В. В. Зверевич. Интеллигенты и интеллектуалы. Кто они?
ОБЗОРЫ. РЕЦЕНЗИИ
Такого в нашем журнале еще не было: в течение полугода мы получили и публикуем уже четвертую рецензию на новые книги одного и того же автора. Тем, кто внимательно следит за новинками литературы, имеющей отношение к нашей профессиональной деятельности, а также за рубрикой «Обзоры. Рецензии» в нашем журнале, не трудно догадаться, что речь идет о книгах профессора А. В. Соколова - «Диалоги с постсоветской гуманитарной интеллигенцией» (СПб.: БАН, 2006) и «Интеллигенты и интеллектуалы в российской истории» (СПб.: Изд-во СПбГУП, 2007) - и, конечно, легко понять столь живой отклик на них.
Завершает серию отзывов (во всяком случае - в текущем году), пожалуй, самая обстоятельная рецензия В. В. Зверевича - ученика (бывшего студента) А. В. Соколова.
УДК 316.344.32
В. В. Зверевич
Интеллигенты и интеллектуалы.
Кто они?
Начало 2007 г. ознаменовалось выходом новой книги профессора Аркадия Васильевича Соколова «Интеллигенты и интеллектуалы в российской истории».* Словно следуя нашим пожеланиям, А. В. Соколов в очередной раз взбудоражил библиотечную (и не только) общественность оригинальным исследованием предмета, проанализировать который именно в таком разрезе никому ранее не приходило в голову.
Почему интеллигенция и интеллигентоведение после стольких публикаций и блестящих результатов исследований по проблемам библиотековедения, библиографоведения, информатики? Сам профессор по этому поводу говорит, что с вопросом «Какова историческая миссия русской интеллигенции?» он столкнулся при разработке учебного курса «История русской культуры» и при чтении курса «История социально-культурной деятельности».
Об интеллигентных людях А. В. Соколов говорит так: «Именно интеллигентные люди обеспечивают прогресс нравственности и просвещения, науки и искусства, литературы и милосердия; они создают духовный климат в обществе. … Мне хотелось бы написать книгу под названием, допустим, «Русская интеллигенция между прошлым и будущим» [1. С. 171]. Вот и пришлось Аркадию Васильевичу осваивать новое для него направление научных исследований - науку интеллигентоведение. Результатом стал целый ряд исследований и публикаций (например [2-4]). Таким образом, выход рецензируемой книги можно считать неким промежуточным итогом исследований А. В. Соколова в области интеллигентоведения за несколько последних лет.
Когда я сел писать настоящую рецензию, я задал себе вопрос: почему я пишу рецензию именно на эту книгу? Наверное, потому, что, будучи библиотекарем по образованию (и, наверное, уже и по призванию), я считал и считаю себя принадлежащим к интеллигенции. Ведь, как пишет А. В. Соколов, «… сохранение социальной памяти (а это главная задача библиотечного дела - В. З.), просвещение … всегда были заботой и уделом интеллигентных людей» (с. 3). Кроме того, мы оба с Аркадием Васильевичем принадлежим к библиотечному профессиональному сообществу. Поэтому исследование А. В. Соколова, помимо всего прочего, может рассматриваться как пособие, позволяющее библиотекарям-интеллигентам взглянуть на себя со стороны. Поэтому я и решил вслед за А. В. Соколовым вступить на «топкую почву интеллигентоведения» (с. 8) и посмотреть, как мои собственные профессиональные и личностные качества соотносятся с выведенными им портретами интеллигентов и интеллектуалов. А поскольку идти по «топкой почве» приходится вслед за профессором, а следы на топкой почве сохраняются дольше, чем на жестком грунте, есть время и возможности для того, чтобы увидеть их, проанализировать и сделать соответствующие выводы. Что ж, давайте попробуем…
Книга состоит из введения, двух больших глав и заключения. Во введении, в присущем автору стиле, образно названном «Мгла противоречий», А. В. Соколов представляет ситуацию, сложившуюся вокруг понятия интеллигенция в научных и творческих кругах нашей страны. Название введения вытекает из противоречивости самой ситуации. «Интеллигенция - самый таинственный персонаж российской истории, окруженный ореолом противоречивых мифов, гипотез, контроверз и плохо совместимых фактов» (с. 3). Таким пассажем А. В. Соколов начинает введение к своей книге. Действительно, как показывает автор далее на ряде примеров, дефиниции понятия интеллигенция и оценки ее роли в российской истории крайне полярны: от панегириков (иногда «метагалактического характера») до отрицания существования интеллигенции «в качестве реальной социально-психологической группы» - когда-либо на Руси.
