых парней из ФБР и Джона Колмана, агента ФБР, который приехал с нами из Кабула, во вторую машину, поскольку у Брэда и Кента было меньше всего опыта. Я полагал, что если что-то пойдет не так, я буду тем парнем, который будет выполнять командование и контроль.
Мы направились в штаб-квартиру ISAF, чтобы встретиться с людьми из разведки. Обычно мы парковали конвои на их VIP-стоянке, что их чертовски раздражало, но что они могли сделать - не стрелять же в нас?
Мы ненадолго остановились на базаре на территории ISAF, между контрольно-пропускными пунктами Афганистана и ISAF, где можно было купить всё, от мушкетов 18 века до последних пиратских DVD. Гуляя по красочному, шумному мероприятию с его карнавальной атмосферой, легко было забыть, что идет война. Тем не менее, я вернул новых агентов ФБР к реальности с помощью краткого обзора тактики безопасности и оперативной деятельности, в котором рассказывалось о том, как водить машину внутри города, а затем о технике вождения, когда мы выезжаем на открытую дорогу. Газуйте на полную мощность, сказал я им. Я дал им радиоприемники и свою ручку «Fox». Они выбрали себе ручки. Мы также провели учения по аварийному реагированию, если по автомобилю сработало СВУ.
«Сначала мы остановимся у итальянского PX [Post Exchange - пункт обмена]», - сказал я им. «Мне нужно купить сигары». Итальянский комплекс был к северу от Кабула, и я обещал сигары нескольким людям, включая Кейт. Наши ночные перерывы на сигары продолжались, и я определенно не хотел их прерывать. Я всё ещё обдумывал ее предложение о массаже, но не было возможности воспользоваться этим. Она вернулась в США, получив отпуск на родину, и мне было интересно, что будет, когда она вернется.
Брэд оказался курильщиком сигар. «Это здорово», - сказал он, - «покупать кубинские сигары на законных основаниях».
От итальянского подворья до кладбища русских танков было всего 5 минут езды, поэтому я отвез их туда. Это был своего рода обряд посвящения для новых членов LTC - напоминание о том, что в нашей наполненной тестостероном боевой атмосфере важно оставаться скромным.
Это было потрясающее зрелище, особенно в первый раз. Кладбище располагалось на высокой равнине с видом на Кабул на фоне коричнево-серых скальных гор. Выцветшие зеленые советские машины - танки Т-64 и Т-72, бронетранспортеры БМП, броневики БРДМ и многое другое - раскинулись на желто-коричневой плоской равнине, заполнив её до упора. Ряд за рядом. Их число исчислялось тысячами… это поражало воображение. Некоторые из них были явно раздроблены в результате уничтожения в бою, к другим нужно было подходить вплотную, чтобы найти боевые повреждения, но все они были мёртвыми громадами в выцветающей зеленой краске, ржавчине и чаще всего покрытыми граффити.
Когда я впервые посетил кладбище, это было похоже на видение из ада. Было 120 градусов тепла [50 по Цельсию], и зеленые громады казались почти прозрачными от волн тепла, исходящих от машин. На заднем плане над Кабулом медленно повернулись три пылевых дьявола, почти поровну рассредоточенные в стальном голубом небе. Сегодня было не менее жутко.
Многие из танков имели отверстия размером с мяч для гольфа с характерными следами плавления вокруг них от прямого попадания кумулятивного заряда - вероятно, гранатомета - который прожёг 10-дюймовую сталь и превратил внутреннюю часть танка в горячий газ и шрапнель. Это был бы ужасный способ умереть.
Советы были лишь одной из многих империй за последние несколько сотен лет, которые пытались оккупировать Афганистан и ушли, потерпев поражение. Всё, что осталось, это гниющее в пустыне оружие. Огромное количество мусора, раскинувшегося перед нами, было головокружительным и послужило серьезным предупреждением для потенциальных захватчиков о том, что может быть впереди.
«Трудно представить себе всё богатство, которое Советы растратили здесь», - думал я, пока мы бродили вокруг обломков, а ребята из ФБР фотографировали. (У нас также было наготове оружие; в меня стреляли во время недавней поездки туда.)
Этот пейзаж из трофеев был явным памятником советской неверной оценке - девятилетнему конфликту, в результате которого погибло 14 000 советских солдат [официально - 14427] и бог знает сколько афганцев [от полумиллиона до 2 миллионов по разным оценкам]. В конце концов, Советы были изгнаны моджахедами при поддержке США, Пакистана, Саудовской Аравии и других мусульманских стран.
Это был яркий пример ловушки, в которую Афганистан мог стать - и стал - для великих наций, которые стремились его завоевать. Потратить столько энергии, ресурсов и крови всего лишь на большой участок недвижимости, не имеющий выхода к морю, и, в конце концов, не имеющий никакого не значения.
Вокруг нас были уроки для американцев. К октябрю я пробыл там почти 4 месяца и пришел к выводу, что американцам необходимо сохранять небольшое, гибкое присутствие; оставаться над племенными путями и работать, чтобы показать афганцам путь к мирному и процветающему обществу. Мы могли бы помочь им на этом пути, если бы они того пожелали. Или мы могли бы сдержать их, если бы они решили не идти этим путем. Это было их дело.
Мы уже сделали здесь и так много ошибок. Работая с моджахедами для изгнания Советов, но затем глядя в другую сторону, соседний Пакистан развивал свой ядерный потенциал и вырастил такие банды, как Талибан и другие террористические группировки прямо у нас под носом. Недофинансирование прозападных групп, таких как Северный альянс, а также Ахмад-шаха Масуда, «панджшерского льва», и гипер-финансирование радикальных исламистов, таких как Хекматияр, которые взяли на себя обстрел Кабула после ухода русских, просто чтобы доказать свою точку зрения, что их вера в Мухаммеда лучше, чем в любую другую исламскую секту. Вроде как если бы баптисты однажды решили, что им не нравится подход мормонов к Иисусу Христу, и решили обстрелять Солт-Лейк-Сити - что неприемлемо в нашей западной культуре, но вполне приемлемо во взглядах Афганистана на мир в десятом веке.
Это необходимо изменить, чтобы добиться реального прогресса. Мы могли бы способствовать формированию этого изменения, создавая экономические стимулы и культурные преимущества, но было чрезвычайно важно, чтобы мы не стали центральным компонентом изменений. Или через 10 лет мы можем увидеть такую же большую равнину, заполненную танками «Абрамс», боевыми машинами «Брэдли» и «Хаммерами». Бросив последний взгляд, мы снова сели в машины, свернули пыльной проселочной дорогой к Новой русской дороге и направились обратно в Баграм.
Я только ослабил бдительность после обычной напряженной гонки в городе, как сработало СВУ, и я увидел грибовидное облако. Это было серовато-коричневое вздымающееся облако, поднимающееся над горизонтом на фоне гор и кристально чистого голубого неба, над глинобитными хижинами, из которых состояла деревня Баграм. Я мог видеть его справа, из окна.
