Operation Dark Heart / Операция «Темное Сердце» - часть 4
Судя по всему, он никогда не участвовал в боевых действиях.
Даже в 1990-е годы вооруженные силы не осознавали, что война изменилась. Наши враги были такими же смертоносными, но разными. Теперь я сражался с врагом, который использовал детей как средство доставки оружия. Это было чуждо.
Тем не менее всем нам пришлось чертовски хорошо к этому привыкнуть. Мы столкнулись с противником, который прятался за невиновными и нацелился на тех, кто не мог надеяться защитить себя. Я понял, что нужно вернуться в наступление. Правило Джорджа Паттона: лучшая защита - это хорошее нападение. Мы должны вести войну с врагом так, чтобы наш враг больше беспокоился о своём выживании, о том, чтобы проснуться и увидеть солнце на следующее утро, чем о планировании операции против нас, тогда у них не было бы желания атаковать нас. Осознание этого было похоже на резкую пощечину.
Я вызвал первую машину по кирпично-серой Motorola. «Ты это видел?» - спросил я.
«Да… какого хрена! Мы держали руки на дверях в готовности выскочить! Вы видели ребенка?
«Да», - ответил я в рацию. «Я видел его» - и я взглянул на Джулию, - «и он чуть не умер». Я бы ни за что не промахнулся на таком расстоянии.
Еще через 30 минут мы закончили миссию и вернулись на «Ариану», чтобы забрать третью машину. Когда мы приехали, Дэйв и я не находили слов. Дэйв, в частности, любил детей и, будучи либералом в форме, особенно серьезно относился к тяжелому положению детей в этой среде. Мы просто сели друг напротив друга на крыльце «Арианы» и уставились в пространство. Я видел, как быстро накапливается стресс.
«Нам нужно привезти дополнительную машину обратно в Баграм», - нарушил молчание Дэйв. «Я хочу, чтобы ты вел её».
«Почему?» спросил я. Я проходил обучение боевому вождению в Штатах, но к этому нужно было привыкать.
«Я знаю, как ты себя чувствуешь», - сказал Дэйв, к которому вернулось чувство юмора и улыбка. «Это ошеломляет, но я говорю тебе, что откладывая это, лучше не станет».
Я понял, что нет другого пути, поэтому сосредоточился на миссии. Мы вышли на стоянку, и Дэйв отдал ключи. «Вопросы?» - спросил Дэйв.
«Нету» - сказал я. Я посмотрел на приборную панель. По крайней мере, у грузовика была крутая стереосистема. Я начал заводиться. Хорошая музыка и шанс погонять как летучая мышь из ада.
«Где ты хочешь, чтобы я был на марше?» - спросил его я.
«Оставайся позади, и ты будешь в порядке». С этими словами Дэйв ударил меня по плечу и пошёл к своей машине.
Когда мы проехали мимо охранников и попали в пыльное море бело-желтых такси Талибана, животных, грузовиков и военных транспортных средств, мои чувства были теперь сверхнастороженными и сосредоточенными. Мы чисто прошли последний круговой перекресток Кабула и направились на север по новой русской дороге в сторону Баграма. Было поздно. Тени превратили светлый загар и коричневый цвет высохших горных склонов в приглушенно-серый и темно-коричневый окрас, с растущими пурпурными одеялами.
Когда мы разогнались до 90 миль в час, я запел свою первую песню. The Psychedelic Furs’s [английская рок-группа, основанная в Лондоне в 1977 году] «Love My Way» [Люби мой путь]:
На танцполе есть армия …
Я был опытным офицером разведки, но было ясно, что Афганистан подтолкнет меня к пределу моих сил - физических и эмоциональных. Просто когда я думал, что достиг своего максимума, меня подталкивало ещё немного больше.
5
"МЫ УБЬЕМ НЕВЕРНЫХ" (“WE WILL KILL THE INFIDELS”)
«Это повтор «Вавилона 5»?» Я пошутил, войдя в палатку для видеоконференций в SCIF. Дэйв Кристенсен и Тим Лудермилк, оперативный офицер полковника Негро, смотрели зернистое видео на плазменном экране на стене. Дэйв, как всегда, делал пометки в желтом блокноте.
"Нет", - сказал Тим. «Мы наблюдаем за талибами».
На утреннем собрании майор Тед Смит, один из моих коллег из DIA, который руководил отделением по эксплуатации документов, объявил, что доступна видеозапись операции «Талибан». Видео было снято около трех недель назад и после перевода было передано нам. Видеозапись представляла собой необработанные кадры, на которых талибы осуществляли вербовку и сбор средств - две важнейших задачи любой террористической организации. Целями вербовки талибов были молодые студенты пакистанских медресе, религиозных школ за границей, которые помогли породить движение Талибан. Они также использовали видео, чтобы собрать деньги у своего партнера, Аль-Каиды, и у богатых арабов, сочувствовавших их делу. Наши разведданные сказали нам, что «Аль-Каида» становится нетерпеливой к своим партнерам по преступлениям и хочет увидеть немного больше действий за деньги, которые они вкладывают в движение.
«Что они делают сейчас? Они проводят службу?» - спросил я.
«Только для парней, которых они убили», - ответил Дэйв, глядя на экран.
Я устроился для просмотра, поставив ноги на стол и, откинувшись на две ножки стула, вынул свой блокнот. Смотреть это явно любительское видео было непросто, но я должен был признать, что хотя это и не был Голливуд, они знали, что делают.
Он был снят небольшой камерой Sony в документальном стиле с постоянным движением камеры и объекта, чтобы усилить ощущение действия. Один парень вёл съемку и рассказывал. Интересно. Они пожертвовали для этой роли здорового вооруженного партизана, чтобы тот сыграл боевого оператора. Если они могли освободить кого-то для этой работы, это означало, что они думали об информационных операциях и о том, как использовать это против своего противника - нас. Это свидетельствовало об устойчивом уровне мышления и сложной концепции операций. Одна вещь, которую я узнал о террористах, заключалась в том, что они очень адаптивны. Они не являются частью большой бюрократии с множеством правил и положений. У них нет никакого надзора - или морального компаса, если на то пошло.
Эти ребята меняются и приспосабливаются, учатся использовать пропаганду и видео, чтобы находить новых рекрутов и собирать деньги для их оружия и тренировочных баз - подумал я.
Я взял толстую расшифровку перевода.
Дэйв сказал, что видеозапись началась в Пакистане в тренировочных лагерях. Похоже, что в этой операции участвовала команда из десятка парней. Мы наблюдали, как они тренировались по стрельбе из своих АК-47 в лагере, который, казалось, вмещал около 40 или 50 человек. Улыбаясь, они стреляли из автоматов Калашникова в воздух, чтобы отпраздновать это событие. Они поговорили с некоторыми старейшинами - пожилыми мужчинами в черных тюрбанах, - которые желали им всего наилучшего. Были кадры их молитв, вероятно, чтобы продемонстрировать свою приверженность исламу своим спонсорам. Когда каждый талиб говорил в камеру, я просматривал стенограмму. Они делали какие-то религиозные заявления или клятвы: они делали это для аллаха. Если они умрут, они попадут в рай. Это должно было прославить их семью. Будет проливаться кровь неверных.
Эти парни были любителями, но они были любителями с оружием.
На мрачном горном ландшафте - пыльном, каменистом и коричневом, поросшем кустарниковой сосной и каким-то жалким на вид можжевельником - мы наблюдали, как они двигались через горы по тропам контрабандистов в Афганистан. Они разбили лагерь, по пути готовя еду. По дороге рассказчик объяснил их миссию: насколько важна была война, и как они планировали вернуть Афганистан талибам, изгнать неверных из страны и передать её аллаху. Завоевание Кандагара было первым шагом к возвращению Афганистана. Бойцы много говорили о мулле Омаре. Они хотели вернуть землю своему брату мулле Омару, одноглазому лидеру талибов, который привел их к господству над враждующими племенами в Афганистане в 1995 году и с тех пор скрывался от захвата, чтобы свободно ходить и дарить им свою мудрость. Они поблагодарили аллаха за оружие и хорошую погоду.
После 20 минут записи, показавшей, что прошло несколько дней, ближе к вечеру они достигли своей цели: небольшого цементного полицейского участка в крошечной деревне. Над ним развевался афганский флаг. Около дюжины глиняных хижин почти органично вписывались в окружающий ландшафт, а через поселение проходила узкая каменистая дорога. Судя по местности, они находились недалеко от Ховста, провинции на границе с Пакистаном, примерно в 100 милях к юго-востоку от Кабула.
Около полицейского участка в лучах закатного солнца двое полицейских в форме цвета хаки и квадратных кепках курили, прислонив свои АК-47 к зданию под потрепанным плакатом Ахмад Шаха Масуда. Масуд - «Панджшерский лев» - был лидером Северного Альянса и боролся с Советами, а затем с Талибаном, пока Талибан или Аль-Каида, наконец, не смогли убить его 9 сентября 2001 года. Его плакат был повсюду в центре Кабула, и на всех контрольно-пропускных пунктах, контролируемых AMF [Afghan Militia Forces - Афганские силы ополчения], которые я видел с тех пор, как был в стране. Афганцы сильно скучали по его руководству, и, честно говоря, чем больше я узнавал о нем, тем больше я осознавал, насколько мы облажались, не поддержав его в тёмные дни постсоветской оккупации.
