По сути полезная
Целую неделю не было сирен, все начали расслабляться, открыли сады; школы, правда, решили погодить и не спешить. Вчера дитя и девица пошли в садик, вернулись счастливые, наперебой делились впечатлениями от настоящих игр с другими детьми. День шел своим чередом, дитя и девица поспали, сели за стол и приступили к обеду когда опять раздалась оглушительная сирена. В этот момент девица усиленно пыталась справиться с щедрым куском свеклы, в ее планы не входило никуда бежать.
-- Нет, -- сердилась девица, одной рукой цеплялась за край стола, второй изо всех сил сжимала вилку с аппетитным куском свеклы, который она за мгновение до этого тщательно гоняла по тарелке, когда, наконец, поймала, -- я никуда не пойду! Свекла, -- сердилась девица и извивалась, -- моя свекла!
-- Так, -- спокойно предложила я, -- сейчас ты возьмешь помидор, мы побежим, а когда вернемся, съешь свою свеклу, годится?
Девица вздохнула и согласилась. Мы бежали в убежище, девица восседала на руках и возмущалась.
-- Нехорошая сирена, -- сердито сообщала она и трясла указательным пальцем в назидании, -- невоспитанная! Совсем нехорошая сирена, -- сообщала она очередному пробегающему мимо, -- совсем невоспитанная! Не дала свеклу съесть! Мама, -- вдруг посмотрела на меня хитро, с интересом, -- а бум тоже будет? -- не дождалась ответа и продолжила, сохраняя прежний градус возмущения, -- нехороший бум, невоспитанный! Надо поругать сирену и бум, -- торжественно заключила она и вздохнула.
Мы стояли в убежище, вокруг стояли знакомые и не совсем люди. Молодая девушка с собакой бурно комментировала.
-- Какая наглость, -- смеялась она, крепко держа поводок, -- мы приехали сюда с юга, нам сказали тут тихо. Нет, ну что за наглость?! -- смеялась она опять, чем радовала дитя и девицу до крайности.
-- Ого, -- смотрела девушка в телефон, -- ничего себе осколок!
Она показала мне фотографию -- в нашем городе упал осколок, он упал рядом с небольшой машиной, повредив фару и крыло, но не нанеся никакого действительно серьезного ущерба. Он лежал рядом с машиной и был почти размером с машину.
-- Ого, -- присвистнула девушка, подняла глаза и улыбнулась, -- у нас, -- замолчала на мгновение и уточнила скорее для себя, нежели для остальных, -- на юге, такого размера целая ракета только, а тут это же не вся ракета, да? -- она огляделась по сторонам, уловила согласные кивки и продолжила, -- это только осколок! А размер, -- она всё смотрела в телефон не в силах оторваться, -- как у целой ракеты!
-- Так мы же дальше, -- философски заметила женщина лет семидесяти; она была одета в домашнее платье, сирена, по всей видимости, застала ее врасплох и она побежала в убежище, -- потому и ракеты больше; маленькие, -- улыбнулась немного снисходительно, словно школьная учительница, -- до нас не долетают.
-- Ну да, -- согласилась девушка, -- они до нас долетают. В смысле, -- тряхнула головой, словно вспоминая, что она уже не там, -- до нас, где я живу, на юге.
-- Черт, -- приглаживал мокрые волосы ОМ, -- они меня прямо из душа вытащили, обнаглели вообще! Даже не понимаю, -- он пощупал футболку, похлопал по шортам, поправил очки, -- как я вообще успел одеться. Если, -- серьезно продолжал обращаться к пристуствующим, -- я в следующий раз прибегу голым, не удивляйтесь!
Сирена смолкла, смолкли взрывы, мы переждали положенное время и пошли домой.
-- Нехорошая сирена, невоспитанная, -- продолжала возмущаться девица, гордо восседая на моих руках.
-- А еще будут сирены? -- вторила ей дитя, так же величаво восседая на руках Ыкла чуть позади.
-- А чадо вообще когда-нибудь оттуда выйдет? -- спрашивала я Ыкла, памятуя о том, что убежище стало прекрасным местом встретиться с новой подругой.
-- Сейчас получите свою свеклу, -- отвечает Ыкл на позапрошлый вопрос.
Девочки сели за стол и продолжили обед с того момента, на котором он был прерван. Словно и не прерывали вовсе.