Мнений так много, и они нередко настолько не состыкуются друг с другом, что нельзя не согласиться, что вокруг интеллигенции прямо-таки сгустилась мгла из противоречий. Причину этого А. В. Соколов видит в том, что «…объявшая интеллигенцию мгла противоречий обусловлена разным пониманием интеллигентности и отсутствием конструктивного критерия для отличия интеллигента от неинтеллигента» (с. 6), и далее отмечает: «…среди сторонников реального существования интеллигенции в российской истории популярная проблема периодизации поколений русской интеллигенции, вокруг которой также сгущается «мгла противоречий» (с. 6).
Раз мгла сгустилась, ее необходимо рассеять. Цель своего исследования автор формулирует следующим образом: «…несколько рассеять «мглу противоречий», сгустившуюся вокруг русского интеллигента, судьба которого в последнее время тесно связана с не менее загадочным интеллектуалом западного происхождения. Для этого требуется, во-первых, разграничить понятия интеллигент и интеллектуал, которые зачастую недопустимо смешиваются друг с другом (этой задаче посвящена глава 1); во-вторых, определить типичные образы интеллигентов и интеллектуалов в разные культурно-исторические эпохи и проследить их смену и преемственность (эта задача решается в главе 2). Имея в виду эти задачи, мы озаглавили настоящую книгу «Интеллигенты и интеллектуалы в российской истории» (с. 8). Посмотрим, как поставленные задачи решаются в предлагаемом читателю исследовании.
В главе 1, названной «Интеллектный слой» (с. 10-93), А. В. Соколов выводит и обосновывает формулы интеллигентности, интеллектуальности и интеллектности. Раскрытие этих формул является весьма важным (если не сказать определяющим) для их правильного использования при расчетах. Правильность расчетов позволит правильно определить место конкретной личности в интеллектном слое. Поэтому в рецензии основное внимание будет уделено именно теоретическим положениям главы 1, и их анализу будет отведена «львиная доля» объема рецензии.
К этой главе автор дает краткое введение, в котором определяет новое понятие интеллектный слой, вводимое им в научный оборот, а также исходное корневое понятие интеллект и производное от него - интеллектность. С этими понятиями читателю придется иметь дело при дальнейшем чтении главы.
В этой главе А. В. Соколов делает обзор развития лексикографии и мифологии русской интеллигенции, выводит и обосновывает формулы интеллигентности и интеллектуальности и анализирует структуру интеллектного слоя. Завершается глава обзором исторических форм воплощения
интеллектности.
В кратком введении А. В. Соколов определяет интеллект (курсив А. С.) как «…свойство создавать и понимать смыслы» (с. 11), а под «смыслами» понимает «…знания, умения, эмоциональные переживания, волевые побуждения» (с. 11). Из этого определения следует важный вывод о том, что интеллект нельзя отождествлять с разумом (с. 11; курсив А. С.), поскольку разум, относящийся к сфере познания - «…лишь один из аспектов интеллекта» (с. 11). Обладание интеллектом есть интеллектность (с. 11; курсив А. С.). Автор далее утверждает: «Интеллигентность обязательно включает интеллектность» (с. 11), т.е. интеллектный (образованный, творчески одаренный) человек может быть как интеллигентом, так и интеллектуалом. В результате А. В. Соколов приходит к выводу: «…содержания понятий «интеллигент» и «интеллектуал» имеют общий корневой признак - интеллектность, но объемы этих понятий не пересекаются, так как один и тот же человек не может быть одновременно и интеллигентом, и интеллектуалом» (с. 11). На этой антитезе интеллигента и интеллектуала строится все исследование.
Эти категории людей автор предлагает объединять в разные социальные слои - «интеллигентский» и «интеллектуальный» (в противовес употребляющемуся в социологии единому обобщающему термину интеллектуальный слой, который объединяет «…людей, профессионально занятых квалифицированным умственным трудом…» [с. 12], т.е. объединяет интеллигентов и интеллектуалов). Поскольку наличие интеллектности - общий признак для интеллигентов и интеллектуалов, автор вводит понятие интеллектный слой (курсив А. С.), которое использует «…в качестве обозначения совокупности интеллигентов и интеллектуалов» (с. 12).