Съемка проходила вдали от полицейского участка в деревне, поэтому картина была шаткой, но я мог представить, что полицейские говорили о том дне, идя домой к жене - или женам - и детям и так далее. Эти полицейские посты были наиболее близки к централизованному правительственному контролю, который большинство афганцев когда-либо видели - и полиция часто была столь же коррумпированная, как капитан Касабланки Рено [Имеется в виду полицейский персонаж Луи Рено из фильма 1942 года «Касабланка», имя которого стало нарицательным для обозначения коррупционеров], а также плохо обученная. Тем не менее, зачастую только они стояли между Талибаном и центральным правительством, и контролировали деревни, а во многих случаях и целые провинции.
На видео нападающие приближались все ближе и ближе, карабкаясь вниз по склону горы, рассказчик давал пояснения шепотом. В стенограмме был изложен пугающе подробный план нападения.
Мы убьем неверных. Это будет частью череды побед над ними. Иншалла.
Они проверили свое оружие, затем один парень дал команду, и они двинулись вниз с холма, стреляя на ходу, камера покачивалась, а видео-оператор старался не отставать. Оба полицейских повернулись к ним, на их лицах было выражение шока. Один отбросил сигарету и почти сразу был застрелен. Другой парень был ранен и сбит с ног. Нападавшие кричали и стреляли, звуки выстрелов искажались до неузнаваемости дешевым микрофоном на видеокамере.
Второй милиционер с трудом поднялся на ноги, умоляюще обращаясь к нападавшим. Он попытался вытащить что-то из нагрудного кармана. Они выстрелили ему в голову.
Я наклонился вперед. «Ого», - сказал я.
Не было честной борьбы - 12 на двоих в этой встрече - и такого рода вещи повторялись десятки раз в неделю, поскольку амбиции Талибана стали реальными, и активность их приспешников только росла.
После убийства нападавшие устроили праздник, грабя на камеру, улыбаясь и отплясывая с оружием над головами. Они обыскали карманы убитых милиционеров.
Если эти смертоносные команды получат контроль над полицейскими участками, они в значительной степени будут контролировать деревни до тех пор, пока они смогут заключить сделку со старейшинами. Послание старейшинам было недвусмысленным: играйте на нашей стороне или умрите. Убедительный подход. В этих отдаленных районах не потребовалось много усилий, чтобы захватить контроль над достаточным количеством деревень, чтобы дать вам эффективный контроль над провинцией. Новоизбранный президент Карзай был слаб - его сардонически называли в Афганистане «мэром Кабула» - и практически не контролировал ситуацию за пределами столицы. Талибан в полной мере воспользовался отсутствием сильного централизованного контроля.
Они также заменяли свои неорганизованные нападения на американские войска более скоординированными нападениями и более изощренными засадами на более слабые цели: полицейских, иностранных и афганских гуманитарных работников и подрядчиков.
Число жертв, а также запугивание росли.
В марте 2003 года инженер-водопроводчик Международного Красного Креста был схвачен членом движения «Талибан» в провинции Орузган на юге Афганистана, родной провинции главы Талибана муллы Омара. Талиб, захвативший инженера, вызвал командира талибов муллу Дадуллаха и по приказу Дадуллы застрелил его.
В мае два инженера, работавших в немецком агентстве по оказанию помощи, были тяжело ранены в результате взрыва бомб с дистанционным управлением, которые взорвались недалеко от Джелалабада на востоке Афганистана. Два члена иностранной команды SIGINT также были убиты в том же месяце, когда террорист-смертник в машине подъехал к их автобусу, когда они направлялись в аэропорт Кабула, а затем взорвался. Дэйв повезло не попасть под взрыв, но он появился на том месте всего через несколько секунд.
В июне 4 немецких миротворца были убиты в результате взрыва заминированного автомобиля в Кабуле, а в августе боевиками были убиты 6 охранников, работавших на американского подрядчика, наблюдающих за реконструкцией дороги между Кабулом и Кандагаром.
Листовки, или «ночные письма», также появлялись в городах и деревнях. Чаще всего они появлялись прибитыми к центральной «доске объявлений» деревни, а там, где доски не было, их прибивали к школам, офисам и другим местам - и всё это происходило под покровом темноты. Они пробрались в эти деревни в одночасье, чтобы доказать свою непобедимость. В ночных письмах Талибан брал на себя ответственность за нападения и призывал к джихаду - или священной войне - против американцев и нового правительства Карзая. Они сравнили присутствие американских «неверных» с советской оккупацией 1970-х и 80-х годов.
Что Рамсфелд сказал пару месяцев назад? Война окончена, парни. Основные боевые операции в Афганистане завершены, и теперь основное внимание будет уделяться восстановлению. Правильно. []
Однажды я встретил SecDef [министра обороны] сразу после 11 сентября. Я столкнулся с ним недалеко от Пентагона в конце тренировки. Он спросил меня, почему очень доступный, неохраняемый «вход для бегунов» в Спортивный клуб Пентагона был закрыт навсегда.
Хмм, подумал я тогда, это плохой знак. Пентагон атакует, безопасность усиливается ... и ещё вопрос о входе от человека, который должен знать, почему он был закрыт. Здесь прослеживалась закономерность.
Тим, Дэйв и я смотрели конец видео, как талибы праздновали гибель полицейских в мрачном молчании. «Что это значит?» - спросил я Дэйва.
Он отложил ручку. «Между своими религиозными обличениями они указывают на то, что они задумали и куда идут".
Это было больше, чем просто пропагандистское видео. Информация на видеозаписи соответствовала разведданным, полученным Дейвом и его людьми, - что эта операция была небольшой частью гораздо более крупного плана талибов по возвращению Афганистана. Они начали с захвата полицейских застав, но их амбиции были намного, намного больше. Были признаки координации между Талибаном, Аль-Каидой и партизанской группировкой Хезб-и-Ислами Гулбуддин, возглавляемой Гульбеддином Хекматияром, который был в списке LTC. Хекматияр, соперник талибов в 1990-е годы, в последние годы заключил с ними союз. Одна из наших теорий заключалась в том, что HIG, как была известна «Хезб-и-Ислами» Гулбуддин, стала де-факто телохранителями бен Ладена, когда он был в Афганистане. Думали, что если ты найдешь HIG, это приведет тебя к нему.
Наши источники указали, что более 1000 боевиков ACM (anticoalition militia - ополчение антикоалиции) двинулись в Афганистан, а это означало, что у тебя есть ещё тысячи на пакистанской стороне, которые помогали планировать, оснащать, обучать и организовывать
«Другими словами», - сказал я, - «они возвращаются, и у них есть очень подробный план, как это сделать».
Дэйв кивнул. «Речь идет не только о снятии контрольно-пропускных пунктов на границе». Разведка указала на пугающую цель: через два месяца, к Рамадану, вернуть Кандагар - второй по величине город в Афганистане с более чем 300 000 жителей - и прилегающую провинцию Кандагар. «Они очень терпеливы и знают, что хотят делать».
«Разве мы не можем преследовать их обратно через границу в Пакистан и позволить пакистанцам разобраться с ними?» - спросил я.
Дэйв нетерпеливо покачал головой. «Тони, ты наивен. Ты думаешь, что если мы просто сделаем это, они останутся там».
«Я понимаю это», - ответил я, - «но у меня такое впечатление, что мы пытаемся перекрыть границу».
Дэйв встал, подошел к карте Афганистана размером со стену и провел рукой по ухабистой восточной границе с Пакистаном - 1500 миль гор, каньонов, пещер и отдаленных троп контрабандистов. «Ты действительно веришь, что мы можем это закрыть?» - спросил он.
«Думаю, нет», - сказал я. Не обошлось без помощи пакистанцев, и я должен был узнать, что мы не можем на них полагаться. Это становилось всё более тревожным. «Так что, черт возьми, нам делать?»
Наши боевые силы были разбросаны по стране размером с Техас. Если эти парни захотели хлынуть через границу, мы не могли ничего сделать, чтобы остановить их с помощью обычных боевых действий. Согласно разведданным, 1000 закаленных в боях повстанцев Талибана, прибывающих из пакистанских приграничных городов Вана и Кветта, поспешно продвигались в глубь Афганистана. Американские и афганские силы не могли перекрыть всю границу, и, по договоренности с паками, мы не могли преследовать их вглубь Пакистана. Надо было быть умнее, быстрее, хитрее. Дэйв снова наклонился вперед. Очевидно, он думал об этом некоторое время.
«Я понимаю, что мы сосредоточены на нацеливании на лидеров, но я бы хотел, чтобы мы работали вместе, чтобы обеспечить 10-ю горную действенной разведкой, чтобы они могли более эффективно противостоять наступлению».
«Что у тебя на уме?» - спросил я, теперь поставив все четыре ножки стула на пол, и внимательно слушая.