-- Вы в порядке? -- в трубке раздался обеспокоенный голос Т. -- у меня тут новости фоном, вы в порядке?
-- Всё прекрасно, -- улыбалась я трубке, -- вы-то как?
-- Мы! -- презрительно фыркнула Т. -- нам никаких передышек не давали, как долбили, так и долбят. Исправно, -- добавила флегматично, просто констатируя факт, -- раза два-три в день как минимум.
-- А еще будет сирена? -- продолжала допытываться дитя, не дождалась ответа и прагматично заметила, -- если сирена, то сначала надо поужинать.
Вторая сирена завопила тогда, когда Ыкл и дитя уехали по делам. Сирена не оторвала от еды, потому девица спокойно взяла любимую тетрадь и мы побежали.
-- Свеклу я уже съела, -- счастливо сообщала девица всем вокруг, -- теперь можно!
Через некоторое время приехал курьер с продуктами. Уже год, как мы заказываем продукты из одного и того же магазина и привозит их нам один и тот же курьер. Поначалу я думала, что это совпадение, потом решила, что мы у него по пути, теперь думаю, что он считает нас своими. Зовут его Адам-Ахмад, он живет в одном из арабских городов, расположенных на севере. На прошлой неделе его встречал Ыкл, прибежал ко мне, пытаясь совладать с дыханием, рассказал, что у Адама-Ахмада загипсованная рука и гематомы на лице и ноге. Его побили, волновался Ыкл, когда он привез продукты. Вчера продукты принимала я. Адам-Ахмад стоял внутри небольшого грузовика и аккуратно выгружал пакеты. На лице его были остатки синяков, ноги покрыты синяками, рука была в порядке.
-- Как твоя рука? -- обеспокоенно спросила я, пытаясь сдерживать волнение, -- Ыкл сказал, что у тебя была загипсована рука?
-- Рука нормально, -- улыбнулся он, -- да нет, не гипс, была эластичная повязка, сейчас всё нормально.
-- Что случилось? -- я пыталась сохранять спокойствие, я хотела услышать лично от него, -- и что у тебя с лицом и ногами?
-- Рука и лицо с ногами это разные истории, -- спокойно улыбаясь, пояснил он, -- руку я повредил когда была сирена. Я привез продукты и как раз началась сирена, я спрыгнул с грузовика, неудачно спрыгнул и повредил руки. А ноги и лицо, -- махнул он рукой, словно этот эпизод не имеет никакого значения, -- это мы с напарником поехали развозить бесплатную еду на север, тем, -- продолжал объяснение, то ли желая, чтобы я всё поняла, то ли повторяя для себя, -- которых с юга эвакуировали. Им тяжело сейчас, -- вздохнул он горько, -- нас спросили кто готов отвезти им еду, ну, -- улыбается он широко и радостно, -- мы и вызвались. А там нас немного побили, -- он показывает мне фотографию напарника на больничной койке. У напарника распухшее лицо и затекшие глаза.
-- Какой ужас, -- я сдерживаю слезы и не знаю что сказать.
-- Не ужас, что ты, -- машет он рукой, -- я всё понимаю, у всех сейчас сдают нервы, -- вздыхает он, лицо его вдруг становится напряженным, вот-вот из глаз посыпятся искры, -- если бы со мной или с моими такое сделали, я бы не бил, я бы убил, к чертовой матери. Не плачь, -- ласково смотрит он на меня, я и не заметила, как начала плакать, -- я не такой, как те звери, и вы тоже не все одинаковые. Ты знаешь, -- начинает с воодушевлением, -- у меня в этом районе некоторые клиенты как родные. К примеру, некоторым звоню, говорю, что сейчас приеду, а их, например, дома нет. Так они мне говорят какой код у внешнего замка и к кому постучаться, чтобы взять ключ от квартиры! Я захожу, -- продолжает спокойно, без лишних эмоций, -- заношу им на кухню продукты, запираю дверь и дальше еду. А ты слышала про магазин велосипедов? -- он вдруг меняет тему и его добродушное лицо опять становится напряженным.