Введение и использование понятия интеллектный слой ставит перед исследователем много вопросов. Например: «Кого в рамках этого слоя следует считать интеллигентом, а кого - интеллектуалом? Каково будущее интеллектуалов и интеллигентов в России? Кто ценнее для общества: интеллектуал или интеллигент?» (с. 12) и др.
Чтобы получить ответы на эти и другие вопросы, А. В. Соколов анализирует лексикографию русской интеллигенции (параграф 1.1 так и называется - «Лексикография русской интеллигенции») с целью систематизировать имеющие хождение определения интеллигенции; предпринимает попытку разобраться в мифологии русской интеллигенции (параграф 1.2); выводит логические формулы интеллигентности и интеллектуальности (параграф 1.3); анализирует структуру интеллектного слоя (параграф 1.4); представляет исторические формы воплощения интеллектности (параграф 1.5).
Какие же «открытия чудные» готовит нам Аркадий Васильевич в первой главе своей книги?
Автор исследования отмечает наличие великого множества определений, дефиниций и трактовок, данных в России понятию интеллигенция на протяжении более 100 лет. За этот период ученые неоднократно предпринимали попытки обобщить и систематизировать эти трактовки. А. В. Соколов ссылается на труды авторитетных филологов, где говорится об истории появления слова интеллигенция в русском языке и анализируются значения этого слова и его производных в различных контекстах. А. В. Соколов предпринимает собственную попытку привести к общему знаменателю трактовки российскими учеными понятия интеллигенция. Он систематизирует эти трактовки в хронологическом и этико-культурологическом аспектах; выделяет три исторических периода, в каждом из которых у интеллигенции было свое особенное реноме в этико-культурологическом контексте - XIX век, Советский период и Постсоветская Россия (правописание А. С.).
Для XIX века, по мнению А. В. Соколова, наиболее характерным было определение, данное во втором издании «Толкового словаря живого великорусского языка» В. И. Даля (1881): «разумная, образованная, умственно развитая часть жителей» (с. 14; курсив А. С.).Эта трактовка «…с непринципиальными редакционными вариациями воспроизводилась другими дореволюционными словарями и энциклопедиями» (с. 15). В то же время, отмечает А. В. Соколов, как субкультура (курсив А. С.) начало формироваться этико-политическое понимание интеллигенции. Главным выразителем этой субкультуры стала разночинная молодежь, руководствовавшаяся «позитивистской этикой «разумного эгоизма» и критически настроенная по отношению к самодержавно-православной Российской империи» (с. 15). Мы видим, что в культурологическом контексте у понятия интеллигенция появляются как общекультурные (социологические), так и субкультурные трактовки, что и «обусловило полисемию термина «интеллигенция» (с. 16). Такая картина сохранилась и в наши дни.
В советские времена общепринятой стала социально-экономическая (курсив А. С.) трактовка: «Интеллигенция - социальная прослойка, состоящая из людей, профессионально занимающихся умственным трудом» (с. 16). Однако и в советских условиях с конца 1960-х гг. в среде советской интеллигенции начала формироваться оппозиционная диссидентская этико-политическая субкультура - «близкий аналог разночинной этико-политической субкультуры, … но с иными идеалами и ценностными ориентациями» (с. 18).
В постсоветской России «…интеллигентские субкультуры, исчерпав себя, самоликвидировались. Произошла дифференциация бывшей советской интеллигенции на две части: а) этически нейтральные специалисты, продолжающие вопреки всему заниматься своим привычным делом (как тут не вспомнить библиотечных работников? - В. З.); б) рационалисты-прагматики, российские интеллектуалы, руководствующиеся нравственностью либерального предпринимательства…» (с. 18). Кроме того, возникло этико-культурологическое понимание русской интеллигенции (инициированное, главным образом, гуманитарной элитой) как реакция «на экспансию утилитаризма и технократизма. В качестве образца для подражания постсоветской молодежи предлагается не удачливый бизнесмен, … а идеал «подлинного русского интеллигента», представляющий собой апологетический этико-культурологический миф. … Живым воплощением идеала интеллигентности в перестроечные годы стал академик Д. С. Лихачев» (с. 19). (Результаты систематизации А. В. Соколовым понятия интеллигенция наглядно представлены в таблице на с. 20 книги.)