«Я хотел бы, чтобы мы объединили данные для наших усилий», - сказал Дэйв. Ух ты. Это было радикально. Есть огромные проблемы владения информацией. Спецслужбы любят хранить свою информацию в секрете, отправлять ее на анализ и рассматривать как конфиденциальную. В Форте (штаб-квартира АНБ в Форт-Мид, штат Мэриленд) аналитики обычно проводят сортировку и возвращают вам то, что, по их мнению, вам нужно, но вы никогда не получите всего.
«Вам нужна информация о нашем необработанном источнике?» - я хотел убедиться, что понимаю, что он просит.
«Что ж», - осторожно сказал Дэйв, - «это было бы полезно. Мы могли бы добавить данные о любом известном террористе, военачальнике или помощнике - обо всем, что у вас есть». Я тяжело задумался, приложив руку ко лбу.
«Я не думаю, что людям в моей организации это очень понравится».
«Без шуток», - подумал я. Они придут в бешенство. Наши отчеты были написаны без точного источника информации для защиты этого источника. Мы отделили мякину и выдали только зерно. Однако детали, связанные с поиском источников, были чрезвычайно важны для понимания общей картины.
«Это должно оставаться в собственности LTC. Никаких киви [киви - прозвище новозеландцев]», - сказал я.
Войска Сил обороны Новой Зеландии обеспечивали разведку, а также боевую поддержку в составе войск Международных сил содействия безопасности (ISAF) в стране. Дэйв кивнул.
«Взамен я позабочусь о том, чтобы вы немедленно получили информацию или ответы, которые мы сможем получить непосредственно из нашего доступа к необработанному SIGINT. Мы будем использовать объединенные данные, чтобы собрать пакет по каждому человеку. Тогда решения можно будет принимать совместно».
Для Дэйва это означало получение подробностей о том, когда плохие парни разговаривают друг с другом, как часто, откуда они, то есть своего рода сеть «друзей и семьи» для террористов. Телефонные номера, которые они использовали, в сочетании с нашими данными HUMINT, были чрезвычайно важны для понимания оперативной среды - «паутины» террористической инфраструктуры, которую мы должны были понять, чтобы действовать разумно и согласованно.
Для Дейва предложение распространять необработанные данные за пределы системы АНБ, даже если они останутся в пределах сверхсекретной сети безопасности, также было радикальным шагом. Обычно Форт сначала получал необработанные, не проанализированные перехваты, а затем они давали людям вроде Дэйва то, что, по их мнению, ему нужно, в виде готовых или почти готовых отчетов, но Дэйв заключил с ними сделку. Он получал всё, чтобы его гибридная команда, состоящая из новозеландских и американских специалистов SIGINT, могла просмотреть и проанализировать данные, чтобы создать свою собственную информацию. Пообещав мне доступ к их перехватам, Дэйв сделал шаг навстречу, предложил выход из положения. В моем воображении, я просто мог бы услышать вопли в «Кларендоне» (Центр поддержки операций DIA) и в Форте (Форт Мид, Мэриленд, штаб-квартира АНБ), если бы они узнали об этом уровне обмена информацией.
«Где вы собираетесь это хранить?» - спросил я.
Дело в том, что наши компьютерные системы были несовместимы, поэтому у нас не было возможности создать общую базу данных. Придется буквально все распечатывать.
«Я собираюсь повесить их на свою дверь», - сказал Дэйв. Я закатил глаза.
«О, это безопасно».
«Мы находимся в SCIF. У нас все в порядке», - сказал Дэйв, - «и нам нужно иметь одно центральное место, где будет одна печатная копия всей информации по любой отдельной цели. Когда мы решаем принять меры, мы вытаскиваем целевой пакет, и мы начинаем командно его изучать. Вместе мы принимаем решение о порядке действий: убить, захватить или ничего не делать».
Убить, поймать или шпионить: это было общепринятым уравнением новой математики, с которой мы сталкивались каждый день. Всегда был соблазн убить, но на самом деле лучше сначала шпионить. Парни на телефонах всегда были отличными источниками информации, поэтому вам приходилось проводить оценку потенциальной потери этой информации. Если вы шпионите за плохим парнем, и он дает вам хорошую информацию, то преимущество того, что он говорит вам о том что происходит, может быть больше, чем единственная победа, заключающаяся в том, чтобы убрать его или захватить его. Так что иногда лучше оставить его тусоваться там, пока он не переживет свою полезность или не станет ясно, что он планирует какое-то неминуемое действие, которое может кому-то навредить.
Мы будем иметь возможность не сдерживать себя. Я бы даже мог рассказать ему, кто были источники DIA, кто наши источники, как они были завербованы, их племенные пристрастия - всю атмосферу оперативной движухи, которая часто вычищались из отчетов. Тогда АНБ сможет проверить через свои посты прослушивания, спутники и всё такое, что они перехватывают в стране. Они могли бы понять, кому звонили эти парни и что они говорили.
«Как вы думаете, что полковник Негро подумает о таком подходе?» - спросил я Дэйва. Мы оба посмотрели на Тима Лудермилка.
«На самом деле мы еще не разработали методологию для целей уровня 2, которую можно было бы использовать при переходе к уровню 1», - сказал он. «Он мог пойти на это. Я думаю, что это поможет нам в достижении целей уровня 2, которые в основном находятся в Афганистане, и, когда мы сосредоточимся на уровне 2, это поможет нам сосредоточиться на оперативных целях».
«Вы имеете в виду Mountain Viper?» - спросил Дэйв. Это была предстоящая операция CJTF 180.
«Именно», - сказал я. Я был готов подпрыгнуть.
«Я согласен», - сказал я. «Мы будем предоставлять вам информацию из наших источников в режиме реального времени по мере ее поступления».
Дэйв улыбнулся. «Это весьма значимо, коллега. Я очень ценю это. Я думаю, это сделает нас всех более эффективными».
«Вероятно, нам также нужно заручиться поддержкой полковника Бордмана», - сказал я.
Мы оба посмотрели на Тима.
Полковник Роберт Бордман был старшим офицером разведки (J2) CTJF 180. Он считал, что вся разведывательная информация должна поступать к нему - а не в LTC - и что слишком большая часть времени и усилий трехбуквенных агентств будет направлена на поддержку полковника Негро и его людей, вместо того, чтобы составлять отчеты разведки, что по мнению Бордмана и являлось его работой. Хотя мы знали, что информация просто останется на столе Бордмана.
Последовало короткое молчание.
«Почему бы нам просто не заручиться поддержкой полковника Негро», - наконец сказал Дэйв. Мы знали, что Бордман просто будет копить информацию.
Чуть позже, после некоторого удивления и быстрого размышления, Негро действительно согласился. Так же поступил и мой босс Билл Уилсон.
Назревает разборка. Я искренне верил, что наши боевые силы были лучшими в мире, но после многих лет подготовки к «Сценарию Фульдского прохода» во время холодной войны - когда российские войска должны были прорваться через Фульдский проход в Германии - у меня возникли сомнения. Армия, а в действительности и всё Министерство обороны, были обучены предвидеть ожидаемое столкновение с применением силы в Центральной Европе, в котором большая советская общевойсковая армия вторгнется в Западную Германию и продвинется к Атлантике. Вся военная доктрина США была основана на обучении противостоять советскому монолиту и победить его, а такие вещи, как Вьетнам, Корея и т.д. были не чем иным, как «прокси-войной», причем Вьетнам был самой заметной контрповстанческой операцией, с которой мы столкнулись ... и проиграли.
Теоретически небольшие контртеррористические операции по «зачистке» - это все, что необходимо для обеспечения благоприятных условий для афганского народа. Это было неверное предположение тех ученых-ракетчиков из Пентагона, которые желали перевести это мышление в политику.
Генерал Вайнс [Lieutenant General John Randolph Vines - командовал 82-й воздушно-десантной дивизией во время дислокации США в Афганистане] ясно дал понять на своих утренних совещаниях, что война еще не окончена, и он намеревался дать бой врагу. Мой парень.
Несмотря на это, основные усилия США находились в 1400 милях - в Ираке. Дэйву даже позвонили из CENTCOM - Центральное командование США, отвечавшее за Ближний Восток и Среднюю Азию. Суть сообщения заключалась в следующем: «Расслабься. Почему бы вам, ребята, просто не выделяться из общей массы и не лезть в бой?». Самое смешное, что в Пентагоне не было ни паники, ни предчувствия гибели, ни представления о том, насколько ужасные события здесь могут произойти. Тем не менее, были все признаки того, что здесь происходит что-то зловещее. Пора внести некоторые изменения.
Я получил некоторый отпор от моих сотрудников DIA, в основном от сотрудника по отчетам, «специального Эда», который не видел выгоды в обмене оперативными данными.
«У нас нет процесса для передачи такого рода информации сторонним организациям», - торжественно сказал Специальный Эд, когда мы встретились в SCIF, чтобы обсудить новую схему. Затем вмешался парень-администратор исходников, чтобы объяснить надлежащую процедуру сообщения и пересылки исходной информации.
«Вот как?» - сказал я.
