Труд Изиды по собиранию целого Осириса.
Так-то это древнейший североафриканский миф.
Про то, как любила Изида своего Осириса, а его брат, злой Сет, взял, да и умертвил бога, разорвал тело на кусочки и раскидал их по закоулочкам Вселенной.
Нельзя было Изиде так оставить, надо было отправляться в странствие и искать, собирать тело Осириса, чтобы смог он сохраниться для вечной жизни. Только при хорошей сохранности мертвого тела древним египтянам гарантировалась вечность памяти, а значит, и жизни.
Собрала Изида! И даже смогла родить чудесным образом от мертвого супруга сына Гора.
...Этот миф лежит в основании науки Гермеса, он рассказывает о пути, который непременно проходит каждый, ищущий кого-то/чего-то, восстанавливающий память о ком-то.
Мне показалось, что совсем не случайно следы этого мифа встречаются в моей любимой с детства и до сих книге В. Каверина "Два капитана". Там Саня Григорьев по крупицам собирает историю плавания капитана Татаринова, а вместе с этим происходят метаморфозы и с ним, и с великой страной, учащейся, воюющей, строящейся, осваивающей Крайний Север.
Вениамин Каверин восстанавливал в своем романе связь между историей России дореволюционной и советской, показывал, что качество души человека не зависят от строя в стране, и учил, что все революции и войны проходят, а любовь остается, и лучшее в людях только крепчает с годами, если есть, чему крепчать.
Вот так же, с любовью и надеждой, смотрел Михаил Булгаков в будущее своей страны, в Иванушек, которые вначале у него бездомные и невежественные, буйные и резкие, позже, вылечившись от мании фурибунда ("горячки безумия"), становятся профессорами философии и истории.
Я, так долго искавшая, как же мне "немного стать Булгаковым", чтобы лучше его понять, неожиданно по-новому увидела этот его пророческий образ буйного Иванушки, ставшего профессором философии и истории Поныревым Иваном Николаевичем, будучи уже в статусе кандидата философских наук. И подумала: а разве Иван Николаевич не может побыть немного в ипостаси Инны Ивановны?
Прежде бывшей буйной аспиранткой, наивно мечтавшей доказать, что российские умы не уступают европейским? Ну так, на время, для дела науки?
...Я не могу и сейчас, после 20 лет работы с булгаковскими произведениями, утверждать, что что-то окончательно поняла в его творчестве. Он для меня до сих пор - глыба, которую я немного осветила с одного краешка своим маленьким "фонариком", и вот, дополняю этот освещенный участок пониманием гигантских масштабов этого писателя и философа.
...Как-то мне приснился странный сон, про то, как меня торжественно величают "истопником" и важные огромные жрецы в высоченной храмовой зале опоясывают меня каким-то поясом. И после этого очень уважительно ко мне относятся.
Проснувшись, я была расстроена. Ну, фу же! Что это за звание?! (а я очень серьезно отношусь ко снам).
Ис-топ-ник.
Примерно через месяц мне попался рассказ о юном отроке, которого, оказывается, всегда привлекали в качестве поддерживающего огонь во время элевсинских таинств мудрые и всезнающие мудрецы, одни только и имевшие право входить в центр элевсинского храма.
И здесь мне стала понятна моя роль в булгаковедении, которому до понимания Булгакова, как мне кажется, еще, по примеру Италии, начавшей понимать своего Данте через 500 лет, - еще лет триста-четыреста. Я - отрок, поддерживающий огонь на рубеже 20-21 веков. Чтобы те, кто решается сейчас и будет решаться потом отправиться в странствие по сбору "клочков" истины о Булгакове, видели маленький освещенный участок.
Горит, горит огонь исканий!
...