После этого А. В. Соколов приступает к анализу мифологии русской интеллигенции. Естественно, что раз понятие интеллигенция и все, что с ним связано, окутано «мглой противоречий», то вокруг него возникает множество разного рода фантазий, домыслов и мифов. А. В. Соколов утверждает, что интеллигентоведческому познанию присущи «…авторефлексивность и интроспекция, … способные предоставить нам не объективное, поддающееся проверке и воспроизведению научное знание, а только субъективные мнения, то есть мифы» (с. 22). Таким образом, «… мифология интеллигенции становится одним из эмпирических разделов интеллигентоведения…» (с. 23). И далее: «Мифология интеллигенции представляет собой одну из разновидностей социальной мифологии, связанную с таинственным, подчеркиваю, мистическим феноменом российской интеллигенции» (с. 24).
А. В. Соколов подразделяет мифологию русской интеллигенции на три относительно самостоятельные части:
1. Мифы о появлении интеллигенции, или интеллигентогонические (курсив А. С.) мифы. Они подразделяются на три группы:
а) мифы о национальной принадлежности интеллигенции: сугубо русский или всемирный феномен;
б) мифы о первом русском интеллигенте, толкующие о времени образования феномена интеллигенции хотя бы в пределах государства Российского;
в) мифы о природе интеллигенции, пытающиеся найти ее место в социальных структурах.
2. Мифы о добрых или злых деяниях интеллигенции, из которых можно вывести ее привлекательный или отталкивающий образ, или героические (курсив А. С.) мифы.
3. Мифы о конце интеллигенции, или эсхатологичесие (курсив А. С.) мифы (с. 25-26).
Анализируя мифы об интеллигенции различных типов и видов, автор приводит столько цитат, что в рамках рецензии нет возможности упомянуть не то чтобы все, но и хотя бы часть из них. Отмечу только, что в связи с мифом о первом русском интеллигенте А. В. Соколов выделяет пять исторических периодов развития интеллигентской мифологии в России, которые впоследствии лягут в основу его анализа поколений российских интеллигентов и интеллектуалов. Это: «… пореформенная Россия (1860-е - 1880-е годы); предреволюционная Россия (конец XIX - начало XX века); сталинский тоталитаризм (1930-е - 1950-е годы); послесталинский период (1960-е - 1980-е годы); постсоветская Россия (конец XX столетия)» (с. 36).
Далее А. В. Соколов пишет: «По содержанию мифологии можно судить о состоянии интеллигентского самосознания того или иного исторического периода. Более того, для того чтобы правильно понять ценностные ориентации, ожидания и притязания данного поколения интеллигенции, нужно изучить его мифологию» (с. 36). Но изучать мифологию нужно критически, проводя верификацию мифов (т.е. оценивая в содержании мифов соотношение достоверного знания и вымысла). Как пишет автор, заслуживают внимания «… те мифологические произведения, в которых достоверное знание преобладает над вымыслом, а плодами фантазии можно пренебречь…» (с. 39).
Какую же картину представляет нам А. В. Соколов в результате верификации мифов об интеллигенции?
Мы читаем: «Интеллигентогонические мифы верификации не выдерживают. Они многочисленны и разнообразны, но не дают убедительного ответа на вопрос: что такое интеллигенция?» (с. 39). И далее: «Обзор героической мифологии показывает, что она является очень важным и интересным «архивом интеллигентского самосознания», без обращения к которому невозможно воспроизвести историю интеллигентов и интеллектуалов в России. … Причиной появления эсхатологических мифов являются разочарованность и растерянность людей, потерпевших жизненное фиаско или злонамеренная пропаганда интеллигентофобов. В обоих случаях нет оснований считать их источниками научного познания, скорее они - симптомы социально-психологических стрессов» (с. 40).
Вот такую картину представляет нам А. В. Соколов. В результате в его распоряжении оказывается «… обширный, рыхлый и противоречивый эмпирический материал, не содержащий никаких теоретических обобщений … [и не способный] вскрыть закономерные взаимосвязи, … [но способный] намекнуть на них» (с. 40). Уловив эти намеки, А. В. Соколов переходит к построению теоретических структур и выведению соответствующих формул.