Эд добавил: «Ну, Крис, это закрытая система - информация приходит, и мы её держим».
Я сделал глубокий вдох. Как обычно, процесс важнее прогресса.
«Процитирую генерала, на которого я когда-то работал: «Не говори мне, как сосать яйца»», - сказал я. Я посмотрел на Билла Уилсона, который слушал без эмоций, прислонившись к столу рядом с шкафчиком с оружием.
«Нам нужно это сделать», - рявкнул он, встал и ушел.
Я посмотрел на Эда. «Дайте мне печатную копию о сети Рея и поговорите с Безопасным домом об источниках, в которых они уверены, что те не будут случайно взломаны во время разговора по телефону». (Рэй был сотрудником по делу Кандагара, а его «сеть» - коллекция афганских агентов и их информаторов.) «Безопасный дом» был нашим кабульским подразделением - тайным штабом в городе для наших секретных сотрудников, которые работали с сетями афганских информаторов. Около 12 офицеров базировались в Доме.
В течение часа Дэйв приклеил к двери 10 манильских конвертов, по одному для каждой из наших десяти основных целей, в которые мы могли бы вложить наши данные. Он создал для них неклассифицированные кодовые названия, используя названия городов, чтобы мы могли ссылаться на цели на открытых линиях и защищать их истинную личность: OMAHA, MEDFORD, COLUMBUS и так далее. Затем, если один из этих парней будет перехвачен по телефону и найден одним из наших информаторов или связан с событием - рейдом, налётом, трансграничной операцией, совещанием по планированию, о котором мы узнали, - мы могли просто вытащить его файл из двери. Мы могли бы внимательно следить за ним, может быть, отправить JSTAR [JSTAR - airborne surveillance and target attack radar sytem - радиолокационный комплекс воздушного наблюдения и поражения целей], чтобы посмотреть на него в реальном времени. Мы бы привлекли LTC. Дэйв поговорит со всеми, включая юристов. Мы должны контролировать? Разрушить? Захватить? Убить? Мы пытались заставить их чувствовать себя некомфортно, предугадывать то, что они делают, а затем нарушить и привести в упадок их деятельность.
Наша методика была производной от информационных операций, известных как операции на основе эффектов (EBO). Идея EBO [Effects Based Operations - операции, основанные на эффектах, представляют собой теорию, которая должна помочь определить, как использовать различные элементы власти для достижения целей национальной безопасности. Считается, что EBO применимы ко всему спектру конфликтов. Также утверждается, что это единственный способ эффективно использовать авиацию в контексте постепенной занятости] состоит в том, чтобы максимизировать ваши сильные стороны и применять их непосредственно к слабым сторонам вашего противника, отслеживать результаты ваших усилий и соответствующим образом корректировать, чтобы убедиться, что вы сохраняете преимущество. Тенденция в армии заключалась в установлении стандартов, обучении в соответствии с этими стандартами и проведении операций в соответствии с этими стандартами. Проблема заключалась в том, что достижение победы было потеряно в процессе - показатели эффективности / результативности стали мерилом военного успеха. Что рухнуло, так это сосредоточение внимания на эффективности - или достижении победы. Военные склонны поклоняться посредственности. Достижение и поддержание стандартов - даже если они не приводят к победе - это самый безопасный курс действий. Следуйте процессу, несмотря ни на что.
EBO стал последним и лучшим вариантом для обеспечения эффективного использования очень ограниченных боевых сил в стране. С упорным врагом, который учился возвращать утраченные позиции, требовалось всё, что мы могли найти.
Грядущая операция Mountain Viper, запланированная против Талибана, станет серьезным испытанием концепции и её эффективности. Ограниченное число войск 10-й горной станет предметом этого испытания - с их целью остановить наступление талибов.
Вскоре после встречи с Дэйвом наши информаторы рассказали нам о пугающем событии. Бородатые люди на мотоциклах Honda, с автоматами Калашникова и спутниковыми телефонами ехали по тропам глубоких безлесных долин в провинции Забул примерно в 100 милях к юго-западу от Баграма. Они были в пути.
6
ГОРНАЯ ГАДЮКА (MOUNTAIN VIPER)
[В ходе операции Mountain Viper, армия Соединенных Штатов и Афганская национальная армия работали вместе с 30 августа до 7 сентября 2003 года, чтобы раскрыть сотни подозреваемых талибов-повстанцев в горах провинции Забул, Афганистан. В ходе операции было убито около 124 боевиков. Пятеро военнослужащих афганской армии были убиты и 7 ранены. Один американский солдат из 5-й SFG погиб в результате случайного падения и пятеро погибли в засаде 31 августа 2003 года.]
Талибан вновь заразил своими талибами юго-восток Афганистана, из приграничной провинции Ховст, через провинции Пактика, Забул, Газни и Орузган и в провинцию Кандагар - бывший центр талибов до их изгнания оттуда в 2001 году.
Вооружившись нашим интеллектом и знаниями об имеющихся активах HUMINT, для устранения пробелов в информации, я сел с планировщиками 10-й горной, вскоре после встречи с Дэйвом, на которой мы договорились координировать ресурсы для проведения анализа миссии и детального планирования. Я хотел вплести разведданные, собранные нашими афганскими информаторами, в концепцию операций "Горная гадюка" - боевой план, разработанный генералом Вайнсом и его офицерами.
Майоры Граббс и Райхерт, планировщики 10-й горной, были немного насторожены. «У нас никогда не было парня из службы защиты HUMINT, который садился и разговаривал с нами о том, как мы можем вести битву», - сказал Райхерт, скептически глядя на меня и мою бородку.
Обычно сотрудники DIA плохо разбирались в боевых действиях. Каким-то образом руководство DIA - в основном гражданские руководители - пришло к выводу, что им не стоит проводить «полевые операции», но я действовал иначе.
«Да ладно, я армия, как и вы», - сказал я им. «Мы все прошли через Хуачуку [Имеется в виду Fort Huachuca в Аризоне, где базируются Командование сетевых корпоративных технологий армии США (NETCOM) и Разведывательный центр армии США (USAICoE)]. Сейчас я просто ношу гражданскую одежду».
Они посмотрели на меня - потом посмотрели друг на друга - и, как бы кивнув друг другу, они разложили карту и передали мне черновик Оперативного приказа с указанием интересующих деревень.
Талибан провел хорошую разведку и подготовку к наступлению. Похоже, они твердо понимали, куда им нужно идти и что им нужно делать, чтобы восстановить контроль над Кандагаром и провинцией. Дело в том, что мы столкнулись с неуловимым смертоносным противником, который готовился к битве в неприступной зоне высоких скалистых гор и крутых долин.
Их тактика заключалась в комплексной атаке. Они начали с установления контроля над полицейскими участками, как мы видели на видео, как способа нарушить центральный порядок в стране. Если эта стратегия окажется успешной, то вскоре они нацелятся на Кандагар. Мы полагали, что мулла Омар совершал поездки в Пакистан для вербовки новых войск Талибана.
Я просмотрел план. «Джентльмены, я отнесу это Рэнди, руководителю нашего кабульского отряда (Безопасный Дом), у которого под командованием находится около дюжины оперативников. Мы собираемся пробежаться по нему и выяснить, как мы можем выполнить некоторые из необходимых вам разведывательных требований».
Вопреки самим себе, Граббс и Райхерт были покорены. У них никогда раньше не было такого уровня доступа к агентурной разведке или такой степени прямого взаимодействия. Я также отправил копию Концепции операций непосредственно армейскому подполковнику Рэю Моретти - оперативному офицеру DIA в Кандагаре - и, насколько мне известно, это было грозное оружие само по себе. «Наш человек в Кандагаре» - так я его называл.
Я впервые столкнулся с Рэем, когда работал в своем офисе и смотрел фильм Стивена Сигала (все его фильмы однотипны, но они мне все равно нравятся) на моем компьютере около восьми часов вечера. Тонна фильмов была загружена в сеть секретного уровня, и я воспользовался ими, потому что я не любил душную, пыльную палатку; Я предпочел остаться в SCIF и работать.
Пришло электронное письмо.
«Сообщается о деятельности на границе». Это было первое, что я услышал от Рэя. Кандагар находится между горами и пустыней, примерно в двух часах езды от пакистанской границы. Рэй имел в виду подозрительную деятельность талибов в области, которую я не могу раскрыть. «Есть ли интерес к дальнейшим действиям?» - спрашивалось в электронном письме.
Я поговорил с Дэйвом, который поглощал тунец и крекеры в своем офисе не снимая наушников.
«Я только что получил эту записку от нашего парня, Рэя, из Кандагара», - сказал я Дэйву, протягивая распечатку. «Он спрашивает меня, интересуемся ли мы, что происходит на границе». Я назвал это место. «Парень, ты серьезно?».
Дэйв сразу снял наушники и прочитал электронное письмо. «Нам очень интересно», - сказал он. Они получили несколько сообщений из системы голосового наблюдения АНБ, касающихся возможного обнаружения муллы Омара. «Скажите ему, что мы будем заинтересованы в любых наблюдениях за отдельными лицами или группами транспортных средств, которые соответствуют профилю Омара и его окружения».
