Россия: силовики уходят в тень
Чарльз Кловер (Charles Clover), "The Financial Times", Великобритания.
Когда русские говорят «у Кремля башен много», речь идет не только об архитектуре, но и о соперничестве внутри обосновавшегося в этой древней крепости режима, для внешнего мира сохраняющего видимость автократической монолитности, но на деле одолеваемого бюрократическими «междоусобицами».
С начала нынешнего десятилетия самую высокую «башню» занимали так называемые «силовики» - бывшие офицеры органов безопасности, вооруженных сил и разведки, наводнившие госаппарат после прихода к власти Владимира Путина, в прошлом сотрудника КГБ, восемь лет занимавшего пост президента, а ныне возглавляющего правительство.
Однако в 2008 г., когда закончился второй президентский срок Путина, началось «отступление» силовиков. Впервые за 20 лет их количество в высших эшелонах власти сократилось, в результате чего возникает вопрос: какое будущее ждет эту категорию российской элиты?
По мнению Ольги Крыштановской - социолога из Московского университета, изучающей политические элиты - апогей влияния силовиков пришелся на 2007 год, когда на их долю приходилось две трети состава Администрации президента. Однако после того, как пост главы государства занял Дмитрий Медведев, их «представительство» в этом органе сократилось до 50%; меньше стало силовиков и в других органах власти.
Крыштановская относится к тем ученым, кто считает, что эти изменения можно считать первыми признаками постепенного перехода к «гражданской» администрации и либерализации мировоззрения элиты. «При Путине представители спецслужб вышли на авансцену, но для них это была необычная, нестандартная ситуация, - поясняет она. - Они не привыкли быть в центре внимания. И сейчас все они снова ушли в тень, на второй план».
Советник Медведева Игорь Юргенс также считает «отступление» силовиков свидетельством постепенной «оттепели»: «Гражданское общество сегодня играет более заметную роль, чем в 2000-2008 гг. - в период так называемой «вертикализации» власти, когда методы силовиков правили бал. Я бы сказал, что их влияние постепенно слабеет».
Многое будет зависеть от намерений самого Путина, а их трудно «просчитать». Несмотря на уход с президентского поста, его по-прежнему считают самой влиятельной фигурой в российской политике. И хотя именно Путин в первую очередь несет ответственность за приток выходцев из спецслужб в госаппарат, выбор Медведева в качестве преемника, возможно, говорит о том, что он осознал: силовики узурпировали слишком много власти, и их влияние следует поумерить.
В свою очередь, Медведев, судя по всему, обретает все больше уверенности в себе, и, по крайней мере своими публичными выступлениями, создает впечатление о грядущей «оттепели» - он поддержал пусть скромную, но реформу избирательного законодательства и подверг резкой критике правящую партию «Единая Россия» (ее возглавляет Путин) за подтасовки на местных выборах. Кроме того, после того как в ноябре при подозрительных обстоятельствах скончался находившийся в заключении адвокат Сергей Магнитский, президент начал «чистку» в высшем руководстве Министерства внутренних дел. По конституции Медведев как глава государства обладает весьма широкими полномочиями, хотя закулисного влияния у Путина гораздо больше, чем у его протеже.
В связи с нынешней ситуацией Крыштановская припоминает еще один популярный в советские времена афоризм: «Рядом с командиром всегда есть комиссар» Речь здесь идет о том, что главный по должности - не всегда главный по сути. «У каждого командира был заместитель из КГБ, который должен был за ним шпионить. Похоже, эта модель остается в силе», - поясняет она. Многие «силовики», хотя официально и вышли в отставку, как считается, числятся в резерве, и потому по-прежнему подчиняются воинской дисциплине, утверждает политолог Владимир Прибыловский.
Однако отставной генерал КГБ Алексей Кондауров считает: хотя процент силовиков в высших эшелонах власти за последние годы несомненно увеличился, это еще не означает, что они образуют «единый фронт». «Я бы не сказал, что у всех силовиков одинаковое мировоззрение. Кто-то из них ушел в бизнес. Кто-то уверовал в бога. Некоторые превратились в клептократов. Они мало чем отличаются от других группировок во власти», - добавляет он. Один бывший высокопоставленный кремлевский чиновник вторит Кондаурову: «Их ряды не монолитны. На борьбу между собой они тратят не меньше, если не больше времени и сил, чем на соперничество с другими группами».
. . .
Тем не менее путинские силовики оказали немалое влияние на политическое развитие России. Некоторые аналитики уподобляют их действия по консолидации власти «бархатному перевороту», вновь превратившему Россию из страны с нарождающейся демократией в иерархическое, патерналистское государство. «Они воспитывались в иерархической структуре, где нет места для демократии и дискуссий, - поясняет Крыштановская. - Они привыкли выполнять, а не обсуждать приказы. Демократические методы управления для них не характерны».
Сворачивание демократии сопровождалось утверждением консервативной идеологической программы, напоминающей взгляды царя Александра III - реакционера, который, подобно королеве Виктории, стал символом целой исторической эпохи. Его царствование во второй половине 19 века опиралось на три столпа: «самодержавие, православие, народность».
При Путине в России произошел «взлет» патриотизма и православия; утверждается, что сам он - человек глубоко религиозный, несмотря на многолетнюю службу в КГБ, подчинявшемся официальной атеистической идеологии. Силовиков из его окружения называют «православными чекистами»; в 2002 г. многие из них пожертвовали деньги на восстановление церкви по соседству со штаб-квартирой КГБ - а ныне его преемницы ФСБ - на Лубянке. Премьер и другие высокопоставленные силовики регулярно встречаются с архимандритом Тихоном Шевкуновым - консервативно настроенным настоятелем монастыря, расположенного неподалеку от Лубянки.
