Совершенно изумительную тему когда-то не подняла, нет! - бегло и нежно наметила - Елена Хаецкая в своих чудесных «Записках из страны Нигде». У неё там вообще полным-полно шикарных тем, пригодных для обсуждения именно ЗДЕСЬ. Но эта
( Read more... )
"Степного волка" начал читать на лекции на первом курсе (весной), а потом продолжил на скамейке вокруг круглого наземного вестибюля станции метро "Университет" - там и в ту пору ошивались бомжи:-) Не ушел, пока не дочитал (к этому времени уже стемнело).
Хорошая детская книга, между прочим (говорю из нынешнего возраста её главного героя). Но сейчас заскучал бы, конечно...
Ну елы-палы, я ВСЕГДА мыл голову! И вообще, не мыть голову стало круто только после профессора Снейпа! ;-)
На самом деле, мне из всех обстоятельств более всего запомнились обстоятельства прочтения второго тома "Властелина Колец" в кистямуровском переводе. Потому что у нас в университетской библиотеке его не было, и мне пришлось ходить... вот, опять забыл... в Некрасовку, во. Пешком по переулкам, через Старый и Новый Арбат. Я сидел в читалке, в мягком кресле, взирал свысока на вьющуюся под окнами очередь в Мавзолей в первый советский "Макдональдс", и предавался греху гордыни оттого, что я - здесь, а не там.
А у вас, с третьим томом, было уже не так интересно. У вас я в основном воевал с ненавистным английским, мне там было не до обстоятельств.
Судя по всему, тот вьюнош был тоже не в ладах с английским, но на момент дочитывания он уже напрочь об этом забыл. :)
А "Макдональдс" напротив Некрасовки и длиннющий, неописуемые очереди в это Чудо Света - как не помнить? И как сквозь стекло в мягком синем полусвете плавали яркие, как золотые рыбы, мальчики и девочки в униформе...
Я читала "На Западном фронте без перемен" у парикмахера. Это был семейный парикмахер, мы ездили к ней на другой конец города, в уютную, пусть и заброшенную квартирку, где одна комната была почти голая, почти пустая, наспех переделанная в пострижечную. И вот я ждала своей очереди, зарывшись в книжку, и как раз когда убили Катчинского, меня позвали. Я попросила остричь волосы под машинку. Мама наткнулась на мой взгляд и не стала спорить.
Там был ковер на стене. Потрепанный такой и теплый. Я к нему спиной прислонялась, пока читала. И мне казалось, больше ничего теплого в мире не осталось.
Совершенно не помню, как потом читала "Трех товарищей". . Как будто выпала из жизни, из обстоятельств времени, места и образа действия. На два дня. Вообще ничего внешнего не помню.
Много любимых книг! Вспомнила после вашего рассказа, как мне, школьнице, во взрослой библиотеке по большому блату давали домой читать книги из собрания сочинения Дюма. Такие красно-бурые огромные кирпичи. И как я гордилась тем, что посвящена и допущена. Хотя, если честно, не очень-то и люблю Дюма.
А обстоятельства-то, обстоятельства? Было что-нибудь запоминающееся - ну, кроме самого факта допущения ко "взрослым сокровищам"? :):) Хотя факт допущения - тоже немало. Когда я в студенческие годы подрабатывала на каникулах в сельской библиотеке, там дети тоже страшно гордились, когда я выдавала им книги с "взрослой" половины.
Помню, как впервые прочитала "Волхва". Это были части какого-то толстого журнала, переплетенного в книгу. Я читала всю ночь в туалете общаги, сидя на унитазе, больше негде было - все спали.
... и я теперь поняла, почему жду марта/апреля как начала нового года. Потому что март/апрель когда-то стали обстоятельством моего знакомства со стихами Бродского. Появления новой меня. По ощущениям это было - как вымыть глаза подобно стеклам очков.
Comments 93
Не ушел, пока не дочитал (к этому времени уже стемнело).
Хорошая детская книга, между прочим (говорю из нынешнего возраста её главного героя). Но сейчас заскучал бы, конечно...
Reply
Reply
Reply
Reply
На самом деле, мне из всех обстоятельств более всего запомнились обстоятельства прочтения второго тома "Властелина Колец" в кистямуровском переводе. Потому что у нас в университетской библиотеке его не было, и мне пришлось ходить... вот, опять забыл... в Некрасовку, во. Пешком по переулкам, через Старый и Новый Арбат. Я сидел в читалке, в мягком кресле, взирал свысока на вьющуюся под окнами очередь в Мавзолей в первый советский "Макдональдс", и предавался греху гордыни оттого, что я - здесь, а не там.
А у вас, с третьим томом, было уже не так интересно. У вас я в основном воевал с ненавистным английским, мне там было не до обстоятельств.
Reply
А "Макдональдс" напротив Некрасовки и длиннющий, неописуемые очереди в это Чудо Света - как не помнить? И как сквозь стекло в мягком синем полусвете плавали яркие, как золотые рыбы, мальчики и девочки в униформе...
Reply
и как раз когда убили Катчинского, меня позвали.
Я попросила остричь волосы под машинку.
Мама наткнулась на мой взгляд и не стала спорить.
Там был ковер на стене. Потрепанный такой и теплый. Я к нему спиной прислонялась, пока читала. И мне казалось, больше ничего теплого в мире не осталось.
Совершенно не помню, как потом читала "Трех товарищей". . Как будто выпала из жизни, из обстоятельств времени, места и образа действия. На два дня. Вообще ничего внешнего не помню.
Reply
"Я попросила остричь волосы под машинку..."
Неужели остригли?!
Reply
Reply
Reply
Хотя факт допущения - тоже немало. Когда я в студенческие годы подрабатывала на каникулах в сельской библиотеке, там дети тоже страшно гордились, когда я выдавала им книги с "взрослой" половины.
Reply
Reply
Reply
Появления новой меня.
По ощущениям это было - как вымыть глаза подобно стеклам очков.
Reply
Reply
Прямое попадание в меня, да.
Reply
никогда бы не подумала в таких словах, но - бывало!
Reply
Leave a comment