Все главы - https://interes2012.livejournal.com/237312.html
Даже в 1990-е годы вооруженные силы не осознавали, что война изменилась. Наши враги были такими же смертоносными, но разными. Теперь я сражался с врагом, который использовал детей как средство доставки оружия. Это было чуждо.
Тем не менее всем нам пришлось чертовски хорошо к этому привыкнуть. Мы столкнулись с противником, который прятался за невиновными и нацелился на тех, кто не мог надеяться защитить себя. Я понял, что нужно вернуться в наступление. Правило Джорджа Паттона: лучшая защита - это хорошее нападение. Мы должны вести войну с врагом так, чтобы наш враг больше беспокоился о своём выживании, о том, чтобы проснуться и увидеть солнце на следующее утро, чем о планировании операции против нас, тогда у них не было бы желания атаковать нас. Осознание этого было похоже на резкую пощечину.
Я вызвал первую машину по кирпично-серой Motorola. «Ты это видел?» - спросил я.
«Да… какого хрена! Мы держали руки на дверях в готовности выскочить! Вы видели ребенка?
«Да», - ответил я в рацию. «Я видел его» - и я взглянул на Джулию, - «и он чуть не умер». Я бы ни за что не промахнулся на таком расстоянии.
Еще через 30 минут мы закончили миссию и вернулись на «Ариану», чтобы забрать третью машину. Когда мы приехали, Дэйв и я не находили слов. Дэйв, в частности, любил детей и, будучи либералом в форме, особенно серьезно относился к тяжелому положению детей в этой среде. Мы просто сели друг напротив друга на крыльце «Арианы» и уставились в пространство. Я видел, как быстро накапливается стресс.
«Нам нужно привезти дополнительную машину обратно в Баграм», - нарушил молчание Дэйв. «Я хочу, чтобы ты вел её».
«Почему?» спросил я. Я проходил обучение боевому вождению в Штатах, но к этому нужно было привыкать.
«Я знаю, как ты себя чувствуешь», - сказал Дэйв, к которому вернулось чувство юмора и улыбка. «Это ошеломляет, но я говорю тебе, что откладывая это, лучше не станет».
Я понял, что нет другого пути, поэтому сосредоточился на миссии. Мы вышли на стоянку, и Дэйв отдал ключи. «Вопросы?» - спросил Дэйв.
«Нету» - сказал я. Я посмотрел на приборную панель. По крайней мере, у грузовика была крутая стереосистема. Я начал заводиться. Хорошая музыка и шанс погонять как летучая мышь из ада.
«Где ты хочешь, чтобы я был на марше?» - спросил его я.
«Оставайся позади, и ты будешь в порядке». С этими словами Дэйв ударил меня по плечу и пошёл к своей машине.
Когда мы проехали мимо охранников и попали в пыльное море бело-желтых такси Талибана, животных, грузовиков и военных транспортных средств, мои чувства были теперь сверхнастороженными и сосредоточенными. Мы чисто прошли последний круговой перекресток Кабула и направились на север по новой русской дороге в сторону Баграма. Было поздно. Тени превратили светлый загар и коричневый цвет высохших горных склонов в приглушенно-серый и темно-коричневый окрас, с растущими пурпурными одеялами.
Когда мы разогнались до 90 миль в час, я запел свою первую песню. The Psychedelic Furs’s [английская рок-группа, основанная в Лондоне в 1977 году] «Love My Way» [Люби мой путь]:
На танцполе есть армия …
Я был опытным офицером разведки, но было ясно, что Афганистан подтолкнет меня к пределу моих сил - физических и эмоциональных. Просто когда я думал, что достиг своего максимума, меня подталкивало ещё немного больше.
5
"МЫ УБЬЕМ НЕВЕРНЫХ" (“WE WILL KILL THE INFIDELS”)
«Это повтор «Вавилона 5»?» Я пошутил, войдя в палатку для видеоконференций в SCIF. Дэйв Кристенсен и Тим Лудермилк, оперативный офицер полковника Негро, смотрели зернистое видео на плазменном экране на стене. Дэйв, как всегда, делал пометки в желтом блокноте.
"Нет", - сказал Тим. «Мы наблюдаем за талибами».
На утреннем собрании майор Тед Смит, один из моих коллег из DIA, который руководил отделением по эксплуатации документов, объявил, что доступна видеозапись операции «Талибан». Видео было снято около трех недель назад и после перевода было передано нам. Видеозапись представляла собой необработанные кадры, на которых талибы осуществляли вербовку и сбор средств - две важнейших задачи любой террористической организации. Целями вербовки талибов были молодые студенты пакистанских медресе, религиозных школ за границей, которые помогли породить движение Талибан. Они также использовали видео, чтобы собрать деньги у своего партнера, Аль-Каиды, и у богатых арабов, сочувствовавших их делу. Наши разведданные сказали нам, что «Аль-Каида» становится нетерпеливой к своим партнерам по преступлениям и хочет увидеть немного больше действий за деньги, которые они вкладывают в движение.
«Что они делают сейчас? Они проводят службу?» - спросил я.
«Только для парней, которых они убили», - ответил Дэйв, глядя на экран.
Я устроился для просмотра, поставив ноги на стол и, откинувшись на две ножки стула, вынул свой блокнот. Смотреть это явно любительское видео было непросто, но я должен был признать, что хотя это и не был Голливуд, они знали, что делают.
Он был снят небольшой камерой Sony в документальном стиле с постоянным движением камеры и объекта, чтобы усилить ощущение действия. Один парень вёл съемку и рассказывал. Интересно. Они пожертвовали для этой роли здорового вооруженного партизана, чтобы тот сыграл боевого оператора. Если они могли освободить кого-то для этой работы, это означало, что они думали об информационных операциях и о том, как использовать это против своего противника - нас. Это свидетельствовало об устойчивом уровне мышления и сложной концепции операций. Одна вещь, которую я узнал о террористах, заключалась в том, что они очень адаптивны. Они не являются частью большой бюрократии с множеством правил и положений. У них нет никакого надзора - или морального компаса, если на то пошло.
Эти ребята меняются и приспосабливаются, учатся использовать пропаганду и видео, чтобы находить новых рекрутов и собирать деньги для их оружия и тренировочных баз - подумал я.
Я взял толстую расшифровку перевода.
Дэйв сказал, что видеозапись началась в Пакистане в тренировочных лагерях. Похоже, что в этой операции участвовала команда из десятка парней. Мы наблюдали, как они тренировались по стрельбе из своих АК-47 в лагере, который, казалось, вмещал около 40 или 50 человек. Улыбаясь, они стреляли из автоматов Калашникова в воздух, чтобы отпраздновать это событие. Они поговорили с некоторыми старейшинами - пожилыми мужчинами в черных тюрбанах, - которые желали им всего наилучшего. Были кадры их молитв, вероятно, чтобы продемонстрировать свою приверженность исламу своим спонсорам. Когда каждый талиб говорил в камеру, я просматривал стенограмму. Они делали какие-то религиозные заявления или клятвы: они делали это для аллаха. Если они умрут, они попадут в рай. Это должно было прославить их семью. Будет проливаться кровь неверных.
Эти парни были любителями, но они были любителями с оружием.
На мрачном горном ландшафте - пыльном, каменистом и коричневом, поросшем кустарниковой сосной и каким-то жалким на вид можжевельником - мы наблюдали, как они двигались через горы по тропам контрабандистов в Афганистан. Они разбили лагерь, по пути готовя еду. По дороге рассказчик объяснил их миссию: насколько важна была война, и как они планировали вернуть Афганистан талибам, изгнать неверных из страны и передать её аллаху. Завоевание Кандагара было первым шагом к возвращению Афганистана. Бойцы много говорили о мулле Омаре. Они хотели вернуть землю своему брату мулле Омару, одноглазому лидеру талибов, который привел их к господству над враждующими племенами в Афганистане в 1995 году и с тех пор скрывался от захвата, чтобы свободно ходить и дарить им свою мудрость. Они поблагодарили аллаха за оружие и хорошую погоду.
После 20 минут записи, показавшей, что прошло несколько дней, ближе к вечеру они достигли своей цели: небольшого цементного полицейского участка в крошечной деревне. Над ним развевался афганский флаг. Около дюжины глиняных хижин почти органично вписывались в окружающий ландшафт, а через поселение проходила узкая каменистая дорога. Судя по местности, они находились недалеко от Ховста, провинции на границе с Пакистаном, примерно в 100 милях к юго-востоку от Кабула.
Около полицейского участка в лучах закатного солнца двое полицейских в форме цвета хаки и квадратных кепках курили, прислонив свои АК-47 к зданию под потрепанным плакатом Ахмад Шаха Масуда. Масуд - «Панджшерский лев» - был лидером Северного Альянса и боролся с Советами, а затем с Талибаном, пока Талибан или Аль-Каида, наконец, не смогли убить его 9 сентября 2001 года. Его плакат был повсюду в центре Кабула, и на всех контрольно-пропускных пунктах, контролируемых AMF [Afghan Militia Forces - Афганские силы ополчения], которые я видел с тех пор, как был в стране. Афганцы сильно скучали по его руководству, и, честно говоря, чем больше я узнавал о нем, тем больше я осознавал, насколько мы облажались, не поддержав его в тёмные дни постсоветской оккупации.