«Грибные облака никогда не бывают хорошими», - подумал я. Я почувствовал сотрясение как силовое воздействие - своего рода волну. Между нами и угрозой впереди не было ничего, кроме множества истеричных афганцев. Мы были полностью открытые, застрявшие за кучей «Талибан»-такси и грузовика и зажатые с обеих сторон грязными хижинами и магазинами Баграма. Поблизости не было переулков, но даже если бы они были, я не собирался уводить конвой с главной дороги, чтобы нас поймали в переулке - идеальной зоне поражения.
Я думал быстро. Было важно, чтобы мы держали машины в рабочем состоянии и не отходили слишком далеко от них, так как на автомобиле убежать быстрее, чем пешком. Из наших грузовиков мы создали периметр с перекрывающимися полями огня, чтобы охватить 360 градусов. Сначала ребята из TAREX развернулись на 90 градусов по обе стороны от машин, как мы репетировали. Ребята из ФБР повернули на 120 градусов - от другой машины обратно к моей. Я вышел из левой части Тойоты и занял оставшийся сектор.
Мы изо всех сил пытались остаться сосредоточенными, посреди всеобщей истерии и замешательства. Чтобы сохранить концентрацию, мне буквально пришлось сделать шаг за пределы себя. Это Тони играет меня в кино - сказал я себе. Это был способ отстраниться от шока того, что только что произошло. Не волнуйся. Это просто фильм.
Перекрывая шум, я крикнул парню из DIA, который сидел у меня на заднем сиденье, чтобы он позвонил на базу и сказал им, что за воротами взорвалось СВУ и мы застряли. Я слышал отрывки того, что он говорил по спутниковому телефону, давая им номер нашего конвоя и запрашивая помощь. Я оглянулся. Мне не понравилось выражение его лица. Что бы они ни говорили ему, это были плохие новости. Я стал смотреть на крыши и разглядывать каждое окно впереди.
Потом я их увидел.
Темные силуэты на крышах и в окнах слева с автоматами Калашникова. Может, дюжина. Я не мог сказать наверняка. Я сказал парням из ФБР, чтобы они подняли глаза. Я мог видеть, как они подняли головы, а затем оглянулись на меня, с зарождающимся страхом.
Бандиты могли приближаться к нам, а мы не могли уйти от них, и они были слишком далеко, чтобы мы могли по ним стрелять. Кроме того, была опасность попасть в мирное лицо.
Это были самые длинные 5 минут в моей жизни.
Казалось, они лежали в засаде, выжидая своего часа, ожидая, когда мы подойдем ближе, чтобы они могли лучше выстрелить. Мы оказались в ловушке далеко по дороге в море людей, и я знал, что они скоро поймут это и начнут двигаться в нашем направлении.
Где, черт возьми, была помощь?
Передо мной я увидел, как один из парней из TAREX внезапно застыл. Едва заметные, два «Хаммера» - с пулеметами наготове и установленным наверху гранатометом «Марк 19» - вырисовывались вдалеке, выезжая из подконтрольных афганцам ворот Баграма. Из окна я мог видеть, как представитель военной полиции кричит на афганцев, убирая их с дороги, пока машины медленно приближались к нам. Водители подняли глаза, увидели, что приближалось, и запрыгнули в легковые и грузовые автомобили, чтобы уползти с их пути. Пешеходы отошли в сторону. Велосипедисты взяли свои велосипеды. Дюйм за дюймом, движение разряжалось ровно настолько, чтобы Хаммеры могли проехать. Это было мучительно медленное путешествие к нам, так как MP [Military police] кричали и махали толпе.
Я сделал круговое движение пальцем в сторону колонны. Подняться! Пошли! Они получили сообщение и снова запрыгнули в грузовики, высунув М-4 в окна. Мы двинулись вперед, свернув вправо, где движение было меньше. Наконец они дошли до нас. Один подъехал параллельно мне.
«Сэр, ваши парни в порядке?» - крикнул сержант.
«Всё хорошо», - сказал я. «Мы ценим, что вы пришли нам на помощь».
«Нет проблем», - последовал ответ. «Кто-нибудь из ваших есть позади тебя?»
«Нет», - сказал я.
«Хорошо», - сказал он. «Мы собираемся последовать за тобой обратно».
Я посмотрел вверх. Фигуры исчезли. Позже я понял, что нас спасло то, что взрыв произошел слишком рано, а трафик сжался так быстро, что у нас не было возможности войти в их зону поражения. Они облажались. В противном случае мы были бы мертвы.
Пришло время Аляска-краба, и меня не волновало, насколько он будет эластичным. Тут никогда не бывает скучных моментов. А поганые моменты никогда не бывают скучными.
12
ОТЕЛЬ «АЛЬ-КАЕДА» (AL QAEDA HOTEL)
«У меня есть кое-что для тебя, коллега».
С легкой ухмылкой Дэйв стоял, как часовой, прямо у нашей палатки HUMINT, получая распечатки с сетевого принтера, когда я проходил мимо.
«Надеюсь, это немного того кофе из Starbucks, который ты только что выпил», - пошутил я. Starbucks был королевской монетой в Баграме. Во всем Афганистане, если на то пошло. Эликсир богов по сравнению с корой дерева, которую лили военные. Я всегда жертвовал Starbucks, который получал в пакетах, неряхе Дэйву - и мы всегда делили добычу.
«Даже лучше», - сказал Дэйв с блеском в глазах. «Мой зарубежный аналитик нашла важную информацию, которая может вас заинтересовать. Она нашла место, где есть реальный потенциал. Я бы хотел, чтобы она проинформировала вас об этом».
«Звучит многообещающе», - сказал я. «Когда?»
«Как насчет прямо сейчас?» Он сделал паузу. «Есть место, которое она называет отелем «Аль-Каида».
«Офигеть», - подумал я. Это должно быть круто.
«Позволь мне взять мою кружку, и я встречу тебя в твоей палатке».
Я встретил капитана Ноулз и Дэйва в его офисной палатке. Она собрала материалы для инструктажа, и мы втроем вошли в большую комнату брифингов в главной палатке.
Мы с Дэйвом сели, пока капитан Ноулз положила несколько карт на стол, а затем расположилась у нашей большой карты Афганистана на стене, на которой также была обозначена его восточная граница с Пакистаном - часто называемая «территориями беззакония» Пакистана - и на это была веская причина. В 2001 году Бен Ладен сбежал в FATA [Federally Administered Tribal Area] - федерально управляемую территорию племен [полу-автономная племенная область на северо-западе Пакистана, которая существовала с 1947 г., пока не слилась с соседней провинцией Хайбер-Пахтунхва в 2018 году. Состояла из 7 племенных округов и 6 приграничных регионов и напрямую управлялась федеральным правительством Пакистана посредством специального свода законов, называемых Пограничными положениями о преступлениях. Граничила с провинциями Пакистана Хайбер-Пахтунхва, Белуджистан и Пенджаб на востоке, юге и юго-востоке соответственно, и афганскими провинциями Кунар, Нангархар, Пактия, Хост и Пактика на западе и севере. На этой территории проживают почти исключительно пуштуны]. Это была территория, которую пакистанский журналист Ахмед Рашид, эксперт по Талибану и Аль-Каиде, позже назвал «многослойным террористическим пирогом».