(продолжение следует)
https://ellib.gpntb.ru/subscribe/ntb/2007/12/ntb_12_6_2007.htm
Такого в нашем журнале еще не было: в течение полугода мы получили и публикуем уже четвертую рецензию на новые книги одного и того же автора. Тем, кто внимательно следит за новинками литературы, имеющей отношение к нашей профессиональной деятельности, а также за рубрикой «Обзоры. Рецензии» в нашем журнале, не трудно догадаться, что речь идет о книгах профессора А. В. Соколова - «Диалоги с постсоветской гуманитарной интеллигенцией» (СПб.: БАН, 2006) и «Интеллигенты и интеллектуалы в российской истории» (СПб.: Изд-во СПбГУП, 2007) - и, конечно, легко понять столь живой отклик на них.
Завершает серию отзывов (во всяком случае - в текущем году), пожалуй, самая обстоятельная рецензия В. В. Зверевича - ученика (бывшего студента) А. В. Соколова.
УДК 316.344.32
В. В. Зверевич
Интеллигенты и интеллектуалы.
Кто они?
Начало 2007 г. ознаменовалось выходом новой книги профессора Аркадия Васильевича Соколова «Интеллигенты и интеллектуалы в российской истории».* Словно следуя нашим пожеланиям, А. В. Соколов в очередной раз взбудоражил библиотечную (и не только) общественность оригинальным исследованием предмета, проанализировать который именно в таком разрезе никому ранее не приходило в голову.
Почему интеллигенция и интеллигентоведение после стольких публикаций и блестящих результатов исследований по проблемам библиотековедения, библиографоведения, информатики? Сам профессор по этому поводу говорит, что с вопросом «Какова историческая миссия русской интеллигенции?» он столкнулся при разработке учебного курса «История русской культуры» и при чтении курса «История социально-культурной деятельности».
Об интеллигентных людях А. В. Соколов говорит так: «Именно интеллигентные люди обеспечивают прогресс нравственности и просвещения, науки и искусства, литературы и милосердия; они создают духовный климат в обществе. … Мне хотелось бы написать книгу под названием, допустим, «Русская интеллигенция между прошлым и будущим» [1. С. 171]. Вот и пришлось Аркадию Васильевичу осваивать новое для него направление научных исследований - науку интеллигентоведение. Результатом стал целый ряд исследований и публикаций (например [2-4]). Таким образом, выход рецензируемой книги можно считать неким промежуточным итогом исследований А. В. Соколова в области интеллигентоведения за несколько последних лет.
Когда я сел писать настоящую рецензию, я задал себе вопрос: почему я пишу рецензию именно на эту книгу? Наверное, потому, что, будучи библиотекарем по образованию (и, наверное, уже и по призванию), я считал и считаю себя принадлежащим к интеллигенции. Ведь, как пишет А. В. Соколов, «… сохранение социальной памяти (а это главная задача библиотечного дела - В. З.), просвещение … всегда были заботой и уделом интеллигентных людей» (с. 3). Кроме того, мы оба с Аркадием Васильевичем принадлежим к библиотечному профессиональному сообществу. Поэтому исследование А. В. Соколова, помимо всего прочего, может рассматриваться как пособие, позволяющее библиотекарям-интеллигентам взглянуть на себя со стороны. Поэтому я и решил вслед за А. В. Соколовым вступить на «топкую почву интеллигентоведения» (с. 8) и посмотреть, как мои собственные профессиональные и личностные качества соотносятся с выведенными им портретами интеллигентов и интеллектуалов. А поскольку идти по «топкой почве» приходится вслед за профессором, а следы на топкой почве сохраняются дольше, чем на жестком грунте, есть время и возможности для того, чтобы увидеть их, проанализировать и сделать соответствующие выводы. Что ж, давайте попробуем…
Книга состоит из введения, двух больших глав и заключения. Во введении, в присущем автору стиле, образно названном «Мгла противоречий», А. В. Соколов представляет ситуацию, сложившуюся вокруг понятия интеллигенция в научных и творческих кругах нашей страны. Название введения вытекает из противоречивости самой ситуации. «Интеллигенция - самый таинственный персонаж российской истории, окруженный ореолом противоречивых мифов, гипотез, контроверз и плохо совместимых фактов» (с. 3). Таким пассажем А. В. Соколов начинает введение к своей книге. Действительно, как показывает автор далее на ряде примеров, дефиниции понятия интеллигенция и оценки ее роли в российской истории крайне полярны: от панегириков (иногда «метагалактического характера») до отрицания существования интеллигенции «в качестве реальной социально-психологической группы» - когда-либо на Руси.