Съемка проходила вдали от полицейского участка в деревне, поэтому картина была шаткой, но я мог представить, что полицейские говорили о том дне, идя домой к жене - или женам - и детям и так далее. Эти полицейские посты были наиболее близки к централизованному правительственному контролю, который большинство афганцев когда-либо видели - и полиция часто была столь же коррумпированная, как капитан Касабланки Рено [Имеется в виду полицейский персонаж Луи Рено из фильма 1942 года «Касабланка», имя которого стало нарицательным для обозначения коррупционеров], а также плохо обученная. Тем не менее, зачастую только они стояли между Талибаном и центральным правительством, и контролировали деревни, а во многих случаях и целые провинции.
На видео нападающие приближались все ближе и ближе, карабкаясь вниз по склону горы, рассказчик давал пояснения шепотом. В стенограмме был изложен пугающе подробный план нападения.
Мы убьем неверных. Это будет частью череды побед над ними. Иншалла.
Они проверили свое оружие, затем один парень дал команду, и они двинулись вниз с холма, стреляя на ходу, камера покачивалась, а видео-оператор старался не отставать. Оба полицейских повернулись к ним, на их лицах было выражение шока. Один отбросил сигарету и почти сразу был застрелен. Другой парень был ранен и сбит с ног. Нападавшие кричали и стреляли, звуки выстрелов искажались до неузнаваемости дешевым микрофоном на видеокамере.
Второй милиционер с трудом поднялся на ноги, умоляюще обращаясь к нападавшим. Он попытался вытащить что-то из нагрудного кармана. Они выстрелили ему в голову.
Я наклонился вперед. «Ого», - сказал я.
Не было честной борьбы - 12 на двоих в этой встрече - и такого рода вещи повторялись десятки раз в неделю, поскольку амбиции Талибана стали реальными, и активность их приспешников только росла.
После убийства нападавшие устроили праздник, грабя на камеру, улыбаясь и отплясывая с оружием над головами. Они обыскали карманы убитых милиционеров.
Если эти смертоносные команды получат контроль над полицейскими участками, они в значительной степени будут контролировать деревни до тех пор, пока они смогут заключить сделку со старейшинами. Послание старейшинам было недвусмысленным: играйте на нашей стороне или умрите. Убедительный подход. В этих отдаленных районах не потребовалось много усилий, чтобы захватить контроль над достаточным количеством деревень, чтобы дать вам эффективный контроль над провинцией. Новоизбранный президент Карзай был слаб - его сардонически называли в Афганистане «мэром Кабула» - и практически не контролировал ситуацию за пределами столицы. Талибан в полной мере воспользовался отсутствием сильного централизованного контроля.
Они также заменяли свои неорганизованные нападения на американские войска более скоординированными нападениями и более изощренными засадами на более слабые цели: полицейских, иностранных и афганских гуманитарных работников и подрядчиков.
Число жертв, а также запугивание росли.
В марте 2003 года инженер-водопроводчик Международного Красного Креста был схвачен членом движения «Талибан» в провинции Орузган на юге Афганистана, родной провинции главы Талибана муллы Омара. Талиб, захвативший инженера, вызвал командира талибов муллу Дадуллаха и по приказу Дадуллы застрелил его.
В мае два инженера, работавших в немецком агентстве по оказанию помощи, были тяжело ранены в результате взрыва бомб с дистанционным управлением, которые взорвались недалеко от Джелалабада на востоке Афганистана. Два члена иностранной команды SIGINT также были убиты в том же месяце, когда террорист-смертник в машине подъехал к их автобусу, когда они направлялись в аэропорт Кабула, а затем взорвался. Дэйв повезло не попасть под взрыв, но он появился на том месте всего через несколько секунд.
В июне 4 немецких миротворца были убиты в результате взрыва заминированного автомобиля в Кабуле, а в августе боевиками были убиты 6 охранников, работавших на американского подрядчика, наблюдающих за реконструкцией дороги между Кабулом и Кандагаром.
Листовки, или «ночные письма», также появлялись в городах и деревнях. Чаще всего они появлялись прибитыми к центральной «доске объявлений» деревни, а там, где доски не было, их прибивали к школам, офисам и другим местам - и всё это происходило под покровом темноты. Они пробрались в эти деревни в одночасье, чтобы доказать свою непобедимость. В ночных письмах Талибан брал на себя ответственность за нападения и призывал к джихаду - или священной войне - против американцев и нового правительства Карзая. Они сравнили присутствие американских «неверных» с советской оккупацией 1970-х и 80-х годов.
Что Рамсфелд сказал пару месяцев назад? Война окончена, парни. Основные боевые операции в Афганистане завершены, и теперь основное внимание будет уделяться восстановлению. Правильно. []
Однажды я встретил SecDef [министра обороны] сразу после 11 сентября. Я столкнулся с ним недалеко от Пентагона в конце тренировки. Он спросил меня, почему очень доступный, неохраняемый «вход для бегунов» в Спортивный клуб Пентагона был закрыт навсегда.
Хмм, подумал я тогда, это плохой знак. Пентагон атакует, безопасность усиливается ... и ещё вопрос о входе от человека, который должен знать, почему он был закрыт. Здесь прослеживалась закономерность.
Тим, Дэйв и я смотрели конец видео, как талибы праздновали гибель полицейских в мрачном молчании. «Что это значит?» - спросил я Дэйва.
Он отложил ручку. «Между своими религиозными обличениями они указывают на то, что они задумали и куда идут".
Это было больше, чем просто пропагандистское видео. Информация на видеозаписи соответствовала разведданным, полученным Дейвом и его людьми, - что эта операция была небольшой частью гораздо более крупного плана талибов по возвращению Афганистана. Они начали с захвата полицейских застав, но их амбиции были намного, намного больше. Были признаки координации между Талибаном, Аль-Каидой и партизанской группировкой Хезб-и-Ислами Гулбуддин, возглавляемой Гульбеддином Хекматияром, который был в списке LTC. Хекматияр, соперник талибов в 1990-е годы, в последние годы заключил с ними союз. Одна из наших теорий заключалась в том, что HIG, как была известна «Хезб-и-Ислами» Гулбуддин, стала де-факто телохранителями бен Ладена, когда он был в Афганистане. Думали, что если ты найдешь HIG, это приведет тебя к нему.
Наши источники указали, что более 1000 боевиков ACM (anticoalition militia - ополчение антикоалиции) двинулись в Афганистан, а это означало, что у тебя есть ещё тысячи на пакистанской стороне, которые помогали планировать, оснащать, обучать и организовывать
«Другими словами», - сказал я, - «они возвращаются, и у них есть очень подробный план, как это сделать».
Дэйв кивнул. «Речь идет не только о снятии контрольно-пропускных пунктов на границе». Разведка указала на пугающую цель: через два месяца, к Рамадану, вернуть Кандагар - второй по величине город в Афганистане с более чем 300 000 жителей - и прилегающую провинцию Кандагар. «Они очень терпеливы и знают, что хотят делать».
«Разве мы не можем преследовать их обратно через границу в Пакистан и позволить пакистанцам разобраться с ними?» - спросил я.
Дэйв нетерпеливо покачал головой. «Тони, ты наивен. Ты думаешь, что если мы просто сделаем это, они останутся там».
«Я понимаю это», - ответил я, - «но у меня такое впечатление, что мы пытаемся перекрыть границу».
Дэйв встал, подошел к карте Афганистана размером со стену и провел рукой по ухабистой восточной границе с Пакистаном - 1500 миль гор, каньонов, пещер и отдаленных троп контрабандистов. «Ты действительно веришь, что мы можем это закрыть?» - спросил он.
«Думаю, нет», - сказал я. Не обошлось без помощи пакистанцев, и я должен был узнать, что мы не можем на них полагаться. Это становилось всё более тревожным. «Так что, черт возьми, нам делать?»
Наши боевые силы были разбросаны по стране размером с Техас. Если эти парни захотели хлынуть через границу, мы не могли ничего сделать, чтобы остановить их с помощью обычных боевых действий. Согласно разведданным, 1000 закаленных в боях повстанцев Талибана, прибывающих из пакистанских приграничных городов Вана и Кветта, поспешно продвигались в глубь Афганистана. Американские и афганские силы не могли перекрыть всю границу, и, по договоренности с паками, мы не могли преследовать их вглубь Пакистана. Надо было быть умнее, быстрее, хитрее. Дэйв снова наклонился вперед. Очевидно, он думал об этом некоторое время.
«Я понимаю, что мы сосредоточены на нацеливании на лидеров, но я бы хотел, чтобы мы работали вместе, чтобы обеспечить 10-ю горную действенной разведкой, чтобы они могли более эффективно противостоять наступлению».
«Что у тебя на уме?» - спросил я, теперь поставив все четыре ножки стула на пол, и внимательно слушая.