Я, конечно, слышала. В небольшом арабском городе хозяин магазина велосипедов решил пожертвовать жителям юга велосипеды. Практически сразу после этого его магазин сожгли, магазин сгорел дотла, он потерял почти восемьсот тысяч шекелей. Но люди немедленно кинули клич -- давайте поможем ему всё восстановить, покажем, что мы за ним, что мы ему благодарны. Я смотрю на фотографию: на ней прекрасная семья -- улыбающийся красивый господин, смеющаяся жена и два радующихся жизни, корчащих морды, ребенка. Спасибо вам всем огромное, пишет он у себя на странице, всем тем, кто нас поддерживал и продолжает поддерживать. Мы все, продолжает он, переживаем страшные дни и все пытаемся выжить в это страшное время.
-- Слышала, -- киваю я и не замечаю как опять плачу.
-- Сволочи, -- мотает он головой во все стороны, -- какие сволочи. Ну не плачь, -- ласково обращается он ко мне, -- не все сошли с ума, я тебе обещаю, запиши, Адам сказал, что все будет хорошо.
Он аккуратно заносит пакеты на порог нашей квартиры.
-- Всё, -- разгибается он, -- я поехал, у меня еще целый грузовик продуктов, это всё надо доставить, меня ждут.
Вечером ко мне подошел ехидно улыбающийся Ыкл.
-- Смотри как хорошо, -- начал он, читая очередное сообщение, -- что девочки сегодня пошли в садик, мы просто прекрасно успели.
-- В каком смысле успели? -- я ничего не понимаю, он говорит о чем-то, что ему уже известно, у меня же ощущение пропавшего звена данной логической цепочки.
-- В том, -- продолжает он читать одно сообщение за другим, -- что сейчас сообщили, что все сады опять закрывают. Так что, -- он смотрит на меня с уверенностью человека, который оказался прав, -- как я и предрекал, ничего на самом деле еще долго не откроется.
Занятия в университетах перенесли на начало декабря.
-- Никого нет, вообще никого, -- рассказывает Й. -- все наши студенты на фронте. А если не на фронте, то помогают тем, кто на фронте. В кампусе, -- вздыхает он, -- совершенно пусто. Все хотят быть полезными.
Полезным может оказаться кто угодно. Дитя везет коляску, в которой небрежно сидит кукла.
-- Ты же, -- приговаривает дитя кукле, -- по сути, не вредная, ты же, -- продолжает она свою мысль, -- по сути, полезная.
Я сижу и думаю о том, что я, наверное, тоже, по сути, полезная, только пока не понимаю чем.
-- Нет, -- сердилась девица, одной рукой цеплялась за край стола, второй изо всех сил сжимала вилку с аппетитным куском свеклы, который она за мгновение до этого тщательно гоняла по тарелке, когда, наконец, поймала, -- я никуда не пойду! Свекла, -- сердилась девица и извивалась, -- моя свекла!
-- Так, -- спокойно предложила я, -- сейчас ты возьмешь помидор, мы побежим, а когда вернемся, съешь свою свеклу, годится?
Девица вздохнула и согласилась. Мы бежали в убежище, девица восседала на руках и возмущалась.
-- Нехорошая сирена, -- сердито сообщала она и трясла указательным пальцем в назидании, -- невоспитанная! Совсем нехорошая сирена, -- сообщала она очередному пробегающему мимо, -- совсем невоспитанная! Не дала свеклу съесть! Мама, -- вдруг посмотрела на меня хитро, с интересом, -- а бум тоже будет? -- не дождалась ответа и продолжила, сохраняя прежний градус возмущения, -- нехороший бум, невоспитанный! Надо поругать сирену и бум, -- торжественно заключила она и вздохнула.
Мы стояли в убежище, вокруг стояли знакомые и не совсем люди. Молодая девушка с собакой бурно комментировала.
-- Какая наглость, -- смеялась она, крепко держа поводок, -- мы приехали сюда с юга, нам сказали тут тихо. Нет, ну что за наглость?! -- смеялась она опять, чем радовала дитя и девицу до крайности.
-- Ого, -- смотрела девушка в телефон, -- ничего себе осколок!
Она показала мне фотографию -- в нашем городе упал осколок, он упал рядом с небольшой машиной, повредив фару и крыло, но не нанеся никакого действительно серьезного ущерба. Он лежал рядом с машиной и был почти размером с машину.