«Основываясь на анализе трафика, мы определили три основных центра притяжения известных и подозреваемых боевиков Аль-Каеды и Талибана в Пакистане», - сказала нам капитан Ноулз с ровным иностранным акцентом. Привлекательная, с яркими умными глазами, она была худенькой брюнеткой, которая каталась на велосипеде по Баграму. С нашей точки зрения, что более важно, она была необычайно одарена в своей разведывательной работе. Вероятно, она знала, кем я был на самом деле; я был прикреплен к Силам обороны Новой Зеландии в июле 2001 года от настоящего имени, и у меня сложилось отчетливое впечатление, что большинство Киви в Баграме уже поняли, кто я такой. Киви-военные были маленьким миром.
Капитан Ноулз указала на карту на стене и опустила руку. «Три известных центра тяжести - это Кветта на юге…» Она слегка подняла руку. «Вана, здесь, в центре пакистанских территорий…» - она показала вверх. «И Пешавар здесь».
У меня было ощущение, что это приведёт к чему-то очень интересному.
«У нас самый лучшие разведданные», - сказала она, повернувшись и показывая на карту на столе, - «из Ваны».
Я прищурился, чтобы сфокусироваться на очень маленьком месте на карте. «Вана?». Я слышал об этом, но он никогда не выделялся среди множества фактов, мест и событий, с которыми я пытался ознакомиться с момента приезда в Афганистан. Вана, как я выяснил позже, был пакистанским городом примерно в 20 милях от афганской границы и главного города Южного Вазиристана, самого большого из 7 племенных территорий в FATA. Южный Вазиристан был идеальным логовом для террористов - высокие горы, густые леса, крутые ущелья - а Вана была его административной столицей: рыночным городом с постоянным населением около 50 000 человек, и тысячи людей приезжали сюда по делам каждый день.
«Капитан, Дэйв упомянул кое-что об «отеле Аль-Каеда», - сказал я капитану Ноулз.
«Совершенно верно», - сказала она. «Позвольте мне показать вам карту Ваны».
Мы вернулись к столу, где она показала нам карту центрального города Ваны с более высоким разрешением, в том числе U-образное здание, которое, по её словам, использовалось транзитными людьми и посетителями.
«Мы отслеживали цепочки сообщений в это место и обратно. Они связаны с действиями, которые происходили во время Mountain Viper», - сказала она нам.
Дэйв расширил комментарии капитана Ноулз. «Есть серьезные признаки того, что они используют Вану, чтобы перегруппироваться и вернуться».
«Вы имеете в виду мятеж», - сказал я, когда загорелся свет.
«Это очень непопулярное слово», - сказал Дэйв, глядя на капитана Ноулз, которая всё ещё стояла над картой Ваны. Ах да, верно, вспомнил. Мы должны были быть в режиме восстановления. В Афганистане не должно было быть повстанцев. Я такой глупый. «Да, мы имеем в виду мятеж», - сказала капитан Ноулз. «В случае с Ваной есть признаки того, что это крупный командно-административный узел, который является не просто тренировочным центром террористов, а полноценным военным штабом. Совершенно очевидно, что это место участвует в усилиях Талибана по возвращению южного Афганистана».
«Это хорошо», - сказал я с легким нетерпением, - «но что конкретно, по вашему мнению, мы можем получить в этом отеле?».
«Мы считаем, что Талибан использует десяток специальных комнат», - безмятежно сказала она.
«И мы говорим о высшем руководстве Аль-Каеды», - добавил Дэйв. Это был шок.
«В самом деле?» - сказал я. «Что вы имеете в виду?».
«Что ж, мы ничего не можем определить, но схема общения похожа на те, которые, как мы знаем, происходят вокруг известного руководства Аль-Каеды», - сказал Дэйв.
«Вы имеете в виду, что там могут быть HVT 1-го уровня?».
Дэйв и капитан Ноулз посмотрели друг на друга. «Совершенно верно», - сказала капитан Ноулз.
Я посмотрел на Дэйва. «Почему бы нам просто не разбомбить его, когда мы узнаем, что кто-то из парней Аль-Каеды приехал с визитом туда?»
Он покачал головой. «Это место с большим количеством мирных жителей. Атака приведет к большому количеству жертв среди гражданского населения, а также к снижению потенциала разведки. Мы действительно хорошо понимаем эту цель».
Я положил руки себе на колени, посмотрел на них и начал думать. «Что вам нужно от нас?» - спросил я. Я посмотрел на стол и понял, что он имеет ту же U-образную форму, что и отель «Аль-Каеда».
«Я подумал, что мы должны сотрудничать в этом вопросе», - сказал Дэйв. «Можете ли вы пригласить кого-нибудь посмотреть на объект? Я подумал, что у вас может быть несколько хороших идей, основанных на вашей предыдущей жизни, о том, как улучшить нашу информацию с мест». Я сразу подумал о своём друге, подполковнике Джиме Брэди и оперативной группе 5, где он был представителем DIA. Начальная часть любой операции не будет сложной, потому что мы могли проводить трансграничные операции по сбору разведданных, но делать что-либо «активное» - например, рейды, высылки или любые другие наступательные операции - было бы совершенно другой игрой.
«Первое, что нам нужно сделать, это проверить, что происходит в Wana», - сказал Дэйв.
«Я с тобой», - сказал я. «Как скоро тебе это понадобится?».
«Я хотел бы начать это дело до того, как уеду из страны через 3 недели», - сказал Дэйв.
«Я думаю, мы сможем это сделать», - сказал я. «Но если мы собираемся сделать что-нибудь для поддержки технических операций, нам нужно будет немедленно заставить Вашингтон [Форт] приступить к этому».
«Согласен», - сказал Дэйв. «Я могу попросить тебя напрямую поговорить с Вашингтоном, чтобы рассказать, что, по твоему мнению, нам понадобится». Он встал. «У полковника Негро тоже есть мысли по этому поводу».
«Вы говорили с ним конкретно об этом?» - спросил я.
