СССР в Афганистане: два шага до победы
Николас Гвоздев (Nikolas K. Gvosdev), "Foreign Affairs", США.
Какие уроки могут извлечь США из советского опыта в Афганистане
Мог ли СССР выиграть войну в Афганистане? Сегодня, задним числом, победа моджахедов выглядит заранее предопределенной, в контексте общего триумфа Запада в «холодной войне». Предположение о том, что у афганской войны мог быть иной исход - и что США есть чему поучиться на советском опыте - может показаться странным. Тем не менее, чтобы не мучиться от мыслей о пресловутом «кладбище империй», американским военным стратегам стоило бы внимательно изучить историю этого десятилетнего конфликта, из которого СССР чуть было не вышел победителем.
Конечно, между целями СССР в восьмидесятых и нынешними задачами США в Афганистане есть немало различий. Во-первых, Москва вмешалась в афганские события, чтобы спасти коммунистический режим, чья власть оказалась под угрозой из-за сопротивления, которое встретили его программы «социального инжиниринга» - радикальные и порой болезненные. В отличие от Советов и их «клиентов» в Кабуле, Америка не собирается заставлять афганок снимать паранджу, пачками расстреливать мусульманских священников за сопротивление секуляризации и перекраивать политические и социальные традиции страны. Цели Вашингтона носят куда более ограниченный характер: сделать так, чтобы Афганистан вновь не превратился в убежище для экстремистских группировок, стремящихся развязать террор против Запада.
Во-вторых, советская армия была готова вести в Афганистане «тотальную войну» - массированно применять насилие против афганского населения и, в свою очередь, нести тяжелые потери в людях и технике. Ни один американский командующий на такое сегодня не пойдет: наши военные понимают, что превращать страну в пустыню и называть это «замирением» - негодный метод борьбы с повстанцами.
Однако полностью игнорировать советский опыт было бы ошибкой. Когда в феврале 1989 г. Москва вывела войска из Афганистана, многие в США считали, что теперь моджахеды чуть ли не в одночасье свергнут просоветское правительство в Кабуле. Однако этого не произошло. Режим во главе с Мухаммедом Наджибуллой (Mohammad Najibullah), которого Москва сделала президентом в 1987 г., сохранил контроль над страной. На какое-то время возникло ощущение, что Кремлю удалось создать в Афганистане правительство и армию, способные «продержаться» и после вывода советских войск.
Правительству Наджибуллы удалось сохранить власть, потому что президент осознал безрезультатность прежней советской стратегии в Афганистане. Он понимал: за СССР афганцы сражаться и умирать не хотят. Но в то же время их можно привлечь к сотрудничеству с властями, когда речь идет о защите местных и клановых интересов. Наджибулла позволил региональным лидерам - а в некоторых случаях и бывшим полевым командирам моджахедов - создавать собственные вооруженные формирования, которые включались в состав правительственных войск. Результаты этой политики были неоднозначны, но и несомненные успехи налицо: в частности, узбекское ополчение во главе с генералом Абдулом Рашидом Дустумом (Abdul Rashid Dostum) стало вполне боеспособной 53-й пехотной дивизией афганской армии.
После ухода советских солдат - «чужаков» - сотрудничество между различными группировками моджахедов ослабло. Правительство Наджибуллы, искусно играя на давних противоречиях между ними, а порой и щедро подкупая отдельных лидеров, сумело вбить клин между фракциями радикалов и даже спровоцировать вооруженные столкновения между ними. Кроме того, афганские власти продолжали получать от СССР помощь оружием, топливом и продовольствием, что обеспечивало правительственным войскам превосходство в огневой мощи и оснащении. В частности, на вооружении афганских ВВС состояли новейшие советские самолеты, а в арсенале вооруженных сил насчитывались сотни поставленных Советским Союзом оперативно-тактических ракет типа «Скад».
Кроме того, Кабул отказался от наиболее радикальных реформ из разряда социальной инженерии, энергично проводившихся предыдущим коммунистическим правительством. Афганское руководство отказалось от марксистской идеологии и признало ислам государственной религией: оно даже готово было платить муллам жалованье из бюджета.