-- Ого, -- присвистнула девушка, подняла глаза и улыбнулась, -- у нас, -- замолчала на мгновение и уточнила скорее для себя, нежели для остальных, -- на юге, такого размера целая ракета только, а тут это же не вся ракета, да? -- она огляделась по сторонам, уловила согласные кивки и продолжила, -- это только осколок! А размер, -- она всё смотрела в телефон не в силах оторваться, -- как у целой ракеты!
-- Так мы же дальше, -- философски заметила женщина лет семидесяти; она была одета в домашнее платье, сирена, по всей видимости, застала ее врасплох и она побежала в убежище, -- потому и ракеты больше; маленькие, -- улыбнулась немного снисходительно, словно школьная учительница, -- до нас не долетают.
-- Ну да, -- согласилась девушка, -- они до нас долетают. В смысле, -- тряхнула головой, словно вспоминая, что она уже не там, -- до нас, где я живу, на юге.
-- Черт, -- приглаживал мокрые волосы ОМ, -- они меня прямо из душа вытащили, обнаглели вообще! Даже не понимаю, -- он пощупал футболку, похлопал по шортам, поправил очки, -- как я вообще успел одеться. Если, -- серьезно продолжал обращаться к пристуствующим, -- я в следующий раз прибегу голым, не удивляйтесь!
Сирена смолкла, смолкли взрывы, мы переждали положенное время и пошли домой.
-- Нехорошая сирена, невоспитанная, -- продолжала возмущаться девица, гордо восседая на моих руках.
-- А еще будут сирены? -- вторила ей дитя, так же величаво восседая на руках Ыкла чуть позади.
-- А чадо вообще когда-нибудь оттуда выйдет? -- спрашивала я Ыкла, памятуя о том, что убежище стало прекрасным местом встретиться с новой подругой.
-- Сейчас получите свою свеклу, -- отвечает Ыкл на позапрошлый вопрос.
Девочки сели за стол и продолжили обед с того момента, на котором он был прерван. Словно и не прерывали вовсе.
-- Вы в порядке? -- в трубке раздался обеспокоенный голос Т. -- у меня тут новости фоном, вы в порядке?
-- Всё прекрасно, -- улыбалась я трубке, -- вы-то как?
-- Мы! -- презрительно фыркнула Т. -- нам никаких передышек не давали, как долбили, так и долбят. Исправно, -- добавила флегматично, просто констатируя факт, -- раза два-три в день как минимум.
-- А еще будет сирена? -- продолжала допытываться дитя, не дождалась ответа и прагматично заметила, -- если сирена, то сначала надо поужинать.
Вторая сирена завопила тогда, когда Ыкл и дитя уехали по делам. Сирена не оторвала от еды, потому девица спокойно взяла любимую тетрадь и мы побежали.
-- Свеклу я уже съела, -- счастливо сообщала девица всем вокруг, -- теперь можно!
Через некоторое время приехал курьер с продуктами. Уже год, как мы заказываем продукты из одного и того же магазина и привозит их нам один и тот же курьер. Поначалу я думала, что это совпадение, потом решила, что мы у него по пути, теперь думаю, что он считает нас своими. Зовут его Адам-Ахмад, он живет в одном из арабских городов, расположенных на севере. На прошлой неделе его встречал Ыкл, прибежал ко мне, пытаясь совладать с дыханием, рассказал, что у Адама-Ахмада загипсованная рука и гематомы на лице и ноге. Его побили, волновался Ыкл, когда он привез продукты. Вчера продукты принимала я. Адам-Ахмад стоял внутри небольшого грузовика и аккуратно выгружал пакеты. На лице его были остатки синяков, ноги покрыты синяками, рука была в порядке.
-- Как твоя рука? -- обеспокоенно спросила я, пытаясь сдерживать волнение, -- Ыкл сказал, что у тебя была загипсована рука?
-- Рука нормально, -- улыбнулся он, -- да нет, не гипс, была эластичная повязка, сейчас всё нормально.
-- Что случилось? -- я пыталась сохранять спокойствие, я хотела услышать лично от него, -- и что у тебя с лицом и ногами?