«Нет, не о Ване, но он говорил о ночных письмах». Именно там мы планировали оказать влияние на операции по запугиванию талибов в Пакистане. Ночные письма - многовековая традиция - были превращены талибами в нечто более зловещее. Полковник Негро решил, что мы можем отплатить за услугу, отправив ночные письма в их безопасные убежища в Пакистане. Я вызвался участвовать в первой миссии. Ночные письма - это возврат к прошлым векам. Талибан разместил письма с угрозами на деревенских досках объявлений и на дверях, чтобы запугать местное население. Мы хотели сделать с ними то же самое: развесить на дверях лидеров талибов, проживающих в Пакистане, письма с угрозами причинения вреда, смерти и всевозможных неприятностей, если они пересекут границу и сделают что-нибудь в Афганистане.
«Мне известна идея ночного письма, и я думаю, что она хорошая», - сказал я.
«Это было бы хорошее место, чтобы рассмотреть это».
Мы допили кофе. Мне было интересно, какие удобства предлагает отель «Аль-Каида». Может быть, накопление баллов джихадиста за частые визиты.
Капитан Ноулз собрала свои бумаги. «Я собираюсь вернуться и закончить свои дела, а ты продолжай думать», - сказала она. Она знала, что мы будем говорить о вещах, в которых она не могла участвовать. Хотя у нее был сверхсекретный допуск SCI [Sensitive Compartmented Information - секретная конфиденциальная информация], мы всё же не делились с ней разведывательными деталями.
«Ты знаешь, что Патрис Салливан - наш дежурный», - сказал Дэйв после того, как она ушла. «Патрис раньше работала на тебя, не так ли?».
«Да, она это делала, и я потратил много времени, пытаясь удержать её энтузиазм», - сказал я. «Когда она была в Stratus Ivy, она была постоянной, хотя и восторженной, занозой в моей заднице. Однажды она ударила специального агента ФБР по лицу во время учений, на которых играла «террористку»».
Дэйв ухмыльнулся. «Я не думаю, что мы будем просить её делать что-либо как оперативника. Нам действительно нужно, чтобы она разработала для нас хороший набор технологий».
Я понял, что Дэйв думает на два шага вперед в шахматной игре, уже планируя операцию.
«Я подозреваю, что Патрис всё ещё связана с Дугом В.», - сказал он. Дуг был одним из самых блестящих умов разведывательного сообщества.
«Думаю, в этом ты прав», - сказал я. «Если мы ограничим ее только разработкой технологии, у нас, вероятно, всё будет хорошо. Это будет означать покупку местных вещей для использования».
«Тебе для этого нужны деньги?»
«Нет, у нас достаточно денег», - сказал я. «Мне просто нужно посмотреть, смогу ли я уговорить Джима отправить туда свою команду».
«Как скоро?» - спросил Дэйв. Он действительно хотел начать это до отъезда.
«Я могу увидеть Джима послезавтра в Ариане, и мы сможем поговорить об этом», - сказал я.
«Могу ли я пойти с тобой?» - спросил Дэйв.
«Конечно», - сказал я. Я начал перебирать в своей голове то, что услышал.
«Тогда это свидание», - сказал Дэйв. «Ты хочешь, чтобы я получил разрешение для конвоя, или ты хочешь сам это сделать?».
«Почему бы тебе не сделать это и не поставить меня командиром?» - сказал я. Я хотел сосредоточиться. «Я хочу подумать об этом. Думаю, у меня есть концепция».
С этими словами я вернулся в палатку HUMINT. У меня было много работы. Когда я устроился перед компьютером в своем офисе, мой мозг начал бороться с концепцией использования отеля «Аль-Каида» в качестве объекта разведки, но, что более важно, как снизить его эффективность в качестве штаб-квартиры командования и управления - и, возможно, даже захватить там крупного высоко-приоритетного босса. Я задавался вопросом, как мы могли бы наилучшим образом использовать эту информацию. Мы сломили хребет наступлению Талибана; их попытка перейти границу и вступить в бой с нами провалилась. Тем не менее Талибан и Аль-Каеда были проницательными и безжалостными противниками. Они вернутся к нам, хотя, вероятно, уже другим образом.
Итак, мы знали это, но вместо того, чтобы ждать, чтобы увидеть, что они придумали в отеле «Аль-Каеда», нам нужно было начать интеллектуальную, эффективную наступательную операцию. Как сказал мой герой Джордж Паттон: «На войне единственная надежная защита - это нападение, а эффективность нападения зависит от воинственных душ тех, кто его проводит». Для меня это было евангелием.
Информация, которую принесла нам капитан Ноулз, дала нам явное преимущество. Теперь мы знали о безопасном убежище в Пакистане, где кипела жизнь. Ключевым моментом было то, как с точностью спланировать идентификацию конкретных HVT, которые часто бывают в отеле, и лишить их возможности пополнить запасы, перевооружить и нанять армию. Нам нужно было пойти туда, чтобы они не пришли сюда.
Тогда я вспомнил фильм «Апокалипсис сегодня» и поднялся по реке.
СВУ (IED) [Самодельное взрывное устройство]
ВУУУУМ…
Гигантский взрыв накрыл нас, пронесся сквозь шины, бронеплиты и лобовые стекла конвоя, которым я командовал. Мы были в многолюдном центре села Баграм, в пределах видимости базы.
Дерьмо. СВУ.
Я мог видеть, как грибовидное облако вздымается справа от моего лобового стекла возле ворот базы.
Я схватил радио. "Продолжай двигаться!" - крикнул я в неё. Пришлось выбраться из этого беспорядка на авиабазу Баграм.
С другой стороны, вокруг нас разразился бедлам. Обычное интенсивное движение транспорта остановилось. Как будто машины внезапно застряли в цементе. В панике водители выскочили из машин и начали бегать взад и вперед. Когда клуб дыма поднялся вверх, пешеходы бросили свои товары и присоединились к ним. На нашем пути были брошены велосипеды. Люди кричали, толкались и врезались в наши машины. Похоже, никто не знал, куда идти и что делать.
Мы никак не могли выйти из этого тупика. Я приказал всем выйти из машин и рассредоточиться, разобрав секторы огня. Мы оказались в ловушке в 300 метрах от ворот, не имея возможности двигаться вперед или назад - в идеальной зоне поражения.
До этого момента это был относительно спокойный день. Была пятница, и нас отвезли в Кабул, высадили разведчиков для их операции, а затем поехали в международный аэропорт Кабула, чтобы высадить Джона и забрать 2 новых агентов ФБР, которые начинали свою командировку. Девяностодневный тур Джона был завершен, и пришло время другим взять на себя ответственность.
Кабульский аэропорт был построен Советским Союзом в 1960-х годах, когда Афганистан только начинал модернизироваться и ежегодно привлекал тысячи туристов. Примерно через месяц после терактов 11 сентября он подвергся сильным бомбардировкам. Восточная его часть теперь контролировалась ISAF, а меньшая часть использовалась для коммерческих перевозок - что бы там ни было в зоне боевых действий. ФБР прилетало и вылетало из третьей секции аэропорта, которая контролировалась ЦРУ.
Джон выскочил из грузовика, неся свои сумки, и мы пожали друг другу руки, мало говоря. Мы через многое прошли вместе.