Мнений так много, и они нередко настолько не состыкуются друг с другом, что нельзя не согласиться, что вокруг интеллигенции прямо-таки сгустилась мгла из противоречий. Причину этого А. В. Соколов видит в том, что «…объявшая интеллигенцию мгла противоречий обусловлена разным пониманием интеллигентности и отсутствием конструктивного критерия для отличия интеллигента от неинтеллигента» (с. 6), и далее отмечает: «…среди сторонников реального существования интеллигенции в российской истории популярная проблема периодизации поколений русской интеллигенции, вокруг которой также сгущается «мгла противоречий» (с. 6).
Раз мгла сгустилась, ее необходимо рассеять. Цель своего исследования автор формулирует следующим образом: «…несколько рассеять «мглу противоречий», сгустившуюся вокруг русского интеллигента, судьба которого в последнее время тесно связана с не менее загадочным интеллектуалом западного происхождения. Для этого требуется, во-первых, разграничить понятия интеллигент и интеллектуал, которые зачастую недопустимо смешиваются друг с другом (этой задаче посвящена глава 1); во-вторых, определить типичные образы интеллигентов и интеллектуалов в разные культурно-исторические эпохи и проследить их смену и преемственность (эта задача решается в главе 2). Имея в виду эти задачи, мы озаглавили настоящую книгу «Интеллигенты и интеллектуалы в российской истории» (с. 8). Посмотрим, как поставленные задачи решаются в предлагаемом читателю исследовании.
В главе 1, названной «Интеллектный слой» (с. 10-93), А. В. Соколов выводит и обосновывает формулы интеллигентности, интеллектуальности и интеллектности. Раскрытие этих формул является весьма важным (если не сказать определяющим) для их правильного использования при расчетах. Правильность расчетов позволит правильно определить место конкретной личности в интеллектном слое. Поэтому в рецензии основное внимание будет уделено именно теоретическим положениям главы 1, и их анализу будет отведена «львиная доля» объема рецензии.
К этой главе автор дает краткое введение, в котором определяет новое понятие интеллектный слой, вводимое им в научный оборот, а также исходное корневое понятие интеллект и производное от него - интеллектность. С этими понятиями читателю придется иметь дело при дальнейшем чтении главы.
В этой главе А. В. Соколов делает обзор развития лексикографии и мифологии русской интеллигенции, выводит и обосновывает формулы интеллигентности и интеллектуальности и анализирует структуру интеллектного слоя. Завершается глава обзором исторических форм воплощения
интеллектности.
В кратком введении А. В. Соколов определяет интеллект (курсив А. С.) как «…свойство создавать и понимать смыслы» (с. 11), а под «смыслами» понимает «…знания, умения, эмоциональные переживания, волевые побуждения» (с. 11). Из этого определения следует важный вывод о том, что интеллект нельзя отождествлять с разумом (с. 11; курсив А. С.), поскольку разум, относящийся к сфере познания - «…лишь один из аспектов интеллекта» (с. 11). Обладание интеллектом есть интеллектность (с. 11; курсив А. С.). Автор далее утверждает: «Интеллигентность обязательно включает интеллектность» (с. 11), т.е. интеллектный (образованный, творчески одаренный) человек может быть как интеллигентом, так и интеллектуалом. В результате А. В. Соколов приходит к выводу: «…содержания понятий «интеллигент» и «интеллектуал» имеют общий корневой признак - интеллектность, но объемы этих понятий не пересекаются, так как один и тот же человек не может быть одновременно и интеллигентом, и интеллектуалом» (с. 11). На этой антитезе интеллигента и интеллектуала строится все исследование.
Эти категории людей автор предлагает объединять в разные социальные слои - «интеллигентский» и «интеллектуальный» (в противовес употребляющемуся в социологии единому обобщающему термину интеллектуальный слой, который объединяет «…людей, профессионально занятых квалифицированным умственным трудом…» [с. 12], т.е. объединяет интеллигентов и интеллектуалов). Поскольку наличие интеллектности - общий признак для интеллигентов и интеллектуалов, автор вводит понятие интеллектный слой (курсив А. С.), которое использует «…в качестве обозначения совокупности интеллигентов и интеллектуалов» (с. 12).