Наконец, Наджибулла создал систему «патронажа», основанную на распределении советской помощи. В частности, он обеспечивал бесперебойное движение транспорта в районе перевала Саланг, - через него проходил важнейший маршрут снабжения, связывавший Кабул с южными районами страны - заключив сделки со старейшинами окрестных деревень, которые не допускали нападения моджахедов на автоколонны в обмен на определенную долю товаров, поставлявшихся Советским Союзом.
Одним словом, президент опирался на традиционные механизмы афганского политического процесса. Его действия чем-то напоминали политику Мухаммеда Надир-Шаха (Mohammad Nadir Shah), возглавившего страну в 1929 г., после свержения короля Амануллы-Хана (Amanullah Khan). Как и Надир, Наджибулла был сторонником «органичной» модернизации без навязывания реформ «сверху», сотрудничал с местными кланами, боролся против оппозиции по принципу «разделяй и властвуй» и уделял первостепенное внимание укреплению армии и других силовых структур.
Его режим продемонстрировал свою устойчивость в ходе неудачного наступления моджахедов на город Джелалабад в марте 1989 г. Хотя пакистанские и американские советники были убеждены, что в правительственных войсках начнется массовый переход на сторону противника и кабульский режим быстро рухнет, моджахеды переоценили свои силы и были вынуждены отступить. Из-за преувеличенных надежд на успех поражение стало особенно болезненным: оно поколебало прочность антиправительственного альянса. Сторонники Наджибулы, напротив, воспрянули духом, и попытки президента убедить клановых вождей встать на его сторону начали приносить результаты.
К лету 1989 г. официальный Вашингтон признал, что Наджибулле удалось договориться с некоторыми группировками, входившими в Движение сопротивления. В аналитических докладах разведки уже не утверждалось, что его режим падет через считанные недели или месяцы. В августе 1989 г. в информационно-аналитической телепередаче "MacNeil/Lehrer Newshour" прозвучал такой вывод: «Перспектива полной победы партизан в Афганистане сегодня выглядит сомнительной. Рано или поздно это может привести к переоценке ситуации моджахедами и поддерживающими их западными странами».
Советы и кабульский режим надеялись, что после вывода войск с Пакистаном и США удастся договориться о прекращении финансовой и военной помощи моджахедам. Эти надежды не оправдались. Афганская вооруженная оппозиция по-прежнему получала до полумиллиарда долларов в год. (В 1991 г. США прекратили оказывать помощь моджахедам, но Пакистан и Саудовская Аравия не последовали их примеру).
Как вскоре убедился Наджибулла, ни одно афганское правительство не может удержаться у власти без прямой поддержки Исламабада. В начале 1980-х, возглавляя тайную полицию кабульского режима, Наджибулла руководил подрывной деятельностью на территории Пакистана, и пытался спровоцировать мятеж в провинции Белуджистан. Теперь пакистанские официальные круги, давая понять, что готовы позволить некоторым представителям коммунистического режима войти в состав будущего коалиционного правительства Афганистана, категорически возражали против того, чтобы Наджибулла - в котором они видели потенциальную угрозу для себя - оставался у власти. Афганистаном должны были править протеже Исламабада, а не Москвы.
Пока моджахеды «испытывали на прочность» режим Наджибуллы извне, пакистанские спецслужбы пытались расшатать его изнутри. И им удалось найти «слабое место»: в марте 1990 г. министр обороны Шах Наваз Танай (Shah Nawaz Tanai), заключив тайный альянс с Гульбеддином Хекматияром (Gulbuddin Hekmatyar), которого пакистанцы прочили на пост главы афганского государства, попытался свергнуть Наджибуллу. Путч провалился, но он напугал президента: отныне тот не доверял никому, кроме своего ближайшего окружения. Лидеры непуштунских народностей Афганистана, например Дустум, начали опасаться стать жертвами репрессий.