«Что ж, брат, пора идти», - сказал он.
«Это было очень весело», - сказал я, вспоминая наш марафонский допрос Араша Гаффари в Гардезе и роль Джона как силовика в нашем рейде на телекоммуникационный центр. «Если ты вернешься, я надеюсь, мы снова сможем работать вместе».
Джон усмехнулся сквозь бороду. «Я надеюсь на это тоже».
Я представился новым парням из ФБР, Брэду Дэниелсу и Кенту Макмиллану. У Брэда была бородка, и такая же широкая улыбка, как у Джона, а Кент был худым и жилистым, с коротко остриженными каштановыми волосами.
«Добро пожаловать», - сказал я. «Кто за рулем?»
Брэд и Кент посмотрели друг на друга, и Брэд слегка пожал плечами. «Эй», - сказал он. «Я поведу».
«Поехали», - сказал я.
У меня было несколько задач, которые я хотел выполнить, прежде чем мы вернемся в Баграм, а уже был полдень. Нам нужно было вернуться в Баграм до наступления темноты. Кроме того, по пятницам в столовой подавали королевского Аляска-краба, и приходилось приходить туда пораньше, пока он не стал слишком резиновым.
«Держитесь Тони», - сказал им Джон. «Он позаботится о вас».
С этими словами он направился к своему самолету, двухвинтовому Bombardier, на котором он должен был лететь в Ташкент в Курдистане. Из Курдистана он летел коммерческим рейсом домой.
«Я слышал хорошие отзывы о вас», - сказал мне Брэд, - «что вы проделали большую работу, помогая нам здесь. Я с нетерпением жду сотрудничества с вами».
«Аналогично», - сказал я. «Тебе придётся многое сделать - буквально».
Я чувствовал, что Брэд был так же увлечен, как Джон, хотя у него не было того глубокого опыта, который имел Джон с тех пор, как Джон служил в спецназе. Было бы интересно посмотреть, как они проявят себя при тестировании, и, гарантированно, эта страна их протестирует. Я просто не знал, что это будет так скоро.
В колонне я занял последнюю машину. Сотрудники разведки заняли первую машину, а я поместил двух новых парней из ФБР и Джона Колмана, агента ФБР, который приехал с нами из Кабула, во вторую машину, поскольку у Брэда и Кента было меньше всего опыта. Я полагал, что если что-то пойдет не так, я буду тем парнем, который будет выполнять командование и контроль.
Мы направились в штаб-квартиру ISAF, чтобы встретиться с людьми из разведки. Обычно мы парковали конвои на их VIP-стоянке, что их чертовски раздражало, но что они могли сделать - не стрелять же в нас?
Мы ненадолго остановились на базаре на территории ISAF, между контрольно-пропускными пунктами Афганистана и ISAF, где можно было купить всё, от мушкетов 18 века до последних пиратских DVD. Гуляя по красочному, шумному мероприятию с его карнавальной атмосферой, легко было забыть, что идет война. Тем не менее, я вернул новых агентов ФБР к реальности с помощью краткого обзора тактики безопасности и оперативной деятельности, в котором рассказывалось о том, как водить машину внутри города, а затем о технике вождения, когда мы выезжаем на открытую дорогу. Газуйте на полную мощность, сказал я им. Я дал им радиоприемники и свою ручку «Fox». Они выбрали себе ручки. Мы также провели учения по аварийному реагированию, если по автомобилю сработало СВУ.
«Сначала мы остановимся у итальянского PX [Post Exchange - пункт обмена]», - сказал я им. «Мне нужно купить сигары». Итальянский комплекс был к северу от Кабула, и я обещал сигары нескольким людям, включая Кейт. Наши ночные перерывы на сигары продолжались, и я определенно не хотел их прерывать. Я всё ещё обдумывал ее предложение о массаже, но не было возможности воспользоваться этим. Она вернулась в США, получив отпуск на родину, и мне было интересно, что будет, когда она вернется.
Брэд оказался курильщиком сигар. «Это здорово», - сказал он, - «покупать кубинские сигары на законных основаниях».
От итальянского подворья до кладбища русских танков было всего 5 минут езды, поэтому я отвез их туда. Это был своего рода обряд посвящения для новых членов LTC - напоминание о том, что в нашей наполненной тестостероном боевой атмосфере важно оставаться скромным.
Это было потрясающее зрелище, особенно в первый раз. Кладбище располагалось на высокой равнине с видом на Кабул на фоне коричнево-серых скальных гор. Выцветшие зеленые советские машины - танки Т-64 и Т-72, бронетранспортеры БМП, броневики БРДМ и многое другое - раскинулись на желто-коричневой плоской равнине, заполнив её до упора. Ряд за рядом. Их число исчислялось тысячами… это поражало воображение. Некоторые из них были явно раздроблены в результате уничтожения в бою, к другим нужно было подходить вплотную, чтобы найти боевые повреждения, но все они были мёртвыми громадами в выцветающей зеленой краске, ржавчине и чаще всего покрытыми граффити.
Когда я впервые посетил кладбище, это было похоже на видение из ада. Было 120 градусов тепла [50 по Цельсию], и зеленые громады казались почти прозрачными от волн тепла, исходящих от машин. На заднем плане над Кабулом медленно повернулись три пылевых дьявола, почти поровну рассредоточенные в стальном голубом небе. Сегодня было не менее жутко.
Многие из танков имели отверстия размером с мяч для гольфа с характерными следами плавления вокруг них от прямого попадания кумулятивного заряда - вероятно, гранатомета - который прожёг 10-дюймовую сталь и превратил внутреннюю часть танка в горячий газ и шрапнель. Это был бы ужасный способ умереть.
Советы были лишь одной из многих империй за последние несколько сотен лет, которые пытались оккупировать Афганистан и ушли, потерпев поражение. Всё, что осталось, это гниющее в пустыне оружие. Огромное количество мусора, раскинувшегося перед нами, было головокружительным и послужило серьезным предупреждением для потенциальных захватчиков о том, что может быть впереди.
«Трудно представить себе всё богатство, которое Советы растратили здесь», - думал я, пока мы бродили вокруг обломков, а ребята из ФБР фотографировали. (У нас также было наготове оружие; в меня стреляли во время недавней поездки туда.)
Этот пейзаж из трофеев был явным памятником советской неверной оценке - девятилетнему конфликту, в результате которого погибло 14 000 советских солдат [официально - 14427] и бог знает сколько афганцев [от полумиллиона до 2 миллионов по разным оценкам]. В конце концов, Советы были изгнаны моджахедами при поддержке США, Пакистана, Саудовской Аравии и других мусульманских стран.
Это был яркий пример ловушки, в которую Афганистан мог стать - и стал - для великих наций, которые стремились его завоевать. Потратить столько энергии, ресурсов и крови всего лишь на большой участок недвижимости, не имеющий выхода к морю, и, в конце концов, не имеющий никакого не значения.