«Я хотел бы, чтобы мы объединили данные для наших усилий», - сказал Дэйв. Ух ты. Это было радикально. Есть огромные проблемы владения информацией. Спецслужбы любят хранить свою информацию в секрете, отправлять ее на анализ и рассматривать как конфиденциальную. В Форте (штаб-квартира АНБ в Форт-Мид, штат Мэриленд) аналитики обычно проводят сортировку и возвращают вам то, что, по их мнению, вам нужно, но вы никогда не получите всего.
«Вам нужна информация о нашем необработанном источнике?» - я хотел убедиться, что понимаю, что он просит.
«Что ж», - осторожно сказал Дэйв, - «это было бы полезно. Мы могли бы добавить данные о любом известном террористе, военачальнике или помощнике - обо всем, что у вас есть». Я тяжело задумался, приложив руку ко лбу.
«Я не думаю, что людям в моей организации это очень понравится».
«Без шуток», - подумал я. Они придут в бешенство. Наши отчеты были написаны без точного источника информации для защиты этого источника. Мы отделили мякину и выдали только зерно. Однако детали, связанные с поиском источников, были чрезвычайно важны для понимания общей картины.
«Это должно оставаться в собственности LTC. Никаких киви [киви - прозвище новозеландцев]», - сказал я.
Войска Сил обороны Новой Зеландии обеспечивали разведку, а также боевую поддержку в составе войск Международных сил содействия безопасности (ISAF) в стране. Дэйв кивнул.
«Взамен я позабочусь о том, чтобы вы немедленно получили информацию или ответы, которые мы сможем получить непосредственно из нашего доступа к необработанному SIGINT. Мы будем использовать объединенные данные, чтобы собрать пакет по каждому человеку. Тогда решения можно будет принимать совместно».
Для Дэйва это означало получение подробностей о том, когда плохие парни разговаривают друг с другом, как часто, откуда они, то есть своего рода сеть «друзей и семьи» для террористов. Телефонные номера, которые они использовали, в сочетании с нашими данными HUMINT, были чрезвычайно важны для понимания оперативной среды - «паутины» террористической инфраструктуры, которую мы должны были понять, чтобы действовать разумно и согласованно.
Для Дейва предложение распространять необработанные данные за пределы системы АНБ, даже если они останутся в пределах сверхсекретной сети безопасности, также было радикальным шагом. Обычно Форт сначала получал необработанные, не проанализированные перехваты, а затем они давали людям вроде Дэйва то, что, по их мнению, ему нужно, в виде готовых или почти готовых отчетов, но Дэйв заключил с ними сделку. Он получал всё, чтобы его гибридная команда, состоящая из новозеландских и американских специалистов SIGINT, могла просмотреть и проанализировать данные, чтобы создать свою собственную информацию. Пообещав мне доступ к их перехватам, Дэйв сделал шаг навстречу, предложил выход из положения. В моем воображении, я просто мог бы услышать вопли в «Кларендоне» (Центр поддержки операций DIA) и в Форте (Форт Мид, Мэриленд, штаб-квартира АНБ), если бы они узнали об этом уровне обмена информацией.
«Где вы собираетесь это хранить?» - спросил я.
Дело в том, что наши компьютерные системы были несовместимы, поэтому у нас не было возможности создать общую базу данных. Придется буквально все распечатывать.
«Я собираюсь повесить их на свою дверь», - сказал Дэйв. Я закатил глаза.
«О, это безопасно».
«Мы находимся в SCIF. У нас все в порядке», - сказал Дэйв, - «и нам нужно иметь одно центральное место, где будет одна печатная копия всей информации по любой отдельной цели. Когда мы решаем принять меры, мы вытаскиваем целевой пакет, и мы начинаем командно его изучать. Вместе мы принимаем решение о порядке действий: убить, захватить или ничего не делать».
Убить, поймать или шпионить: это было общепринятым уравнением новой математики, с которой мы сталкивались каждый день. Всегда был соблазн убить, но на самом деле лучше сначала шпионить. Парни на телефонах всегда были отличными источниками информации, поэтому вам приходилось проводить оценку потенциальной потери этой информации. Если вы шпионите за плохим парнем, и он дает вам хорошую информацию, то преимущество того, что он говорит вам о том что происходит, может быть больше, чем единственная победа, заключающаяся в том, чтобы убрать его или захватить его. Так что иногда лучше оставить его тусоваться там, пока он не переживет свою полезность или не станет ясно, что он планирует какое-то неминуемое действие, которое может кому-то навредить.
Мы будем иметь возможность не сдерживать себя. Я бы даже мог рассказать ему, кто были источники DIA, кто наши источники, как они были завербованы, их племенные пристрастия - всю атмосферу оперативной движухи, которая часто вычищались из отчетов. Тогда АНБ сможет проверить через свои посты прослушивания, спутники и всё такое, что они перехватывают в стране. Они могли бы понять, кому звонили эти парни и что они говорили.
«Как вы думаете, что полковник Негро подумает о таком подходе?» - спросил я Дэйва. Мы оба посмотрели на Тима Лудермилка.
«На самом деле мы еще не разработали методологию для целей уровня 2, которую можно было бы использовать при переходе к уровню 1», - сказал он. «Он мог пойти на это. Я думаю, что это поможет нам в достижении целей уровня 2, которые в основном находятся в Афганистане, и, когда мы сосредоточимся на уровне 2, это поможет нам сосредоточиться на оперативных целях».
«Вы имеете в виду Mountain Viper?» - спросил Дэйв. Это была предстоящая операция CJTF 180.
«Именно», - сказал я. Я был готов подпрыгнуть.
«Я согласен», - сказал я. «Мы будем предоставлять вам информацию из наших источников в режиме реального времени по мере ее поступления».
Дэйв улыбнулся. «Это весьма значимо, коллега. Я очень ценю это. Я думаю, это сделает нас всех более эффективными».
«Вероятно, нам также нужно заручиться поддержкой полковника Бордмана», - сказал я.
Мы оба посмотрели на Тима.
Полковник Роберт Бордман был старшим офицером разведки (J2) CTJF 180. Он считал, что вся разведывательная информация должна поступать к нему - а не в LTC - и что слишком большая часть времени и усилий трехбуквенных агентств будет направлена на поддержку полковника Негро и его людей, вместо того, чтобы составлять отчеты разведки, что по мнению Бордмана и являлось его работой. Хотя мы знали, что информация просто останется на столе Бордмана.
Последовало короткое молчание.
«Почему бы нам просто не заручиться поддержкой полковника Негро», - наконец сказал Дэйв. Мы знали, что Бордман просто будет копить информацию.
Чуть позже, после некоторого удивления и быстрого размышления, Негро действительно согласился. Так же поступил и мой босс Билл Уилсон.
Назревает разборка. Я искренне верил, что наши боевые силы были лучшими в мире, но после многих лет подготовки к «Сценарию Фульдского прохода» во время холодной войны - когда российские войска должны были прорваться через Фульдский проход в Германии - у меня возникли сомнения. Армия, а в действительности и всё Министерство обороны, были обучены предвидеть ожидаемое столкновение с применением силы в Центральной Европе, в котором большая советская общевойсковая армия вторгнется в Западную Германию и продвинется к Атлантике. Вся военная доктрина США была основана на обучении противостоять советскому монолиту и победить его, а такие вещи, как Вьетнам, Корея и т.д. были не чем иным, как «прокси-войной», причем Вьетнам был самой заметной контрповстанческой операцией, с которой мы столкнулись ... и проиграли.
Теоретически небольшие контртеррористические операции по «зачистке» - это все, что необходимо для обеспечения благоприятных условий для афганского народа. Это было неверное предположение тех ученых-ракетчиков из Пентагона, которые желали перевести это мышление в политику.
Генерал Вайнс [Lieutenant General John Randolph Vines - командовал 82-й воздушно-десантной дивизией во время дислокации США в Афганистане] ясно дал понять на своих утренних совещаниях, что война еще не окончена, и он намеревался дать бой врагу. Мой парень.
Несмотря на это, основные усилия США находились в 1400 милях - в Ираке. Дэйву даже позвонили из CENTCOM - Центральное командование США, отвечавшее за Ближний Восток и Среднюю Азию. Суть сообщения заключалась в следующем: «Расслабься. Почему бы вам, ребята, просто не выделяться из общей массы и не лезть в бой?». Самое смешное, что в Пентагоне не было ни паники, ни предчувствия гибели, ни представления о том, насколько ужасные события здесь могут произойти. Тем не менее, были все признаки того, что здесь происходит что-то зловещее. Пора внести некоторые изменения.
Я получил некоторый отпор от моих сотрудников DIA, в основном от сотрудника по отчетам, «специального Эда», который не видел выгоды в обмене оперативными данными.
«У нас нет процесса для передачи такого рода информации сторонним организациям», - торжественно сказал Специальный Эд, когда мы встретились в SCIF, чтобы обсудить новую схему. Затем вмешался парень-администратор исходников, чтобы объяснить надлежащую процедуру сообщения и пересылки исходной информации.
«Вот как?» - сказал я.
Эд добавил: «Ну, Крис, это закрытая система - информация приходит, и мы её держим».