Затем в декабре 1991 г. распался СССР, после чего иссяк и поток помощи, позволявший Наджибулле «покупать» лояльность клановых вождей. Его сторонники начали переходить на сторону оппозиции: в частности, весной 1992 г. Дустум объединил усилия с Ахмад Шахом Масудом (Ahmed Shah Masoud), чтобы не допустить победы группировки Хекматияра. Именно подобное «дезертирство» - а не тактическое превосходство или большая популярность моджахедов в обществе - в конечном итоге привело к падению правительства Наджибуллы.
Однако немалая устойчивость этого правительства позволяет предположить, что афганцы способны взять на себя ответственность за судьбу государства в случае резкого сокращения иностранного присутствия на его территории - но при условии, что зарубежный «покровитель» будет оказывать правящему режиму значительную военную и материальную помощь. Центральная власть в Кабуле укрепляет свои позиции, когда раздает регионам «подарки», а не собирает с них налоги. Но кто-то должен оплачивать эту щедрость. В 19 веке Великобритания не скупилась на финансирование Индии; СССР направлял в Афганистан миллиарды рублей. Готов ли сегодня Вашингтон взять на себя такую же роль?
Что же касается падения Наджибуллы (его участь была трагической: свергнутый президент остался в стране и был убит талибами в 1996 г.), то оно лишний раз напоминает о том, насколько тесно связана судьба любого кабульского правительства с тем, что происходит в Пакистане. При всем своем умении идти на компромиссы и налаживать диалог с противниками, он ничего не мог сделать с самым сильным оппонентом - Пакистаном, предоставлявшим убежище его врагам и щедро финансировавшим, вооружавшим и снабжавшим группировки моджахедов. Дорога в Кабул проходит через Исламабад - а сегодня еще и через Пешавар, «тыловую базу» пуштунского мятежа.
Таким образом, Вашингтону нужно найти ответы на кое-какие непростые вопросы. Не следует ли считать президента Хамида Карзая новым Бабраком Кармалем (Babrak Karmal) - лидером, которому Москва первоначально отдала предпочтение, но затем заменила из-за его неспособности создать сколько-нибудь устойчивый режим, способный существовать без прямого военного присутствия зарубежных покровителей? Недавние заявления Карзая о том, что Кабул готов будет взять на себя ответственность за обеспечение безопасности в стране только через пять лет и ближайшие 15 лет не сможет обойтись без американской помощи, вряд ли внушают уверенность политическому руководству США.
Остается также неясным, способен ли нынешний режим найти лидера-пуштуна, который пользовался бы доверием других народностей Афганистана, чтобы создать устойчивое центральное правительство. Затягивание Карзаем формирования нового кабинета не может не вызывать беспокойства. Хотя администрация Обамы продолжает надеяться на лучшее, Вашингтону стоило бы задаться вопросом: есть ли у него в запасе собственный Наджибулла? При наличии такого кандидата пора уже выводить его на авансцену.
Николас К. Гвоздев - специалист по проблемам национальной безопасности, преподаватель Академии ВМС (Naval War College). Мнения, высказанные в данной статье, отражают исключительно позицию автора
Источник: "Голос России".
_________________________________________________
Реальные ставки в афганской войне ("The Guardian", Великобритания)
Советский генерал: США в Афганистане ждет та же участь ("CNN", США)
Эта стратегия уже применялась - безуспешно ("The Independent", Великобритания)
Советские ветераны Афганистана: наши ошибки повторяются ("The Financial Times", Великобритания)
Пора дать отпор милитаристам и уходить из Афганистана ("The Guardian", Великобритания)
Запад демонстрирует высокомерие ("The Guardian", Великобритания)
Афганистан: все те же грабли ("The Observer", Великобритания)
Г.Киссинджер: Афганистан: больше солдат и больше дипломатии ("Newsweek", США)
Пригласить Россию на войну ("The Washington Times", США)
Афганские дилеммы ("The Financial Times", Великобритания)
Дж.Винокур: Немецкие размышления об афганской войне ("The New York Times", США)
В Афганистане - вместе с Россией? ("The Washington Times", США)
Когда идет «война за демократию», общественное мнение значения не имеет ("The Guardian", Великобритания)