Вокруг нас были уроки для американцев. К октябрю я пробыл там почти 4 месяца и пришел к выводу, что американцам необходимо сохранять небольшое, гибкое присутствие; оставаться над племенными путями и работать, чтобы показать афганцам путь к мирному и процветающему обществу. Мы могли бы помочь им на этом пути, если бы они того пожелали. Или мы могли бы сдержать их, если бы они решили не идти этим путем. Это было их дело.
Мы уже сделали здесь и так много ошибок. Работая с моджахедами для изгнания Советов, но затем глядя в другую сторону, соседний Пакистан развивал свой ядерный потенциал и вырастил такие банды, как Талибан и другие террористические группировки прямо у нас под носом. Недофинансирование прозападных групп, таких как Северный альянс, а также Ахмад-шаха Масуда, «панджшерского льва», и гипер-финансирование радикальных исламистов, таких как Хекматияр, которые взяли на себя обстрел Кабула после ухода русских, просто чтобы доказать свою точку зрения, что их вера в Мухаммеда лучше, чем в любую другую исламскую секту. Вроде как если бы баптисты однажды решили, что им не нравится подход мормонов к Иисусу Христу, и решили обстрелять Солт-Лейк-Сити - что неприемлемо в нашей западной культуре, но вполне приемлемо во взглядах Афганистана на мир в десятом веке.
Это необходимо изменить, чтобы добиться реального прогресса. Мы могли бы способствовать формированию этого изменения, создавая экономические стимулы и культурные преимущества, но было чрезвычайно важно, чтобы мы не стали центральным компонентом изменений. Или через 10 лет мы можем увидеть такую же большую равнину, заполненную танками «Абрамс», боевыми машинами «Брэдли» и «Хаммерами». Бросив последний взгляд, мы снова сели в машины, свернули пыльной проселочной дорогой к Новой русской дороге и направились обратно в Баграм.
Я только ослабил бдительность после обычной напряженной гонки в городе, как сработало СВУ, и я увидел грибовидное облако. Это было серовато-коричневое вздымающееся облако, поднимающееся над горизонтом на фоне гор и кристально чистого голубого неба, над глинобитными хижинами, из которых состояла деревня Баграм. Я мог видеть его справа, из окна.
«Грибные облака никогда не бывают хорошими», - подумал я. Я почувствовал сотрясение как силовое воздействие - своего рода волну. Между нами и угрозой впереди не было ничего, кроме множества истеричных афганцев. Мы были полностью открытые, застрявшие за кучей «Талибан»-такси и грузовика и зажатые с обеих сторон грязными хижинами и магазинами Баграма. Поблизости не было переулков, но даже если бы они были, я не собирался уводить конвой с главной дороги, чтобы нас поймали в переулке - идеальной зоне поражения.
Я думал быстро. Было важно, чтобы мы держали машины в рабочем состоянии и не отходили слишком далеко от них, так как на автомобиле убежать быстрее, чем пешком. Из наших грузовиков мы создали периметр с перекрывающимися полями огня, чтобы охватить 360 градусов. Сначала ребята из TAREX развернулись на 90 градусов по обе стороны от машин, как мы репетировали. Ребята из ФБР повернули на 120 градусов - от другой машины обратно к моей. Я вышел из левой части Тойоты и занял оставшийся сектор.
Мы изо всех сил пытались остаться сосредоточенными, посреди всеобщей истерии и замешательства. Чтобы сохранить концентрацию, мне буквально пришлось сделать шаг за пределы себя. Это Тони играет меня в кино - сказал я себе. Это был способ отстраниться от шока того, что только что произошло. Не волнуйся. Это просто фильм.
Перекрывая шум, я крикнул парню из DIA, который сидел у меня на заднем сиденье, чтобы он позвонил на базу и сказал им, что за воротами взорвалось СВУ и мы застряли. Я слышал отрывки того, что он говорил по спутниковому телефону, давая им номер нашего конвоя и запрашивая помощь. Я оглянулся. Мне не понравилось выражение его лица. Что бы они ни говорили ему, это были плохие новости. Я стал смотреть на крыши и разглядывать каждое окно впереди.
Потом я их увидел.
Темные силуэты на крышах и в окнах слева с автоматами Калашникова. Может, дюжина. Я не мог сказать наверняка. Я сказал парням из ФБР, чтобы они подняли глаза. Я мог видеть, как они подняли головы, а затем оглянулись на меня, с зарождающимся страхом.
Бандиты могли приближаться к нам, а мы не могли уйти от них, и они были слишком далеко, чтобы мы могли по ним стрелять. Кроме того, была опасность попасть в мирное лицо.
Это были самые длинные 5 минут в моей жизни.
Казалось, они лежали в засаде, выжидая своего часа, ожидая, когда мы подойдем ближе, чтобы они могли лучше выстрелить. Мы оказались в ловушке далеко по дороге в море людей, и я знал, что они скоро поймут это и начнут двигаться в нашем направлении.
Где, черт возьми, была помощь?
Передо мной я увидел, как один из парней из TAREX внезапно застыл. Едва заметные, два «Хаммера» - с пулеметами наготове и установленным наверху гранатометом «Марк 19» - вырисовывались вдалеке, выезжая из подконтрольных афганцам ворот Баграма. Из окна я мог видеть, как представитель военной полиции кричит на афганцев, убирая их с дороги, пока машины медленно приближались к нам. Водители подняли глаза, увидели, что приближалось, и запрыгнули в легковые и грузовые автомобили, чтобы уползти с их пути. Пешеходы отошли в сторону. Велосипедисты взяли свои велосипеды. Дюйм за дюймом, движение разряжалось ровно настолько, чтобы Хаммеры могли проехать. Это было мучительно медленное путешествие к нам, так как MP [Military police] кричали и махали толпе.
Я сделал круговое движение пальцем в сторону колонны. Подняться! Пошли! Они получили сообщение и снова запрыгнули в грузовики, высунув М-4 в окна. Мы двинулись вперед, свернув вправо, где движение было меньше. Наконец они дошли до нас. Один подъехал параллельно мне.
«Сэр, ваши парни в порядке?» - крикнул сержант.
«Всё хорошо», - сказал я. «Мы ценим, что вы пришли нам на помощь».
«Нет проблем», - последовал ответ. «Кто-нибудь из ваших есть позади тебя?»
«Нет», - сказал я.
«Хорошо», - сказал он. «Мы собираемся последовать за тобой обратно».
Я посмотрел вверх. Фигуры исчезли. Позже я понял, что нас спасло то, что взрыв произошел слишком рано, а трафик сжался так быстро, что у нас не было возможности войти в их зону поражения. Они облажались. В противном случае мы были бы мертвы.