Я сделал глубокий вдох. Как обычно, процесс важнее прогресса.
«Процитирую генерала, на которого я когда-то работал: «Не говори мне, как сосать яйца»», - сказал я. Я посмотрел на Билла Уилсона, который слушал без эмоций, прислонившись к столу рядом с шкафчиком с оружием.
«Нам нужно это сделать», - рявкнул он, встал и ушел.
Я посмотрел на Эда. «Дайте мне печатную копию о сети Рея и поговорите с Безопасным домом об источниках, в которых они уверены, что те не будут случайно взломаны во время разговора по телефону». (Рэй был сотрудником по делу Кандагара, а его «сеть» - коллекция афганских агентов и их информаторов.) «Безопасный дом» был нашим кабульским подразделением - тайным штабом в городе для наших секретных сотрудников, которые работали с сетями афганских информаторов. Около 12 офицеров базировались в Доме.
В течение часа Дэйв приклеил к двери 10 манильских конвертов, по одному для каждой из наших десяти основных целей, в которые мы могли бы вложить наши данные. Он создал для них неклассифицированные кодовые названия, используя названия городов, чтобы мы могли ссылаться на цели на открытых линиях и защищать их истинную личность: OMAHA, MEDFORD, COLUMBUS и так далее. Затем, если один из этих парней будет перехвачен по телефону и найден одним из наших информаторов или связан с событием - рейдом, налётом, трансграничной операцией, совещанием по планированию, о котором мы узнали, - мы могли просто вытащить его файл из двери. Мы могли бы внимательно следить за ним, может быть, отправить JSTAR [JSTAR - airborne surveillance and target attack radar sytem - радиолокационный комплекс воздушного наблюдения и поражения целей], чтобы посмотреть на него в реальном времени. Мы бы привлекли LTC. Дэйв поговорит со всеми, включая юристов. Мы должны контролировать? Разрушить? Захватить? Убить? Мы пытались заставить их чувствовать себя некомфортно, предугадывать то, что они делают, а затем нарушить и привести в упадок их деятельность.
Наша методика была производной от информационных операций, известных как операции на основе эффектов (EBO). Идея EBO [Effects Based Operations - операции, основанные на эффектах, представляют собой теорию, которая должна помочь определить, как использовать различные элементы власти для достижения целей национальной безопасности. Считается, что EBO применимы ко всему спектру конфликтов. Также утверждается, что это единственный способ эффективно использовать авиацию в контексте постепенной занятости] состоит в том, чтобы максимизировать ваши сильные стороны и применять их непосредственно к слабым сторонам вашего противника, отслеживать результаты ваших усилий и соответствующим образом корректировать, чтобы убедиться, что вы сохраняете преимущество. Тенденция в армии заключалась в установлении стандартов, обучении в соответствии с этими стандартами и проведении операций в соответствии с этими стандартами. Проблема заключалась в том, что достижение победы было потеряно в процессе - показатели эффективности / результативности стали мерилом военного успеха. Что рухнуло, так это сосредоточение внимания на эффективности - или достижении победы. Военные склонны поклоняться посредственности. Достижение и поддержание стандартов - даже если они не приводят к победе - это самый безопасный курс действий. Следуйте процессу, несмотря ни на что.
EBO стал последним и лучшим вариантом для обеспечения эффективного использования очень ограниченных боевых сил в стране. С упорным врагом, который учился возвращать утраченные позиции, требовалось всё, что мы могли найти.
Грядущая операция Mountain Viper, запланированная против Талибана, станет серьезным испытанием концепции и её эффективности. Ограниченное число войск 10-й горной станет предметом этого испытания - с их целью остановить наступление талибов.
Вскоре после встречи с Дэйвом наши информаторы рассказали нам о пугающем событии. Бородатые люди на мотоциклах Honda, с автоматами Калашникова и спутниковыми телефонами ехали по тропам глубоких безлесных долин в провинции Забул примерно в 100 милях к юго-западу от Баграма. Они были в пути.
6
ГОРНАЯ ГАДЮКА (MOUNTAIN VIPER)
[В ходе операции Mountain Viper, армия Соединенных Штатов и Афганская национальная армия работали вместе с 30 августа до 7 сентября 2003 года, чтобы раскрыть сотни подозреваемых талибов-повстанцев в горах провинции Забул, Афганистан. В ходе операции было убито около 124 боевиков. Пятеро военнослужащих афганской армии были убиты и 7 ранены. Один американский солдат из 5-й SFG погиб в результате случайного падения и пятеро погибли в засаде 31 августа 2003 года.]
Талибан вновь заразил своими талибами юго-восток Афганистана, из приграничной провинции Ховст, через провинции Пактика, Забул, Газни и Орузган и в провинцию Кандагар - бывший центр талибов до их изгнания оттуда в 2001 году.
Вооружившись нашим интеллектом и знаниями об имеющихся активах HUMINT, для устранения пробелов в информации, я сел с планировщиками 10-й горной, вскоре после встречи с Дэйвом, на которой мы договорились координировать ресурсы для проведения анализа миссии и детального планирования. Я хотел вплести разведданные, собранные нашими афганскими информаторами, в концепцию операций "Горная гадюка" - боевой план, разработанный генералом Вайнсом и его офицерами.
Майоры Граббс и Райхерт, планировщики 10-й горной, были немного насторожены. «У нас никогда не было парня из службы защиты HUMINT, который садился и разговаривал с нами о том, как мы можем вести битву», - сказал Райхерт, скептически глядя на меня и мою бородку.
Обычно сотрудники DIA плохо разбирались в боевых действиях. Каким-то образом руководство DIA - в основном гражданские руководители - пришло к выводу, что им не стоит проводить «полевые операции», но я действовал иначе.
«Да ладно, я армия, как и вы», - сказал я им. «Мы все прошли через Хуачуку [Имеется в виду Fort Huachuca в Аризоне, где базируются Командование сетевых корпоративных технологий армии США (NETCOM) и Разведывательный центр армии США (USAICoE)]. Сейчас я просто ношу гражданскую одежду».
Они посмотрели на меня - потом посмотрели друг на друга - и, как бы кивнув друг другу, они разложили карту и передали мне черновик Оперативного приказа с указанием интересующих деревень.
Талибан провел хорошую разведку и подготовку к наступлению. Похоже, они твердо понимали, куда им нужно идти и что им нужно делать, чтобы восстановить контроль над Кандагаром и провинцией. Дело в том, что мы столкнулись с неуловимым смертоносным противником, который готовился к битве в неприступной зоне высоких скалистых гор и крутых долин.
Их тактика заключалась в комплексной атаке. Они начали с установления контроля над полицейскими участками, как мы видели на видео, как способа нарушить центральный порядок в стране. Если эта стратегия окажется успешной, то вскоре они нацелятся на Кандагар. Мы полагали, что мулла Омар совершал поездки в Пакистан для вербовки новых войск Талибана.
Я просмотрел план. «Джентльмены, я отнесу это Рэнди, руководителю нашего кабульского отряда (Безопасный Дом), у которого под командованием находится около дюжины оперативников. Мы собираемся пробежаться по нему и выяснить, как мы можем выполнить некоторые из необходимых вам разведывательных требований».
Вопреки самим себе, Граббс и Райхерт были покорены. У них никогда раньше не было такого уровня доступа к агентурной разведке или такой степени прямого взаимодействия. Я также отправил копию Концепции операций непосредственно армейскому подполковнику Рэю Моретти - оперативному офицеру DIA в Кандагаре - и, насколько мне известно, это было грозное оружие само по себе. «Наш человек в Кандагаре» - так я его называл.
Я впервые столкнулся с Рэем, когда работал в своем офисе и смотрел фильм Стивена Сигала (все его фильмы однотипны, но они мне все равно нравятся) на моем компьютере около восьми часов вечера. Тонна фильмов была загружена в сеть секретного уровня, и я воспользовался ими, потому что я не любил душную, пыльную палатку; Я предпочел остаться в SCIF и работать.
Пришло электронное письмо.
«Сообщается о деятельности на границе». Это было первое, что я услышал от Рэя. Кандагар находится между горами и пустыней, примерно в двух часах езды от пакистанской границы. Рэй имел в виду подозрительную деятельность талибов в области, которую я не могу раскрыть. «Есть ли интерес к дальнейшим действиям?» - спрашивалось в электронном письме.
Я поговорил с Дэйвом, который поглощал тунец и крекеры в своем офисе не снимая наушников.
«Я только что получил эту записку от нашего парня, Рэя, из Кандагара», - сказал я Дэйву, протягивая распечатку. «Он спрашивает меня, интересуемся ли мы, что происходит на границе». Я назвал это место. «Парень, ты серьезно?».
Дэйв сразу снял наушники и прочитал электронное письмо. «Нам очень интересно», - сказал он. Они получили несколько сообщений из системы голосового наблюдения АНБ, касающихся возможного обнаружения муллы Омара. «Скажите ему, что мы будем заинтересованы в любых наблюдениях за отдельными лицами или группами транспортных средств, которые соответствуют профилю Омара и его окружения».
Все главы - https://interes2012.livejournal.com/237312.html