-- Рука и лицо с ногами это разные истории, -- спокойно улыбаясь, пояснил он, -- руку я повредил когда была сирена. Я привез продукты и как раз началась сирена, я спрыгнул с грузовика, неудачно спрыгнул и повредил руки. А ноги и лицо, -- махнул он рукой, словно этот эпизод не имеет никакого значения, -- это мы с напарником поехали развозить бесплатную еду на север, тем, -- продолжал объяснение, то ли желая, чтобы я всё поняла, то ли повторяя для себя, -- которых с юга эвакуировали. Им тяжело сейчас, -- вздохнул он горько, -- нас спросили кто готов отвезти им еду, ну, -- улыбается он широко и радостно, -- мы и вызвались. А там нас немного побили, -- он показывает мне фотографию напарника на больничной койке. У напарника распухшее лицо и затекшие глаза.
-- Какой ужас, -- я сдерживаю слезы и не знаю что сказать.
-- Не ужас, что ты, -- машет он рукой, -- я всё понимаю, у всех сейчас сдают нервы, -- вздыхает он, лицо его вдруг становится напряженным, вот-вот из глаз посыпятся искры, -- если бы со мной или с моими такое сделали, я бы не бил, я бы убил, к чертовой матери. Не плачь, -- ласково смотрит он на меня, я и не заметила, как начала плакать, -- я не такой, как те звери, и вы тоже не все одинаковые. Ты знаешь, -- начинает с воодушевлением, -- у меня в этом районе некоторые клиенты как родные. К примеру, некоторым звоню, говорю, что сейчас приеду, а их, например, дома нет. Так они мне говорят какой код у внешнего замка и к кому постучаться, чтобы взять ключ от квартиры! Я захожу, -- продолжает спокойно, без лишних эмоций, -- заношу им на кухню продукты, запираю дверь и дальше еду. А ты слышала про магазин велосипедов? -- он вдруг меняет тему и его добродушное лицо опять становится напряженным.
Я, конечно, слышала. В небольшом арабском городе хозяин магазина велосипедов решил пожертвовать жителям юга велосипеды. Практически сразу после этого его магазин сожгли, магазин сгорел дотла, он потерял почти восемьсот тысяч шекелей. Но люди немедленно кинули клич -- давайте поможем ему всё восстановить, покажем, что мы за ним, что мы ему благодарны. Я смотрю на фотографию: на ней прекрасная семья -- улыбающийся красивый господин, смеющаяся жена и два радующихся жизни, корчащих морды, ребенка. Спасибо вам всем огромное, пишет он у себя на странице, всем тем, кто нас поддерживал и продолжает поддерживать. Мы все, продолжает он, переживаем страшные дни и все пытаемся выжить в это страшное время.
-- Слышала, -- киваю я и не замечаю как опять плачу.
-- Сволочи, -- мотает он головой во все стороны, -- какие сволочи. Ну не плачь, -- ласково обращается он ко мне, -- не все сошли с ума, я тебе обещаю, запиши, Адам сказал, что все будет хорошо.
Он аккуратно заносит пакеты на порог нашей квартиры.
-- Всё, -- разгибается он, -- я поехал, у меня еще целый грузовик продуктов, это всё надо доставить, меня ждут.
Вечером ко мне подошел ехидно улыбающийся Ыкл.
-- Смотри как хорошо, -- начал он, читая очередное сообщение, -- что девочки сегодня пошли в садик, мы просто прекрасно успели.
-- В каком смысле успели? -- я ничего не понимаю, он говорит о чем-то, что ему уже известно, у меня же ощущение пропавшего звена данной логической цепочки.
-- В том, -- продолжает он читать одно сообщение за другим, -- что сейчас сообщили, что все сады опять закрывают. Так что, -- он смотрит на меня с уверенностью человека, который оказался прав, -- как я и предрекал, ничего на самом деле еще долго не откроется.
Занятия в университетах перенесли на начало декабря.
-- Никого нет, вообще никого, -- рассказывает Й. -- все наши студенты на фронте. А если не на фронте, то помогают тем, кто на фронте. В кампусе, -- вздыхает он, -- совершенно пусто. Все хотят быть полезными.
Полезным может оказаться кто угодно. Дитя везет коляску, в которой небрежно сидит кукла.
-- Ты же, -- приговаривает дитя кукле, -- по сути, не вредная, ты же, -- продолжает она свою мысль, -- по сути, полезная.
Я сижу и думаю о том, что я, наверное, тоже, по сути, полезная, только пока не понимаю чем.