Пришло время Аляска-краба, и меня не волновало, насколько он будет эластичным. Тут никогда не бывает скучных моментов. А поганые моменты никогда не бывают скучными.
12
ОТЕЛЬ «АЛЬ-КАЕДА» (AL QAEDA HOTEL)
«У меня есть кое-что для тебя, коллега».
С легкой ухмылкой Дэйв стоял, как часовой, прямо у нашей палатки HUMINT, получая распечатки с сетевого принтера, когда я проходил мимо.
«Надеюсь, это немного того кофе из Starbucks, который ты только что выпил», - пошутил я. Starbucks был королевской монетой в Баграме. Во всем Афганистане, если на то пошло. Эликсир богов по сравнению с корой дерева, которую лили военные. Я всегда жертвовал Starbucks, который получал в пакетах, неряхе Дэйву - и мы всегда делили добычу.
«Даже лучше», - сказал Дэйв с блеском в глазах. «Мой зарубежный аналитик нашла важную информацию, которая может вас заинтересовать. Она нашла место, где есть реальный потенциал. Я бы хотел, чтобы она проинформировала вас об этом».
«Звучит многообещающе», - сказал я. «Когда?»
«Как насчет прямо сейчас?» Он сделал паузу. «Есть место, которое она называет отелем «Аль-Каида».
«Офигеть», - подумал я. Это должно быть круто.
«Позволь мне взять мою кружку, и я встречу тебя в твоей палатке».
Я встретил капитана Ноулз и Дэйва в его офисной палатке. Она собрала материалы для инструктажа, и мы втроем вошли в большую комнату брифингов в главной палатке.
Мы с Дэйвом сели, пока капитан Ноулз положила несколько карт на стол, а затем расположилась у нашей большой карты Афганистана на стене, на которой также была обозначена его восточная граница с Пакистаном - часто называемая «территориями беззакония» Пакистана - и на это была веская причина. В 2001 году Бен Ладен сбежал в FATA [Federally Administered Tribal Area] - федерально управляемую территорию племен [полу-автономная племенная область на северо-западе Пакистана, которая существовала с 1947 г., пока не слилась с соседней провинцией Хайбер-Пахтунхва в 2018 году. Состояла из 7 племенных округов и 6 приграничных регионов и напрямую управлялась федеральным правительством Пакистана посредством специального свода законов, называемых Пограничными положениями о преступлениях. Граничила с провинциями Пакистана Хайбер-Пахтунхва, Белуджистан и Пенджаб на востоке, юге и юго-востоке соответственно, и афганскими провинциями Кунар, Нангархар, Пактия, Хост и Пактика на западе и севере. На этой территории проживают почти исключительно пуштуны]. Это была территория, которую пакистанский журналист Ахмед Рашид, эксперт по Талибану и Аль-Каиде, позже назвал «многослойным террористическим пирогом».
«Основываясь на анализе трафика, мы определили три основных центра притяжения известных и подозреваемых боевиков Аль-Каеды и Талибана в Пакистане», - сказала нам капитан Ноулз с ровным иностранным акцентом. Привлекательная, с яркими умными глазами, она была худенькой брюнеткой, которая каталась на велосипеде по Баграму. С нашей точки зрения, что более важно, она была необычайно одарена в своей разведывательной работе. Вероятно, она знала, кем я был на самом деле; я был прикреплен к Силам обороны Новой Зеландии в июле 2001 года от настоящего имени, и у меня сложилось отчетливое впечатление, что большинство Киви в Баграме уже поняли, кто я такой. Киви-военные были маленьким миром.
Капитан Ноулз указала на карту на стене и опустила руку. «Три известных центра тяжести - это Кветта на юге…» Она слегка подняла руку. «Вана, здесь, в центре пакистанских территорий…» - она показала вверх. «И Пешавар здесь».
У меня было ощущение, что это приведёт к чему-то очень интересному.
«У нас самый лучшие разведданные», - сказала она, повернувшись и показывая на карту на столе, - «из Ваны».
Я прищурился, чтобы сфокусироваться на очень маленьком месте на карте. «Вана?». Я слышал об этом, но он никогда не выделялся среди множества фактов, мест и событий, с которыми я пытался ознакомиться с момента приезда в Афганистан. Вана, как я выяснил позже, был пакистанским городом примерно в 20 милях от афганской границы и главного города Южного Вазиристана, самого большого из 7 племенных территорий в FATA. Южный Вазиристан был идеальным логовом для террористов - высокие горы, густые леса, крутые ущелья - а Вана была его административной столицей: рыночным городом с постоянным населением около 50 000 человек, и тысячи людей приезжали сюда по делам каждый день.
«Капитан, Дэйв упомянул кое-что об «отеле Аль-Каеда», - сказал я капитану Ноулз.
«Совершенно верно», - сказала она. «Позвольте мне показать вам карту Ваны».
Мы вернулись к столу, где она показала нам карту центрального города Ваны с более высоким разрешением, в том числе U-образное здание, которое, по её словам, использовалось транзитными людьми и посетителями.
«Мы отслеживали цепочки сообщений в это место и обратно. Они связаны с действиями, которые происходили во время Mountain Viper», - сказала она нам.
Дэйв расширил комментарии капитана Ноулз. «Есть серьезные признаки того, что они используют Вану, чтобы перегруппироваться и вернуться».
«Вы имеете в виду мятеж», - сказал я, когда загорелся свет.
«Это очень непопулярное слово», - сказал Дэйв, глядя на капитана Ноулз, которая всё ещё стояла над картой Ваны. Ах да, верно, вспомнил. Мы должны были быть в режиме восстановления. В Афганистане не должно было быть повстанцев. Я такой глупый. «Да, мы имеем в виду мятеж», - сказала капитан Ноулз. «В случае с Ваной есть признаки того, что это крупный командно-административный узел, который является не просто тренировочным центром террористов, а полноценным военным штабом. Совершенно очевидно, что это место участвует в усилиях Талибана по возвращению южного Афганистана».
«Это хорошо», - сказал я с легким нетерпением, - «но что конкретно, по вашему мнению, мы можем получить в этом отеле?».
«Мы считаем, что Талибан использует десяток специальных комнат», - безмятежно сказала она.
«И мы говорим о высшем руководстве Аль-Каеды», - добавил Дэйв. Это был шок.
«В самом деле?» - сказал я. «Что вы имеете в виду?».
«Что ж, мы ничего не можем определить, но схема общения похожа на те, которые, как мы знаем, происходят вокруг известного руководства Аль-Каеды», - сказал Дэйв.
«Вы имеете в виду, что там могут быть HVT 1-го уровня?».
Дэйв и капитан Ноулз посмотрели друг на друга. «Совершенно верно», - сказала капитан Ноулз.
Я посмотрел на Дэйва. «Почему бы нам просто не разбомбить его, когда мы узнаем, что кто-то из парней Аль-Каеды приехал с визитом туда?»