Введение и использование понятия интеллектный слой ставит перед исследователем много вопросов. Например: «Кого в рамках этого слоя следует считать интеллигентом, а кого - интеллектуалом? Каково будущее интеллектуалов и интеллигентов в России? Кто ценнее для общества: интеллектуал или интеллигент?» (с. 12) и др.
Чтобы получить ответы на эти и другие вопросы, А. В. Соколов анализирует лексикографию русской интеллигенции (параграф 1.1 так и называется - «Лексикография русской интеллигенции») с целью систематизировать имеющие хождение определения интеллигенции; предпринимает попытку разобраться в мифологии русской интеллигенции (параграф 1.2); выводит логические формулы интеллигентности и интеллектуальности (параграф 1.3); анализирует структуру интеллектного слоя (параграф 1.4); представляет исторические формы воплощения интеллектности (параграф 1.5).
Какие же «открытия чудные» готовит нам Аркадий Васильевич в первой главе своей книги?
Автор исследования отмечает наличие великого множества определений, дефиниций и трактовок, данных в России понятию интеллигенция на протяжении более 100 лет. За этот период ученые неоднократно предпринимали попытки обобщить и систематизировать эти трактовки. А. В. Соколов ссылается на труды авторитетных филологов, где говорится об истории появления слова интеллигенция в русском языке и анализируются значения этого слова и его производных в различных контекстах. А. В. Соколов предпринимает собственную попытку привести к общему знаменателю трактовки российскими учеными понятия интеллигенция. Он систематизирует эти трактовки в хронологическом и этико-культурологическом аспектах; выделяет три исторических периода, в каждом из которых у интеллигенции было свое особенное реноме в этико-культурологическом контексте - XIX век, Советский период и Постсоветская Россия (правописание А. С.).
Для XIX века, по мнению А. В. Соколова, наиболее характерным было определение, данное во втором издании «Толкового словаря живого великорусского языка» В. И. Даля (1881): «разумная, образованная, умственно развитая часть жителей» (с. 14; курсив А. С.).Эта трактовка «…с непринципиальными редакционными вариациями воспроизводилась другими дореволюционными словарями и энциклопедиями» (с. 15). В то же время, отмечает А. В. Соколов, как субкультура (курсив А. С.) начало формироваться этико-политическое понимание интеллигенции. Главным выразителем этой субкультуры стала разночинная молодежь, руководствовавшаяся «позитивистской этикой «разумного эгоизма» и критически настроенная по отношению к самодержавно-православной Российской империи» (с. 15). Мы видим, что в культурологическом контексте у понятия интеллигенция появляются как общекультурные (социологические), так и субкультурные трактовки, что и «обусловило полисемию термина «интеллигенция» (с. 16). Такая картина сохранилась и в наши дни.
В советские времена общепринятой стала социально-экономическая (курсив А. С.) трактовка: «Интеллигенция - социальная прослойка, состоящая из людей, профессионально занимающихся умственным трудом» (с. 16). Однако и в советских условиях с конца 1960-х гг. в среде советской интеллигенции начала формироваться оппозиционная диссидентская этико-политическая субкультура - «близкий аналог разночинной этико-политической субкультуры, … но с иными идеалами и ценностными ориентациями» (с. 18).
В постсоветской России «…интеллигентские субкультуры, исчерпав себя, самоликвидировались. Произошла дифференциация бывшей советской интеллигенции на две части: а) этически нейтральные специалисты, продолжающие вопреки всему заниматься своим привычным делом (как тут не вспомнить библиотечных работников? - В. З.); б) рационалисты-прагматики, российские интеллектуалы, руководствующиеся нравственностью либерального предпринимательства…» (с. 18). Кроме того, возникло этико-культурологическое понимание русской интеллигенции (инициированное, главным образом, гуманитарной элитой) как реакция «на экспансию утилитаризма и технократизма. В качестве образца для подражания постсоветской молодежи предлагается не удачливый бизнесмен, … а идеал «подлинного русского интеллигента», представляющий собой апологетический этико-культурологический миф. … Живым воплощением идеала интеллигентности в перестроечные годы стал академик Д. С. Лихачев» (с. 19). (Результаты систематизации А. В. Соколовым понятия интеллигенция наглядно представлены в таблице на с. 20 книги.)