Однако в нынешнем мире с множественными центрами влияния и мощными СМИ методы силовиков, возможно, не так эффективны, как в условиях «закрытого» тоталитарного советского государства - российская элита давно уже поняла, что управлять современным, «экстравертным» государством из-за кулис невозможно. Времена, когда можно было решать государственные дела полушепотом сказанным словом или телефонным звонком «нужному» человеку, прошли - но хотя сам Путин обладает прирожденным «медийным» инстинктом и перед телекамерами чувствует себя как рыба в воде, среди его коллег по КГБ людей с подобным «даром публичности» найдется немного. При этом, как отмечает кинокритик Даниил Дондурей, «все понимают, что телевидение - это главный инструмент управления страной: не армия, не спецслужбы, не правоохранительные органы, а именно ТВ».
Решение Путина оставить президентский пост и возглавить правительство привело к тому, что некоторые из его ближайших помощников также переместились на менее влиятельные должности. Так, Игорь Сечин - в 1980-х гг. он работал военным переводчиком в Анголе и Мозамбике, и, как считается, служил в разведке - прежде был первым заместителем главы Администрации президента, а сейчас занимает лишь должность вице-премьера; правда, он сохранил за собой место председателя Совета директоров государственной нефтяной компании «Роснефть». Виктор Иванов - его тоже считают выходцем из КГБ - в годы президентства Путина отвечал практически за все кадровые назначения в высших эшелонах власти, а теперь возглавляет не самое влиятельное ведомство: Федеральную службу наркоконтроля.
Хотя оба, по словам бывшего высокопоставленного кремлевского чиновника, сохраняют закулисное влияние, их главным «козырем» раньше был постоянный доступ к Путину, которого теперь они не имеют. «Это был их основной «ресурс», и теперь он ослаблен», - поясняет наш собеседник. Единственный силовик, получивший в 2008 г. повышение, это Сергей Нарышкин (в прессе утверждается, что и он в свое время был офицером КГБ), возглавивший Администрацию президента: как считают многие, чтобы «приглядывать» за Медведевым.
Столь обширное представительство выходцев из спецслужб во власти - прямая противоположность ситуации, существовавшей во времена СССР - советское руководство придавало большое значение гражданскому контролю над органами безопасности, и до 40% высших должностей в КГБ в последние годы его существования занимали не офицеры-профессионалы, а политические назначенцы - партийные функционеры.
Таким образом, силовики по сути выиграли от крушения коммунизма: оно открыло им дверь в исполнительную власть. Крыштановская тщательно отслеживала эту тенденцию*: по ее данным, в 1988 г. военные и сотрудники КГБ занимали лишь 5,4% должностей в госаппарате. В 1993 г. их доля повысилась до 11%, к 1999 г. она опять удвоилась, достигнув 22%, а к середине первого президентского срока Путина равнялась уже 32%.
. . .
Мало кто может предсказать дальнейшее развитие событий. Несмотря на нынешнюю «оттепель», многие сомневаются, что силовики в обозримом будущем уйдут с политической арены. «Они слишком много наворовали и ни в коем случае не отдадут власть - это чересчур для них опасно», - считает политолог Прибыловский.
Да и сама «оттепель» может оказаться недолговечной: не исключено, что режим просто пытается создать себе более привлекательный имидж в условиях затруднений, с которыми он столкнулся из-за экономического кризиса. Многие полагают, что в 2012 г., когда закончится президентский срок Медведева, Путин вернется на пост главы государства. Другие, однако, думают, что нынешние перемены, возможно, уже необратимы. В свое время военные хунты в Турции или Аргентине, после наведения порядка в своих странах, охваченных хаосом, в конце концов решились передать власть гражданским правительствам, и не исключено, что нечто подобное происходит и в России.
По словам Юргенса, после девяностых, когда в экономике царил хаос, организованные преступные группировки расхватывали приватизированные активы и приобретали немалое политическое влияния, а федеральные войска оказались на грани поражения в первой чеченской войне, приход бывших офицеров во власть был практически предопределен. «После конфликта в Чечне, в условиях, когда мафия в открытую рвалась к политической власти, это был неизбежный - и позитивный - процесс», - отмечает советник Медведева.
Однако с завершением второй чеченской войны, восстановлением контроля Центра над Кавказом и постепенной стабилизацией в экономике ситуация для силовиков изменилась, добавляет он: «На сегодняшний день они в основном выполнили свою задачу».
* "Putin's Militocracy", by Olga Kryshtanovskaya and Stephen White. Post-Soviet Affairs 2003, 19, 4
Источник: "Голос России".
_____________________________________________
Стояли ли российские спецслужбы за разглашением переписки об изменении климата? ("The Independent", Великобритания)
Путин-Медведев: кремлевская дуэль ("Le Journal du Dimanche", Франция)
Мог ли КГБ предотвратить теракты 11 сентября? ("Foreign Policy ", США)
Кремль вызывает из небытия призрак Сталина ("The Daily Mail", Великобритания)
Путин с нами навсегда? ("The New York Times", США)
Путин: Да, я могу выставить свою кандидатуру, спасибо за вопрос ("Time", США)
Путин скромничает, говоря о выборах 2012 года ("The New York Times", США)