Он покачал головой. «Это место с большим количеством мирных жителей. Атака приведет к большому количеству жертв среди гражданского населения, а также к снижению потенциала разведки. Мы действительно хорошо понимаем эту цель».
Я положил руки себе на колени, посмотрел на них и начал думать. «Что вам нужно от нас?» - спросил я. Я посмотрел на стол и понял, что он имеет ту же U-образную форму, что и отель «Аль-Каеда».
«Я подумал, что мы должны сотрудничать в этом вопросе», - сказал Дэйв. «Можете ли вы пригласить кого-нибудь посмотреть на объект? Я подумал, что у вас может быть несколько хороших идей, основанных на вашей предыдущей жизни, о том, как улучшить нашу информацию с мест». Я сразу подумал о своём друге, подполковнике Джиме Брэди и оперативной группе 5, где он был представителем DIA. Начальная часть любой операции не будет сложной, потому что мы могли проводить трансграничные операции по сбору разведданных, но делать что-либо «активное» - например, рейды, высылки или любые другие наступательные операции - было бы совершенно другой игрой.
«Первое, что нам нужно сделать, это проверить, что происходит в Wana», - сказал Дэйв.
«Я с тобой», - сказал я. «Как скоро тебе это понадобится?».
«Я хотел бы начать это дело до того, как уеду из страны через 3 недели», - сказал Дэйв.
«Я думаю, мы сможем это сделать», - сказал я. «Но если мы собираемся сделать что-нибудь для поддержки технических операций, нам нужно будет немедленно заставить Вашингтон [Форт] приступить к этому».
«Согласен», - сказал Дэйв. «Я могу попросить тебя напрямую поговорить с Вашингтоном, чтобы рассказать, что, по твоему мнению, нам понадобится». Он встал. «У полковника Негро тоже есть мысли по этому поводу».
«Вы говорили с ним конкретно об этом?» - спросил я.
«Нет, не о Ване, но он говорил о ночных письмах». Именно там мы планировали оказать влияние на операции по запугиванию талибов в Пакистане. Ночные письма - многовековая традиция - были превращены талибами в нечто более зловещее. Полковник Негро решил, что мы можем отплатить за услугу, отправив ночные письма в их безопасные убежища в Пакистане. Я вызвался участвовать в первой миссии. Ночные письма - это возврат к прошлым векам. Талибан разместил письма с угрозами на деревенских досках объявлений и на дверях, чтобы запугать местное население. Мы хотели сделать с ними то же самое: развесить на дверях лидеров талибов, проживающих в Пакистане, письма с угрозами причинения вреда, смерти и всевозможных неприятностей, если они пересекут границу и сделают что-нибудь в Афганистане.
«Мне известна идея ночного письма, и я думаю, что она хорошая», - сказал я.
«Это было бы хорошее место, чтобы рассмотреть это».
Мы допили кофе. Мне было интересно, какие удобства предлагает отель «Аль-Каида». Может быть, накопление баллов джихадиста за частые визиты.
Капитан Ноулз собрала свои бумаги. «Я собираюсь вернуться и закончить свои дела, а ты продолжай думать», - сказала она. Она знала, что мы будем говорить о вещах, в которых она не могла участвовать. Хотя у нее был сверхсекретный допуск SCI [Sensitive Compartmented Information - секретная конфиденциальная информация], мы всё же не делились с ней разведывательными деталями.
«Ты знаешь, что Патрис Салливан - наш дежурный», - сказал Дэйв после того, как она ушла. «Патрис раньше работала на тебя, не так ли?».
«Да, она это делала, и я потратил много времени, пытаясь удержать её энтузиазм», - сказал я. «Когда она была в Stratus Ivy, она была постоянной, хотя и восторженной, занозой в моей заднице. Однажды она ударила специального агента ФБР по лицу во время учений, на которых играла «террористку»».
Дэйв ухмыльнулся. «Я не думаю, что мы будем просить её делать что-либо как оперативника. Нам действительно нужно, чтобы она разработала для нас хороший набор технологий».
Я понял, что Дэйв думает на два шага вперед в шахматной игре, уже планируя операцию.
«Я подозреваю, что Патрис всё ещё связана с Дугом В.», - сказал он. Дуг был одним из самых блестящих умов разведывательного сообщества.
«Думаю, в этом ты прав», - сказал я. «Если мы ограничим ее только разработкой технологии, у нас, вероятно, всё будет хорошо. Это будет означать покупку местных вещей для использования».
«Тебе для этого нужны деньги?»
«Нет, у нас достаточно денег», - сказал я. «Мне просто нужно посмотреть, смогу ли я уговорить Джима отправить туда свою команду».
«Как скоро?» - спросил Дэйв. Он действительно хотел начать это до отъезда.
«Я могу увидеть Джима послезавтра в Ариане, и мы сможем поговорить об этом», - сказал я.
«Могу ли я пойти с тобой?» - спросил Дэйв.
«Конечно», - сказал я. Я начал перебирать в своей голове то, что услышал.
«Тогда это свидание», - сказал Дэйв. «Ты хочешь, чтобы я получил разрешение для конвоя, или ты хочешь сам это сделать?».
«Почему бы тебе не сделать это и не поставить меня командиром?» - сказал я. Я хотел сосредоточиться. «Я хочу подумать об этом. Думаю, у меня есть концепция».
С этими словами я вернулся в палатку HUMINT. У меня было много работы. Когда я устроился перед компьютером в своем офисе, мой мозг начал бороться с концепцией использования отеля «Аль-Каида» в качестве объекта разведки, но, что более важно, как снизить его эффективность в качестве штаб-квартиры командования и управления - и, возможно, даже захватить там крупного высоко-приоритетного босса. Я задавался вопросом, как мы могли бы наилучшим образом использовать эту информацию. Мы сломили хребет наступлению Талибана; их попытка перейти границу и вступить в бой с нами провалилась. Тем не менее Талибан и Аль-Каеда были проницательными и безжалостными противниками. Они вернутся к нам, хотя, вероятно, уже другим образом.
Итак, мы знали это, но вместо того, чтобы ждать, чтобы увидеть, что они придумали в отеле «Аль-Каеда», нам нужно было начать интеллектуальную, эффективную наступательную операцию. Как сказал мой герой Джордж Паттон: «На войне единственная надежная защита - это нападение, а эффективность нападения зависит от воинственных душ тех, кто его проводит». Для меня это было евангелием.
Информация, которую принесла нам капитан Ноулз, дала нам явное преимущество. Теперь мы знали о безопасном убежище в Пакистане, где кипела жизнь. Ключевым моментом было то, как с точностью спланировать идентификацию конкретных HVT, которые часто бывают в отеле, и лишить их возможности пополнить запасы, перевооружить и нанять армию. Нам нужно было пойти туда, чтобы они не пришли сюда.
Тогда я вспомнил фильм «Апокалипсис сегодня» и поднялся по реке.