После этого А. В. Соколов приступает к анализу мифологии русской интеллигенции. Естественно, что раз понятие интеллигенция и все, что с ним связано, окутано «мглой противоречий», то вокруг него возникает множество разного рода фантазий, домыслов и мифов. А. В. Соколов утверждает, что интеллигентоведческому познанию присущи «…авторефлексивность и интроспекция, … способные предоставить нам не объективное, поддающееся проверке и воспроизведению научное знание, а только субъективные мнения, то есть мифы» (с. 22). Таким образом, «… мифология интеллигенции становится одним из эмпирических разделов интеллигентоведения…» (с. 23). И далее: «Мифология интеллигенции представляет собой одну из разновидностей социальной мифологии, связанную с таинственным, подчеркиваю, мистическим феноменом российской интеллигенции» (с. 24).
А. В. Соколов подразделяет мифологию русской интеллигенции на три относительно самостоятельные части:
1. Мифы о появлении интеллигенции, или интеллигентогонические (курсив А. С.) мифы. Они подразделяются на три группы:
а) мифы о национальной принадлежности интеллигенции: сугубо русский или всемирный феномен;
б) мифы о первом русском интеллигенте, толкующие о времени образования феномена интеллигенции хотя бы в пределах государства Российского;
в) мифы о природе интеллигенции, пытающиеся найти ее место в социальных структурах.
2. Мифы о добрых или злых деяниях интеллигенции, из которых можно вывести ее привлекательный или отталкивающий образ, или героические (курсив А. С.) мифы.
3. Мифы о конце интеллигенции, или эсхатологичесие (курсив А. С.) мифы (с. 25-26).
Анализируя мифы об интеллигенции различных типов и видов, автор приводит столько цитат, что в рамках рецензии нет возможности упомянуть не то чтобы все, но и хотя бы часть из них. Отмечу только, что в связи с мифом о первом русском интеллигенте А. В. Соколов выделяет пять исторических периодов развития интеллигентской мифологии в России, которые впоследствии лягут в основу его анализа поколений российских интеллигентов и интеллектуалов. Это: «… пореформенная Россия (1860-е - 1880-е годы); предреволюционная Россия (конец XIX - начало XX века); сталинский тоталитаризм (1930-е - 1950-е годы); послесталинский период (1960-е - 1980-е годы); постсоветская Россия (конец XX столетия)» (с. 36).
Далее А. В. Соколов пишет: «По содержанию мифологии можно судить о состоянии интеллигентского самосознания того или иного исторического периода. Более того, для того чтобы правильно понять ценностные ориентации, ожидания и притязания данного поколения интеллигенции, нужно изучить его мифологию» (с. 36). Но изучать мифологию нужно критически, проводя верификацию мифов (т.е. оценивая в содержании мифов соотношение достоверного знания и вымысла). Как пишет автор, заслуживают внимания «… те мифологические произведения, в которых достоверное знание преобладает над вымыслом, а плодами фантазии можно пренебречь…» (с. 39).
Какую же картину представляет нам А. В. Соколов в результате верификации мифов об интеллигенции?
Мы читаем: «Интеллигентогонические мифы верификации не выдерживают. Они многочисленны и разнообразны, но не дают убедительного ответа на вопрос: что такое интеллигенция?» (с. 39). И далее: «Обзор героической мифологии показывает, что она является очень важным и интересным «архивом интеллигентского самосознания», без обращения к которому невозможно воспроизвести историю интеллигентов и интеллектуалов в России. … Причиной появления эсхатологических мифов являются разочарованность и растерянность людей, потерпевших жизненное фиаско или злонамеренная пропаганда интеллигентофобов. В обоих случаях нет оснований считать их источниками научного познания, скорее они - симптомы социально-психологических стрессов» (с. 40).
Вот такую картину представляет нам А. В. Соколов. В результате в его распоряжении оказывается «… обширный, рыхлый и противоречивый эмпирический материал, не содержащий никаких теоретических обобщений … [и не способный] вскрыть закономерные взаимосвязи, … [но способный] намекнуть на них» (с. 40). Уловив эти намеки, А. В. Соколов переходит к построению теоретических структур и выведению соответствующих формул.
(продолжение следует)
https://ellib.gpntb.ru/subscribe/ntb/2007/12/ntb_12_6_2007.htm